Они сидели рядом, задумчиво глядя куда-то в небо, где все ярче разгоралось пожирающее пламя приближающейся звезды. Двое уставших, измотанных ожиданием жителя умирающего мира неотрывно наблюдали за приближающейся гибелью. Молнией смерти называли ее велеречивые эльфы. Дрянной падучкой окрестили гномы. И только тролли тихо ругались, периодически поднимая глаза вверх и смачно сплевывая в сторону.
Верлиас оторвался от созерцания небесного свода и повернул утонченное лицо в сторону приятеля:
– Как ты думаешь, сколько еще, Аргых?
Тот неопределенно передернул плечами:
– Откуда мне знать? У мудрейших спроси. Правда, они каждый день называют новый срок. То через день, то через полгода. Какая тебе разница: что так смерть, что так…
Верлиас покачал головой и, положив руки под затылок, растянулся в желтой траве. Как часто они любили приходить сюда раньше, просто поболтать ни о чем, полюбоваться серебристым течением воды, а иногда и просто подурачиться, гоняясь друг за другом или устраивая шуточные поединки. Аргых всегда поддавался, видимо, из уважения к эльфу. Тролли только кажутся неповоротливыми, а когда припечет – шустры и неожиданны.
Откуда-то сзади послышались шаги и неразборчивое бормотание. Кто-то ломился через кустарник, не утруждая себя поиском обходного пути. Верлиас, не открывая век, пробормотал:
– О, а вот и Крукос к нам пожаловал.
– Кто ж еще? – Осклабился Аргых. – Он привык сквозь горы прорубаться, что ему какие-то жалкие деревья?
На полянку вывалился крепкий гном. Даже по меркам своего племени он считался низкорослым, а уж громадному Аргыху так просто не доставал и до колена.
– Бездельничаете, лодыри? – Мрачно осведомился Крукос, с недовольным лицом вычищая из бороды застрявшие ветки и листья.
– А что нам прикажешь делать? – Фыркнул эльф, приподнимаясь с земли и глядя на гнома пристальным взглядом раскосых глаз.
– Не знаю! Могли бы и придумать, – огрызнулся гном, доставая из заплечного мешка бутылку и делая два хороших глотка. – Мы сегодня весь день угробили, скелеты под землей размещали.
Тролль застонал, схватившись за голову:
– Вы не оставили эту дикую идею, безумцы?
– Нет! – Отрезал гном. – Решение Совета обратной силы не имеет! Кстати, кому-кому, а троллям можно было б и напрячься! Что вам стоит пару-тройку тысяч котлованов вырыть?
Аргых скривился:
– Ты же знаешь, наши не в восторге.
– А я о всех и не говорю, – упрямо наклонил голову гном. – Тролли – известные тугодумы. Извини, что тебя к остальным причисляю. Вы пока решитесь что-то сделать –три столетия пройдет! А у нас этого времени нет!
Эльф снова улегся, сорвал травинку и принялся задумчиво ее жевать. С тех пор, как гибель мира стала не пустым пророчеством, а вполне осязаемой реальностью, все только и говорили о необходимости оставить память о себе. Но тут мнения расходились. Тролли склонялись больше к тому, что они катаклизм переживут: запаса прочности хватит, поэтому лучше пещеры укрепить, чем заниматься глупостями.
Эльфы засели за летописи. Был риск, что их уничтожит в пепел огонь Молнии смерти, но шанс, пусть и ничтожный, оставался.
И только гномы предложили нечто совсем невероятное. Они принялись составлять из доступных им материалов скелеты невообразимых животных, какие и в пьяном бреду не примерещатся. Хотя кто их, гномов, знает: быть может, их после доброй порции меловой настойки еще и не такие ужасы посещают.
Кто бы мог подумать, что среди гномов отыщутся художники, не лишенные чувства юмора… Над их эскизами тролли хохотали до колик в животе. Громадные чудовища с вытянутыми шеями, гребнем на спине, зубастой пастью и перепончатыми крыльями – фантазия гномов не знала границ.
Старейшины эльфов, ценители прекрасного и утонченного, только поджимали губы, глядя на эту гадость, и продолжали свое общение с деревьями и птицами.
– Не может умереть весь мир! – Твердили эльфы. – Уж кто-то, да останется. А там… Легенды живут независимо от того, что случилось с рассказчиком.
Аргых сочувственно посмотрел на усталое лицо гнома.
– Может, мне сходить, поймать тебе чего пожрать? – Спросил тролль.
– Да ну тебя, – отмахнулся гном. – Я так замотался, что и жевать не смогу.
– Чего не скажешь о твоем болтливом языке, – не преминул съехидничать эльф. – Он у тебя усталости не знает.
Гном беззлобно щелкнул приятеля по лбу.
– Потрепаться – это мы все трое любим.
Аргых и Верлиас заулыбались.
– Это да, – заметил эльф. – Трепаться нам только и осталось. Не сегодня-завтра тут такая тишина будет… Мертвая. Извините за мрачную шутку.
Тролль почесал в затылке.
– Это… Верлиас…
– Ну? – Откликнулся эльф.
– Ты б со своими еще раз поговорил, что ли, а? Гномы под землю спрячутся, тролли в пещерах схоронятся… А вам – на деревьях сидеть, что ли? Они ж сгорят в первую очередь!
– Вот первыми и помрем, – вздохнул эльф. – Зато мучиться меньше будем.
Все трое углубились в свои мысли. Аргых все еще лелеял надежду, что вечно жизнерадостный эльф скажет что-нибудь хорошее. Кто знает, о чем им поведали деревья? Быть может, катаклизм не так уж и страшен, авось обойдет кого.
Верлиас складывал новую песню. Настроение было из рук вон, поэтому плавные строки все время складывались в корявые строфы. Он хотел написать балладу о трех расах, о том, как гоблины, эльфы и тролли долгие годы жили бок о бок, вместе преодолевая разгул стихий. Вместо этого память постоянно подсовывала отрывки из древних сказаний, рассказывавших о темных временах.
Тогда и тролли были помощнее, и эльфы помогущественнее, да и гномы могли куда как больше, чем сейчас. И каждая раса выясняла, кто из них главнее. Много тогда народу полегло, ох как много… И только после подписания Великого договора все улеглось. Былая вражда затихла, началась новая эра. Эра процветания.
А теперь заканчивалась и она.
Крукос задумчиво вертел в руках обломок камня. Какой на нем интересный узор… Почти готовая морда чудовища. Вот сюда бы еще один глаз дорисовать – такой красавчик получится…
Гном зло выругался и отшвырнул камень в сторону. Он отдыхать пришел, а не работать! А мысли дурацкие все равно в голову лезут. Он не был сторонником решения Совета. Никто не сможет создать новую Историю. Быть может, правы эльфы: важнее сохранить старую…
С другой стороны, кто знает, что будет там, в далеком будущем, за гранью катастрофы? Что достанется их потомкам? А может, и не потомкам – а совершенно другим расам. И тогда – вспомнят ли они о трудолюбивых гномах, сладкоголосых эльфах и простоватых, но добродушных троллях?
Уж пусть лучше напрягут фантазию и придумают сказочный мир, населенный кровожадными тварями. Тот мир, который не жалко потерять. Ведь самое мерзкое чувство – это тоска по утраченному. Тому прекрасному, что было когда-то, и которое уже не вернуть. Никогда и никому…
– Поднимается ветер, – заметил Аргых.
Эльф и гном синхронно кивнули. Со стороны восходящего солнца первый порыв обжигающего воздуха принес тошнотворный запах пыли и увядающих растений. Часа через два их полянку накроет ослепительно жаркий свет.
– Пора расходиться, – устало вздохнул эльф.
– Да, пора, – тихо ответил тролль.
Друзья пожали руки и отправились каждый в свою сторону. Они прощались так, будто не было уничтожающего жара звезды. Будто не было страшной опасности.
Кто знает – вернутся ли они сюда завтра?
Просто пока еще у них оставалась надежда.