Как мы пиарили Украину, или Дневник Энди Селса.
Академики на стометровке.
Выборы в украинский парламент совпали у меня с глубочайшим личным кризисом. Я влюбился. Зная, что теперь мои дневники стали доступны широкому кругу читателей в Интернете, да и вскоре должна выйти печатная версия, я не буду говорить, насколько трудным оказался мой выбор. Более того, я до сих пор удивляюсь, как это я умудрился влюбиться в ОДНУ украинскую девушку.
Дело в том, что украинские девушки обладают одним неприятным свойством – в них влюбляешься. Влюбляешься даже в проституток, а не то, что в честных и порядочных. Так мой друг-собутыльник Макс первый раз женился именно на проститутке. Он уже с ней развелся, но продолжает к ней ездить и посылать ей деньги. Ей и ее ребенку, к которому он не имеет никакого отношения. Когда он попытался повысить на нее голос, она сказала ему что «…только б…дь может выйти замуж за американца. Потому что вы только б..дей и ищите, так как у вас деньги на первом месте…!».
У меня ситуация оказалась гораздо прозаичнее – я стал альфонсом. Дело в том, что я и раньше замечал, что чем больше ты соришь в Украине деньгами, тем легче тебя динамят (крутить динаму – заставлять мужчину тратить на тебя деньги, но в конце отказывать в сексе). А стоит только заказать себе скромный кофе или чай. Выйти с выглаженной рубашкой в кафе. Расстаться возле входа в кафе, а не предлагать подвести на такси – как сразу все меняется! В Украине очень сильно развит инстинкт материнства, и, при недостаточной рождаемости, женщины переносят свой инстинкт на мужчин. Так и я легко оказался в типичной для Украины ситуации: она - практически заботливая и любящая, оберегающая мать, ее отец – это практически мой отец, он практически против нашей сексуальной близости, из-за того, что он наш общий отец – мы занимаемся инцестом. Ее мать – это ее подруга, и, иногда, мне кажется, что она хочет меня у нее отбить. В общем, меня все любят, но как-то очень без меня все решают. При этом боюсь, что ее отец НЕ любит меня, но гомосексуально.
В общем, все было очень и очень грустно.
Меня поставили контролировать важное, и как мне показалось, не прибыльное дело. В очередной раз пиарить украинский язык как государственный. Очень многие на Украине считают, что проблема противопоставления украинского и русского языка высосана местными политиками из пальца. Что эта тема муссируется уже десять лет, потому что десять лет никто не может найти лучшего и безобиднейшего повода выделиться, и что эта проблема БЕСПЛАТНАЯ. На ее пиар не нужно тратить деньги – она сама по себе актуальна.
Я тоже так считал и похихикивал пока не получил первый гранд на сто тысяч евро на один лишь контроль этой проблемы. После этого, я понял, что все не так просто. И попытался заполучить дополнительную информацию. Мне пообещали помочь, а затем связали меня с человеком (депутатом предыдущего созыва), который должен был ввести меня в ситуацию. Вот тут я и попался. Дело в том, что этим человеком оказался отец одной из моих «дочерей министров» с которой я познакомился на какой-то тусовке приезда кого-то там. Вероятно, я умудрился с ней расстаться так быстро, что не успел надоесть. А это серьезная ошибка, для человека, который оказался на связи с ее отцом.
Поэтому, когда я поднялся, поздним вечером, на третий этаж ресторана в центре Киева, и увидел ее за столиком с отцом-депутатом, то почувствовал себя крайне неловко.
Подсев и поздоровавшись, а мы уже были знакомы с ее , не обращая;отцом. Я был в меру приветлив, но не навязчив. Ее папа внимание на мой изумленный взгляд, позвонил куда следует и получил одобрение на контакт. Когда прозвучал вызов моей трубки, он так на меня посмотрел, что я лишь вяло промямлил подтверждение ( задали вопрос, почему я стушевался. И в чем проблема. Ответ: по инструкции я не имею права на первый контакт в присутствии не оговоренных заранее лиц). После этого он преклонился через стол, собрал в своем кулаке половину моей рубашки одной рукой, а второй начал меня бить. Я был в таком ошеломлении, что в начале не сопротивлялся. Звезды разлетались перед моими глазами, сменяясь черными и желтыми вспышками. Потом я, фактически порвав рубашку высвободился, и тут на меня снизошло затмение! Вместо того, чтобы уйти, или убежать от скандала. Я бросился к нему и попытался ударить. Удалось попасть всего один раз, и то не сильно, вскользь, потому что руки и ноги плохо слушались. Потом меня вдавили в диван. Его дочь смотрела на меня и плакала.
Потом, она призналась мне, что это ее мама попросила мужа со мной «поговорить», с человеком, который «был первый».Я волком смотрел ему в глаза, но молчал. Придумывал различные кары на его голову. Он смотрел на меня с чувством выполненного долга, слегка посмеиваясь. Его охранник оттирал меня от крови мокрым полотенцем. Когда официантка принесла лед, она так жалостливо на него посмотрела, что он махнул рукой – давай уж! – и моя будущая невеста пересела ко мне и начала прикладывать лед к щекам.
Как я уже отмечал, на Украине, говорят на трех языках: на русском – вся Восточная Украина, на Украинском – на телевидении и радио, и на смеси украино-русско-польско-венгерско…и т.д. на Западной Украине. При этом, как меня учили еще в Америке, украинский язык не является «разработанным» так, как существует разделение на разговорный и литературный язык. Сколько букв сейчас в украинском алфавите, и сколько их будет через пару лет – не знает никто. Но эти разработки усиленно ведутся и финансируются УЖЕ из украинского бюджета, ранее – помогали другие негосударственные объединения.
На заре этой долгой, очень дорогой пиар-компании, со стороны украинцев мы встречали только помощь. Мне рассказывают, как многие фирмы на Восточной Украине на заре экономических реформ договаривались общаться только на украинском языке. Люди хотели чувствовать свою независимость, и пиар строился на новизне и «продвинутости» интеллигенции. Немаловажным фактором было то, что украинцы были очень читающей нацией. Из-за этого, кстати, сейчас проблема с печатным пиаром, мы настолько «уронили» уровень печатного слова, который при СССР был очень высок, что люди стали меньше читать. Более того, так как книги издаются на «современном» украинском языке – их тяжело читать даже западно-украинцам. Но ничего – вырастет уже новое поколение, которое научат различать буквы «г» и «ѓ» - и все будет в порядке. Правда перед этим необходимо будет научить писателей – но мы это уже стараемся делать, финансируя конкурсы произведений на украинском.
Так вот – интеллигенция нас поддержала. Правда она нас поддерживала до тех пор, пока была в развале система органов местного самоуправления (зачем ее развалили, а теперь восстанавливают – немного попозже, не сейчас), когда же люди столкнулись с судами и чиновниками, когда «неожиданно» подросли их дети, и появилась необходимость поступать в высшие учебные заведения – картина кардинально изменилась…
Вот вы мне можете сказать: кто умнее академик-технарь, или академик-врач? Профессор медицинского вуза или профессор педагогического института? Глупый вопрос, скажете вы – вы ведь не пиарщик. Хорошо, поставим вопрос по-другому: кто опытнее – врач с пятидесятилетним стажем, или выпускник медучилища? Конечно старый врач! Но ведь он практически гарантированно коммунист! А если заставить их пробежать стометровку? Кто победит?
Всякой пиар компании предшествует подготовка, и серьезная. Наиболее лояльными по отношению к иностранцам оказались интеллигенты, бандиты и … западноукраинцы, к которым в советское время было пренебрежительное отношение, как к буферной, чужой нации. Это отношение усугубилось Второй Мировой Войной. Но это же отношение сыграло и хорошую службу – много замков и церквей осталось не разрушено, множество людей имели родственников за границей, в европейском соцлагере, много людей имели в родственниках воинов украинской повстанческой армии. Так как с бандитами и интеллигенцией работали другие службы, больше по финансовой и правоохранительной части – да и мало было среди первых и вторых лояльных, приходилось взращивать первых и занимать работой вторых, чтобы не мешали, решено было остановиться на жителях Западной Украины, они уже представляли собой достаточное количество людей для проведение «цепных» пиар акций.
А чем лучше житель Западной Украины, по отношению к жителю Восточной? Он умнее – нет, воспитанней – нет, может денег у него больше – то же нет. НО ОН ЗНАЕТ УКРАИНСКИЙ ЯЗЫК!
Встал вопрос о бюджете. Судя по актуальным и оперативным вопросам бюджет формировали, поначалу, специальные службы демократии. Слишком много людей необходимо было срочно ввести в органы власти. Переаттестации и стометровки следовали одна за другой. Людей понижали в чинах и отправляли на пенсию. Тут надо отметить, что умные и принципиальные люди всегда неудобны. А среди пенсионеров было много таких неуправляемых. Воспоминания о том, как опытные оперативники спецслужб, генералы и полковники бегали стометровки (пиар «183 приказа системы МВД» обошелся примерно во столько же, во сколько обошлась покупка Манхеттена белым колонистам – а всего-то молодой генерал решил убрать старого, выпив водки и закусив, он ухватился за хорошую мысль), до сих пор с удовольствием вспоминают ветераны пиар-службы. 100 дол и немного глупости – и вот уходят старые кадры и приходят новые, которым кроме высшего юридического образования ничего не нужно.
Вторыми формировать бюджет стали отчисления от многочисленных религиозных организаций. Это было золотое время. Если откаты от тех первых ста долларов в системе МВД – банка соленых корнишонов, то здесь – сотни тысяч и миллионы. Мы опустошали африканские и канадские склады, мы зарабатывали на «бесплатных» Библиях, мы забирали БЕСПЛАТНО целые дворцы пионеров и детские сады (формы внешкольной организации детей и молодежи) под «центры украинской христианской молодежи».
Я пришел в этот бизнес, когда от первых двух волн осталась только пена «оранжевой» революции. Предыдущий пиар оставил только развалины РУССКОГО языка как объединяющего фактора, и тут надо было только следить, чтобы он не стал им. Мы не против русского языка, более того, понимаем, что если китаец или русский в Америке придет в суд – мы обязаны предоставить ему переводчика, но как найти переводчика для половины Украины? Мы и не ищем, украинский язык всегда служил РАЗЪЕДЕНЯЮЩИМ фактором, для объединяющей идеи не хватает истории и культуры – а они быстро не создаются. В России тоже работают мои коллеги, и достаточно успешно формируют российскую культуру, но эта новая российская культура не подразумевает братства славянских народов.
Так кто же начал финансировать третью волну? Кто избавил нас от затрат? Ни за что не догадаетесь! Крупнейшие мировые университеты и системы образования большинства развитых стран!