Мне страшно повезло: в моей жизни был праведник. Говорю это без тени иронии и полностью отдавая себе отчет в значении произносимых слов. Человек этот – Евгений Константинович Луговской, Женя, Женечка, младший брат моей мамы, пусть земля ему будет пухом. За всю свою недолгую жизнь он не только не сделал никому никакого зла – он никогда ни о ком не сказал плохо! И смерть ему была послана внезапная и, думается мне, легкая: дома встал с кресла и упал без сознания – обширнейший инсульт. Врачи сказали, что кора головного мозга умерла сразу. Мы уже потом узнали, что незадолго до смерти Женя, человек глубоко верующий, практически пешком обошел святые места нашей области. И даже когда в гробу он лежал, в окружении свечей и молитв, рядом с ним было хорошо!
С ним рядом всем и всегда было хорошо. Красавец, умница, море обаяния, танцор великолепный, и при этом в руках все горит: если что-то сложное починить, привинтить, собрать, мама в наш гуманитарный дом всегда брата звала. В несытые 90-е держал в центре большого города, в маленьком сарайчике во дворе, козу, чтобы у обожаемой дочки всегда молоко парное было!
По образованию Женя был инженер-водник и чем-то таким инженерным до сорока лет занимался, а потом неожиданно для всех бросил все и пошел учиться на пчеловода. В буквальном смысле слова сел за парту вместе с пятнадцатилетними пацанами единственного на всю Нижегородскую область пчеловодческого ПТУ в крошечном городке Васильсурске. И закончил его, и стал совхозным пасечником, и мотался по несколько раз в неделю к своим дорогим «пчелкам» (только так их называл) – из Нижнего часа два на электричке, да еще 5 км по лесу пешком. О пчелах, о всяческих их производных ужасно интересно рассказывал, заслушаешься.
На пасеку Женя брал с собой громадного ризеншнауцера Арго – существо добрейшее и только с виду устрашающее. Ехал на поезде – сам спал на лавке, Аргошка под лавкой, однако ж билет и на него требовали, пришлось покупать проездной и на собаку. И вот выписывает кассир месячный проездной:
– Как фамилия?
– Да это собака.
– Имя?
– Ну, Арго.
– Отчество?
– Выходит, Евгеньевич.
Так и выдали псу проездной на имя Арго Евгеньевича Собаки.
Когда пчелиное дело уже хорошо освоено было, Женя стал приглашать к себе на пасеку инвалидов, чтобы их полезнейшему этому занятию обучать. А вот коммерсант из него, понятное дело, был никакой, так что даже будучи при пчелах и меде – золотая жила! – не только что палат каменных не нажил, а и вынужден был постоянно где-то как-то подрабатывать, чтобы семью кормить. Хлеб по ночам в соседней с домом булочной разгружал, а ведь это и сон, по три раза за ночь прерываемый, и тяжести. Уставал страшно, зато утром хлебушек горячий любимой семье. Эх, да что говорить!
Как-то забежал он к нам на минуточку, стоит в прихожей, что-то, как всегда, пчелиное рассказывает, а у меня просто сердце защемило: я вижу его в последний раз, и надо, надо сказать ему, как я его люблю. Но не сказала, постеснялась почему-то, а через несколько дней его не стало… И вот уже больше 15-ти лет мне это покоя не дает. Женя, Женечка, если ты меня слышишь, я очень тебя люблю!