«Вы кандалы-труды свои влачите,
чтоб после смерти вам валяться праздно!» -
вопил один писатель злобно, страстно.
Не слышат. Полысевший обличитель,
как санитар, ждёт ВЫЗОВА. Напрасно.
Пускай народ в раю и нерадив,
он пашет и копит, покуда жив.
Ругать грешно, хвалить смешно кликушу.
Они, привычно нахлобучив кепки,
толпой идут тянуть из грядок репки.
Писатель СИЛЬНО гонит в венах душу, -
первак его выходит слишком крепкий.
Народ загробной ленью пристыдив,
он цедит в книги страсть, покуда жив.
«Ах, так!? Всё выпью сам! Прощай здоровье!..» -
Они пустили кепочку по кругу,
кивнули понимающе друг другу…
Писатель похоронен был с любовью.
В ОСОБЫЙ гроб, в могилу-центрифугу.
Народ, хотя не знает дивных-див, -
оценит страсть. В футляр её сложив.