ЛЁХА
(Версия)
В старой синей полинялой косоворотке, в поношенных полотняных штанах, в помятой соломенной шляпе, с мешком за плечами, с давно не стриженными длинными жесткими усами, вот уже третий день, не спеша топая из Симферополя к Черному морю, Леха выглядел истинным странником. В последние годы усилилась одышка, появился кашель, - неизменный спутник всех обитателей нижегородских, тифлисских и прочих казематов. Путь был не близкий, но приятный. Южное солнце и целебный воздух сделали свое дело. Состояние улучшилось. Когда вдали показалась полоска морской воды, Леха даже побежал трусцой. Подойдя к берегу, долго любовался морем. Затем развязал мешок, достал нехитрый обед, поел, и прилег на песок. Море было тихое, спокойное, на небе - ни облачка. Усталость и жара сморили, и он заснул.
Разбудили его крики чаек, носящихся над водой. Видимо, Лёха долго спал, так как солнце было уже на закате, и вид моря изменился. Встававшие из-за горизонта черные тучи быстро двигались к берегу. Море волновалось. Ветер срывал гребни волн, разбивал в брызги. Поверхность моря была пенисто-белой. И над всей этой пучиной, не обращая внимания на ветер, волны, брызги и рев моря, гордо парил буревестник.
Лёха собрал пожитки, быстрым шагом пошел вверх по тропинке в сторону города, и с первыми каплями дождя вбежал в какую-то лавку. Он уже достиг возраста Христа - 33 года. Уже вышли две книжки его произведений. О нем уже говорили, как о талантливом писателе. Но в душе он оставался юным романтиком, каждая мелочь возбуждала в нем этот романтизм. Он достал тетрадку, карандаш, присел на лавку у окна, и на бумагу легли первые строки:
- Над седой равниной моря ветер тучи собирает. Между тучами и морем гордо реет буревестник, черной молнии подобный.
Лёха поставил точку и глянул в окно. Птица камнем упала вниз, но, у самой воды вывернулась и устремилась вверх. Это было очень здорово!
- То крылом волны касаясь, то стрелой взмывая к тучам, он кричит, и люди слышат радость в каждом крике птицы.
Причем здесь люди? Лёха окинул взглядом пустынный берег - не видно ни души. А он хотел документально отобразить начало бури, не покривить душой, не исказить ни одного факта. Поэтому, зачеркнул слово «люди», сверху написал «птицы». Подумал. Какая уж там птицам радость от бури? Бред! И потом - тавтология. Птицы - птицы. Лёха еще жирнее зачеркнул слова «люди» и «птицы», сверху написал «тучи». «Пусть их себе!» - вновь подумал Лёха.
- В этом крике жажда бури! Силу гнева, пламя страсти и уверенность в победе слышат тучи в этом крике.
«Пусть их себе!» - еще раз подумал Лёха и написал:
- Чайки стонут перед бурей, стонут, мечутся над морем и на дно его готовы спрятать ужас свой пред бурей.
Лёха выглянул в окно. Несмотря на духоту, мороз пробежал по коже: черные тучи опустились так низко, что перемешались с бушующей морской волной. Зрелище было ужасающе:
- Все мрачней, и ниже тучи опускаются над морем, и поют, и рвутся волны, к высоте навстречу грому. Буревестник с криком реет, черной молнии подобный ...
- Ветер воет ... Гром грохочет ...
- Буря! Скоро грянет буря!..
- Пусть сильнее грянет буря!..
Лёха пробежав глазами по исписанному листочку, остался доволен собой. Дань традициям романтизма отдана. Основной сюжет схвачен верно. Отредактировать - и в печать ...
Прошло меньше четырёх лет. В России начались известные волнения 1905 года, а годом позже, в 1906, свою работу «Перед бурей» основоположник марксизма в России закончил словами из песни о буревестнике:
- Пусть сильнее грянет буря».
Да и сам Лёха, в журнале «Коммунистический интернационал», в 1920 году, уже окончательно поверив в свое предназначение быть глашатаем революции, открывателем метода социалистического реализма, родоначальником русской советской литературы, бессовестно писал:
- Я начал свою работу возбудителя революционного настроения славой безумству храбрых.
. Из лирического романтизма Лёха перешагнул в романтизм революционный. Для этого достаточно было прислушаться к замечаниям вождя Революции, и буревестника превратить в Буревестника.
Об авторе http://www.proza.ru/2009/09/26/490