Дети играют в песочнице,
лепят куличики круглые.
Свет за витриной цветочною
слепит проёмы безуглые.
Лает брехун, зубоскалит,
видно на голубя сизого.
Невозмутимый хозяин
зло папиросу облизывает.
Бабки, морщины ворочая,
сплетнями душу отводят.
Плохо, мол, кормят... и прочее...
Мимо степенно проходят.
Дети, в песочнице прыгая,
вдруг заскандалили споряще:
что-то не поделили, мол,
что-то такое стоящее.
Голубь на них косится,
глаз свой прищуря кнопчатый.
Белый щенок не злится,
смотрит: а что, мол, в общем-то?
Свет магазина вздрогнул,
будто контакт плохой.
А бабки по-прежнему ровно
довольствуются трескотнёй:
так же, мол, плохо троллейбусы
ходят по вечерам,
и кончилось это скорей бы всё –
весь гам, этот весь тарарам!
Дети уж топчут куличики
и недружелюбно кричат,
злобой исполнены личики,
в воздух ведёрки летят.
Шустрый щенок-брехуночек
стал озираться вокруг,
в глазах его сильный испуг;
а бабки, довольные очень,
трещат – как ни в чём не бывало:
что всё их, мол, в жизни «достало»,
и дети отбились от рук...
В песочнице – просто побоище
уже разыгралось тем временем;
скажу я вам, зрелище то ещё:
кого-то ведёрком по темени,
другого совочком под дых,
песочком в глаза посыпая...
А бабки спокойно гуляя,
щебечут, шерстя молодых –
и танцы не те, и причёски,
и песни не те, и слова,
и носят одежды-обноски,
и слушают старших едва...
Щеночек убрался со страха
подальше от криков и ругани,
хозяин, по виду, неряха,
спокойно побрёл за испуганным,
разя перегаром и дымом,
и взглядом не удостоив
песочницу, – молча и мимо:
пусть бьются, мол, между собою.
Соседи из окон посматривают,
но в драку детишек не вмешиваясь...
А бабки? Их что – всё устраивает?
Они лишь болтают, отвешивая
всё новых брюзжаний пассажи,
и тон не повысили даже:
про Васю-сантехника пьяницу ,
про нового фильма показ,
пошедший в запрошлую пятницу,
про то, что кино каждый раз
всё хуже и хуже и хуже,
всё гаже и гаже сценарии,
что кинематографу нужен
надзор, как при «батюшке Сталине»,
что в школах неправильно учат,
а молоко разбавляют,
а в Англии с этим получше,
они там, поди, понимают...
В песочнице не до куличиков:
там первая кровь пролилась.
Зачинщики лупят обидчиков.
Те воют, ответно дерясь.
И лишь участковый, случайно
во двор заглянувший, прервал
войну и сурово сказал:
«Эх, бабы! Печально, печально!
Не стыдно вам? Что не вмешались?
При вас же детишки подрались!»
А те усмехнулись в ответ:
«А нам до чужих дела нет!»
1985