Из школы вернулась моя зарёванная дочь и со словами: «Как же я её ненавижу!» забросила рюкзак в угол и, усевшись на кровать, уставилась на меня беспомощным взором. «Так-так,- подумала я и внутренне улыбнулась, - попробую угадать, кто обидел дитятю –математичка или химичка». Потому что в 12 лет можно совершенно искренне ненавидеть только несправедливую училку. Но я оказалась не готова к тому, что услышала. Периодически срываясь в истерику, дочь говорила, говорила, и постепенно становилось понятно, что в бедах виновата одноклассница. Эта Танька на 2 года старше, потому что второгодница, в общем, жуткая двоечница и хулиганка, с учителями ругается матом, авторитетов не признаёт, поэтому учителя давно перестали на неё реагировать. Решили, наверное, что себе дороже. И всё бы ничего, но эта хулиганка невзлюбила мою дочь. А надо сказать, что Алинка – полная Танькина противоположность – натура тонкая и ранимая, учится хорошо, неконфликтная и вежливая. Думаю, за это и невзлюбила. И начала травить – то учебник с парты на пол сбросит, то тетрадь порвёт, то просто толкнёт, то обматерит пакостно. Короче, житья Алинке не стало. Стала я думать, чем бы ребёнку помочь. Игнорировать Таньку не удастся – сама зацепит. Дать адекватный ответ – значит, надо научить дочь сквернословить и хамить. Получалось так, что у меня и не оказалось рецепта от этих проблем, отягощённых восприятием через призму подросткового максимализма. Решила я тогда использовать родительский авторитет и сама поговорить с хулиганкой. Пришла в школу, уже издали завидев её и наполнившись праведным гневом, щеманулась к ней. Я положила руку ей на плечо и попытавшись быть внушительной, стала чеканить слова: «Только попробуй.. ещё хоть раз.. подойти к Алине,… я… тебе…»… Дальше всё было как в замедленной съёмке – Танька повернула голову и я увидела её глаза – в них был страх, самый настоящий страх, как у маленького зверька, и, что поразило меня больше всего – чудовищная тоска. Думаете, это нельзя прочесть в глазах? Уверяю вас – можно! Танька втянула голову в плечи, а я…… Я больше не смогла произнести ни слова. Я была заворожена тем, что увидела. Просто остолбенела и тупо смотрела в её глаза. Надо сказать, к чести Таньки, она пришла в себя раньше меня, на губах появилась кривая ухмылка, а я только и сделала, что резко развернулась и поспешила прочь, пока она меня не обматерила, потому что, честное слово, я не смогла бы выйти достойно из такой ситуации. В этот день я с большим волнением ждала возвращения дочери из школы. Она вошла, с обречённым видом опустила рюкзачок и прошептала: «Танька сказала, что её мама придёт в школу и оторвёт мне голову». Это было фиаско. Не хватало ещё, чтоб подростковый конфликт перешёл на другую орбиту и превратился в войну родителей. Я решила посоветоваться с классным руководителем, всё-таки, у человека педагогическое образование, чему-то же их учат в их пединститутах…Дозвонилась быстро и начала как бы издалека, дескать, дорогая Д.В., у нас непростая ситуация в классе, что делать - не знаю, посоветуйте, и расскажите, что за семья такая и прочие тыры-пыры. Классная воодушевилась и защебетала:
- Ой, семья хорошая! А Танька просто ужасная, совсем от рук отбилась, прямо выродок какой-то, она там всех с ума сводит! Да откуда ей быть нормальным ребёнком? Её же настоящая мать – пьяница, её родительских прав лишили, когда Таньке ещё и годика не было. Таньку в дом малютки сдали, а родная бабушка её оттуда забрала, но долго не смогла с ней, в 4 года вернула её обратно. Представляете, уже в 4 года с ней сладу не было!
Училка продолжала тарахтеть, а я, немея, слушала историю маленькой девочки. В 7 лет Таньку удочерила одна бездетная пара – там женщина не могла иметь детей, но очень хотела дочку. Через 2 года семья распалась, и приёмная мама оставила Таню приёмному папе. Через время папа снова женился, а новая приёмная мама сказала, что она может и своих собственных детей иметь и Танька ей как бы ни к чему. Таньку отдали приёмной бабушке – матери приёмного папы. К тому времени девчонке было уже лет 14 - возраст проблем и при более благоприятных условиях, а тут такое…
Из ступора меня вывел голос классухи в трубке:
- А вы подойдите к ней, к Таньке, да хорошенько напугайте её, прям так возьмите её за шкирку, да тряхните хорошенько! Вот увидите, она испугается! Эти выродки, они все трусливые!
Понятно, что никакая мама не пришла бы за Таню «отрывать голову». А ей очень хотелось быть нужной, и чтобы за неё заступались, и чтобы мама, и чтобы папа…
Я поблагодарила за совет и повесила трубку. Чему, чему их учат в пединститутах?!
Наверное, какие-то эмоции отражались на моём лице, хотя мне самой казалось, что я в гипсовой маске, когда не можешь шевельнуть ни одним мускулом. Почувствовав моё состояние, притихшая дочь спросила: «Что там, мам?» Я постаралась как можно безучастнее, без лишних эмоций, пересказать историю жизни девочки Тани. Выслушав её до конца, Алинка подняла на меня глаза, распахнутые и растерянные, и сказала: «Мама, я её больше не ненавижу. Честное слово. Ни капельки». И тут я возблагодарила небеса за то, что, кажется, у меня получилась воспитать порядочного человека из своей дочери.
Ещё недели две у Алинки ушло на то, чтобы подавить остатки былой злости, потому что при виде Тани она продолжала рефлексировать праведным гневом. Но то, что свершилось то, о чём я просила свою дочь, я поняла, когда однажды она припорхала из школы и затарахтела: «Работает! Работает! Принцип «поделись улыбкою своей ра-бо-та-ет! Я сегодня набралась смелости, первая подошла к Тане и сказала, что больше не хочу с ней ссориться и враждовать, и знаешь, что она ответила? Что ей это тоже не нравится! Теперь мы решили дружить!» Это был один из счастливых дней в моей жизни. Потому что я не ошиблась. Не ошиблась в Алине, не ошиблась в Тане. Ещё через пару дней Таня подошла к дочке и сказала, чтоб обращалась, если её кто обидит. А дальше события развивались стремительно. Оказывается, Танина бабушка решила сдать её в интернат, а школа поддержала, походатайствовала перед ГОРОНО. Оно и понятно, семья-то хорошая, что ж им мучиться с Таней… Всё случилось как-то очень быстро, вроде только собирались сделать и бац! - Таня уже в интернате. Я разыскала Танину бабушку, попросила о встрече. Она неохотно согласилась. Встретила меня как-то ощерившись, видимо, привыкла, что с ней встречаются только для того, чтоб пожаловаться на Таню. Она сбагрила девчонку в интернат за неделю до Нового года. И я, единственное, что хотела, попросить передать Тане от Алины нехитрый новогодний подарок. Не почувствовав «наезда», бабушка расслабилась:
-А вы думаете, мне легко? Танька, в общем-то, неплохая. Я её всему научила – она и прибраться может. Я, вон, пока в магазине была, она супчик из куриных шеек сварила. Мы ж её и к психологу водили даже. А она у психолога так себя вела, что та сказала: «Забирайте её, я с ней ничего не смогу сделать. Её уже не исправить». Она ж там, у психолога картинку нарисовала – себя, а на месте сердца чёрную дырку, представляете? Это значит, сердца у неё нет, только чёрная дырка. Я ж не могу за ней бегать, а она уходит из дома гулять. А если она в подоле принесёт? Что мне делать тогда? Я этого больше всего боюсь. А в интернате хорошо, он от города далеко, оттуда просто так не убежишь. Правда, удобства на улице, зато пианино есть...
Я ещё недолго послушала бабушку, отдала подарок и пошла домой…
…Таня потом приезжала на каникулы несколько раз. Когда встречала Алину на улице, всегда бросалась на шею и неизменно говорила одно: «Если кто обидит, скажи».
Сейчас Тане 18. Слышала, живёт с каким-то парнем, недавно родила ребёнка, воспитывает. Не знаю почему, но мне кажется, что Таня своего ребёнка не оставит. Не знаю так же, повезёт ли ей в личной жизни.., но кто застрахован от ошибок? Где бы она могла сейчас быть, представить несложно. Но она оказалась по другую сторону этих житейских баррикад - у неё семья и ребёнок. Стала ли она такой благодаря тем людям, что были рядом с ней, или наоборот, вопреки им, я не знаю. Знаю одно: свою первую и, возможно, самую главную битву она выиграла.