Машина медленно глотала нечто, смутно напоминающее дорогу. Версты. Старинное русское слово. Оно как нельзя лучше подходило под измерение того, что лишь с большой натяжкой можно было назвать даже проселочной дорогой. Скорее уж просекой. Свет фар выхватывал покрытое жухлой травой свободное от деревьев пространство. Поворот, еще поворот. Вот и знакомая поляна. Прибыли. Заглушил мотор, скинул смс-ку Лехе.
- Дим, ты спать где собираешься? – спросил подошедший Андрюха. Я задумался. В машине спать приятней. Тепло. А в палатке, наверное, здорово. Так. Спальник? Придется спать в машине. Спальник я не взял.
- В машине придется. Я спальник не взял.
- Да? – удивился Андрей – я, вроде видел, Леха укладывал спальник. Ты б посмотрел всеж. А то у нас есть место в палатке. Да и тебе на свежем воздухе будет спать легче.
- Хорошо. Сейчас гляну. Если найду – спать буду с вами.
Выбравшись из машины, я поразился воздуху. Он весь был соткан из лент зеленоватого запаха влажной хвои, темно-тягучего - смолы. Старые кедры черными великанами высились по краям поляны. Вечер был беспросветным. Моросящий дождик не приносил того жуткого неудовольствия и сонливости, что в городе. Наоборот, здесь он казался на месте. Мелкие капельки поблескивали в свете фар. И тишина. Тишина, которая имела запах кедра. Старого, сильного кедра. Неожиданно внутри появилось ощущение бесконечного покоя и величия окружающего меня мира. Огромного, мощного мира, наполненного силой. На фоне этого чувства пришло понимание, насколько все-таки мал человек. Мал в сравнении с этой махиной по имени Природа.
Спальник, конечно же, нашелся в багажнике. Леха никогда ничего не забывает. Сколько раз вот так на машинах мы ездили с ним по окрестным лесам. И всегда, все, что необходимо в лесу, находилось у нас в машинах.
- Давай помогу – сказал я Андрею, который натягивал крылья палатки.
- Спальник нашел?
- Да. Я - ворона.
- Ничего. Научишься все запоминать – засмеялся Андрюха. – Сейчас еще тент соорудим и костер разожжем. На ужин будет мясо маринованное и картошка в углях. – Его глаза хитро блеснули в свете фар. – Все. Палатка готова. Теперь очередь за навесом. А Вовчик с Митькой свою сами поставят.
Очень скоро место нашего временного обитания было готово. Две палатки и в центре навес из пленки от дождя, рядом - костер. Пламя костра шипело на дровах и выбрасывало вверх желто-красно-оранжевые искры. Машины были поставлены вокруг палаток и навеса.
Митька раскладывал на импровизированном столе баночки с салатами и резал на четыре части помидоры, огурцы. Вовка охотничьим ножом рубил колбасу и сало. Буханка хлеба водружена на стол, не порезанной.
- Не дело это, когда в лесу хлеб режешь. Хлеб – это жизнь. Ломать будем. – пояснил Андрей в ответ на мой удивленный взгляд. – Мясо – не трожь. Я сам. А вот стопарики – доставай. Там же и бутыль стоит. Одной на ночь нам хватит.
Я поставил на стол бутыль с самогоном и стопарики. Вовка с шумом втянул носом воздух.
- Димк, самогон от тетки? – выжидающе глядя на меня, спросил Митька.
- Бутыль вроде ее. – повертев в руках бутыль с самогоном, сказал я. – Но точно узнать можно, лишь попробовав.
- Открывай – скомандовал Вован.
- Я те открою щас одно место – прорычал Андрей. – А самогон точно, Димкиной тетки. На кедре. Так что, терпите мужики, а то мамками у меня станете. – приказал он и двинулся к своему хундаю, что-то тихо ворча под нос.
******
Ночь катилась своим чередом. Мясо получилось великолепным, а картошка оказалась самым деликатесным блюдом. Мы потихоньку уговаривали бутыль и протирали косточки всем знакомым … женщинам, смешивая их с машинами и работой. Первым ушел спать Вован. За ним потянулся Митька. Андрей добавил поленьев в костер и подал мне кружку горячего чая. Я втянул запах и понял, что чай настоян на местных травах. Удивленно глянул на Андрея. Тот, улыбаясь мне, кивнул.
- Как Леха? Ожил или так, дурку гонит очередную? Поди навесил на себя маску шута, а ночами орет от боли – тихо спросил он.
- Он ночами на обрыве. – так же тихо проговорил я.
- Значит… - Андрей помолчал и достал сигарету. Прикурил от веточки. Затянулся. - Значит, дурка… Значит, боль он снимает своими занятиями… Днем спит?
- Когда прихожу – он кофе пьет. Иногда чай.
- А что врачи?
Я поворошил угли. Встал и подошел к столу. Плеснул самогона в два стопарика и один протянул Андрею.
- Врачи уже все сделали, что могли. Остальное – он сам и природа. – ответил я и залпом выпил свои пятьдесят граммов.
- Он справится. – тихо, но твердо отметил Андрей и отломил кусочек хлеба. – Хороша у твоей тетки настойка. Ух, хороша!...
- Думаю, да… справится. У него хорошие друзья. И… - я помолчал – Настойка у тетки всегда отличная. Умеет…
- Еще?
- Давай – вздохнув, сказал я.
Мы допили остатки.
- Димк, ты волну не гони. Я Леху по школе знаю. Он – упрямый. Вылезет. Если захочет. Захочет… Пошли спать. Завтра дел будет много.
Андрей ушел в палатку. А я смотрел на огонь и думал. Захочет ли Леха вылезти? И как убедить человека жить, если он этого не хочет или … что уж совсем грустно, устал от жизни. От боли, что сопровождает его жизнь. Восемь лет улыбок, шуток, ерунды. А за этим - сплошная, черная, топкая боль…
******
Вот и город. Въехали. Серые от дождя и ночной тьмы дома, стояли сонными громадами по краям дороги. У меня возникло жуткое чувство замкнутого пространства. Оно давило на меня, мешало двигаться. Было ощущение тесноты и давящих стен вокруг. «Муравейник какой-то..» – подумалось. – «Свободы нет, открытости… тесно.»
А город спал. Город видел сны. И ему было безразлично, что кому-то не хватало свободы полета.