Осколки разбитой души

     Соня сидела на подоконнике и смотрела, сквозь пелену дождя, на улицу. Она чувствовала себя бабочкой, обреченной на погибель. Лето давно кончилось, а  холодная дождливая осень несла смерть всем жизнерадостным и теплолюбивым насекомым. По мокрым дорожкам иногда пробегали прохожие, спеша в тепло и уют своих квартир. И вдруг Соня увидела человека. Он стоял под дождем, не боясь промокнуть, и даже, казалось, он желал этого. Что-то в его фигуре, в его позе взволновало девушку. Не пытаясь разобраться в своих чувствах, Соня быстро накинула на плечи плащ и поспешила на улицу.
  Он смотрел куда-то вдаль и даже не заметил, что его уединение нарушено. Соня легонько тронула его за плечо.
- Вам плохо? - Спросила она. Мужчина безразлично взглянул на нее и отвернулся.
- Я могу вам помочь? Вы совсем промокли.
  Она не знала, почему делает все это, как будто ее толкала какая-то неведомая сила.
- Вы знаете, что значит, быть призраком? - Неожиданно спросил он.   
«Призраком? Почему  вдруг призраком?» - Пронеслось у нее в мыслях. Хотя... в такую погоду, пожалуй, призраки чувствуют себя уютнее насекомых, и тем более, трепетных бабочек. Она хотела попытаться превратить все в шутку, сказав, что после  чая с медом призраки превращаются снова в людей. Но взгляд незнакомца был таким трагичным, что она только пролепетала:
- А может вам зонтик... Может чай в термосе..
 Он молча достал из кармана куртки зонт и протянул ей. По его волосам струился дождь и было непонятно волнистые они или гладкие и какого цвета. Раскрыть протянутый зонт над ним не представлялось возможным. Он был значительно выше. И слова все казались не те и замирали невысказанными. Зачем она вышла?  Чем может помочь ему? Но и уйти она не могла.
- Сколько, по-вашему, мне лет? - спросил он. Она взглянула на него и поняла, что определить совершенно не в состоянии. Двадцать пять, сорок восемь, шестьдесят два? Любой мог подойти ему. Но чтобы не обидеть, она сказала:
- Пожалуй, тридцать. Вы с дороги? У вас усталый вид.
- Ну, вот. Соглашусь принять это за основу. А что в дороге, это уж точно. Долго в пути. Даже не знаю сколько.
    Он отвернулся и замолчал. Она не уходила и не открывала зонт. Ветром сорвало капюшон плаща, она тихонечко поправила его, но мужчина заметил этот жест. Взял ее за локоть и, буквально, переставил под стоявшие на улице зонтики-грибочки. Он вдруг показался ей невысоким, ссутулившимся и почти лысым. Она тряхнула головой. Высокий, спортивный.
- Я совсем вас не знаю… Более того, удивляюсь сама себе. Но было бы глупо оставаться вот так под холодным дождем. Я живу здесь рядом, может быть, вы захотите зайти ко мне? – Робко пролепетала Соня, не осознавая смысла сказанного.
- Да, безусловно, вы правы, – уверенно сказал мужчина и, ловко схватив девушку за руку, торопливо направился к ее дому. «Что я наделала? – Пронеслось в ее голове. – Зачем я пригласила его? Он такой странный! Может быть сумасшедший?» Она попыталась остановиться, что-то сказать, но у нее ничего не получилось, словно все ее тело сковала какая-то невидимая сила. Реальность вдруг исчезла, и Соне показалось, что она находится в самом центре какой-то ужасной пугающей паутины. Все ее попытки вырваться, приводили лишь к тому, что она еще больше запутывалась в липкой противной сети. И вдруг она заметила, что огромная темная тень стала надвигаться на нее. Соня вспомнила, что совсем недавно ощущала себя маленькой бабочкой, и вот теперь эта бабочка попала в беду, и единственным правильным решением было затаиться и ждать. Так она и сделала. И в этот момент девушка словно очнулась. Она с удивлением увидела, что сидит у себя дома, в своем любимом кресле, а незнакомец тревожно всматривается в ее лицо. Она с ужасом отшатнулась от него.
- Ну, вот, теперь все в порядке, – спокойно сказал он, протягивая ей кружку ароматного чая.
- Кто вы? – С трудом разлепив пересохшие губы, спросила Соня.
- Я – странник.
- Что вы здесь делаете?
- Спасаю вас.
- Но ведь это вы мокли под дождем! Как вы здесь оказались? Я ничего не помню, – растерянно произнесла девушка.
- Вы ведь сами пригласили меня. Помните? – Спросил он, заглядывая Соне в глаза.
- Но вы, как будто, знали, где я живу. Нет, определенно, мне все это не нравится. Я прошу вас, уйдите!
- Если я уйду, вас будет мучить вопрос: кто я? Лучше уж я останусь, – ответил он и весело подмигнул ей.
- Но я боюсь вас! – Воскликнула девушка.
- О, это мы сейчас исправим, – сказал он и неожиданно схватил Соню за руку.
В тот же миг все поплыло перед ее глазами… Она увидела большой светящийся шар, он медленно приближался, переливаясь всеми цветами радуги. Свет, исходящий от него, был таким теплым и приятным, что Соне захотелось к нему прикоснуться и, как только она протянула руку, сразу же оказалась внутри шара. Ей было уютно и спокойно. Открыв глаза, девушка обнаружила, что странный мужчина держит ее в своих объятиях. Она отстранилась.
- Теперь вам ничего не грозит, – улыбнувшись, сказал он.
- Как вас зовут? – Спросила Соня. Она больше не боялась незнакомца.
- Максим, - ответил он.
- А я – Соня, – представилась девушка и протянула руку. Мужчина пожал ее и снова улыбнулся.
- Можно я у тебя сегодня останусь? – Спросил он.
- Я не знаю, правильно ли это будет…- Начала было робко Соня, но Максим ее перебил:
- Послушай свое сердце.
А сердце предательски кричало: Да! Да! Пусть он остается! Девушка нерешительно пожала плечами.
- Ну, замечательно. Уже поздно, а завтра мы что-нибудь придумаем, – подытожил мужчина. Соня встала и, обреченно, побрела в спальню, стелить ему постель. Когда Максим улегся спать, Соня снова забралась на подоконник и уставилась в окно. Дождь все так же стучал в стекло. Долговязые фонари тоскливо поблескивали в сгустившихся сумерках.
« Что со мной происходит? – Думала Соня. – Я привела в дом совершенно незнакомого человека, и к тому же оставила его ночевать. Это немыслимо! Все так странно, что даже не поддается анализу. Лучше лечь спать.»
     Сон долго не шел, девушка ворочалась, несколько раз ходила на кухню пить чай, а Максим, между тем, спокойно спал в спальне. Наконец, ближе  к утру, Соне все-таки удалось заснуть.
   Проснувшись, Соня посмотрела на часы - половина двенадцатого. Она быстро подскочила и направилась в спальню, стараясь при этом не шуметь. Постель была аккуратно заправлена. Максима не было. Девушка обошла всю квартиру, заглянула в ванную, в туалет. Никого. Она огляделась, все вещи были на месте. Весь день прошел в каком-то томительном ожидании. Соня прислушивалась к каждому шуму в подъезде, ей казалось, что вот-вот раздастся звонок в дверь и на пороге появится Максим. Но время шло, а звонка не раздавалось. К вечеру, девушка поняла, что ждет напрасно. Она забралась на свой любимый подоконник и увидела…Максима. Он стоял на том же месте что и вчера. Соня быстро оделась и выбежала на улицу.

- Максим! – Позвала она. Но мужчина, казалось, ее не слышал. Тогда девушка подошла ближе и заглянула ему в лицо. – Что с тобой?
Он грустно посмотрел на нее своими бездонными синими глазами.
- Что?
- Ты помнишь меня? – Спросила Соня.
- Конечно, – ответил он.
- Ты кого-то ждешь?
- Да. Но сегодня они опять не придут. Пойдем к тебе, – сказал он и, устало, зашагал к дому. Соня поплелась следом. Оказавшись в квартире, Максим повеселел и уже не выглядел тем потерянным человеком без возраста, что на улице.
- Послушай, я не могу оставить тебя здесь. Я совсем тебя не знаю, – начала сбивчиво Соня.
- Не знаешь? Неужели? Ты, как и они думаешь, что все знание заключается в имени, фамилии, адресе, биографии? – Возбужденно спросил он.
- Кто они? О ком ты говоришь?
- А, не важно! – Отмахнулся Максим и отвернулся.
- Ну, ты пойми, так уж устроена жизнь, что каждый человек имеет свою биографию…
- А если нет, то он уже и не человек?
- Послушай, Макс, если тебе есть, что рассказать, я внимательно тебя выслушаю.
- Как же! Вы все так говорите! А что потом? Ладно, я уйду, – сказал мужчина, поднимаясь из-за стола и отодвигая кружку с чаем.
- Нет, я не хочу, чтобы ты уходил! Просто, пойми меня! – Воскликнула Соня и схватила его за рукав.
- Я тебя очень хорошо понимаю. Помнишь, когда ты, будучи маленькой девочкой, сидела за диваном и плакала? Тебе тогда казалось, что мир так несправедлив к тебе. Ты хотела скорее вырасти, чтобы уже никто не мог тебя обидеть.
Соня вспомнила, что тогда она разбила вазу. Совершенно случайно. Она просто хотела посмотреть, что находится внутри, а ваза оказалась слишком тяжелой, упала на пол и разлетелась на малюсенькие осколочки. Соню тогда сильно ругали, а она плакала, предлагала склеить эту злополучную вазу и никак не могла понять, как какая-то стекляшка может быть маме дороже, чем собственная дочь.
- Откуда ты знаешь? – Растерянно спросила она.
- А разве не я успокоил тебя? Помнишь, какие слова я шептал тебе на ушко, какие пел чудесные колыбельные песни, – ответил Максим.
- О чем ты говоришь? – Подозрительно спросила Соня.
- Это была просто шутка! Извини, – улыбнулся он. – А как тебя зовут?
- Разве ты не помнишь? Мы еще вчера познакомились.
- Вчера? Ах, да… Может быть… Вчера… Как давно! Но как все же тебя зовут?
Казалось, он сосредоточенно пытается что-то вспомнить. Соня подумала, что он просто разыгрывает ее.
- Настя, - сказала девушка.
- Очень приятно, – он замолчал и о чем-то задумался.
- А ты где живешь? – Спросила Соня.
- Сейчас у тебя, - просто ответил Максим.
- Нет, у меня ты не живешь. Что за фантазии? – Воскликнула девушка, всматриваясь в его лицо и пытаясь понять, шутит он или нет.
- Послушай, Настя, давай, поговорим о чем-нибудь другом.
- Нет! Я хочу знать, кто ты такой?!
- Хорошо. Я скажу тебе. Они стерли мою память и я просто не знаю, кто я! Ты, конечно, не поверишь в это и просто выставишь меня за дверь. И будешь права, между прочим. Ну, кто способен поверить такой глупости? – Вскричал он и закрыл лицо руками.
- Но подожди. Кто это они? – Спросила Соня, не зная, как ей вести себя.
- О, Боже! Если бы я знал! Они ищут меня, потому что в моей голове находится какая-то очень ценная для них информация! – Сказал Максим, указывая на висок.
- И что ты собираешься делать?
- Я собираюсь вспоминать! Но мне негде укрыться. Я помню, что у меня большой красивый дом, но где он находится, я не знаю. Прошло слишком мало времени. Мозговая деятельность еще не восстановилась.
- Я слышала о случаях амнезии. Тебе надо думать о том, что ты помнишь, и память постепенно вернется! Расскажи мне про свой дом.
- Я помню асфальтированную дорогу, по бокам сосны и березы, потом шлагбаум и дома. Я помню, как въезжал в черные кованые ворота, ехал по дорожке, мимо подстриженных кустарников и останавливался у входа. В дом вела большая белокаменная лестница…- Он замолчал и задумался.
- Ты можешь описать дом? – Спросила Соня.
- Нет, но я помню камин.
- Да, не густо. Хотя, мне кажется, мы можем попробовать найти это место. Ты говоришь о коттеджном городке. Собирайся, мы едем туда! – Скомандовала девушка. Во взгляде Максима угадывалась нерешительность.
- Сейчас? – Спросил он.
- Немедленно!
   Соня поспешила в коридор и начала натягивать куртку, но Максим не двинулся с места.
- В чем дело? – Спросила девушка.
- Это плохая идея. Скоро стемнеет и на улице будет опасно, - тихо сказал он и в его глазах появился страх.
- Хорошо, поедем завтра, - согласилась Соня.
- Спасибо. Я чертовски устал.
- Тогда ложись спать, я постелю тебе. И не исчезай, пожалуйста, утром. Нам о многом надо поговорить.
- Не исчезну.
   Соня примостилась на своем любимом подоконнике. Город погрузился в темноту, прорезаемую яркими огнями рекламных вывесок и теплым светом зажженных окон. «Я опять пытаюсь кого-то спасти, - подумала девушка. – Неужели человек, давший однажды клятву Гиппократа, уже никогда не сможет отказаться от нее?» Воспоминания вновь нахлынули…
   Соня сидела в ординаторской и пила чай.
- Ну, что Софья Владимировна, сладок последний рабочий день перед отпуском? – Улыбнувшись, спросил, вошедший мужчина в голубом медицинском костюме.
- Да, Сергей Петрович, вот кайфую!
- Составить тебе компанию?
- Если ты внесешь свою долю шоколадкой.
- О, я знаю, что халява с тобой не прокатит. Я подготовился, – мужчина достал из кармана шоколадку и повертел ей перед девушкой.
- Ну, тогда я с тобой дружу, - улыбнулась она.
- Что за чай? – Спросил Сергей Петрович, заливая кипятком одноразовый пакетик.
- Белый.
- Белый?
- Угу, - кивнула Соня, отпивая из своей кружки ароматную жидкость.
- Вкусно пахнет, цветами. Первый раз такой чай вижу, - мужчина сел рядом с девушкой на диван и распечатал шоколадку. – Хочешь, подвезу тебя до дома?
- Нет, я хочу прогуляться.
- На улице дождь.
- Ничего. У меня есть зонтик.
- Ладно. Чем планируешь заниматься в отпуске? – Спросил Сергей Петрович, откидываясь на спинку и вытягивая вперед свои длинные ноги, обутые в коричневые кожаные тапочки.
- Не решила еще. Может, к сестре в Питер съезжу. А вообще, отоспаться хочу.
- Понятно.
Соня прикрыла глаза. Из приемника, стоящего на подоконнике, разливалась бетховенская «Лунная соната».
- Нашли, что включить ранним утром! Так никто не проснется, - возмутился Сергей Петрович и протянул руку, чтобы выключить радио, но девушка его остановила.
- Никакая другая музыка не будет так гармонично сочетаться с белым чаем и молочным шоколадом, - тихо сказала она.
- Эстет, - улыбнулся мужчина.
- Нет. Гурман.
Резко зазвонил телефон. Соня вздрогнула.
- Я отвечу. Отдыхай, - проговорил Сергей Петрович и поднял трубку. – Алло. Да, я. Привет. Нет, еще здесь. Сейчас позову.
Мужчина взял телефон со стола и поднес к дивану, протягивая девушке трубку.
- Лариска из гинекологии, - объяснил он.
- Алло. Привет, подруга. Что случилось? Может, справишься сама? Я уже ощущаю себя отпускницей. Ладно, сейчас поднимусь.
Соня потянулась и встала.
- Рано я расслабилась.
- Что там?
- Лариска волнуется, острый аднексит, на ее взгляд, как-то странно себя ведет.
- Из-за таких пустяков тебя дергает, – возмутился Сергей Петрович.
- Ладно, схожу, гляну. Где мой стетоскоп?
- На тумбочке.
- Спасибо.
Выйдя на лестницу, Соня увидела свою подругу и коллегу Ларису Васильеву. Она была взволнованна.
- Сонечка, как хорошо, что ты еще не ушла!
- Что случилось?
- Больная с острым аднекситом, УЗИ было, я назначила пиперациллин внутривенно, гентамицин внутримышечно и метронидазол  каждые восемь часов. Мне казалось, она идет на поправку, но вчера опять стала жаловаться на боли, я дала баралгин. Сегодня утром температура вверх полезла, боли усилились. У меня сегодня опять дежурство за Лямкину, я боюсь оставаться без тебя! – Тараторила Васильева, пока они шли по коридору.
- Не волнуйся, ты все правильно сделала. Анализ крови брали?
- Да, лейкоцитоз со сдвигом формулы влево.
В палате было две кровати. На одной из них лежала молодая бледная женщина.
- Ее вырвало, - сообщила пышнотелая соседка по палате.
- Сейчас посмотрим, - Соня размотала стетоскоп и послушала сердце. – Тахикардия. Как вас зовут?
- Оксана, - корчась от боли, проговорила женщина.
- Оксаночка, покажите, где больно?
- Везде, – простонала больная.
- Ничего, мы сейчас вам поможем. Мышечное напряжение, - сказала Соня, ощупывая живот и оборачиваясь к Ларисе, затем она снова вставила стетоскоп в уши и приложила к животу. – Полное отсутствие перистальтических шумов кишечника. Оксаночка, когда боль усилилась?
- Вчера вечером.
Софья Владимировна накрыла больную одеялом и, взяв Васильеву за локоть, вывела в коридор.
- Срочно готовьте операционную! У больной осложнение острого аппендицита. Перфорация отростка с развитием  разлитого перитонита, - уверенно сказала она. Глаза Ларисы округлились.
- Аппендицит? Но ведь УЗИ….
- Я не отрицаю аднексит, но сейчас нам надо ее спасать! Мы потеряли много времени. Готовь больную к аппендэктомии с промыванием брюшной полости. Я иду мыться. Позвони Сергею Петровичу, если он еще не ушел, пусть мне ассистирует.
    Через два с половиной часа,  Соня сидела в ординаторской и безучастно смотрела в одну точку. В голове все еще звучал голос Сергея Петровича: «Инфекционно-токсический шок….остановка сердца….смерть наступила в….» Ее руки все еще помнили тепло молодого живого тела. Оно дышало, боролось за жизнь. А теперь оно превратилось лишь в кусок мертвой холодной плоти. Смерть вырвала душу прямо из рук Сони, она это явно почувствовала, пытаясь сопротивляться  тому, чему сопротивляться было бесполезно.
     Хлопнула дверь, перед глазами проплыло размытое голубое пятно, оказавшееся Сергеем Петровичем.
- Ничего, Сонечка, ничего, - ласково проговорил он, усаживаясь рядом и обнимая девушку за плечи. – Ты сделала все, что могла.
- Уже во второй раз на моем столе умирает пациент.
- Ну, такая у нас работа. Мы не всегда и не всех можем спасти. Это Лариска неправильно поставила диагноз.
- Лариса не при чем. Она гинеколог и лечила аднексит, на его фоне трудно распознать аппендицит.
- Вот подругу-то ты выгораживаешь, а почему себя терзаешь? – Сергей Петрович слегка тряхнул Соню, пытаясь вывести из ступора.
- Оперировала-то я, - прошептала она и подняла на мужчину свои большие зеленые глаза, в которых стояли слезы.
- Маленький мой, ну слишком поздно уже было. Мы ведь не боги! – Сказал мужчина и погладил девушку по голове.
- В приемном ждут муж и пятилетняя дочка. Надо им сказать, - проговорила Соня, поднимаясь. Сергей Петрович удержал ее за руку.
- Хочешь, я скажу? – Спросил он.
- Спасибо. Я сама.
Войдя в приемный покой, Соня увидела маленькую девочку. Она крутилась вокруг отца с куклой в руках и что-то напевала. Мужчина смотрел на нее и улыбался.
- Вы муж Оксаны Литовченко? – Спросила Соня.
- Да. Как она, - он поднялся ей навстречу. Девушка покосилась на ребенка.
- Она умерла, - тихо сказала она.
- Что? – Выдохнул мужчина.
- Аппендицит дал осложнение, развился перитонит. Сердце отказало. Мы не смогли ее спасти. Мне очень жаль.
Мужчина опустил голову. Некоторое время он стоял неподвижно, потом посмотрел на Соню.
- Вы оперировали?
- Да, - ответила девушка и прочла в его глазах сомнение в своем профессионализме. Она не почувствовала ни зла, ни ненависти, его взгляд лишь возложил на ее хрупкие плечи  огромный тяжкий груз вины…
    Соня все еще смотрела в окно, когда ее воспоминания развеяла черная «Волга» без номеров, подъехавшая к дому. Фары погасли, но из машины никто не выходил. В памяти возникли слова Максима, о том, что его кто-то преследует.  Соне сделалось не по себе, она слезла с подоконника и легла в кровать. Она долго не могла уснуть, снова и снова проигрывая в голове весь ход операции, пытаясь дать оценку каждому своему действию и понять, где она допустила ошибку.
     Проснувшись, Соня прислушалась. В квартире стояла тишина. Яркие лучи солнца весело скользили по комнате.
- Максим, - позвала девушка, но ответа не последовало. Он ушел.
В обед позвонил Сергей Петрович.
- Привет, Софья! Как отдыхается? – Спросил он.
- Так себе, Сереж. Не могу себя заставить заняться уборкой, - пожаловалась девушка.
- Какой еще уборкой? Ты же в отпуске! Вот и отдыхай. Хочешь, заеду за тобой вечером, поужинаем вместе?
- Нет, не надо. Хочу побыть одна.
- Ладно. Завтра позвоню. Не скучай.
- Спасибо тебе, Сережа. Пока.
    После обеда Соня оделась и вышла из дома. День был теплым и солнечным. В песочнице у подъезда копошились дети с совочками и ведерками. Мальчик постарше резво гонял по двору на велосипеде. Старушки о чем-то спорили на лавочке. «Вот так, Оксана Литовченко, тебя уже нет, а жизнь, оказывается, продолжается», – подумала Соня. Она медленно пошла по аллейке, загребая ногами желтые шуршащие листья. В уличном кафе за столиком сидела женщина и пила чай из пластикового стаканчика. Бармен с тоской смотрел на нее. Справа от него, у дымящегося мангала стоял кавказец и виртуозно жарил шашлыки. Соня залюбовалась его уверенными, ловкими движениями. Он заметил это.
- Эй, дэвушка, подходи, красавица! Покушай!
   Он протянул ей шпажку, на которую были нанизаны аппетитные румяные куски мяса. Сок капал с них прозрачными каплями. Соня улыбнулась.
- А давайте, - сказала она. Радостный кавказец завернул шашлык в лаваш, предварительно посыпав его маринованными колечками лука, и подал девушке. Она расплатилась и, присев за свободный столик, начала есть. «Странно устроен человек, - думала она. – Тело словно существует независимо от души. Как бы не было человеку плохо и тоскливо, он все равно ест, спит, ходит в туалет. И никакие душевные переживания не могут изменить этого».
    Старый дворник поворошил граблями кучу опавших листьев, собранную и подожженную им. Легкий белый дым долетел до Сони, обдав ее ароматом осени. Именно с запахом костров девушка ассоциировала это время года, время грусти и увядания, время вселенского спокойствия и какой-то торжественной обреченности. Соня чувствовала себя несчастной и ей хотелось истязать себя еще сильнее. Словно боль могла принести ей облегчение.
    Женщина, что пила чай за соседним столиком, встала и направилась к выходу. Поравнявшись с Соней, она вдруг остановилась и, взглянув на девушку, тихо сказала:
- Он не придет. Нет смысла ждать. Они никогда не приходят!
Затем она улыбнулась, казалось, сама себе и пошла дальше. Соня некоторое время смотрела ей вслед, как вдруг ее взгляд упал на знакомую фигуру.
- Привет, - сказала Соня, подойдя к Максиму.
- Сонечка, здравствуй! – Радостно ответил он.
- Значит сегодня я не Настя? – Спросила девушка.
- Что? – Не понял он.
- Ничего. Как твои дела?
- Я же здесь, значит – хорошо. Ты выглядишь уставшей. Пойдем домой? – Он сказал это так просто, что Соня даже не нашла в себе сил сопротивляться. Она кивнула головой и они пошли к дому.
    Войдя в прихожую, Максим снял ботинки и куртку, затем помог Соне снять плащ, по-хозяйски повесил одежду в шкаф и отправился в ванную мыть руки. Девушка зачарованно смотрела на все его действия и не могла сказать ни слова, словно этот странный мужчина околдовал ее.
- Пойдем, я заварю для тебя самый лучший чай в мире, - сказал он и достал из кармана маленький пакетик с какой-то травой.
- Что это? – Подозрительно спросила Соня. Максим улыбнулся своей удивительной обезоруживающей улыбкой.
- Я знаю травы. Но здесь нет ничего особенного. Мелисса, смородина, лимонник. Ты мне доверяешь?
- А у меня есть выбор?
- Выбор всегда есть.
- Ты ошибаешься, иногда бывает неизбежность, – Соня вспомнила безжизненное тело Оксаны Литовченко под своими руками. Максим вдруг сделался очень серьезным, он подошел к ней вплотную и, взяв за плечи, внимательно посмотрел в глаза.
- Иногда мы лишь исполняем чужой выбор, - вкрадчиво сказал он. Соне на мгновение показалось, что он с легкостью читает ее мысли и знает, что тяготит ее в данную минуту. Она дернула плечами, он тут же убрал свои руки и занялся приготовлением чая. Соня села к столу и, подперев руками голову, посмотрела на Максима. Его движения были уверенными и спокойными.
- Мы собирались найти твой дом, - осторожно сказала Соня. Мужчина на мгновение замер, его руки дрогнули.
- Ты действительно этого хочешь? – Спросил он. Его глаза стали вдруг темными, словно морские волны перед бурей.
- Да, хочу, - просто ответила девушка.
- Я не могу рисковать тобой.
- Не бойся. Все будет хорошо, я уверена. Сегодня чудесный вечер. Может быть, отправимся прямо сейчас?
- Хорошо, - в голосе Максима послышалась какая-то обреченность. Он поставил на стол заварочный китайский чайник, на стенках которого были выгравированы иероглифы, означающие удачу и счастье.
- Что-то не так? – Спросила Соня.
- Нет, все нормально. Одевайся, - мужчина провел рукой по своим темным густым волосам, словно пытался собраться с мыслями. Девушка видела, что его что-то угнетает, но не могла понять что именно. Она не стала больше расспрашивать его, а просто надела плащ и взялась за ручку двери. Максим подошел к ней и, быстро взяв за локоть и повернув к себе, пристально посмотрел в глаза.
- Пообещай мне, что не станешь геройствовать, не станешь рисковать и будешь во всем меня слушаться! – Быстро проговорил он, а Соня подумала, что опять не может определить его возраст и его внешность, как будто его лицо стало каким-то стертым и  размытым.
- Может быть, ты объяснишь мне, что происходит? Я не хочу неприятностей, - сказала девушка.
- Мне не хотелось бы впутывать тебя в эту странную историю. Я слишком дорожу тобой!
- Отчего же? Я тебе не жена, не сестра и даже не подруга. Что нас связывает, кроме кровати, на которой ты имеешь обыкновение засыпать по вечерам и исчезать утром? Ты преступник?
- Ты похожа на маленькую девочку, которой хочется заглянуть в коробку, но она боится, что оттуда кто-нибудь выпрыгнет, - усмехнулся Максим. Его глаза снова стали ясными и синими, а лицо симпатичным и располагающим.
- Я никогда не боялась заглядывать  в коробочки, потому что меня не пугали кузнечики, которых вы там прятали! – Заявила Соня.
- Ах, так? Тогда идем, - мужчина взял девушку за руку и потянул за собой.
  У подъезда все еще сидели старушки, но детей в песочнице уже не было. С севера подул холодный безжалостный ветер. Закатное осеннее солнце тонуло в тяжелых свинцовых тучах, окрашивая их в тревожные огненные цвета. Соня замедлила шаг, ей отчего-то стало так неуютно на этом ледяном ветру, она вспомнила про оставленный дома пузатенький китайский чайник с приятным ароматным чаем. Но отступать было поздно. Максим тоже пошел медленнее, девушка заметила, как он вдруг напрягся.
- Вот они, - прошептал он. Соня взглянула Максиму в лицо. Он был бледен, только  глаза возбужденно сверкали. Девушка проследила за его взглядом и замерла. На том же месте, что и вчера, стояла черная «Волга» без номеров. Стекла были затонированы и нельзя было разглядеть, кто находится внутри.
- Ты знаешь, кто там? – Спросила Соня, сжимая его холодную руку.
- Да. Они все-таки нашли меня. Ладно, ты не бойся, мы их обманем, - Максим натянуто улыбнулся и направился к скамейке.
- Что ты собираешься делать?
- Я собираюсь запутать их. Они ждут, что я стану убегать, а я просто сяду и все! Как будто мы вышли просто погулять.
Девушка села рядом, но не смогла расслабиться. Она то и дело смотрела на странную машину, пытаясь уловить хоть какие-то признаки движения в ней. Через некоторое время Максим взглянул на часы и поднялся.
- Пора, - сказал он. – Скоро стемнеет и настанет их время. Идем!
Он схватил Соню за руку и направился к арке, что вела со двора на улицу. В то же мгновение у «Волги» вспыхнули фары и она медленно тронулась за ними. Сердце девушки бешено заколотилось, Максим ускорил шаг. Они вышли на улицу и, пробежав целый квартал, завернули в какой-то двор. Волга, отставшая из-за остановок на светофоре, вновь появилась за их спинами. Молодые люди бежали, не останавливаясь, по темным узким улочкам, мимо жилых домов, мимо чужих подъездов и безразличных одиноких прохожих. Свет фар преследовал их, жег спины. Вскоре Соня потеряла счет времени, она перестала ориентироваться на местности, ей казалось, что она уже очень далеко от своего дома. Все ей казалось чужим и враждебным. Завернув за очередной угол дома, Максим дернул дверь, ведущую в подъезд. Это был запасной вход и к счастью наружная дверь оказалась открытой. Он быстро толкнул Соню внутрь и вошел следом. Дверь скрипнула и закрылась за ними, погрузив их в полнейшую темноту.
- Ну, вот, мы спасены. Только тихо, ничего не говори, - прошептал мужчина, тесно прижавшись к девушке из-за нехватки свободного места. Она ощущала на своем виске его горячее дыхание и пыталась успокоить свое бешено бьющееся сердце, стук которого, как ей казалось, слышен даже на улице. За дверью скрипнули тормоза и все снова погрузилось в тишину. Соня почувствовала руку Максима на своей талии, но даже и не подумала противиться его порыву. Страх так сковал ее, что она рада была ощутить поддержку.
- Скоро все кончится, они нас потеряли. Потерпи еще немножко, - снова прошептал мужчина.
- Почему они преследуют тебя?
- Потом расскажу. Сейчас не время…
Его слова заглушил грохот и скрежет металла. Соня, вздрогнув, вцепилась в куртку Максима, он еще крепче прижал ее к себе и уткнулся носом в ее волосы.   Некоторое время они стояли неподвижно, ощущая себя одним целым. Потом Максим вздохнул и опустил руки.
- Теперь мы можем идти, - сказал он.
- Что это был за грохот? И вообще, ты мне объяснишь что, черт возьми, происходит? – Воскликнула Соня, когда они оказались на улице. Мужчина не ответил, а только молча шел, крепко держа девушку за руку. Когда они вышли на проспект, он остановил такси и, усадив Соню на заднее сидение, примостился рядом. Таксист вопросительно взглянул на них.
- На «Радугу», - сказала Соня, вспомнив, что найти дом Макса, было именно ее идеей.
- Коттеджный городок? Пятьсот, - живо отозвался таксист, мгновенно подсчитав свою прибыль. Девушка сунула руку в карман и поняла, что забыла деньги. Она хотела было извиниться и выйти из машины, но Макс протянул таксисту тысячную купюру.
- Туда и обратно, - сказал он.
     Машина тронулась. Таксист не отличался оригинальностью среди своих коллег, из динамиков лилась музыка в стиле шансон. «Я куплю тебе дом, у пруда в Подмосковье…» - пел хрипловатый голос. Соня подумала, что никогда не любила эту тюремную лирику, но сейчас она казалась ей очень даже кстати. За окнами мелькали фонари и огни витрин, небо стало совсем черным, погрузив город в темноту. Ветер усилился, пошел дождь. Максим сидел неподвижно, устремив взгляд куда-то вдаль. «Странно устроен мир, - думала Соня. – Рядом со мною сидит человек, которого я совсем не знаю, но почему-то я чувствую, что он прочно вошел в мою жизнь. Кто он, где работает, чем занимается днем, есть ли у него семья? Все это тайна для меня, но ничего от этого не меняется. Может быть, он совершил, что-то страшное, какое-нибудь преступление, за которое его ждет кара. Может быть, он опасен. Но рядом с ним я не чувствую себя одинокой и несчастной». Девушка посмотрела на Максима, он, казалось, был погружен в какие-то свои мысли и не замечал ее взгляда. Соня осторожно взяла его за руку. Его ладонь была сухой и теплой, пальцы длинными и тонкими, что говорило о творческой натуре и отсутствии опыта тяжелой физической работы.
     Машина въехала на территорию коттеджного городка. По обе стороны дороги располагались разноликие дома, обнесенные глухими заборами и коваными оградами.  Проезжая мимо одной из таких оград, Максим напрягся.
- Мой дом! – Воскликнул он.
- Остановите, - попросила Соня таксиста. – Ты уверен?
- Да, я абсолютно уверен. Это мой дом!
Коттедж был двухэтажным, сложенным из красного кирпича с зеленой черепичной крышей. На втором этаже в окне горел свет.
- С кем ты живешь? – Спросила девушка, подозрительно глядя на Максима.
- Я не знаю. Я должен войти внутрь, чтобы вспомнить, - ответил он и открыл дверь. В кабину ворвался холодный влажный воздух и шум дождя.
- Я с тобой, - сказала Соня.
- Нет. Оставайся в машине. Если через десять минут я не появлюсь, ты уедешь домой. Пообещай мне! – Потребовал мужчина.
- Я не могу! Я не оставлю тебя здесь!
- Ты обещала меня слушаться. Пойми, для тебя это может быть опасным, - он внимательно посмотрел ей в глаза, а потом обратился к водителю. – Шеф, не выпускай ее из машины. Если я не появлюсь ровно через десять минут, уезжайте.
- Что вы задумали? Не нравится мне все это! – Воскликнул таксист. Максим вынул из кармана еще тысячу и сунул ее водителю.
- Сделай так, как я тебе сказал.
- Хорошо, - недовольно пробурчал таксист, пряча деньги в бардачок.
   Соня схватила Максима за руку, испуганно глядя на него своими огромными зелеными глазами. Он грустно улыбнулся ей и, выйдя из машины, захлопнул за собой дверцу. Подойдя к кованой решетке, взмывающей острыми пиками, казалось, в самое небо, он толкнул ручку. Дверь не поддалась. Тогда Максим, посмотрев по сторонам, быстро и ловко перемахнул через ограду и оказался во дворе. Плавно ступая, словно дикая кошка, он прошел по асфальтированной дорожке и оказался у входной двери, перед которой располагались два фонарных столба, исполненных в старинном стиле. Лампы были тускло-желтыми, но хорошо освещали пространство перед домом. Однако резкий порыв ветра раскачал провода, раздался щелчок, откуда-то сверху посыпались искры и дом на мгновение погрузился во тьму. Когда же свет снова загорелся, Максима у дверей уже не было. Соня не поняла, куда он исчез, но ей показалось, что он проник внутрь дома. Таксист нетерпеливо ерзал на своем сидении, отсчитывая минуты. Соня же наоборот пыталась замедлить ход времени.
    Дождь усилился и громко барабанил по крыше машины. Ветер срывал с деревьев мокрые желтые листья и бросал их на холодную темную землю.
- Все, время вышло! – Радостно воскликнул таксист и завел мотор.
- Нет, еще две минуты!
- Время вышло, барышня! Я отвезу вас домой.
- Я не поеду, - уверенно сказала девушка и попыталась открыть дверь, но она оказалась заблокированной.
- Мне велено отвезти вас обратно. Мне не нужны неприятности, – проговорил водитель, разворачивая машину.
- Откройте дверь и можете ехать, куда вам угодно!
- Успокойтесь! Смотрите, в доме погас свет. Видимо, ваш спутник уже мирно спит в своей кровати.
    Соня выглянула в окно. На втором этаже больше не горел свет. Однако чувство страха не отпускало ее. Девушка подумала, что во всех неприятностях, произошедших с ними, виновата она, ведь именно она заставила Максима выйти на поиски этим вечером. Соня вспомнила его растерянность и напряженность, когда она предложила прогуляться. Он явно знал что-то такое, о чем не хотел говорить ей. Что же скрывал этот странный мужчина?
- Где вы живете? – Спросил таксист, выведя Соню из состояния глубокой задумчивости.
- Набережная, дом пять, - устало проговорила она.
    Оказавшись возле своего подъезда, Соня вышла из машины и остановилась. Погода была отвратительной, холодной, грязной и мокрой. Двор был пуст и мрачен. Соня вздохнула и поплелась домой.
     Первым делом, она включила горячую воду, насыпала в ванну морской соли и добавила несколько капель розового масла. Вдохнув полной грудью нежный аромат, она пошла на кухню. На столе одиноко стоял китайский заварочный чайник. Соня достала бокал, с нарисованным на нем котенком, и налила напиток. Он уже остыл и был чуть теплым, но вкус его был необычным и приятным. Девушка сделала несколько больших глотков и, закрыв глаза, прислонила голову к стене. Ей вдруг вспомнилась ее поездка в Китай, именно тогда-то она и купила этот симпатичный чайник с иероглифами.
     Со своей туристической группой, Соня тогда отправилась в китайскую провинцию, чтобы посетить гору Цзюхуашань. Это гора являлась одной из четырех священных буддийских гор в Китае. Взбираясь по северному маршруту, группа останавливалась в монастырях расположенных на склоне. Одним из них был Храм Сладкой Росы, в котором находилась буддийская школа. Экскурсовод рассказывал легенды горы Цзюхуашань, но Соня его почти не слушала. Она наслаждалась атмосферой умиротворения и покоя, создаваемой роскошными деревьями и высокими бамбуками. Каких только сосен там не было! Некоторые выглядывали из-за скал, некоторые, словно спали, другие низко склонялись над самой пропастью. Темно-зеленые листочки-иголочки, плоские верхушки, кривые ветки и крепкие стволы – все это было результатом борьбы за выживание среди тумана и сильных ветров. Вдали шумел водопад Таоянь. Стоял сезон дождей, реки были полноводны, и водный поток, с огромной силой срывающийся вниз, вызывал сильный шум.  Это было великолепное зрелище.
        Соня отстала от группы, буддийские храмы ее интересовали гораздо меньше природных красот. Она присела на теплый серый камень и закрыла глаза, стараясь слиться в гармонии с этой удивительной местностью.
- Небо и земля долговечны потому, что они существуют не для себя, - неожиданно раздался возле нее спокойный приятный голос. Соня открыла глаза. Рядом с ней на камне сидел монах и смотрел вдаль. Девушка не слышала, как он подошел, словно он вырос из- под земли.
- Что? – Не поняла она.
- Кто пренебрегает своей жизнью во имя пользы близким, тот сохраняет ее, - последовал ответ.
- Вы мудрец?
Монах улыбнулся, на его  лице было выражение безмятежности.
- Я сравнивал себя с небом и землей, с силами жара и холода, и рядом с небом и землей я оказался подобным камешку или деревцу на огромной горе. Увидев себя малым среди существующего, как мог я считать себя большим?
- В этом уже есть мудрость. Вы хорошо говорите по-русски. Где вы научились? – Спросила Соня.
- Я несколько лет жил в России.
- А как становятся монахами?
- Удаляют то, что рассеивает волю, освобождают сердце от неясности, уничтожают то, что обременяет свойства и убирают с пути все препятствия.
- Что же рассеивает волю?
Монах взглянул на девушку, хитро прищурившись.
- Богатство и знатность, почет и величие, слава и выгода.
- А что опутывает сердце? – Спросила Соня.
- Красота и хитроумие, внешность и поза, дыхание и чувства.
- А что обременяет свойства?
- Ненависть и любовь, радость и гнев, печаль и наслаждения.
- Что же преграда в пути?
- Согласие и отказ, займы и возврат, знания и способности.
- Но все это человеческие слабости и чувства. Разве может человек обходиться без них?
- Мы же говорим о монахах. А они беспристрастны. Беспристарстие ведет к покою, покой – к ясности, ясность – к пустоте, пустота – к недеянию, которое все и совершает.
- Боюсь, это слишком сложно для меня. Вряд ли мне удастся постигнуть ваши истины, – улыбнулась девушка. Монах внимательно посмотрел на нее, потом осторожно взял за руку.
- Ты постигнешь и очень скоро. Тебе выпадет испытание, но ты его преодолеешь. Посмотри вон на то дерево, - он протянул руку и указал на одинокую сосну, что росла на скале. – Сначала это был маленький слабый росток, но ветер не смог вырвать его, да и кому мог помешать тонкий зеленый стебелек? Потом он превратился в хилое деревце, оно гнулось под порывами ветра, но ствол был гибким и не ломался. А теперь это гордое сильное дерево и ветер уже не осмеливается тягаться с ним. Так и человек, силен всегда, просто часто и сам не знает об этом.
   Соня задумалась над его словами, а, когда, очнувшись от раздумий, хотела что-то спросить, монаха рядом уже не оказалось. Словно весь их разговор был игрой ее воображения. 
    Почему именно сейчас ей вспомнился этот эпизод ее жизни, она не знала. Неожиданно зазвонил телефон. Соня вздрогнула и, вскочив, помчалась в гостиную.
- Алло! – Воскликнула она, схватив трубку.
- Соня? – Раздался голос Сергея Петровича.
- А, это ты. Привет, - выдохнула девушка.
- Что случилось?
- Ничего, просто бежала из кухни.
- Я звонил тебе весь вечер. Ты где была?
- Гуляла.
- В такую-то погоду?
- Слушай, Сереж, я очень устала и хочу спать. Ты что хотел?
- Я волновался за тебя. А еще, у меня завтра плановая холецистэктомия, а Василич заболел и не сможет ассистировать,  Марианна уехала в Саратов к родителям, а с Багуровым ты сама знаешь, какие у меня отношения, - виновато проговорил Сергей Петрович.
- Понятно, Чащин! Хочешь вызвать меня на работу.
- Сонечка, я понимаю, ты в отпуске…
- Все нормально, Сереж, я приду.
- Ты уверена?
- Уверена, смогу ли я оперировать после того, как под моим скальпелем умер пациент, ты хотел спросить? – Сухо проговорила Соня.
- Ну, зачем ты так? – Обиделся мужчина.
- Извини. Я что-то не в себе сегодня. На какое время назначена операция?
- На одиннадцать.
- Хорошо. До завтра.
- Спокойной ночи!
- Спокойной ночи.

   Войдя в ординаторскую, Соня бросила сумку и мокрый зонт на диван. Затем она включила электрический чайник и пошла за ширму, переодеваться.
- Доброе утро, Софья Владимировна! Вы меня совсем не замечаете или наполовину? – Спросил Чащин, закинув ногу на ногу и вертя в руках Сонину сумочку, которой она чуть  не попала ему в лицо.
- Что? – Не поняла девушка и выглянула из-за ширмы.
- Ты не поздоровалась.
- Правда? Извини. Здравствуй.
- И все? – Сергей Петрович удивленно посмотрел на Соню.
- Что еще? Я не поздоровалась, вероятно, просто задумалась. Или не заметила тебя. Не знаю.
Вода в чайнике закипела. Соня вышла из-за ширмы в голубом медицинском костюме и налила в стакан кипятка. Потом она села за стол и задумалась.
- Что с тобой? – Спросил Сергей Петрович.
- А что со мной?
- Ты молчишь.
- И что?
- Странно. Операция через час, - Чащин посмотрел на часы.
- Лапароскопическая?
- Да.
- Хорошо.
- Плужников из пятой палаты про тебя спрашивал. Ему надо швы снимать, а он никому не доверяет. Говорит, что твои руки самые нежные.
- Да, понятно, что нежнее твоих, – Соня взглянула на Чащина и хитро улыбнулась.
- Это что за намек?
- Это не намек. Это констатация факта. Ладно, пойду к Плужникову, не век же ему со швами ходить.
   Сергей Петрович посмотрел девушке вслед, пожал плечами и улыбнулся.
   Через час началась операция. Чащин вошел в операционную с поднятыми руками. Соня посмотрела на него поверх марлевой повязки.
- С тех пор, как мы работаем вместе, я полюбил операции, - сказал Сергей Петрович.
- Что так? – Спросила девушка. Их лиц не было видно и от этого казалось, что они разговаривают одними глазами.
- Могу проводить с тобой время на законных основаниях. Лапароскоп, -  ответил Чащин, отдавая между делом приказы операционной сестре.
- Странные у вас, Сергей Петрович, методы ухаживания, - ухмыльнулась Соня и посмотрела на экран. – Спайки.
- Да, уж! Ножницы. Вот, нелегкий путь предстоит к желчному пузырю господина Эфмана. Прямо, как к твоему сердцу, - Чащин через стол пристально посмотрел на девушку, затем перевел взгляд на экран. – Прижги сосуд.
- Какое чудовищное сравнение! Фу! Коагулятор.
- Почему же чудовищное? Нормальное, с учетом профессиональной деятельности. Отсекай протоки.
- Очень романтично. Готово.
- Ну, вот, теперь это уже не орган, а ненужный мешок камней. Что делаешь сегодня вечером? – Сергей Петрович наклонился и потерся лбом о плечо операционной сестры, вытирая капельки пота.
- Попытаюсь отдохнуть, если, конечно, моя помощь снова кому-нибудь не понадобится, - ответила Соня.
- Ты мне очень нужна была сегодня. Правда, - сказал Чащин, извлекая через пупочный прокол желчный пузырь с камнями.
- Наложишь швы? – Спросила девушка.
- Да, - ответил Сергей Петрович. – Спасибо! Не уходи, я отвезу тебя домой.
- Ладно.

Соня осмотрела двор, особенно то место под грибочком, где обычно появлялся Максим. Не увидев его, она вздохнула и, открыв сумочку, достала ключи.
- Спасибо, что подвез, - сказала девушка.
- И все? Спасибо и все? – Удивленно подняв брови, воскликнул Чащин.
- Я не могу пригласить тебя сегодня, - виновато проговорила Соня, пряча от него глаза.
- Почему? Ты что-то скрываешь!
- Да ничего я не скрываю. Что за бред? Просто у меня отпуск и я хочу побыть одна.
- Раньше я не мешал тебе, - обиженно произнес Сергей Петрович и уставился в окно.
- Ну, хорошо, только одна чашка чаю и все.
Чащин сразу оживился и выключил мотор. Они поднялись по лестнице и оказались у двери Сониной квартиры. Она медлила, словно чего-то боялась. Ключ в ее руках дрожал и никак не мог попасть в замочную скважину.
- Дай-ка лучше я, - сказал мужчина, отбирая ключи и подозрительно глядя на девушку.
- Просто устала, - извиняющимся тоном проговорила Соня.
- Ну-ну, - Чащин распахнул дверь и пропустил ее вперед.
В квартире все еще стоял запах розового масла. Он незримо витал в воздухе, придавая атмосфере помещения дух романтики и таинственности. Сергей Петрович сразу напрягся и внимательно посмотрел на Соню.
- Розовое масло?
- Да, я вчера принимала ванну, - девушка сняла плащ и повесила в шкаф.
- Я знаю, ты любишь этот запах. А также я знаю, с чем он у тебя ассоциируется, - медленно проговорил Чащин, в нем вскипала ревность.
- Не надо ничего придумывать. Ты зашел, чтобы выяснять отношения?
Соня повернулась к нему лицом и в упор посмотрела в глаза.
- Прости. Просто…
- Не надо, - прервала его девушка и направилась в кухню. На столе, как и прежде, стоял заварочный китайский чайник. Соня посмотрела внутрь, он был почти полон. Она уловила удивительный тонкий запах напитка. Вскипятив воды, она долила в чайник и, дав постоять несколько минут, разлила по кружкам янтарную жидкость.
- Что это? – Спросил Чащин.
- Чай.
- Странный какой-то. Откуда он у тебя?
- Твои вопросы когда-нибудь кончатся? – Соня отпила глоток и прикрыла глаза, наслаждаясь необычным вкусом.
- У меня странное чувство, как будто между нами разверзлась пропасть, - с тоской проговорил Сергей Петрович.
- Она всегда была между нами, просто ты этого не замечал. Что у нас общего? Редкие вечера единения и взаимопонимания? Тревожные ночи любви во время дежурства? Двусмысленные взгляды на утренней планерке? Мы как воры, которые с завидным постоянством крадут счастье у других и наслаждаются этим! Мне надоело жить этой тайной жизнью. Надоело скрывать наши отношения, улыбаться твоей жене и интересоваться здоровьем твоих детей. Даже Лариска не догадывается, что у нас с тобой роман. А она, между прочим, моя лучшая подруга. Никто не знал, что мы были любовниками.
- Были? – Чащин исподлобья посмотрел на девушку.
- Да, были. Потому что это все теперь в прошлом. Прости, Сережа, но я больше не могу, - Соня встала и подошла к окну. Она отодвинула штору и чуть было не выронила из рук кружку. На том же месте, возле грибочка, стоял Максим.
- Прости, но тебе надо идти! – Воскликнула девушка, ставя кружку на стол и направляясь в коридор. Чащин проследил за ней удивленным взглядом, затем встал, подошел к окну и выглянул на улицу.
- Что случилось? – Спросил он, оборачиваясь.
- Я прошу тебя, уходи! – Крикнула Соня, натягивая плащ.
- Но мы не договорили…
- Потом договорим. Завтра. Уходи!
Сергей Петрович не двинулся  с места и снова выглянул на улицу.
- Я не уйду, пока не выясню в чем дело, - твердо сказал он.
- Ну и черт с тобой! – Воскликнула Соня и, выбежав в подъезд, захлопнула за собой дверь. Чащин хотел сначала кинуться за ней, но потом вернулся к окну и стал смотреть во двор.
    Выбежав из подъезда, Соня остановилась. Двор был пуст. Холодный мелкий дождик уныло накрапывал, вызывая меланхолию. На столбе у соседнего дома медленно покачивался и занудно скрипел фонарь. Девушка огляделась. Никого. Но ведь она видела Максима, она была уверена в этом. «Может быть, он долго стоял и ушел, не дождавшись меня?» – Подумала Соня и быстрым шагом направилась к арке. Выйдя на улицу, она посмотрела вдоль дороги. Редкие прохожие спешили домой, где их ждала теплая сухая обитель. Соня вздохнула и поплелась обратно.
    Чащин сидел за столом, и как ни в чем не бывало, потягивал чай из кружки.
- Ты все еще здесь? – Устало спросила Соня, закрывая за собою дверь.
- Конечно, ты ведь затеяла очень занятный разговор, - ухмыльнулся Сергей Петрович.
- Тема исчерпана.
- Ну уж, нет! Что с тобой происходит? Я требую объяснений!
Девушка внимательно посмотрела на него и грустно улыбнулась.
- Требуешь объяснений. Ты всегда чего-то требуешь. А когда настанет моя очередь?
- Но, дорогая, ты же знаешь, как я люблю тебя! Я все сделаю, чтобы ты была счастлива. Что ты хочешь? – Чащин подошел к Соне и взял ее за руки. Она смотрела на него так, словно видела впервые. Все в нем вдруг сделалось для нее чужим и очень далеким.
- Я хочу прекратить наши отношения. Они давно уже превратились в труху. Давай, сотрем их в порошок и развеем по ветру!
- Какая дикая аллегория! Тебе кажется, что ты одна, что никто не способен понять твоих переживаний. Но это не так! Я знаю, как тяжело бывает, когда в твоих руках останавливается чье-то сердце. Но к этому привыкаешь со временем, - мягко проговорил Сергей Петрович и попытался обнять девушку, но она вырвалась.
- Боже мой, ах вы благодетели, вы когда-нибудь дадите мне забыть об этом? Неужели у меня не может быть других мыслей и чувств, и переживаний? Почему вы каждый раз, как только я задумаюсь, сразу же напоминаете мне об этом кошмаре? Может, так вам проще ощущать собственное превосходство? Даже Лариска, которая не представляет даже, что такое операция, приходит утешать меня!
     Соня подошла к окну и выглянула на улицу. Во дворе все оставалось по-прежнему: пустота, темнота и противный мелкий дождик.
- Если ты не торопишься, то отвези меня в «Радугу», - вдруг сказала девушка.
- Что? – Спросил Чащин, удивленно взглянув на нее.
- Можешь отвезти меня в «Радугу»?
- В коттеджный городок?
- Да.
- Зачем?
- Без вопросов. Мне надо и все! Я могла бы взять такси, но раз уж ты не торопишься домой…
- Хорошо. Хотя, я ничего не понимаю, - сказал Чащин.
     Подъехав к коттеджу, машина остановилась. Соня неподвижно сидела и вглядывалась в окна первого этажа, где горел свет.
- И что дальше? – Вывел ее из задумчивости Сергей Петрович.
- Подождешь меня?
- Конечно. Кто здесь живет?
- Именно это я и пытаюсь выяснить, - ответила девушка, выходя из машины. Чащин последовал ее примеру.
- Я с тобой, - сказал он.
- Нет, оставайся в машине.
- Так ты знаешь, кто живет в этом доме? – Подозрительно спросил мужчина.
- Сереж, успокойся, все в порядке. Я сейчас вернусь. Подожди меня, пожалуйста, в машине, - мягко попросила Соня. Чащин недовольно сел обратно в машину.
    Девушка подошла к воротам и дернула калитку, она оказалась запертой. Оглядев забор и не обнаружив кнопки звонка, Соня, припомнив действия Максима, без труда забралась по причудливо изогнутым прутьям наверх и легко перемахнула через ограду. Осторожно прокравшись по асфальтированной дорожке к дому, девушка подошла к окну,  и, встав на камень фундамента, заглянула внутрь. Сквозь нежно-голубую мерцающую тафту, она разглядела уютную просторную комнату. У стены, расположенной напротив окна, стоял белый угловой диван, над ним висел большой портрет неизвестной женщины в красивом вечернем платье, с двух сторон стояли изящные вазы с цветами. На диване сидела девушка и читала книгу. Соня задумалась. Она не могла решить, как поступить. Постучать в дверь? Но что она скажет, как объяснит свое появление? Что, если эта девушка - жена Максима? Кем она представится тогда? Подругой?
    Оказавшись у входной двери, Соня все же медлила. Она понимала, что если уйдет, то будет мучиться от неведения, но и боялась попасть в глупое положение. В конце концов, любопытство восторжествовало, и она постучала. Раздались быстрые шаги и дверь отворилась. На пороге стояла девушка, которую Соня разглядела в окне.
- Здравствуйте, - неуверенно произнесла Соня.
- Добрый вечер. Вам кого? – Спросила девушка, с любопытством разглядывая нежданную гостью.
- Я к Максиму.
- Вы, вероятно, ошиблись. Здесь нет никакого Максима. А как вы сюда попали? Разве я не закрыла ворота?
- Простите, но вчера примерно в это же время сюда зашел мужчина…
- Послушайте, я же вам сказала, здесь нет никого, кроме меня. И вчера тоже сюда никто не входил. Знаете, дорогая, это самое низкое, следить за своим мужем! Возвращайтесь домой и имейте гордость! – Раздражительно сказала девушка.
- У меня нет мужа, - совершенно смутившись, произнесла Соня.
- Тем более за парнем!
- Да, нет, вы меня неправильно поняли. Может быть, вы недавно купили этот дом и просто не знаете, кто жил здесь до вас?
- Этот дом строил мой отец. Вы меня пугаете! Как вы попали во двор? На воротах хороший замок, - девушка, сощурившись, внимательно посмотрела на Соню.
- Простите меня. Я пойду. Вероятно, я ошиблась.
- Конечно. Я надеюсь, вы выйдите тем же путем, что и вошли! – Девушка резко развернулась и захлопнула дверь.
  Соня понуро побрела обратно. Она чувствовала себя подавленной и ругала за этот дурацкий поступок.
- И что? – Спросил Чащин, когда она села в машину.
- Отвези меня домой.
- Может быть, ты объяснишь мне, что происходит?
- Нет, как-нибудь в другой раз. Я сегодня очень устала.
    Оказавшись дома, Соня, не раздеваясь, упала на кровать и уснула. Она проспала до обеда следующего дня. В полдень раздался звонок телефона. Соня подняла трубку.
- Алло.
- Привет, подруга!
- Лариса, привет. Как дела?
- Ой, даже не спрашивай! Я через час к тебе приеду. Вари картошку!
- Хорошо.
    Соня улыбнулась и, потянувшись, встала с кровати. Она вспомнила студенческие годы, когда фраза «Вари картошку!» считалась для них началом пира. Денег катастрофически не хватало и они экономили абсолютно на всем, поэтому картошка считалась деликатесом. А особенно, если она была жареная, с хрустящей золотистой корочкой и пряным ароматом чесночка.
    Лариска ворвалась, как ураган. Она швырнула куртку на диван, сумка полетела на пол, сапоги упали возле двери.
- Все! Не могу больше! – Воскликнула она и рухнула в кресло.
- Что случилось? – Спросила Соня, отправляя куртку в шкаф и садясь на диван.
- Это все Гоша!
- Твой новый парень?
- Ну, скажешь тоже! Какой же он новый? Мы с ним уже два месяца встречаемся! – Возмутилась Лариса.
- Ну, да, это уже довольно много. И что же сделал этот несчастный Гоша? – Улыбнулась Соня.
- Смотри, что у меня есть! – Воскликнула Лариска и вытащила из сумки бутылку коньяка.
- Ого! Значит, празднуем?
- А то!
Девушки отправились на кухню, где на столе в большой сковородке дымилась жареная картошка.
- Обалдеть! Как в общаге.
- Точно, - Соня достала из холодильника лимон и порезала его на аккуратные ровные дольки. Лариса открыла бутылку и налила коньяк в рюмки.
- Клопами пахнет? – Спросила она, поднося рюмку к носу и принюхиваясь.
- Нет, хороший коньяк, - сказала Соня, последовав ее примеру.
- Ну и хорошо. Это благодарность от одной пациентки, - произнесла Лариса и залпом выпила напиток.
- Так что произошло у вас с Гошей? – Спросила Соня, морщась от лимона.
- Я тебе еще не говорила, но мы уже месяц живем вместе. И представляешь, Гоша каждое утро ходит в туалет! – Лариска выпучила глаза и наклонила голову набок.
- Ну, ты, Васильева, даешь! Ты же медик, разве ты не знаешь, что процесс пищеварения заканчивается дефекацией?
- Ой, не умничай, Пестовская! Я же серьезно говорю. Понимаешь, мне казалось, что я его люблю, но после того, как он выйдет из туалета, моя любовь растворяется гораздо быстрее, чем его запах!
Соня звонко рассмеялась. Лариса обиженно посмотрела на нее, но потом тоже прыснула от смеха.
- Сонечка, что мне делать? – Жалобно спросила она.
- Наливай! Будем разбираться, - Соня достала с полочки очки, нацепила их низко на нос, изображая профессора Миссельмана, который преподавал в институте анатомию, и проговорила, картавя, как он. - Итак, прямая кишка, rectum, представляет концевой отдел толстой кишки и пищеварительного тракта вообще. Прямая кишка находится в полости малого таза. Она начинается от конца тазовой части сигмовидной ободочной кишки на уровне третьего крестцового позвонка и кончается в области промежности задним проходом.
- Молодец! Хорошо знаешь строение жопы, - усмехнувшись, сказала Лариса и похлопала в ладоши. Соня сняла очки и расхохоталась.
- Слушай, ну что за проблема? Ведь сейчас столько средств всяких. Купи дезодорант для туалета.
- Пробовала! Еще хуже получается! Запах Гоши приобретает с ним стойкость.
- Неужели все так плохо? – Спросила Соня, поднимая рюмку и чокаясь с подругой.
- Ой, не то слово! А еще его носки. Он их бросает там, где снимет. Я ему столько раз об этом говорила, но все бесполезно!
- Ну, сама их убирай. Разве это сложно?
- Я не могу их брать в руки. Мне противно.
- Что, сильно воняют?
- Я не знаю, я их не нюхала.
- Слушай, Ларка, мне кажется, ты Гошу совсем не любишь, - сказала Соня, нанизывая на вилку аппетитные румяные кусочки картошки.
- Просто самое страшное в том, что я привыкла жить одна. Все у меня на своих местах было, хотела - спала, хотела - телек смотрела полночи. Могла ходить весь день, как чучело, неумытая и непричесанная. А теперь, все! Конец свободной жизни! Выдвигаю вчера ящик комода, а там вперемешку с моим нижним бельем его трусы лежат. Представляешь? Откуда мне знать чистые они или он их с себя снял и в ящик засунул? – Трагически произнесла Лариса, подперев голову рукой.
- Ладно, не расстраивайся. Я думаю, все решится само собой. Если у вас любовь, то вы привыкните друг к другу, а если нет, то его тоже достанут в один прекрасный день твои прокладки в ванной и он сам от тебя уйдет, – сделав серьезное лицо, сказала Соня.
- Правда? Ты так думаешь?
- Уверена.
- Спасибо тебе, подруга. А давай сегодня устроим вечер разгула? Помнишь мы ходили в ресторан… Как он, кстати, назывался? – Спросила Лариса.
- «Берлога».
- Точно! Ну, что, идем?
- Идем!
Лариска завизжала от восторга и кинулась Соне на шею.
   В ресторане царил приятный полумрак, играла музыка.
- Вы заказывали столик? - Спросил молодой симпатичный администратор, подойдя к девушкам.
- Нет, но нам очень хотелось бы, чтобы столик для нас нашелся, - сказала Соня и очаровательно улыбнулась.
- Все столики заказаны, но я постараюсь что-нибудь придумать, - проговорил покоренный ею молодой человек и скрылся.
- Он в наших руках, – довольно воскликнула Лариса.
- Не присваивай себе мои заслуги.
- Извини, он полностью твой, – поправилась Васильева. Соня рассмеялась.
- Есть один столик, он заказан на десять, так что вы пока можете занять его, - радостно сказал, вернувшись, администратор.
- Отлично! – Воскликнула Лариса.
Девушки расположились за столиком и стали листать меню.
- Да, жареной картошки с чесноком здесь не подают, - разочарованно проговорила Васильева.
- Закажи сало и соленый огурец.
- Ты злая, Соня! Мужика тебе надо завести.
- Ага, и потом с его носками и трусами маяться.
- Не напоминай! Давай, по водочке?
- А давай! И ребрышки жареные с цветным рисом? – Соня облизнулась.
- Супер! А что, между прочим, ваш Чащин очень даже ничего, – сказала Лариса, причмокнув.
- Что это ты о нем вдруг вспомнила? – Насторожилась Пестовская.
- А почему бы и нет? Девчонки с нашего отделения сохнут по нему. Как пройдет по коридору в своем голубом костюме, высоченный, стройный, неприступный. А какая попка! А?
- Я на его попку не смотрела!
- Ой, да ладно! Неужели не нравится? А он, между прочим, в тебя влюблен.
- Чего ты выдумываешь! – Возмутилась Соня.
- Я не выдумываю. Он меня, как увидит в последнее время, так сразу о тебе спрашивает.
- Так может, он просто с тобой пообщаться хочет, а тем для разговора общих у вас нет.
- Думаешь? Я бы с ним на какую угодно тему пообщалась, - мечтательно проговорила Лариса, но потом, словно опомнившись, добавила, - но он все-таки тебя любит. Вчера утром иду на работу, а он стоит у окна, курит и с дорожки глаз не сводит. Я ему: «Доброе утро, Сергей Петрович! Кого выглядываете?», а он: «Сонечку жду. Ассистировать обещала». А сам к окну как приклеенный.
- Ну и что? Просто он ждал меня, - сказала Соня, не зная как уйти от неприятного ей разговора.
- Нет, странно все-таки. По тебе с ума сходит такой мужик, а ты нос воротишь.
- Ой, хватит про Чащина. Он мне на работе надоел. Смотри лучше, какие мужчины зашли, - Пестовская кивнула в сторону входа. Лариса тотчас обернулась. Девушки увидели, как администратор, подойдя к мужчинам, что-то сказал, указав на их столик. Потом направился к ним.
- Извините, но пришли клиенты, которые заказывали этот столик, - виновато произнес он.
- И что? Мы еще даже свой заказ не получили! – Возмущенно воскликнула Лариса.
- Может быть, вы позволите им присоединиться к вам? – Спросил администратор.
- Конечно, – просияла Васильева. – Если они не против.
- Они об этом сами попросили. Я их сейчас обрадую.
   Девушки многозначительно переглянулись. На первый взгляд мужчины казались достаточно приличными. Один был высок и строен, волосы темные коротко постриженные, с легкой сединой на висках. Он создавал впечатление обеспеченного и знающего себе цену Дон Жуана. Второй - слегка располневший, небольшого роста, с аккуратным пробором в русых волосах. Одеты оба были весьма элегантно и дорого.
- Отдаю тебе красавчика! Толстячка беру себе, - прошептала Лариса. Соня улыбнулась и кивнула. Мужчины подошли к столику.
- Не помешаем? – Спросил Дон Жуан, обворожительно улыбнувшись во все свои тридцать два зуба.
- Ну, если учесть, что столик был заказан вами, то у нас просто нет выбора. Присаживайтесь, - улыбнулась ему в ответ Соня.
- Меня зовут Артур, - продолжал мужчина. – А это мой друг Владимир. Позвольте узнать ваши имена, милые дамы?
- Лариса, - томно сказала Васильева, бросив многозначительный взгляд в сторону своего толстячка.
- Софья, - представилась Пестовская.
Мужчины сели и открыли меню.
- Вы уже сделали заказ? – Спросил Артур. Девушки кивнули.
- Что вы будете пить?
- Коньяк, - ответила Соня.
- Прекрасный выбор, - улыбнулся Дон Жуан и добавил, подошедшему официанту, - мне, пожалуйста, палтус на гриле с рисом и бутылку коньяка. Ах, да, еще мандарины.
- Мандарины? Почему не лимон? – Удивилась Соня.
- Лимон – это слишком примитивно. Только мандарин способен оттенить вкус хорошего коньяка.
- Он начал действовать. Держись, подруга, - прошептала Лариса, наклонившись к Пестовской.
   Когда на столе появился коньяк в хрустальном графинчике и ваза с мандаринами, Артур наполнил бокалы.
 - Позвольте, я вам помогу, - сказал он, протягивая руку за мандарином, который Соня принялась чистить.
- Нет, спасибо, я сама. Слишком опасно делить этот фрукт с кем-либо, - ответила девушка.
- Почему же? – Удивился мужчина.
- Разве вы не знаете легенду о нем?
- Нет. Расскажите.
- Давным-давно, в одной чудесной стране жил король и была у него дочь-красавица. Вот пришло время выдавать ее замуж. Позвал ее король к себе и спросил, кому из заморских принцев она согласна отдать свое сердце и руку. На что принцесса ответила, что ее сердце уже давно принадлежит молодому кузнецу. Рассвирепел король и приказал запереть непокорную дочь в темной башне на семь дней, и давать ей только хлеб и воду. Чтобы поняла она, что такое жизнь в нищете, сырости и тьме. Узнал об этом кузнец и тайком передал ей мандарин. Каждый день принцесса отделяла от него по одной дольке и съедала. И дарил этот фрукт девушке и солнце, и свет и сытость. Через семь дней король приказал привести дочь. Он ожидал увидеть ее бледной и сломленной, но она вошла свежая, словно утренняя роза. И понял тогда король, что любовь победила, и сдался. Принцесса побежала к молодому кузнецу. Он вышел ей навстречу, а она протянула ему единственную оставшуюся дольку мандарина. «Твой мандарин спас нашу любовь, - сказала она. – А эта последняя долька несет в себе огромную силу. Если ты съешь ее, то никогда не сможешь разлюбить меня! Готов ли ты на такую жертву?» Кузнец улыбнулся и принял эту последнюю драгоценную дольку мандарина. И только он положил ее в рот, как в его сердце любовь вспыхнула еще сильнее прежнего. С тех пор мандарин стал волшебным фруктом, тот, кто принимает его, тут ж влюбляется в дающего! – Рассказывая это, Соня медленно отделяла по дольке и клала в рот. К концу рассказа у нее осталась лишь одна, последняя. Она положила ее на ладонь и протянула Артуру.
- Готов ли ты на такую жертву? – Повторила она, обращаясь уже к мужчине. Он заворожено смотрел на нее.
- А разве у меня есть выбор? – Он взял дольку и положил в рот.
- Ну, вот, вы только что сделали свой выбор, - проговорила Соня, пристально глядя на него.
- Правильный?
- Я не судья. С вашего позволения, я отлучусь ненадолго.
- Я тоже, - воскликнула Лариса и поспешила за подругой.
- Ну, ты даешь! – Воскликнула она, когда девушки оказались одни. – Сначала я думала, что ты не сможешь противостоять ему. Такой надменный и самоуверенный! Но эта твоя легенда, его выбила напрочь из седла! Вот, что значит много читать и много знать!
- О чем ты? Это все сиюминутная выдумка, – рассмеялась Соня.
- Что? Ты выдумала эту легенду?
- Конечно! Неужели ты поверила в этот бред?
- И не только я! Но как тебе это удается? У меня никогда бы не получилось, - сказала Лариса, восхищенно глядя на подругу.
- У меня богатая фантазия. Хотя, скучно все это. Я хочу домой.
- Ты что? Такие мужики, а ты домой? Нет уж, мы остаемся!
Девушки вернулись за стол как раз в тот момент, когда заиграл медленный танец. Артур поднялся и слегка поклонившись, предложил Соне руку.
- Позвольте пригласить вас на танец, - сказал он.
- С удовольствием, - ответила девушка, подавая ему руку. Мужчина нежно обнял ее за талию и вывел в центр зала. Он умело и спокойно вел ее в танце, успевая при этом делать комплименты.
- Вы очаровательны, Сонечка! В вас чувствуется какая-то природная утонченность и прелесть. Не часто встречаются такие женщины, - шептал он ей на ухо. – Мы только что познакомились, а мне уже хочется увезти вас далеко-далеко от этих сладострастных глаз, что следят за вами с разных сторон. Вы пробуждаете во мне инстинкт собственника!
Соня слушала молча и лишь думала, что этот лже-Дон Жуан оказался намного примитивнее, чем показалось ей с самого начала. Хотя, для многих его речи приобретали бы романтическую и таинственную окраску, ибо женская любовь к красивым словам не знает границ.
   Вечер подходил к концу и Соне вдруг сделалось очень тоскливо. Жизнь показалась ей пустой и бессмысленной. Зато Артур был просто счастлив. Он настолько был уверен в своей неотразимости, что победа над Соней казалась ему неизбежной. Лариса же напротив быстро разочаровалась в своем флегматичном кавалере и теперь в душе даже завидовала подруге. Когда девушки засобирались домой, мужчины вызвались проводить их. Владимир был за рулем, поэтому Лариса с ним сразу же уехала. Артур вызвал такси и через четверть часа они уже остановились возле Сониного подъезда. Артур  расплатился и вышел вслед за девушкой.
- Спасибо за прекрасный вечер. До свидания, - сказала Соня. Дон Жуан опешил. Он никак не рассчитывал расстаться так быстро и сухо.
- Может быть, пригласите меня на чашечку кофе? – Спросил он.
- Я не пью кофе.  И вообще, вы очень милы, Артур, но мне не нравится ваш стиль! Он слишком груб. Спокойной ночи!
Соня повернулась и пошла к дому.
- Спокойной ночи! – Услышала девушка за спиной и улыбнулась. «Я его предупреждала, опасно принимать мандарины из чужих рук!» - Подумала она.
   Войдя в квартиру, Соня бросила сумку на тумбочку и, не раздеваясь, прошла на кухню. Она достала бутылку розового мартини и налила в бокал. Потом, сделав несколько глотков, зашла в ванную и включила воду. «Что со мной происходит? – Думала она, сидя на краю ванны. – Меня преследует странное чувство, что моя жизнь очень сильно изменилась, но я не вижу изменений. Как будто они произошли незаметно для моего сознания. Словно я смотрю на мир, как на застывшую картинку, но это лишь иллюзия, а реальность ушла уже далеко вперед».
    Вода освежающе подействовала на девушку. Соня накинула белый махровый халат, наполнила бокал мартини и примостилась на своем любимом подоконнике. За окном было темно, и лишь фонарь у соседнего подъезда тускло освещал небольшое пространство вокруг себя. В некоторых окнах дома напротив еще горел свет. Соне вдруг показалось, что она находится в каком-то темном неуютном мешке, а светящиеся окна – это не что иное, как дырки, сквозь которые виден настоящий чудесный мир. Ей так захотелось попасть на ту другую сторону, порвать этот мешок, освободиться от его власти. Но окна постепенно гасли – прорехи штопали! И с этим невозможно было бороться. Соня вздохнула, слезла с подоконника и устало поплелась в спальню. Не включая света, она присела на край кровати, но тут же вскочила, обнаружив на ней спящего человека. С бешено бьющимся сердцем, Соня дотянулась до выключателя. Свет вспыхнул, и она увидела Максима. Он спокойно спал в ее постели, по шею завернувшись в одеяло.
- Эй! – Произнесла она и толкнула его в плечо. Мужчина что-то пробурчал и повернулся на другой бок.
- Максим! – С раздражением воскликнула Соня, принимаясь энергично трясти его.
- Сонечка, ты пришла? Привет, - сонно проговорил мужчина, открывая глаза и щурясь от яркого света.
- Что ты здесь делаешь?
- Я ждал тебя, но потом уснул.
- Как ты сюда попал?
- Я открыл дверь ключом. Я сделал его специально, чтобы не будить тебя, если я прихожу слишком поздно, - просто объяснил Максим, поднимаясь и садясь на кровати.
- Ты приходишь в мою квартиру, когда хочешь, уходишь не прощаясь! Как это понимать? Макс, это моя квартира и я не хочу, чтобы ты чувствовал себя, как дома! – Закричала Соня. Мужчина встал и стал натягивать джинсы.
- Прости, если напугал тебя. Просто я думал, что ты меня понимаешь, - сказал он.
- Как я могу понимать тебя, если совсем не знаю? Может ты преступник, а я по своей глупости покрываю тебя? Ты сказал, что жил в том коттедже в «Радуге»? Но я была там! Я разговаривала с хозяйкой. Ты никогда там не жил! Ты обманул меня!
- Послушай, Соня, я никогда не обманывал тебя. Я знаю, тебе сложно понять, но есть люди, которые хотят избавиться от меня! Они лишили меня моей жизни, у меня нет теперь ни прошлого, ни настоящего. Я странник в своей собственной жизни! Я обладаю некими способностями и владею тайной информацией, которую они пытаются скрыть. Они стерли мою память, но способности остались! Я вижу будущее, но пока не могу вспомнить прошлое…
- Это бред какой-то! Я не хочу тебя слушать! Убирайся из моего дома! – Воскликнула Соня.
- Я уйду. Но я не лгал тебе. Завтра ты купишь в киоске лотерейный билет и выиграешь. Ты поймешь, что я говорил правду, - сказал Максим, застегивая рубашку. Он с тоской посмотрел на девушку и ей на мгновение показалось, что она проваливается в глубину его красивых синих глаз, словно какой-то невидимый магнит лишал ее свободы. Соня тряхнула головой. Максим был уже в коридоре.
- Спасибо, Сонечка! – Сказал он.
- Куда ты идешь? – Спросила она.
- Это неважно, - ответил мужчина и вышел, захлопнув за собой дверь.
    Соня осталась одна. Противоречивые мысли не давали ей покоя. С одной стороны она понимала, что Максим зашел слишком далеко и его надо было поставить на место, но нахлынувшая вместе с его уходом пустота терзала сердце.
     Утро не принесло душевного облегчения. Небо опять было затянуто серыми, с легкой белой дымкой, тучами, моросил дождь. Выходить на улицу совсем не хотелось. Зазвонил телефон, подняв трубку, Соня услышала голос Чащина.
- Привет, солнышко! – Ласково сказал он.
- Привет.
- Ты не соскучилась еще по работе? – Спросил Сергей Петрович.
- Что опять случилось?
- Некому сидеть на приеме. У меня острый аппендицит. Может, выйдешь на пару часиков?
- Отличный у меня отпуск!
- Ну, Сонечка, прости! Если хочешь, я позвоню Багурову.
- Ладно. Я же знаю, что он тебе скажет. Сейчас соберусь и приду, - сказала Соня, вздохнув.
- Ты – чудо! Спасибо. До встречи! – Радостно воскликнул Чащин.
- До встречи.
   Соня надела плащ и прихватив зонтик, вышла на улицу. «Скорее бы уже выпал снег, - подумала она. – Удивительно, как быстро серость может захватить власть в свои руки! Еще недавно мир был так ярок в своем золотом сиянии. Но какие-то несколько дней   стерли эти великолепные краски. Листья пожухли и облетели, земля стала грязной и безжизненной.» Девушка раскрыла зонт и пошла по дорожке в сторону остановки. Проходя мимо газетного киоска, Соня остановилась, вспомнив слова Максима.
- У вас есть лотерейные билеты? – Спросила она, заглянув в маленькое окошечко.
- Есть. Вам какие? – Спросила киоскерша.
- Любые. Моментальные.
- Вот, пожалуйста, выбирайте! С животными, с самолетами, с достопримечательностями.
Соня взяла первый попавшийся. На маленьком кусочке картона была изображена большая лохматая собака. Девушка прочла инструкцию и стерла ячейки. Каково же было ее удивление, когда она поняла, что выиграла.
- Вот, - робко сказала она, неуверенно протягивая свой билет обратно в окошко.
- Поздравляю! Вы выиграли пятьсот рублей. Это большой выигрыш! Вам везет, - улыбнулась киоскерша с некоторой завистью.
«Это не может быть совпадением, - подумала Соня. – Я никогда ничего не выигрывала. Откуда он мог знать?» Ей очень захотелось рассказать Максиму об этом, но только сейчас Соня поняла, что совсем не знает где и как можно найти его. Это открытие огорчило ее и Соня поспешила на работу, надеясь, что Максим не сильно обиделся на нее и найдется сам.
   Чащин сидел в ординаторской и листал свежий номер медицинского журнала. Увидев Соню, он поднялся ей навстречу.
- Привет, красавица! – Сказал он, помогая ей снять плащ.
- Привет. Что нового пишут? – Спросила девушка.
- Мы все уже знаем. А разработки ученых даже читать неинтересно. Все равно их внедрят уже после нашей смерти, если вообще внедрят.
- Это точно. Марианна не приехала? – Соня зашла за ширму и начала переодеваться.
- Завтра приезжает, - ответил Сергей Петрович.
- Отлично! Завтра я отключу телефон.
- А как же я? Вдруг ты мне понадобишься?
- Позвонишь Марианне.
- Я не о работе.
Соня вышла из-за ширмы и серьезно посмотрела на Чащина.
- Сереж, мы все уже решили, - спокойно сказала она.
- Я не отпущу тебя. Ну, хочешь, я разведусь с Наташей? – Спросил мужчина, глядя на девушку глазами брошенного щенка.
- Когда-то я ждала этого, но теперь уже поздно. Я все решила.
- Я знаю, у тебя кто-то появился.
- Даже если бы и так! Неужели ты думал, что я всю жизнь буду ждать тебя? – Соня повернулась к столу и налила в кружку кипяток из чайника. Чащин подошел сзади и обнял ее, уткнувшись носом в ее затылок.
- Нет, конечно. Я знал, что когда-нибудь это случится, но все время думал, что успею что-то предпринять.
- Не успел, - сказала Соня, освобождаясь от его объятий.
- Не успел, - повторил Сергей Петрович.
    Пестовская выпила чаю и пошла вести прием больных. Чащин еще некоторое время посидел на диване, уставившись в одну точку, погруженный в свои мысли, затем тяжело вздохнул, поднялся и отправился мыть руки для операции.
     После работы, Соня прошлась по магазинам, потом зашла в гости к Ларисе, с которой они живо обсудили вчерашний вечер. Когда на город уже спустились сумерки, девушка подошла к дому. Она внимательно оглядела весь двор, отыскивая глазами знакомый силуэт. Но Максима не было. Поднявшись на свой этаж, Соня увидела клочок бумаги, свернутый трубочкой и вставленный в замочную скважину. Она развернула листок. «Сонечка, прости за то, что напугал тебя! Я, конечно, не должен был так поступать. Я хотел бы тебе все объяснить, если ты еще захочешь меня слушать, но прийти не могу, потому что за мной следят и у меня нет возможности оторваться от слежки. Я буду ждать тебя сегодня в 21.15 в том самом подъезде, где мы укрывались с тобой. Если за тобой будут следить, не пугайся. Они не причинят тебе вреда. Им нужен только я. До встречи! Максим.»
    Соня быстро сунула записку в карман и вошла в квартиру. Она посмотрела на часы. Двадцать минут девятого. Значит, у нее есть еще сорок минут. Девушка, не раздеваясь, села на диван и стала ждать. Минуты  тянулись мучительно долго. Без десяти девять Соня выглянула во двор. Черная волга без номеров стояла на своем прежнем месте.
   Выйдя на улицу, девушка быстрым шагом направилась к арке. За ее спиной в тот же момент вспыхнули фары, словно глаза какого-то чудовища, преследующего свою жертву. Машина медленно двинулась следом за ней. Соня вышла на проспект и ускорила шаг. Свернув, наконец, во двор, где находился подъезд, в котором ее ждал Максим, девушка обернулась. Волги не было видно. Но только Соня расслабилась, как из-за угла показались желтые фары. Они неотступно следовали по пятам, словно темная страшная тень. Девушка побежала, до спасительной двери оставалось каких-то десять шагов. Ворвавшись внутрь, она наткнулась на что-то мягкое.
- Это я, - быстро прошептал Максим, зажимая ей рот рукой. – Тихо!
Как и прежде, раздался страшный скрежет и грохот, затем все стихло.
- Ну, вот и все, - тихо сказал мужчина, обнимая Соню за талию. Его лицо было совсем близко, и девушка ощущала едва уловимый приятный запах его дорогого одеколона.
- И что мы будем делать дальше? – Спросила она.
- Пойдем куда-нибудь ужинать, - ответил Максим. Он распахнул дверь и пропустил Соню вперед.
    Взглянув на Максима, девушка остолбенела. Перед ней стоял совсем другой мужчина. Его темные волосы теперь были аккуратно пострижены, от взъерошенной беспорядочной шевелюры не осталось и следа. Одет он был в черное кашемировое пальто, под ним виднелся элегантный серый костюм. Белоснежная рубашка выгодно оттеняла его смуглое лицо.
- Это ты? – Неуверенно произнесла Соня.
- Я, - улыбнулся Максим. – Ну, что, идем?
- Куда?
- Ужинать, в «Барракуду».
- Нет, я не могу. Я не одета для такого ресторана.
- Хорошо, сейчас мы все исправим, - мужчина взял девушку за руку и решительно зашагал в направлении проспекта. Завернув за угол, он подошел к припаркованному у обочины «Мерседесу» и, щелкнув пультом сигнализации, открыл двери.
- Что это? – Спросила Соня, поражаясь все больше и больше.
- Это моя машина. Садись!
Мужчина помог девушке разместиться на переднем сидении, захлопнул дверцу и устроился рядом. Потом он повернулся и внимательно посмотрел на нее. В его глазах плясали веселые чертики.
- Ты мне доверяешь? – Спросил он.
- Даже не знаю… Откуда у тебя все это?
- Да, так, кое-что вспоминается, - улыбнулся Максим и завел мотор.
   Когда машина остановилась возле салона красоты, Соня вопросительно посмотрела на мужчину.
- Небольшая смена внешности тебе не повредит. На некоторое время мы  их обезвредим, - сказал он и подмигнул девушке. Не имея возможности собраться с мыслями и отойти от шока, в который Максим поверг ее своим преображением, Соня была не в силах сопротивляться. Она послушно вышла из машины и через мгновение оказалась сидящей в кресле стилиста. Она смотрела на себя в зеркало и не понимала, что с ней происходит.
- Волосы должны стать очень светлыми с пепельным отливом, - уверенно сказал Максим.
- Жемчуг? – Спросила девушка-мастер.
- Точно, жемчуг! - Радостно воскликнул мужчина. – Уложить волнами, мей-кап вечерний.
- Все сделаем. Можете пока выпить кофе.
- Хорошо, - улыбнулся он. Затем наклонился к Соне и прошептал, - не бойся, малыш, я знаю, что делаю. Вон в той коробке твое платье. Я буду ждать тебя в фойе.
Соня оглянулась и увидела, появившуюся, словно по мановению волшебной палочки, большую розово-перламутровую коробку. Она хотела спросить, откуда она взялась, но когда повернулась, Максима рядом уже не было.
   Через полтора часа, девушка-стилист отошла на несколько шагов назад и восторженно посмотрела на Соню.
- Это моя лучшая работа! Удивительно, - воскликнула она. – Вы готовы?
Соня кивнула. Когда ее развернули к зеркалу, она на миг потеряла дар речи. На Соню смотрела какая-то незнакомая ей красавица. От ее темно-русых прямых волос, как правило, собранных в хвост на затылке, не осталось и следа. Теперь на ее плечи ниспадали жемчужно-белые блестящие локоны. Глаза от этого стали еще ярче, и приобрели какой-то бирюзовый оттенок. Нежный вечерний макияж удивительно шел ей и делал ее лицо по-настоящему красивым.
- Ваш спутник ждет вас. Вы можете переодеться  в раздевалке. Я вас провожу, - сказала девушка-стилист, вернув Соню в реальность.
   Открыв коробку, Соня обнаружила там восхитительное вечернее платье из стального шелка с диковинными узорами, вышитыми стеклярусом на груди, белые туфли на высоком каблуке и белое норковое манто. Облачившись во все это великолепие, девушка вышла в фойе. Максим сидел на кожаном диване, с чашкой кофе в руках и листал какой-то журнал. Подняв голову и увидев Соню, он на несколько минут замер, потом его губы чуть заметно дрогнули и он, поставив чашку на столик, поднялся и подошел к девушке.
- В своей жизни я видел много разных женщин, но только теперь понял, что такое женская красота, - прошептал он ей на ухо. Его горячее дыхание обожгло ей шею и растеклось по всему ее телу приятной теплой волной. Никогда еще за всю свою жизнь Соня не чувствовала себя такой красивой, смелой и способной на любые самые непредсказуемые поступки.
    В ресторане молодые люди оказались самой красивой и заметной парой. Посетители их разглядывали, не в силах держать себя в рамках приличия. Соня получала от этого огромное удовольствие. Она вспомнила, как однажды подруга пригласила ее в ресторан. Соня никогда не имела таких доходов, чтобы посещать дорогие заведения. Но подруга настояла на своем. Они собрались с особой тщательностью, надели на себя маски гламурных леди и завалились в один из лучших дорогих ресторанов. Но взгляды постоянных посетителей тут же поставили их на место. Соня тогда чувствовала себя не в своей тарелке, роняла ножи и вилки, не попадала левой рукой в рот. Отмучившись весь ужин и отдав, за это мнимое удовольствие, половину своей зарплаты, девушки вышли, наконец, на улицу и поклялись друг другу никогда больше не переступать порог этих шикарных заведений общепита. Но сегодня, в компании изысканного мужчины и в дорогой красивой обертке, Соня чувствовала себя королевой. Ее движения приобрели вдруг царственное изящество и величие.
- Итак, я хочу услышать твою историю, - сказала Соня, когда заказ был сделан и официант отошел от их столика.
- Моя история очень проста, но при этом непонятна для обычного человека, - улыбнулся Максим своей загадочной обворожительной улыбкой.
- Я постараюсь стать на время человеком особенным. Откуда у тебя столько денег?
- Помнишь, как у Булгакова: «Никогда ничего не проси. Сами придут и сами все дадут!» Все просто, пришли и дали.
- За что?
- За информацию.
- За какую информацию?
- За ту, что находится в моей голове.
Соня подозрительно посмотрела на мужчину. Он был очень красив в эту минуту и притягивал ее сильнее прежнего. Но эта его загадочность пугала и настораживала.
- Может, все-таки расскажешь? – Спросила она.
- Ты слышала что-нибудь о квантовой физике?
- Ну, в общих чертах.
- Я изучал ее и сделал одно удивительное открытие, согласно которому наша вселенная имеет волновую природу. Чтобы тебе было понятнее, то скажу так – весь мир лишь большой искусно выполненный мираж, - сказал Максим и, улыбнувшись, наполнил бокал Сони красным вином, принесенным официантом.
- Кем выполненный? – Не поняла девушка.
- Мозгом. Мы как будто смотрим на мир в очках, которые преобразовывают пучок волн в этот бокал, например, - мужчина поднял вверх бокал с вином и посмотрел сквозь него.
- А если снять очки?
- Тогда мы просто сможем ощутить поток энергии.
- То есть, этого бокала на самом деле нет?
- Правильно. Его создал наш мозг.
- Но ведь я держу его в руках.
- Тебе это только кажется. Чтобы было понятнее. Приведу пример из медицины. Наверняка ты знакома с таким явлением, как фантомные боли.
- Да, конечно, это когда человек жалуется на боли в конечности, которой уже нет.
- Вот, на этом построена вся вселенная, -  Максим улыбнулся.
- Ты хочешь сказать, что в природе нет ничего, что бы имело определенную форму?
- Ты быстро соображаешь!
- На самом деле я совсем ничего не понимаю, но это неважно. Интересно, кому и зачем понадобились такие сведения? За что тебя преследуют?
- Согласно, моему открытию в любом предмете можно найти целую вселенную. Ну, скажем, если в комнате поставить большую коробку, то состав воздуха в этой коробке и в самой комнате будет один и тот же, соответственно на твоем мизинце можно найти всю вселенную. Думаешь, такое открытие мало стоит?
Соня неуверенно пожала плечами. А Максим продолжал.
- В Индии живет мудрец Саи Баба, он из воздуха делает драгоценности, еду и любые другие предметы. Как у него это получается? Он познал закон вселенной!
- Понятно, то есть твоя машина, и одежда, и этот ресторан – лишь мираж?
- По сути, да!
- Но если на моем мизинце, как ты выразился, можно найти целую вселенную, тогда я сама - и земля, и вода, и воздух, и огонь?
- Совершенно верно. Во всем малом содержится большое! Во многих древних трактатах указывается, что человечество возникло не на Земле, что наш истинный дом – Бог, или, по крайней мере, нефизическая райская обитель, где обитает чистый дух. Например, существует индуистский миф о том, что человеческое сознание начиналось с пузырька воздуха, решившего оставить океан «сознания вне времени и пространства, бесконечный и вечный». Почувствовав себя обособленным, пузырек сознания забыл о том, что был частью бесконечного океана. Возможно, именно об этом говорится в мифе об изгнании Адама и Евы из рая, за то, что они оставили свой дом, забыв о своей принадлежности к единому космическому сознанию. В этом смысле Земля представляет собой игровую площадку, «на которой человек способен испытать все удовольствия плоти, при условии, что он принимает свое происхождение как физическое.
    Максим замолчал и внимательно посмотрел на Соню.
- Не слишком ли много скучной информации для романтического свидания? – Спросил он, улыбнувшись.
- А у нас романтическое свидание?
- Конечно. Как же по-другому можно это назвать?
- На самом деле, все, что ты рассказал мне очень интересно! Но мне необходимо какое-то время, чтобы все это осознать. Как, например, ты объяснишь мой выигрыш в лотерею, который ты мне предсказал? – Спросила Соня.
- Очень просто. Это лишь материализация мысли. Я сказал тебе, ты поверила и получила выигрыш.
- Тогда получается, что все, о чем я мечтаю, должно сбываться? Но это редко происходит!
- Неправильно мечтаешь. В этом вся суть! Сейчас я, например, мечтаю потанцевать с тобой, а для этого мне нужна хорошая медленная музыка. Посмотри на пианиста. Он виртуозно играет джаз. А что если мы, силой своей мысли, заставим его сыграть что-нибудь романтичное? Ну, например, «Отель «Калифорнию»? – Спросил Максим, кивнув в сторону музыканта.
- А вдруг он не знает этой песни? И вообще, разве ее играют на пианино?
- Неважно. Мы этого хотим, значит так и будет! Пошли ему свой мысленный заказ.
Пианист стал листать ноты. Соня, не отрываясь, смотрела на него, повторяя про себя «Отель «Калифорния». Каково же было ее удивление, когда зазвучали первые знакомые нотки песни.
- Получилось! – Воскликнула она, обратив на Максима свое раскрасневшееся счастливое лицо. Мужчина улыбнулся.
- Прошу, - сказал он, подавая девушке руку. Они вышли на середину зала и медленно закружились в танце.
- Все, как во сне, - прошептала Соня.
- Наша жизни и есть сон. Всего лишь короткий сон, который кажется нам жизнью! – Сказал Максим.
- Сейчас мне вовсе не хочется просыпаться.
- И не нужно. Я разбужу тебя, когда придет время. Ты должна мне доверять, ведь мы с тобой одно целое! Я в тебе, а ты во мне.
  Когда пианист закончил играть, Максим повел Соню к столику и прошептал на ухо:
- Спроси у кого-нибудь, какая музыка сейчас звучала.
Соня склонилась к мужчине, что сидел рядом.
- Скажите, пожалуйста, как называется эта песня, которую сейчас исполняли? – Спросила она.
- Это была джазовая композиция  Би Би Кинга, - ответил мужчина.
- Разве это не «Отель «Калифорния»? – Удивилась девушка.
- Нет, конечно! В некотором роде они сходны, но это совсем другая мелодия.
- Спасибо, - Соня вопросительно посмотрела на Максима, он улыбнулся.
- Каждый слышит то, что хочет услышать.
- А ты, конечно, знаешь о том, кто и чего хочет?
- Не о всех и не всегда. Но чаще всего, знаю.
- И чего же я хочу сейчас? – Спросила девушка, остановившись у столика и заглянув Максиму в глаза. Он внимательно посмотрел на нее и поднес руки к ее голове.
- Сейчас я прочту твои мысли! – Загадочно сказал он, но сразу же рассмеялся. – Да, ладно, это я дурачусь!
- Клоун! – Обиделась Соня.
- На самом деле, все, о чем ты мечтаешь, сбудется.
Девушка усмехнулась. Она подумала, что он даже не догадывается о том, что ее желанием было, ощутить на своих губах первый его трепетный поцелуй.
   Ужин подходил к концу. Ресторан опустел.
- Чудесный вечер. Жаль, что на улице дождь, я бы хотела прогуляться, - сказала Соня.
- Значит, никакого дождя! Огромное звездное небо и тихая теплая ночь.
- Проверим?
- Легко!
Максим накинул на плечи девушки манто, потом надел свое пальто и они вышли из ресторана. Желтый свет фонарей отсвечивал в мокром асфальте. Небо было чистым и глубоким, а разбросанные по нему звезды холодно мерцали в темноте.
- Не может быть! – Прошептала Соня.
- Прогуляемся? – Спросил Максим.
- А машина?
- Потом заберу.
Он обнял ее за талию и они медленно пошли по улице. Соня понимала, что глупо сейчас строить какие-то планы относительно Максима, но этот удивительный вечер многое изменил. Раньше она испытывала к этому мужчине только жалость, а теперь появился огромный интерес и симпатия. Девушка забыла все пережитые страхи, забыла тревоги и сомнения, сейчас она была просто счастлива, впервые за долгое время. Она представляла, как они придут домой и Максим опять заварит для нее свой ароматный чай. Они сядут на кухне и проговорят до самого утра о загадках вселенной и космическом мироздании.
   Подойдя к подъезду, Максим остановился. Соня обернулась и вопросительно посмотрела на него.
- Вот мы и пришли, - тихо сказал мужчина.
- Зайдешь на чай? – Спросила девушка.
- Нет, спасибо. Уже очень поздно, - медленно проговорил Максим и притянул Соню к себе за ворот манто. – Ты сказочно хороша!
- Не уверена в этом, - разочарованно произнесла девушка.
- Не сомневайся!
- Куда же ты пойдешь?
- Домой.
- Ты вспомнил, где твой дом?
- Отчасти.
- Что значит, отчасти?
 Максим поднял голову и посмотрел в небо.
- Глупо, что мы называем своим домом эти уродливые каменные сооружения, - сказал он.
- Пойдем ко мне, - прошептала Соня, прижимаясь к нему. Он опустил голову и посмотрел в ее глаза. Девушка прочла в его взгляде немую борьбу между желанием подняться к ней и необходимостью уйти. Некоторое время он колебался, потом мягко отстранился.
- Прости, но сегодня мне надо идти. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, - недовольно произнесла Соня и, развернувшись, вошла в подъезд.

     В переходе стоял музыкант и виртуозно выводил на саксофоне мелодию из «Бандитского Петербурга», рядом с ним сидела старушка с собачкой на руках. Чащин остановился напротив них, слушая музыку. Потом порылся в кармане и вытащил пятьдесят рублей. Он посмотрел на музыканта, затем на старушку. Купюра была одна и больше денег у него с собой не было. Победили грустные собачьи глаза.
   Сергей Петрович осторожно открыл дверь своим ключом. Ему хотелось пробраться в ванную никем не замеченным, но из спальни донесся голос жены:
- Сережа, это ты?
- Я. Кто же еще? - Отозвался мужчина.
- Ты будешь спать?
- Нет, не хочу. Спи.
- Тогда я тоже не буду. Сейчас встану и приготовлю тебе завтрак.
Чащин сморщился, но промолчал. Услужливость жены раздражала его и заставляла мучиться угрызениями совести. Из комнаты вышла Наташа.
- Устал? – Ласково спросила она, потрепав Сергея Петровича по голове.
- Перестань! Конечно, устал, после ночной ведь!
- Ну, иди, мойся, - сказала жена и направилась в кухню.
Чащин встал под душ. Ему хотелось, чтобы вместе с водой из его души утекли все страдания и раздумья последних дней. Раньше он был доволен жизнью и уверен в себе. Он дорожил своей семьей, а тайком встречался с Соней. Ему казалось, что так будет вечно, что Соня любит его и никогда не бросит. Но сейчас все изменилось. Сергею Петровичу вдруг показалось, что он всего лишь слабый безвольный человек, которому неподвластна даже собственная жизнь. Теперь, когда Соня решила расстаться с ним, он понял, как дорога она ему, какие сильные чувства он к ней испытывает.
- Никитка просит сводить его в кино, - сказала Наташа, когда Сергей Петрович вышел из ванной и сел за стол.
- Ну и своди, - ответил он, накручивая на вилку длинные желтые макаронины.
- Может быть, вместе сходим? Он так редко видит тебя, - осторожно проговорила жена, но Чащин сразу взорвался.
- Ты что упрекаешь меня в том, что я плохой отец? – Воскликнул он.
- Конечно, нет! Что ты, Сереженька? Я знаю, как ты любишь Никитку! Но мы так давно нигде не были вместе.
Чащин виновато посмотрел на Наташу.
- Ты же знаешь, что я много работаю. А сейчас еще Соня в отпуск ушла, - сказал Чащин, но потом, словно спохватившись, добавил, - И Марианна еще не вернулась.
Наташа внимательно посмотрела на него и грустно покачала головой.
- Ладно, отдыхай, мы сами сходим, - сказала она.
Сергей Петрович отодвинул от себя тарелку и, поднявшись из-за стола, направился в спальню. Он чувствовал себя виноватым, потому что не мог уделить достаточно времени своей семье, но у него просто не было сил. Его душа истекала кровью.

   Наташа остановилась перед дверью. Никита тянул за руку.
- Мамочка, пойдем в кино! Зачем мы сюда зашли? – хныкал он.
- Мне надо поговорить с одной тетей. И мы сразу же пойдем. Обещаю, - сказала женщина и нажала кнопку звонка.  Через несколько секунд дверь распахнулась и на пороге появилась Соня. Ее брови удивленно поднялись.
- Наташа? – Произнесла она.
- Здравствуй, Соня! Мне надо с тобой поговорить, - сказала Чащина и, не дожидаясь приглашения, прошла в квартиру.
- Раздевайтесь, - робко проговорила Соня, совершенно растерявшись.
Наташа сняла с Никитки куртку и ботинки, затем разулась сама.
- Я не надолго, - словно извиняясь, произнесла она.
- У меня на кухне есть очень вкусный торт, - сказала Соня, опустившись перед мальчиком на корточки – Хочешь?
- Угу, - пробурчал Никита, исподлобья глядя на нее. Девушка взяла его за руку и отвела на кухню. Когда она вернулась, Наташа уже сидела в кресле.
- Что случилось? – Спросила Соня, устраиваясь напротив нее.
- А ты не знаешь? – Чащина презрительно хмыкнула.
- Хорошо, тогда скажи, что ты хочешь услышать от меня?
- Я хочу, чтобы ты поняла, Сергей – мой муж, и я не собираюсь отдавать его тебе! – На глазах Наташи появились слезы.
- Но как ты узнала?
- Он назвал меня однажды Соней и я все поняла.
Пестовская смотрела на Наташу и боролась с собственными чувствами: ее сердце разрывалось от жалости, а мозг от стыда и безысходности. Чащина сидела, вжавшись в кресло, и, несмотря на свои уверенные высказывания, казалась маленькой беззащитной девочкой. Она нервно теребила в руках платочек, то сворачивая его в трубочку, то складывая треугольником, то комкая в кулаке.
- Может быть, ты хочешь чаю? – Спросила Соня, не зная, как разрядить обстановку.
- Не хочу я никакого чаю! Я хочу, чтобы ты оставила моего мужа в покое! Я никогда не отпущу его. Это раньше женщины были гордыми и выгоняли неверных мужиков. Сейчас все совсем по-другому. Если я потеряю Сергей, я вряд ли найду кого-нибудь, а жить до старости одной мне совсем не хочется! – Воскликнула Наташа, быстро вытирая скатившуюся по щеке слезу.
- Поверь мне, я бесконечно сожалею обо всем, что произошло между нами! Но вернуть ведь ничего нельзя. Я могу лишь сказать тебе, что между нами все кончено! Меня тяготила наша связь и я об этом сказала Сергею.
- Ах, вот в чем дело! Ты бросила его!
- Но ведь именно этого ты хотела?
- Да, но я не знала, что для него это так серьезно, - Наташа замолчала и уставилась прямо перед собой.
- Прости меня, - пробормотала Соня, опустив голову.
- Ах, оставь! Ты скорее жертва, нежели преступница. Я понимаю, как тяжело тебе жить одной. Ты всегда была обычной, ничем не выделяющейся, женщиной. А теперь вон как расцвела! И не узнать! Благотворно Сережка действует на баб, - ухмыльнулась Чащина.
- Наташа, не пытайся меня унизить. Ладно? И мое преображение – это не заслуга твоего мужа. Он меня в таком виде даже не видел еще. Чтобы тебе было спокойнее, я скажу, у меня появился мужчина, и Сергей меня совсем не интересует, - сказала Соня.
- И как это у вас,  одиночек, получается? Сегодня один мужик, завтра другой! Меняете их, как перчатки, а что же жениться-то на вас никто не хочет?
- Не хочет? – Воскликнула Пестовская, задетая за живое. – А, между прочим, Сережа предлагал мне стать его женой! Он хотел подать на развод, а я ему не позволила сделать это. Может быть, зря? Может быть, мне принять его предложение?
- Извини. Я сама не понимаю, что говорю, - сказала Наташа, и в ее глазах появился страх. Она понимала, что сейчас все находится в руках соперницы и это ее страшно раздражало. В комнату вошел Никита, по его лицу был размазан розовый крем.
- Мама, пойдем в кино, - проговорил он.
- Да. Нам уже пора, - Наташа поднялась и, схватив Никитку за руку, потащила его в коридор.
- В ванной можно умыться, - предложила Соня.
- Обойдемся, - сказала Чащина, одевая мальчика и обтирая ему лицо своим платком.
Уже выходя, она обернулась и бросила на прощание:
- Извини.
Соня закрыла дверь. Слезы душили ее. Она упала на кровать и расплакалась. Удивительно устроена жизнь. Все в ней имеет свою цену и своего хозяина. Даже человек. Людям кажется, что они сильные и свободные, и способны вершить свою судьбу, но оказывается, на каждого человека находится хозяин, который однажды приходит и предъявляет свои права. Это звучит абсурдно, ведь ничто и никто во вселенной больше не имеет хозяина равного себе. Ни одна собака не станет владельцем другой собаки, ни одна кошка не будет предъявлять свои права на своего собрата. Отчего же люди так тщеславны? Отчего им хочется непременно кем-то владеть и кому-то принадлежать?
У кровати зазвонил телефон. Соня сняла трубку и услышала голос Сергея.
- Сонечка, привет, - сказал он.
- Что тебе нужно? Когда же ты, наконец, оставишь меня в покое? – Воскликнула она.
- Ты плачешь? Что случилось?
- Как же ты мне надоел! Я устала от бесконечных разговоров с тобой! И у меня нет ни малейшего желания выслушивать оскорбления от твоей жены!
- Что? Наташа была у тебя?
- Да, была. И я дала ей слово никогда больше с тобой не встречаться! Пожалуйста, огради меня от этих разборок! И не звони мне больше никогда! – Соня бросила трубку и укрылась одеялом с головой.

     Наташа открыла дверь своим ключом и, стараясь не шуметь, вошла в квартиру. Она раздела сына, затем сняла с себя куртку и повесила в шкаф. Потом повернулась, чтобы пойти на кухню, но тут же натолкнулась на Сергея. Он стоял перед ней, как вкопанный, сложив руки на груди и в упор глядя ей в глаза. Его лицо было бледным и напряженным.
- Ну, как сходили в кино? – Спросил он, не двигаясь с места.
- Нормально. Никитке очень понравилось, - проговорила Наташа, пряча от мужа свой взгляд. Она хотела обойти его, но он схватил ее за руку.
- Зачем ты ходила к Соне?
- Что?
- Зачем ты ходила к Соне? Я все знаю!
- Ах, она уже сообщила тебе! Нажаловалась! – Воскликнула Наташа и из ее глаз тут же брызнули слезы, словно прорвалась какая-то невидимая плотина. – Бросила она тебя, а ты, дурак, мучаешься теперь. Она тебя совсем не любила, а я столько лет тебе отдала! Стирала, готовила, убирала. Все делала, лишь бы ты был счастлив. И чем ты отплатил? Изменой!
- Замолчи! Никиту напугаешь, - Сергей взял жену за локоть и подтолкнул к кухне. Он усадил ее за стол и поставил перед ней стакан с водой.
- И с кем? С Сонькой! Чем она лучше меня? – Всхлипнула Наташа.
- Я не буду оправдываться, что случилось, то случилось, - Сказал Сергей.
- О, как вы одинаковы в своих высказываниях! Вы что договорились? Речь подготовили?
- Прошу тебя, не надо устраивать истерику. Ведь не сегодня ты обо всем узнала.
- Да, не сегодня! Однажды ты обнял меня и назвал «Сонечкой», и даже не заметил этого! Думаешь, приятно мне было заниматься с тобой любовью и знать, что ты в это время целуешь вовсе не меня, а свою любовницу! – Воскликнула Чащина. Сергей Петрович оторопел.
- Что? – Выдавил он.
- Да, милый! Так все и было! А потом я провожала тебя на дежурство и знала, что ты будешь там с ней! Я ночами не спала, я Бога молила, чтобы он вернул тебя ко мне! Но я ошиблась, надо было молить Соню, чтобы она тебя бросила!
- Наташа, прекрати говорить глупости! Успокойся! – Сказал мужчина и пододвинул жене стакан с водой, но она вдруг резким движением скинула его на пол.
- И она тоже хороша! Улыбаться мне в лицо и интересоваться детьми, а потом лишать их отца!
- Не говори так, Соне тоже было тяжело…
- Ах, ты защищаешь ее? Все еще любишь? А она, между прочим, уже нашла тебе замену!
- Зачем ты так? Ведь будешь жалеть завтра…
- А что такое? Это правда! Она сама мне сказала, что ее интересует сейчас совсем другой мужчина!
- Она просто хотела успокоить тебя.
- Не веришь! Конечно, трудно поверить в то, что ты не единственный и не вокруг тебя одного сосредоточен мир! – Наташа схватила салфетку и промокнула глаза.
- Давай, не будем обсуждать это сгоряча. Поговорим завтра.
- О чем? О новом мужике Сони? Так говорить нечего, я его не видела! Зато я видела Соню и она такой счастливой не выглядела никогда! Поверь мне, я разбираюсь в женщинах гораздо лучше, чем ты! Мы с ней долго разговаривали и она мне сказала, что как мужчина, ты ее совсем не устраивал! Вот так-то, милый! Я жила с тобой почти десять лет и считала тебя лучшим любовником, а оказалось, что ты ниже среднего. Вот я и думаю теперь, может я себя многого лишаю? Может, мне стоит попробовать еще кого-то? – Наташа ехидно усмехнулась.
- Ты все это говоришь для того, чтобы унизить меня? – Воскликнул Сергей.
- А что тебя унижать? Ты сам себя опустил ниже канализации! Теперь полбольницы будет знать о твоем скромном мужском достоинстве!
- Разговор закончен! – Сказал Чащин и хотел выйти из кухни, но жена схватила его за руку и, вскочив, наступила на осколок разбившегося стакана. Тут же на пол хлынула кровь.
- Нога! – Воскликнула она. Сергей быстро усадил ее обратно на стул и осмотрел рану.
- Глубокая, придется зашивать, - констатировал он.
- Я не хочу!
- Тебя никто не спрашивает! Сиди спокойно!
   Когда с хирургической процедурой было покончено, Сергей Петрович поднял Наташу на руки и отнес в спальню. Он уложил ее в постель и накрыл одеялом.
- Тебе надо поспать, - сказал он.
- Не уходи, - жалобно проговорила женщина и, поймав его руку, положила ее себе под голову. Чащин опустился рядом, не в силах больше спорить и выяснять отношения. Его мысли были заняты Соней и ее новым романом.

   Прошло несколько дней. Соня напрасно ждала Максима, он не появлялся. Она, каждый раз выходя из дома, оставляла для него записки, боясь, что он придет и, не застав ее, снова исчезнет. Она часами просиживала на подоконнике, глядя во двор. Несколько раз у ее дома появлялась черная волга, но ровно в девять вечера она исчезала.
   В один из холодных дождливых вечеров Соне позвонила Лариса и пригласила на глинтвейн. На улице было скверно: ветер обрывал с деревьев последние грязно-коричневые листы, а мелкий холодный дождь прибивал их к земле. Соня потеплее оделась, взяла зонтик и вышла на улицу. Сделав несколько шагов в сторону арки, она вдруг остановилась, не веря своим глазам.  Максим стоял на прежнем месте. Но теперь это был совсем другой человек, нежели тот, которого Соня видела в последний раз в ресторане. На нем была надета теплая спортивная куртка с башлыком, синие джинсы, черные кроссовки. Волосы были всклочены и капли воды стекали с них на лицо.
- Максим, что ты здесь делаешь? – Спросила Соня, подбежав к нему. Но он даже не посмотрел на нее. Его взгляд был стеклянным и неподвижным. Соня дернула его за руку.
- Пойдем ко мне! Ты совсем промок, - сказала она, но мужчина не двинулся с места. Тогда девушка взяла его под руку и повела к подъезду. Он послушался, но шел скорее по инерции, не осознавая того, что происходит.
     Когда они вошли в квартиру, Соня сняла с него куртку и бросила на диван. Максим автоматически снял кроссовки и прошел в комнату. Он встал у окна и замер. Казалось, он ничего не видит и не слышит, словно он был каким-то автоматом, роботом без души и без разума. Соня села в кресло и стала наблюдать за ним. Прошел час, но Максим не двинулся с места, словно все его тело превратилось в камень. Соня поднялась и пошла на кухню. Она заварила чай и принесла две кружки в комнату.
- Будешь чай? – Спросила она. Никакой реакции не последовало. Девушка снова устроилась в кресле. Через некоторое время Максим вдруг поднял руку и стал тереть висок.
- Голова болит? – Спросила Соня. Но он не ответил, а лишь тер и тер голову. Девушке показалось, что он сдерет всю кожу, так его движения были монотонны и бесконечны. Она со страхом смотрела на него и не понимала, что с ним происходит. Так продолжалось около получаса, затем вдруг Максим начал говорить, не меняя при этом положения и глядя куда-то в пространство перед собой.
- Она сидела на крылечке и плакала. Вокруг все куда-то летело, падало и разлеталось на куски. Гул все усиливался и смешивался с криками и стонами. Хаос завладел миром. Ее маленькие кулачки терли глаза, в которых читался ужас. Она звала маму, не зная о том, что мамы у нее больше нет. Я бежал к ней, я думал, что успею…
   Максим замолчал так же внезапно, как и начал говорить. Соня сидела, вжавшись в кресло, и не знала, как ей вести себя. Она понимала, что с Максом твориться что-то странное, не поддающееся разумному объяснению. Но ведь он был необычным человеком, со своими загадками, со своим таинственным прошлым. Неожиданно он опять начал говорить, причем он продолжал фразу, которую вероятно начал мысленно.
- …следом за мной. Я старался бежать быстрее, но не успел. Вода была обжигающе-холодной, грязной, она несла с собой обломки домов, мебель, вырванные с корнем деревья. Я зацепился за ветки старого дуба и полез наверх. А она все сидела на крылечке и смотрела огромными детскими глазами на эту адскую волну. Я видел, как они стирали ее будущее, ее жизнь. Она больше не плакала, а просто сидела спокойно и смотрела вперед. Словно понимала неизбежность своей гибели. Через секунду от дома не осталось и следа. Ее красное платьице несколько раз мелькнуло среди обломков и воды и все для нее закончилось! Я был высоко, а мое сердце истекало кровью, потому что я знал….
Максим снова замолчал, но Соня поняла, что он продолжает свой монолог мысленно. Она всматривалась в его лицо и не узнавала. Перед ней стоял старик с длинными седыми волосами и глубокими морщинами. Его взгляд был потухшим и мутным, и в нем читалась вселенская скорбь. Соня встала и подошла к нему, она стояла напротив, но Максим ее не видел. Он находился в каком-то другом страшном мире, а рядом с Соней было лишь его тело, его земная оболочка, лишенная души.
- …за что? Ведь мы старались, мы несли в мир любовь и добро! Своими исследовательскими и добрыми деяниями мы обогащали новой информацией торсионные поля Всеобщего информационного пространства. Мы достигли главной цели - создали высокого уровня жизнь в физическом мире, которая способствовала совершенствованию и прогрессу жизни в тонком мире. Что же мы сделали не так? Какую ошибку совершили? Почему все пошло не так, как мы задумывали? Мы строили мир для любви и счастья, а мир погряз в войнах и насилии! Нет, мы знаем, что виновны, но зачем же прибегать к таким методам? Это несправедливо! Там в горах я видел….
     Максим снова замолчал. Глаза Сони наполнились слезами. Она вдруг поняла, что человеку, стоящему перед ней пришлось пережить какую-то страшную катастрофу. Максим все также неподвижно стоял, мысленно разговаривая сам с собой, а Соня плакала. Она сама не могла объяснить, что с ней происходит, словно ей открылась ужасная тайна мироздания, которую ее мозг никак не мог осознать.
    Соня открыла глаза. Она не заметила, как уснула. В комнате было темно. Девушка услышала осторожные шаги, потом тихонько щелкнул замок, дверь скрипнула, отворяясь, и все снова затихло. Соня вскочила с дивана и выбежала в коридор. Она торопливо натянула куртку и поспешила за Максимом.  Выйдя на улицу, она увидела, как он быстрым шагом удаляется в сторону проспекта. Девушка последовала за ним, стараясь не обнаружить свое присутствие. Мужчина шел, не оглядываясь и не замедляя шаг. От вчерашнего старца не осталось и следа. Теперь это был молодой подтянутый человек, с какой-то своей целью и решимостью достичь ее. Соня шла, не отставая, но и не приближаясь к нему. Воздух был холодным и влажным, девушке было тяжело дышать. Ее руки замерзли и она спрятала их в карманы. Через некоторое время, Максим свернул во двор и зашел в один из подъездов. Соня вошла следом. Она поднялась за мужчиной на верхний этаж и увидела, как он входит в квартиру.  Девушка прошла на площадку выше, по лестнице, ведущей на чердак. Она укрылась за колонной, где было темно и ее никто не мог заметить снизу. Она присела на небольшой пыльный выступ и стала ждать, вспоминая все, о чем Максим говорил минувшей ночью. Его монолог был таким странным, волнующим и загадочным, что Соня начала сомневаться, было ли это все на самом деле и ей все приснилось.
    Прошло не меньше трех часов, а может даже больше. Соня так торопливо выбежала вслед за Максимом, что не надела часы и теперь потеряла счет времени. Неожиданно дверь отворилась, и из квартиры вышел Максим. Он повернул голову в сторону колонны, за которой скрывалась Соня, улыбнулся, казалось сам себе, и быстро побежал вниз по ступенькам. Девушка некоторое время еще оставалась в укрытии, затем спустилась к двери и нажала кнопку звонка. Из-за двери послышался голос:
- Входите! Открыто!
Соня толкнула дверь, которая плавно отворилась, открывая перед ней темное незнакомое пространство квартиры.  Девушка вошла внутрь.
- Проходите сюда. Я жду вас, - проговорил все тот же голос. Соня пошла на его звук и очутилась в просторной комнате с большими окнами. Ей навстречу на инвалидной коляске выехал мужчина. Его лицо было приятным и располагающим. Большие голубые глаза смотрели ласково, а аккуратная бородка придавала облику какую-то интеллигентную утонченность. 
- Вот он ваш шедевр. Смотрите! – Сказал он, принимая Соню за кого-то другого, и откинул с картины, установленной на мольберте у окна, тонкое батистовое покрывало. Их взору тут же открылось удивительное зрелище. На темно-фиолетовом фоне неба были рассыпаны мерцающие звезды. Огромная желтая луна скрывалась за свисающими ивовыми ветками, опускающимися в водную гладь, отливающую серебром. Картина была настолько необыкновенной и фантастической, что Соня не смогла сдержать своего восторженного возгласа.
- Подождите, это еще не все! – Таинственно сказал мужчина, довольный Сониной реакцией. – Посмотрите на картину рассеянным взглядом. Так, словно вы хотите разглядеть что-то вдали, сквозь этот холст.
   Соня послушалась и в тот же миг картина ожила. Ветки ивы стали покачиваться, словно встревоженные легким ветерком. Звезды мерцали, а по воде пробежала легкая рябь.
- Этого не может быть! – Воскликнула Соня.
- Но ведь вы увидели это только что своими глазами, - улыбнулся мужчина.
- А кто автор?
- Лемуриец.
- Кто?
- Так он себя называет. Сверхчеловек. А разве вы не знали?
- Я прошу прощения, что сразу вам не призналась. Видимо, вы ошиблись и приняли меня за кого-то другого, - извиняющимся тоном произнесла Соня. Мужчина сразу насторожился.
- Так вы не Анна?
- Нет. Я - Соня.
- А что вы здесь тогда делаете? – Мужчина подозрительно уставился на девушку.
- Я сейчас вам все объясню. Я пришла сюда за одним молодым человеком. Он мне очень дорог, и я тревожусь за него…
- Он вас знает?
- Конечно…
- Тогда мне нечего боятся. Он очень осторожен.
- Эту картину нарисовал Максим? – Спросила Соня, указывая на полотно.
- Максим? – Мужчина удивленно посмотрел на девушку. – А впрочем, неважно. Разве имя имеет какое-то значение?
- А как же тогда его настоящее имя?
- Какая разница? Я и сам этого не знаю.
Соня посмотрела на картину и в правом нижнем углу увидела, выполненную красивым ровным подчерком, подпись «Лемуриец».
- Где-то я уже слышала нечто подобное.
- Возможно, но это тоже не имеет никакого значения! Важно содержание, а не штампы. Правда? – Мужчина ухмыльнулся.
- Согласна. Извините, а как ваше имя?
- Со мной все намного проще. Зовут меня Андрей и я обычный человек из плоти и крови.
- А он разве не человек? – Спросила девушка, указывая на картину.
- А вы думаете создать такое под силу простому смертному?
- На самом деле, я никогда ничего подобного не видела!
- Правильно, и вряд ли увидите! Эти картины очень дороги и их обычно ревностно хранят от чужих глаз, - сказал Андрей.
- И сколько стоит такая картина?
- Это бестактный вопрос.
- Но ведь вы называете цену?
- Покупатель называет цену сам.
- Меня интересует лишь можно ли на деньги, вырученные от картины, купить очень дорогой автомобиль? – Спросила Соня. Мужчина пристально посмотрел на нее, затем улыбнулся.
- Вы про Мерседес? Да, это его машина. Была. Ему не нужны вещи, но позволить он может себе многое!
- Я хочу понять, что он за человек? Какие воспоминания гнетут его? Я хочу помочь ему!
- Верю. Но вряд ли я могу быть вам полезен! Я знаю не больше вашего. Он приходит, создает шедевр и уходит. И я никогда не знаю, когда увижу его в следующий раз. Он, как мираж, исчезающий в пустыне. Его нельзя удержать, потому что подобно воде он просочится у вас между пальцев.
- Я это знаю. А где он живет?
- Он говорит, что его дом – Вселенная.
- Иногда он ночует у меня.
- Вам повезло. Находиться рядом с гением – это большая честь!
- Может быть…
Раздался звонок. Андрей посмотрел на Соню и улыбнулся.
- Я пойду, - сказала она.
- До свидания. Я рад, что познакомился с вами! – Сказал мужчина.
- Я тоже рада. Во всяком случае, я теперь знаю, где искать успокоение.
- Можете на меня рассчитывать.
Соня открыла дверь, на пороге стояла важная дама в широкополой ярко-красной шляпе.
- Здравствуйте. Мне нужен Андрей Иванович, - сказала она.
- Он вас ждет. Проходите, пожалуйста, - проговорила Соня, пропуская даму в квартиру.                Затем вышла и затворила за собой дверь. Ей вдруг стало очень грустно оттого, что удивительная желтая луна будет дарить свой холодный волшебный свет только этой важной даме. Соне показалось, что лунный свет проник в ее сердце, связав ее навечно с картиной и с ее создателем. 
   Солнце было ярким, но его лучи больше не дарили тепла. Природа готовилась к зиме, перелетные птицы улетели в теплые края и только толстые взъерошенные голуби сидели на солнышке, собравшись в кучку. Соня медленно шла домой. Ей вдруг представилось, что она – актриса, которую выпустили на сцену случайно. Вокруг все превосходно играли, а она совсем не знала своей роли. Она усиленно пыталась понять своего персонажа, уловить смысл спектакля, но из этого ничего не получалось. Вся жизнь ее была большим театром, но играть в нем Соню почему-то не научили.
   Подходя к подъезду, Соня увидела Максима. Он сидел на скамейке и что-то чертил веточкой на земле. Заметив девушку, он тут же стер ногой свой рисунок и поднялся ей навстречу.
- Привет, - сказал он.
- Привет. Как дела? – Спросила Соня, все еще находившаяся под влиянием его ночного поведения.
- Отлично. Прости, что долго не появлялся. Я очень соскучился! – Максим улыбнулся и, наклонив голову вниз, сделал «виноватое» лицо. Девушка удивленно взглянула на него. Он совсем не помнил о том, что ночь провел у Сони. – Пригласишь в гости?
- Приглашаю.
- Отлично. Я схожу в магазин и сразу вернусь, - сказал Максим и хотел идти, но девушка задержала его за руку.
- У меня все есть. Пойдем со мной, - попросила она, боясь, что он опять исчезнет. Мужчина улыбнулся, словно прочитал ее мысли.
Они вошли в квартиру. Соня открыла тумбочку и достала запасной комплект ключей, который сделал Максим.
- Возьми, - сказала она. – Можешь приходить сюда, когда захочешь. Завтра у меня кончается отпуск.
- Ты уверена?
- Как никогда!
- Спасибо. Хочешь чаю?
- Твоего фирменного?
Максим кивнул. Соня кивнула ему в ответ. Они стояли друг напротив друга очень близко. Их руки слегка соприкасались и Соне казалось, что еще немного и раздастся взрыв от скопившегося вокруг них напряжения. Глаза Максима вдруг потемнели и стали черными. Он, не отрываясь, смотрел на девушку, а она опять почувствовала себя беззащитной бабочкой, парализованной сладким ядом. Но этот паралич ее совсем не пугал, напротив, она жаждала продолжения. Она ждала прикосновений и объятий, но вместо этого мужчина тряхнул головой и чары рассеялись. Он грустно улыбнулся и пошел на кухню. Соня осталась стоять разочарованная и обессиленная.
   В семь зазвонил будильник. Соня потянулась и вскочила с постели. Она заглянула в зал, не надеясь увидеть там Максима, но к ее изумлению, он спокойно спал на диване. Девушка умылась, позавтракала и, одевшись, зашла в зал.
- Максим, - прошептала она, потрепав его по голове.
- У, - пробурчал он.
- Я пошла на работу. Ты не уходи. Ладно? Я приду в восемь.
- Угу.
    Соня вышла на улицу. День был теплым и солнечным. «Может бабье лето пришло? – Подумала она. – Хотя, какое бабье лето в ноябре? И почему бабье? Странное название. А бывает мужицкое лето? А летнее лето оно чье?»
Развлекая себя такими глупыми мыслями, Соня и не заметила, как очутилась возле больницы. Она взбежала по лестнице и влетела в ординаторскую.
- Всем привет! – Воскликнула она, бросая сумку на диван. Чащин стоял у окна и смотрел на улицу. Услышав ее голос, он сразу обернулся. Марианна выглянула из-за ширмы.
- Привет! Соня? Боже, какая ты красивая! – Воскликнула она. – Просто девушка с обложки!
- Да, я сменила имидж, - сказала Пестовская и повернулась вокруг своей оси.
- С чем это связано? – Спросила Марианна, оглядывая ее с ног до головы.
- Влюбилась, наверное, - мрачно ухмыльнулся Сергей Петрович.
- Точно! Я влюбилась! Но никаких подробностей. Я перед планеркой сбегаю в гинекологию к Лариске, - прощебетала Соня и быстро переодевшись, выбежала в коридор.
- Васильева пришла? – Спросила она медсестру, проходившую мимо.
- Да, Софья Владимировна. Она в ординаторской.
Соня открыла дверь и увидела подругу, которая сидела на диване и пила кофе, аромат которого разносился по всей комнате и создавал какой-то домашний уют.
- Сонька! Это ты? – Воскликнула Лариса, отставляя кружку и поднимаясь навстречу Пестовской.
- Я! Привет, дорогая, - Соня обняла подругу и поцеловала в щеку.
- А ну-ка садись и все рассказывай! Кофе налить?
- Нет, спасибо. Я на минуточку. Зорин вернулся, теперь на планерку нельзя опаздывать.
-  Слушай, тебе так идет этот цвет. И что ты раньше так не красилась? И вообще, ты какая-то другая! Неужели закрутила роман с Артуром? – Спросила Лариса, оглядывая Соню со всех сторон.
- Да ты что? Какой Артур? Ты знаешь, о чем он меня спросил, когда мы ехали домой?
- О чем?
- Ты любишь секс? – Гримасничая, сказала Соня.
- Да ты что? Вот придурок! А с виду-то ничего был. Ну и что ты на это ответила?
- Я сказала, что это самый идиотский вопрос, который я когда-либо слышала. На него нет ответа. Если я скажу - нет, то это будет неправда, а если я скажу – да, то это будет пошло.
- А он?
- Он сказал, что женщина не должна быть такой умной.
- Отчего мужики так поглупели в последнее время? – Задумчиво произнесла Лариса.
- Вероятно оттого, что им уделяется слишком много внимания.
- Ну, если это не Артур, тогда кто?
- Это длинная история, а мне пора на встречу с Зориным, - сказала Соня и, подойдя к зеркалу, полюбовалась собственным отражением.
- Он что, опять был в экспедиции по Тибету? – Спросила Васильева, с некоторой завистью глядя на подругу.
- Нет, на сей раз, он был  на море.
- Ну, тогда вам еще повезло. А я думала, он опять три часа без передышки будет рассказывать вам про сверхлюдей, замурованный в пещерах.
- Нет, - засмеялась Соня, но вдруг стала серьезной. – Сверхлюди? Точно! Он же в прошлом году рассказывал про лемурийцев! Вот откуда я слышала это слово!
- Что? – Не поняла Лариса.
- Ничего. Ты – чудо! Все, мне пора. Я побежала на планерку.
В кабинете за столом сидел Зорин. На вид ему было не более пятидесяти лет. Фигура его была гибкой и подтянутой, а глаза  живыми и молодыми.
- А, Сонечка, входи. Все уже собрались. Отлично выглядишь, - сказал главврач.
- Здравствуйте, Борис Федорович! Как отдохнули? – Спросила Пестовская, занимая свободное место между Марианной и Багуровым. Сергей Петрович мрачно взглянул на нее исподлобья.
- Отдыхать всегда хорошо! Ну, да ладно, давайте к работе. Что у нас сегодня?
- У меня плановая резекция желудка. Больной поступил из районной больницы с язвенной болезнью, осложненной рецидивирующим кровотечением, - сообщила Соня.
- Биопсию делали? – Спросил Зорин, надевая очки и листая историю болезни.
- Да, отрицательная.
- Хорошо. Сергей Петрович проведи обход, а мы с Сонечкой пока поболтаем. А вам, господа, до свидания!
Соня осталась сидеть на своем месте. Когда все вышли, Зорин поднялся и, наполнив чашки чаем, сел рядом с девушкой.
- Как дела? – Спросил он.
- Вы даете повод для сплетен, - кокетливо улыбнулась Соня, принимая чашку.
- Ну, доставь мне, пожалуйста, такое удовольствие, - сказал Борис Федорович, обнимая девушку за плечи.
- Разве я могу вам отказать? Вот только наши дамы меня могут возненавидеть, - Соня многозначительно подняла одну бровь и взглянула на шефа. Он рассмеялся.
- Вот лиса!
- Борис Федорович, помните вы в прошлом году ездили в Тибет? Вы тогда что-то рассказывали про лемурийцев, - спросила Пестовская.
- О, конечно. Это была удивительная экспедиция! А что это ты о ней вдруг вспомнила? – Зорин внимательно посмотрел на Соню.
- Да один знакомый рассказывал про лемурийцев. Сказал, что это какие-то сверхлюди, а толком ничего не объяснил. Вот я про вас и вспомнила.
- О, Сонечка, это долгий разговор. Это надо всю эволюцию проследить. Ну, если коротко, так это наши далекие предки. Именно с лемурийцев началась человеческая жизнь на земле.
- А как же теория Дарвина? – Соня поставила кружку на стол.
- Глупость вся его теория. Бред! Если основываться на данных религии и Посвященных, ясновидящих, магов, человек на земле возник путем уплотнения духа. Люди первой расы были еще ангелоподобными. Они постепенно уплотнялись и достигли достаточной плотности в третьей расе. Это и были лемурийцы. Затем в результате эволюции возникли атланты, а после них уже наша цивилизация, - горячо произнес Борис Федорович и его глаза возбужденно заблестели. Он был приятно удивлен интересом Сони к его увлечению. Она была его любимым ординатором, он относился к ней как к дочери. Переживал вместе с ней ее неудачи, радовался ее успехам. А теперь он нашел в ее лице родственную душу.
- А они сильно отличались от современных людей? – Спросила Соня.
- Конечно. Лемурийцы вели полуводный образ жизни, небольшие жабры помогали им дышать под водой. Но главное их отличие – это связь с тонким миром или с Богом, как тебе угодно. Они построили огромные города, достигли высочайшего уровня развития в технике, создали первоклассную науку, излечивали свое тело внутренней энергией. Продолжительность их жизни достигала 1000-2000 и более лет. Лемурийцы научились всесторонне использовать энергию физического мира, но их технологии базировались, прежде всего, на знании законов тонкого мира. Каждый лемуриец имел связь с Тем Светом, черпал оттуда знания, а его деятельность пополняла знаниями тонкий мир. Они могли сравнительно легко входить в состояние сомати, они научились дематериализовываться и материализовываться. Они освоили левитацию  и мгновенный перенос своего тела в пространстве, - объяснил Зорин.
- А что с ними произошло? Почему они исчезли?
- Вероятнее всего, на Земле произошла катастрофа. Возможно, это и был библейский всемирный потоп. Цивилизация лемурийцев была уничтожена. Хотя, самые развитые из них все же выжили.
- А возможно ли появление лемурийцев в настоящем времени? – Спросила девушка.
- Теоретически, да. Считается, что существует некий генофонд человечества, в котором находится большое число людей разных цивилизаций. В Тибете есть пещеры, каждая из которых скрывает в своих недрах людей в состоянии сомати.
- А что такое состояние сомати?
- Это состояние глубокой медитации, позволяющее сохранить людей в течение длительного срока. Ни один из религиозных деятелей Востока, которые рассказывали нам о сомати, не сказал, что это состояние имеет ограничение по времени, - сказал Зорин и, поднявшись, подошел к окну и выглянул на улицу.
- А если бы сейчас они все-таки появились, они могли бы быть похожи на нас? – Спросила Соня.
- Я думаю, им под силу принять облик современного человека. Они обладали огромными возможностями, - сказал Борис Федорович, но вдруг отвлекся и заговорил совсем на другую тему. – А что это с Сережей происходит?
- А что с ним?
- А пойди-ка сюда, - позвал Зорин и указал на улицу. Соня подошла к окну и увидела Чащина. Он стоял на крылечке, курил и отрешенно смотрел куда-то вдаль.
- Думает о чем-то, - неуверенно сказала девушка, не желая быть разоблаченной.
- Нет. Что-то у него случилось. Ты уж с ним поласковее, - шеф посмотрел на Соню и подмигнул ей.
- Хорошо. Ладно, я пойду готовиться к операции.
    Соня стояла в операционной с согнутыми в локте и поднятыми вверх руками. Чащин стоял напротив нее в такой же позе. Они смотрели друг на друга и молча ждали, пока операционная сестра накрывала пациента простынею и обрабатывала йодным раствором место для разреза.
- Борис Федорович волнуется за тебя. Он считает, что у тебя что-то произошло, - сказала, наконец, Соня.
- А ты разве не знаешь, что со мной произошло? – Спросил Сергей Петрович.
- По-моему, все пришло к логическому завершению.
- Ты так думаешь?
- Да.
- А с тобой что происходит? – Спросил Чащин.
- Давай, не будем сейчас говорить об этом, - попросила Соня.
- А когда мы можем поговорить? Ты в последнее время избегаешь меня.
- Глупости. Просто мне надоело выяснять отношения.
- Все готово, - сказала операционная медсестра.
- Ну, с Богом, - произнесла Пестовская, подходя к операционному столу, на котором лежало тело. Да, сейчас это было только тело без имени, без лица, без чувств. Кусок желтой от йода плоти, в обрамлении белоснежной стерильной ткани.   
- Скальпель, - сказала Соня. Она ощутила в руке холод, от блестящего метала, посмотрела на острие, потом подняла глаза на Сергея. Он слегка кивнул и Соня угадала под маской легкую одобрительную улыбку. Она склонилась над пациентом и сделала тонкий ровный разрез. Чужое тело доверчиво открывалось ее взгляду.
- Ты счастлива? – Спросил Чащин и обратился к сестре, - зажим.
- Зачем ты спрашиваешь? Тампон и скальпель.
- Я хочу знать.
- Неподходящее время для разговора.
- Мы всегда разговаривали во время операции и никому это раньше не мешало. Зажим и коагулятор.
- Раньше мы разговаривали на другие темы. Вот он момент. Сейчас мы увидим причину, мучившую этого человека на протяжении десяти лет. Интересно, а язва понимает, что мы сейчас ее убьем? – Спросила Соня, быстро взглянув на Чащина. Он усмехнулся.
- Странные размышления для хирурга!
- Боже мой! – Воскликнула Пестовская и, выпрямившись, уставилась огромными глазами на Сергея Петровича. – Это рак!
- Не может быть! Гистология дала отрицательный результат, - сказал Чащин. В операционной повисло молчание.
- Я всегда его чувствую. Предательские клетки собственного организма превратились в убийц. Взгляни на основание язвы, оно неровное, узловатое. Да, ты ведь сам все понимаешь!
- Танечка, быстро в лабораторию. Пусть сделают гистологическое исследование еще раз, - распорядился Сергей Петрович, взяв для анализа несколько фрагментов язвы.
Соня между тем расширила разрез.
- Бесполезно, метастазирование в соседние органы и лимфоузлы, - обреченно проговорила она. – Сколько ему лет?
- Какая разница! Это просто тело. Тело, пожираемое болезнью. Зачем ты хочешь знать больше?
   Соня вытерла салфеткой руки и подошла к окну. По парку гулял пожилой мужчина с маленькой девочкой. Он что-то рассказывал ей, указывая на небо и на деревья. Вероятно о том, что все меняется в природе. Жаркое радостное лето сменяется дождливой осенью, а затем наступает холодная безжалостная зима. Все затихает, замирает, впадает в спячку, но потом, снова приходит весна и жизнь возрождается. И только для человека, лежащего на операционном столе весна больше уже никогда не наступит. И самое страшное, что он об этом даже не догадывается.
   Чащин тоже подошел к окну и выглянул на улицу.
- Хороший день сегодня, - сказал он.
- Да, - отозвалась Соня.
- Что будем делать?
- А что тут уже сделаешь? Оставим все, как есть.
- Может, все-таки резекцию?
- Какой смысл? Зачем обрекать его на дополнительные страдания?
- Ты права.
В операционную вошла Таня.
- Что? – Спросил, обернувшись, Сергей. Она кивнула.
- Ничего другого мы не ждали, - сказала, вздохнув, Соня. – Давай, заканчивать операцию.
   В ординаторской было очень тихо. Сергей Петрович сидел на диване с кружкой чая в руках.
- Скажем ему? – Спросил он. Соня выглянула из-за ширмы.
- Нет. Может быть, родственникам…
- У него нет родственников.
- Совсем?
- Совсем. Я позвонил в районную больницу. Он живет в один, в деревне, - сказал Чащин.
- Откуда такая тишина? Как в могиле!
Сергей Петрович поставил кружку на стол и, дотянувшись до приемника, включил его. Из динамиков полилось: «Я тебя никогда не забуду, я тебя никогда не увижу…»
- В тему! – Воскликнул Чащин и выключил приемник.
- Ладно, кто-то уходит, кто-то приходит, - сказала Соня.
- Это ты сейчас о себе? – Спросил мужчина.
- Нет, это я философствую.
- Так и не расскажешь?
- О чем?
- Сама знаешь.
- А что рассказывать, Сереж? У меня началась другая жизнь. Жизнь без тебя, - сказала Соня, присаживаясь рядом с ним на диван.
- С кем? – Спросил Чащин, отодвигаясь от нее и поворачиваясь, чтобы видеть ее лицо.
- Не важно.
- Не хочешь говорить? Ну и не надо.
   Соня вышла из дверей больницы. Солнце медленно садилось за горизонт, окрашивая небо в огненно-красный цвет. Погода была теплой и безветренной. По асфальтированным дорожкам важно вышагивали голуби. Люди спешили с работы домой и у каждого из них была своя, неповторимая и непредсказуемая жизнь. А у человека с раком желудка больше не было жизни. Он какое-то время будет думать, что он выздоравливает. Он будет строить планы на будущее, будет планировать покупки, а страшная жестокая болезнь между тем будет пожирать его внутренности и отравлять кровь. Его силы начнут постепенно иссякать,  желания притупляться и только чувство боли и обиды будет расти с каждым днем. Сначала он будет бороться, будет цепляться за жизнь, а потом он опустит руки, и будет проклинать судьбу и ждать конца. Сколько раз Соня уже видела такое. И каждый раз в ее душе рос протест против несправедливости. Почему кто-то свыше вершит судьбы и определяет, кому и сколько осталось?
   Она была врачом и, как все врачи, не верила в чудесное исцеление, но в этот раз вдруг подумала, что если Максим будет ждать ее дома, то человек с раком желудка выздоровеет. Она поверила в это всем сердцем и ускорила шаг. Взбежав по лестнице, она нажала кнопку звонка. Ее сердце учащенно билось, пока она ждала. Замок щелкнул и дверь отворилась. На пороге стоял Максим.
- Привет! – Просто сказал он. Соня счастливо улыбнулась и вошла в квартиру. – День прошел удачно?
- Нет. У моего пациента обнаружили рак, - ответила Соня. – Но я подумала, что если ты окажешься дома, то я смогу его вылечить.
Максим внимательно посмотрел ей в глаза и в глубине их разглядел боль и беспомощность.
- Ты права. Ты сможешь его вылечить, - сказал он. – Есть одно лекарство от этой страшной болезни. Оно пока неизвестно медицине, только потому, что всему свое время. Но я могу тебе его достать.
Соня вспомнила разговор с Зориным о сверхспособностях лемурийцев. Если Максим на самом деле был представителем древней цивилизации, то возможно он действительно обладал знаниями, неизвестными современному миру. Это вселяло надежду.
- А что это за лекарство? – Спросила девушка.
- Давай, договоримся. Если ты мне доверяешь, то я принесу тебе его, но ты не будешь ничего спрашивать. Если же тебе обязательно надо докопаться до истины, то пусть все остается так, как есть, словно я ничего тебе не говорил, - сказал Максим.
- Я поняла. Я не буду тебя ни о чем спрашивать.
- Хорошо. Ты голодна?
- Как волк!
- Я приготовил ужин.
- Сам? – Удивилась Соня.
- А что такое? Я прекрасно готовлю.
- Я не перестаю тебе удивляться! Это опасно. Я ведь могу влюбиться в тебя, - проговорила девушка и, подойдя к Максиму, обняла его за талию и прижалась к его груди. Он тоже обнял ее и, наклонив голову, посмотрел в глаза. Его взгляд обжигал и Соня это чувствовала. Она чувствовала биение его сердце и легкую дрожь в руках. Его губы были совсем рядом и она ждала их прикосновения. Но Максим вдруг, как и раньше, отстранился от нее.
- Мой руки и за стол, - грустно сказал он, глядя куда-то в сторону.
- Что случилось? – Спросила девушка.
- Когда?
- Сейчас!
- А разве что-то случилось? – Спросил Максим, по-прежнему пряча от Сони свой взгляд.
- Ты что, ничего не чувствуешь?
- А что я должен чувствовать?
- Забудь, - раздраженно сказала Соня и вошла в ванную, торопливо закрыв за собою дверь. Ее переполняли противоречивые чувства. Она никак не могла понять, кем она была для Максима. Спасительным островом в бушующем океане, куда он заплывал, чтобы отдохнуть и потом снова исчезнуть за горизонтом? Глупышкой, простотой которой он, не стыдясь, пользовался? Или же все-таки их соединяли какие-то чувства?  Соня понимала, что дальше так продолжаться не может, что она должна серьезно поговорить с Максимом и понять, наконец, кто он и что на самом деле чувствует к ней. Но она никак не могла начать этот разговор. Девушка понимала, что глупо требовать объяснений от мужчины, который ни своими действиями, ни своими словами пока не давал ей повода мечтать о взаимной любви и счастье. 
   Соня вышла из ванной. Ей совершенно расхотелось есть. Первым порывом было уйти в спальню, закрыться там и разрыдаться. Но навстречу ей вышел Максим.
- Ты что так долго? – Спросил он.
- Слишком грязной была. Долго отмывалась, - съязвила девушка.
- Я накрыл на стол, - сказал Максим, делая вид, что не замечает ее раздражения. Он взял Соню за руку и повел в зал. В центре комнаты находился небольшой круглый столик, покрытый белоснежной скатертью. В красивой хрустальной вазе стояли свежие белые розы. Стол был искусно сервирован.
- Откуда это все? – Удивилась девушка.
- Ну, я не волшебник, я только учусь, но кое-что у меня уже получается, - улыбнулся Максим, отодвигая для Сони стул. Она послушно села. Мужчина щелкнул зажигалкой и зажег свечи, стоявшие в центре стола.  Комната погрузилась в романтичный полумрак.
- Итак, чем ты меня будешь кормить? – Спросила девушка.
- Прошу, - проговорил Максим и перед ней внезапно возникло блюдо с едой. Овощи были фигурно нарезаны и красиво уложены по кругу, в центре лежал аппетитный мясной рулетик.
- Ого! Я такого даже в ресторанах не видела! – Воскликнула Соня.
- И уж точно не пробовала.
Девушка взяла вилку и ножик и, отрезав небольшой кусочек, положила его в рот. Вкус был нежным и необычным.
- Что это? – Спросила Соня, взглянув на Макса, который ничего не ел, а только внимательно смотрел на нее.
- Пища богов, - улыбнулся он.
- Очень вкусно! Везет богам! А ты почему не ешь?
- Потому что я смотрю на тебя. Ты очень красивая.
- Зачем ты это говоришь?
- А разве я не могу сказать то, что вижу и чувствую?
- Вот и скажи, что ты чувствуешь?
- Поверь, я знаю, о чем ты думаешь…
- Ни черта ты не знаешь! Ты все врешь! – Перебила его Соня, вставая из-за стола. – Спасибо, было очень вкусно.
- Но ты ведь почти ничего не съела?
- Я сыта и хочу спать!
Девушка зашла в спальню и, закрыв за собою дверь, упала на кровать. Неизвестность пугала и раздражала ее.

  Чащин заставлял себя идти домой. Ноги его плохо слушались и все время хотели повернуть в сторону Сониного дома. Но он упрямо направлял их к собственной квартире. Он брел по улице, не замечая ничего вокруг. Мир, как будто перестал для него существовать. Сергей Петрович вспоминал счастливые часы, проведенные с Соней и жил, казалось, лишь одними воспоминаниями.
    Он открыл дверь своим ключом и зашел в квартиру. Наташа услышала и вышла ему навстречу.
- Привет, - устало сказал Чащин.
- Привет. На столе ужин, - сухо произнесла жена и, развернувшись, ушла в комнату.
Сергей Петрович облегченно вздохнул, ему уже порядком надоели каждодневные выяснения отношений и простое молчание со стороны жены, расценивалось им теперь, как подарок. Он умылся и зашел на кухню. Вскипятив чайник, он заварил себе кофе и сел за стол. Есть совсем не хотелось. Сергей Петрович задумался и не заметил, как вошла Наташа.
- Что, все страдаешь? – Спросила она.
- Не начинай, прошу тебя, - сказал мужчина.
- Вот скажи мне, только честно, чем она лучше меня? Она красивее, умнее или лучше в постели?
- Наташ, прекрати. Что ты хочешь от меня услышать?
- Я хочу понять! Почему ты променял меня на нее?
- Послушай, если ты не можешь меня простить, то давай расстанемся. Я знаю, я виноват. Но с этим уже ничего не поделаешь! И если ты будешь каждый день мне напоминать об этом, то наша жизнь превратится в кошмар, - раздраженно сказал Чащин.
- А мою жизнь ты уже давно превратил в кошмар! Думаешь, легко знать об изменах мужа и молчать?
- Не надо было молчать! Кто тебя заставлял?
- Любовь! Я любила тебя и не хотела потерять.
- Так зачем же сейчас ты мучаешь меня? Я здесь, с тобой, а с Соней все кончено! Что тебе еще нужно? – Воскликнул Сергей Петрович.
- С Соней все кончено, потому что это она тебя бросила! А если бы она тебя сейчас только пальчиком поманила, ты бы понесся к ней, как преданная собака.
- Это становится невыносимым! – Воскликнул Чащин, шумно отодвигая стул и вставая из-за стола.
- Куда ты собрался? – Испугалась Наташа.
- Не важно. Куда угодно, лишь бы подальше от этих бесконечных скандалов!
Сергей Петрович надел куртку и, хлопнув дверью, ушел. Наташа опустилась в коридоре на корточки и, закрыв лицо руками, заплакала.
   Чащин брел по улице, опустив голову и глядя себе под ноги. Его жизнь рушилась и он совсем не хотел ее спасать. Он словно отдался полностью течению жизни и теперь плыл, не разбирая пути. Он натыкался на подводные камни, на стволы сломанных деревьев, на отмели, но не чувствовал боли, не чувствовал раздражения, не чувствовал ничего.
    Неожиданно кто-то схватил его за руку. Сергей Петрович поднял голову и увидел своего бывшего одноклассника.
- Серега, это ты?
- Федька! Березкин! Вот это да!
- Сколько лет мы с тобой не виделись? Десять?
- Больше. Пятнадцать.
Мужчины обнялись.
- Ну, что, ты не торопишься? – Спросил Березкин.
- Нет, - ответил Чащин.
- Посидим где-нибудь?
- Давай. За углом есть неплохой ресторанчик, - предложил Сергей Петрович.
- Идет.
Войдя в ресторан, мужчины расположились за столиком у окна и заказали коньяк и лимон.
- Ну, рассказывай, как живешь? Где ты сейчас? – Спросил Федор.
- Да, ничего интересного. Я работаю в больнице хирургом, - просто ответил Чащин.
- Ни фига себе. Значит, распарываешь брюхи?
- Скорее зашиваю распоротые. А ты как?
- Ой, ты же помнишь, как я учился? – Воскликнул Березкин.
- Как забыть такое!? Помню, как ты математичку до истерики довел, доказывая, что трижды три будет десять, - засмеялся Сергей Петрович.
- Точно! Было дело. А помнишь нашу физичку? Крутая телка была. Сиськи, как у Памелы Андерсен! Помнишь, она мне кол вкатила? Знаешь, за что?
- Да за знания!
- Нет. Я к ней в лаборантской приставать начал и нечаянно какой-то реактив на ее новую блузку вылил. Вот она и взбесилась! Стерва еще та была! – Федор довольно прищелкнул языком.
- Ну и где ты сейчас? – Спросил Чащин.
- В ментовке семь лет оттарабанил, а сейчас я – частный детектив!
- Кто?
- Детектив. Частный. Ну, там неверных мужиков пасу, да за любовницами слежу, чтобы не борзели.
- Круто. Ну, что, по пятьдесят? – Спросил Сергей Петрович, наливая коньяк в рюмки.
- Давай. За встречу.
- Слушай, а ты Славку Барышева видишь? Я его пытался разыскать, но бесполезно.
- Да, ты что, братан, не знаешь что ли? Он же из Чечни контуженый вернулся, а его баба с любовником. Его и переклинило, достал он пистолет и уложил их, а потом себе в голову выстрелил, - сказал Березкин, наполняя рюмки.
- Да ты что!
- Вот так. Суки эти бабы! Давай, Славку помянем. Земля ему пухом.
Мужчины выпили и закусили лимоном. Чащин задумался. Он вдруг представил себя на месте Барышева. Будто он тяжело поднимается по лестнице с перевязанной головой и шрамом на лице. Отворяет дверь и видит в постели Соню и ее любовника. Почему-то в роли любовника Чащину примерещился Багуров. Соня испуганно смотрит, а Сергей Петрович медленно ставит на пол вещмешок, достает пистолет и стреляет, стреляет, стреляет…
- Что с тобой? Эй, Серега! – Березкин тронул одноклассника за плечо.
- Да так, задумался, - словно очнувшись, произнес тот. – Слушай, а дорого ты берешь за услуги?
- Ну, смотря, что делать. А ты ради интереса спрашиваешь или клиента подкинуть хочешь? – Федор сразу оживился.
- Да есть один. Он думает, что любовница ему изменяет.
- О, это по моей части.
- А сколько это будет стоить?
- Серега, скажи честно, твоя девка? Да, ладно, не парься. Я столько уже таких, как ты видел! Ничего в этом позорного нет. Просто для тебя я скидку сделаю. Мы же с тобой дружили с самого первого класса.
  Чащин молча уставился в окно. По тротуару прогуливалась влюбленная парочка. На их лицах сияли улыбки, они были счастливы и беззаботны. Сергею Петровичу стало очень тоскливо. Он чувствовал себя полным идиотом. Что и зачем он хотел разузнать? На что надеялся? Соня бросила его и уже не вернется. А вдруг ее избранник обманывает ее? Может, он преступник? Чащин налил себе в рюмку коньяка и залпом выпил.
- Ладно, сколько ты возьмешь с меня? – Спросил он.
- С тебя пятьсот баксов, - ответил Березкин, ухмыльнувшись.
- По рукам. Я напишу тебе ее адрес.
- Через неделю доложу все как есть, в подробностях и картинках, - сказал Федор, пожимая Чащину руку.

Соня открыла глаза. Солнечный свет разливался по комнате. В квартире стояла тишина. Девушка встала и вышла в коридор. Кроссовки Максима исчезли, как и он сам. Соня походила по квартире, заглянула в холодильник, где стоял почти нетронутый ужин, затем зашла в ванную и включила воду. Она почувствовала вдруг себя очень одинокой и никому не нужной. Максим исчез и было неизвестно вернется он или нет. Эта его таинственность начинала раздражать девушку.
   Зазвонил телефон. Соня сняла трубку и услышала голос подруги
- Привет, Соня-засоня! Чем собираешься заниматься сегодня? – Спросила Лариса.
- Еще не знаю. Я только что проснулась.
- Ну, я же говорю – засоня! Я заказала столик в «Берлоге».
- Опять?
- Не опять, а снова! В восемь зайду за тобой. Собирайся, - скомандовала Лариса.
- Хорошо. Жду.
   В «Берлоге», как всегда был аншлаг. Играла приятная джазовая музыка. Несколько пар танцевали в центре зала. Девушки расположились за столиком и сделали заказ. Слева от них сидели двое мужчин.
- Девчонки, давайте сразу познакомимся, да садитесь за наш столик, - предложил один из них. Соня оглянулась. Выглядели они вполне прилично и платежеспособно. Лариса под столом толкнула подругу ногой.
- Тогда вам придется весь вечер развлекать нас, - сказала, улыбнувшись, Соня.
- Согласны. Развлекать таких красивых девушек – это же одно удовольствие! Меня зовут Андрей, - сказал мужчина, поднимаясь и отодвигая для Сони стул.
- А я – Вадим.
- Лариса, - представилась Васильева.
- Соня.
- Ну, вот и познакомились. А как вы здесь оказались? – Спросил Андрей.
- Поужинать зашли после работы, - ответила Пестовская.
- Здорово! А мы отмечаем возвращение моего друга. Вадим вчера вечером вернулся из Африки.
- Ну и как там Африка? Крокодилы не кусаются? – Соня изобразила на своем лице интерес. Мужчины расхохотались.
- Нет, крокодилы там добрые, - сказал Вадим. – Может, потанцуем, пока нам не принесли заказ?
- А вы еще и танцевать умеете? – Спросила Пестовская.
- Умею.
- Ну, тогда пошли.
Оказавшись в центре зала, Вадим обнял Соню за талию и они закружились в танце.
- Да, танцуете вы так, словно в детстве вам ноги отдавило бетономешалкой, - сказала девушка.
- Неужели совсем все так плохо? – Озадачился Вадим.
- Я пока еще не все видела, но с ногами точно проблема. Вы уже третий раз на меня наступаете.
- Это от волнения. Может, поддержите меня вместо того, чтобы критиковать?
- Не могу.
- Почему же?
- Потому что я – стерва!
- Не похоже. Хотя… У меня есть предложение, давай после ужина поедем за город! – Проговорил Вадим, прижимая к себе Соню.
- А кровать там есть? – С ухмылкой спросила она.
- Огромная, - страстно прошептал мужчина.
- Ну почему же ты не задашь свой главный вопрос? – В тон ему спросила Соня.
- Какой?
- Люблю ли я секс?
- Ты любишь секс?
Соня расхохоталась и направилась к столику. Растерянный Вадим последовал за ней.
- Чем он тебя так насмешил? – Спросила Лариса.
- Извечным вопросом!
- Быть или не быть? – Васильева лукаво подмигнула.
- Почти.
- Понятно. Слушай, там у входа стоит такой красавчик! И, между прочим, не сводит с тебя глаз, - сказала она. Пестовская оглянулась и увидела Максима. Он стоял, прислонившись спиной к косяку и сложив на груди руки.
- Я сейчас, - прошептала Соня и встала из-за стола.
- Сонечка, ты куда? – Спросил Вадим, удерживая ее за руку и поднимаясь.
- Припудрю носик, - улыбнулась девушка и направилась к Максиму.
- Что ты здесь делаешь? – Спросила она, подойдя к нему.
- Могу задать тебе тот же вопрос, - сказал он, прищурившись и пристально глядя ей в глаза.
- Я здесь отдыхаю. А ты, что следишь за мной?
- Нет надобности, следить за тобой. Я всегда знаю, где ты и чем занимаешься! А теперь мы едем домой! – Уверенно сказал Максим и взял Соню за руку. Она вырвалась и с вызовом посмотрела ему в лицо.
- Я не поеду домой!
- Кто эти два клоуна?
- Это что, сцена ревности?
- Это вопрос!
- А какая тебе разница, кто они? Это мои знакомые и этот вечер я проведу с ними! – Заявила Соня. Максим схватил ее за локоть и потащил к выходу. Вадим увидел это и, вскочив, направился к ним.
- Что здесь происходит? – Спросил он, преграждая им путь.
- Отпусти! – Воскликнула Соня, вырываясь. – Я никуда не пойду!
- Ты слышал, что тебе сказали? – Вадим протянул руку, чтобы освободить девушку, но вдруг замер. Максим пристально глядел ему в глаза.
- Иди и сядь на место! – Скомандовал он. Вадим послушно развернулся и медленно пошел к своему столику. Соня удивленно глядела ему вслед. А Максим, между тем, спокойно пошел к выходу, ведя ее за руку. Выйдя из ресторана, он усадил Соню в свой «Мерседес» и резко тронулся с места. В полном молчании они подъехали к дому. Поднявшись в квартиру, Соня, наконец, спросила:
- Что дальше?
- Ничего. Ложись спать! – Ответил Максим.
- Какое право ты имеешь командовать мной? Мы не любовники, не партнеры, не друзья! Мы просто знакомые. И я живу так, как хочу жить! – Воскликнула Соня. – Я сейчас вернусь в ресторан, а ты делай все, что тебе заблагорассудится!
- Ты никуда не пойдешь! Я не могу тебе всего объяснить….
- Не надо мне ничего объяснять! Я устала от тебя! Устала от наших дурацких отношений! Где ты пропадаешь? Может ты бабник и шляешься с какими-то девками? Или преступник и совершаешь очередное преступление, а потом возвращаешься ко мне, чтобы отдохнуть! – Закричала Соня, отталкивая Максима, который пытался усадить ее в кресло.
- С какими девками? Какие преступления? Что ты несешь?- Воскликнул он.
- Что хочу, то и несу! Ты мне надоел! Мне надоело ждать тебя! И мне непонятен характер наших отношений! Что ты пристал ко мне? Что тебе надо? Мы знакомы уже два месяца и за это время ты только один раз обнял меня! Что это за извращение такое? Оставь меня в покое! – Прокричала Соня, пытаясь прорваться к двери, но Максим загородил ей дорогу.
- Да, люблю я тебя! Понятно? – Закричал он в ответ.
- Как можно любить человека и не хотеть к нему прикоснуться? – Из Сониных глаз брызнули слезы. Максим схватил ее в охапку. Она пыталась вырваться, ударить его. Но он оказался намного сильнее, он скрутил ее руки за спиной и просто впился в ее губы страстным поцелуем. Этот поцелуй был таким долгожданным, а чувства Сони были так обострены, что ее голова закружилась и она чуть не потеряла сознание. Максим схватил ее на руки и, войдя в спальню, кинул на кровать, опускаясь рядом. Он стал целовать ее шею, грудь. Его нежные сильные руки скользили по ее бедрам. Они слились воедино, совершенно не понимая, где находятся. Когда все закончилось, Максим обнял Соню и очень нежно и медленно поцеловал.
- Я люблю тебя, моя глупышка! Как ты могла в этом сомневаться? – Сказал он.
- Маньяк, - прошептала девушка. Максим улыбнулся и крепче прижал ее к себе.
- Я просто не хотел, чтобы ты страдала, - тихо сказал он.
- Я страдала оттого, что не знала, как ты ко мне относишься. Меня мучили сомнения, - проговорила Соня, целуя мужчину в плечо.
- А разве теперь сомнения оставили тебя? Теперь, когда мы стали единым целым, разве ты не захочешь ясности? Ты спросишь, кто я? А я не смогу тебе объяснить. Ты спросишь, чем я занимаюсь, где живу? Но и на этот вопрос нет ответа. Я не должен был втягивать тебя в эту историю. Оказалось, что я просто слабый безвольный человек, - грустно вздохнул Максим.
- О, не вини себя в происшедшем! Ты подарил мне такое счастье, о котором я даже не мечтала! И если ты не хочешь говорить о себе, то я не буду тебя спрашивать.
- Спасибо, Сонечка! Ты можешь быть уверена лишь в одном, я люблю тебя и буду любить всегда, чтобы со мною не случилось!
- Максим, мне не нужны слова. Достаточно того, что я чувствую. Не знаю, почему мне вдруг вспомнилось мое детство. Я все время падала. Мама говорила, что меня ноги не держат. И действительно, стоило мне выйти на улицу, я тут же за что-то запиналась и растягивалась на асфальте. Мои колени постоянно были содраны. Кстати, и сейчас на них можно увидеть шрамы. Смотри, - Соня откинула покрывало, обнажив свои по-детски острые коленки. Мужчина погладил их, потом поцеловал и, улыбнувшись, прошептал:
- Никогда не видел ничего прекраснее.
- Дурачок! Так вот, однажды, после очередного падения, я сидела дома и ревела, пока мама обрабатывала ссадины зеленкой. Видимо, ей стало жаль меня и вместо привычного – тебя совсем ноги не держат, она вдруг сказала, что я просто рождена была летать, но у меня почему-то не выросли крылья. На что я ответила: «Люди не умеют летать!» А мама сказала: «Умеют. Просто они об этом сами не знают.» Я очень хорошо запомнила эту фразу и каждый вечер, лежа в кровати, прислушивалась к себе, пытаясь понять, не проклевываются ли на моей спине маленькие крылышки. Я долго ждала, но только с твоим появлением я стала ощущать в себе какие-то неведомые ранее изменения. Может быть, это они, крылья?
Соня подняла голову и посмотрела Максиму в глаза. Он нежно погладил ее по голове и, поцеловав, прижал к своей груди.
- Я так и знал. Ты – мой ангел! – Проговорил он, закрывая глаза.

    Соня сидела в ординаторской и ела торт, принесенный Марианной в честь своего дня рождения.  Утром, когда она проснулась, Максима уже не было, но это не испортило ее прекрасного настроения. К тому же, на полочке в коридоре, Соня нашла флакон с маленькими желтыми капсулами и записку от Макса: «Это для твоего пациента. Принимать три раза в день.»  И больше ничего! Никаких аннотаций и рекомендаций.
   Соня достала из кармана флакон и повертела его в руках. Но, как ни странно, в ее душе не было сомнений. Она верила Максиму и решила отдать лекарство больному.
- Привет, - сказал Чащин, входя в ординаторскую. – Что за праздник?
- Привет. День желудка, - ответила Соня, улыбнувшись.
- Ого! И для моего тоже?
- Да, в холодильнике твой кусок. У Марианны вчера был день рождения, - сказала Пестовская, облизывая ложечку.
- Ой, а я совсем забыл! Вот придурок!
- Не страшно, она приглашает нас к себе в субботу. У тебя есть время для реабилитации.
- Нас – это нас с тобой? – Спросил Сергей Петрович, снимая куртку и вешая ее в шкаф.
- Нас – это меня, тебя, Багурова и Васильеву.
- А Багурова нельзя вычеркнуть?
- С этим вопросом к Марианне, - засмеялась Соня.
- Ты пойдешь?
- Куда же мне деваться?
- Ну, может, тебя так захлестнул новый роман, что ты для своего коллектива и времени не сможешь найти, - усмехнулся Чащин, надевая свои кожаные тапочки и застегивая свой медицинский голубой пиджак.
- Ой, не к лицу тебе, милый мой, ехидство! Ой, не к лицу, - сказала Соня, подходя со своей чашкой к умывальнику.
- А может, это вовсе и не ехидство? – Спросил Сергей Петрович и, подойдя сзади, обнял девушку за талию. В этот момент дверь отворилась и в проеме появилось Ларискино лицо.
- Ой, - сказала она, - я, наверное, не вовремя.
- Заходи! – Воскликнула Соня.
- Что это вы здесь делаете? – Спросила Васильева, закрывая за собой дверь.
- Мы отмечаем день рождения Марианны, - сообщила Пестовская. – Присоединяйся. В холодильнике торт для тебя.
- Хорошо, что я вовремя успел свой кусок забрать, - пошутил Чащин, наливая себе чай и усаживаясь за стол.
- Ой, да ладно! Прямо я тебя объела! Мог бы и поголодать. Вон, какой кабан вымахал!
- Ничего себе заявочки! Кабаном обозвала! Какой я кабан? – Возмутился Сергей Петрович.
- Лариса, ну посмотри на него. Разве это кабан? – Соня подошла к мужчине и взяла его за лицо. – Просто милая свинячья мордочка.
- Ах, так! – Чащин схватил девушку и, завалив на диван, начал щекотать. Она вырывалась и хохотала.
- Вот сумасшедшие, - сказала, смеясь, Лариса, присаживаясь за стол.
Потом Сергей Петрович поднялся, сделал серьезное лицо и сказал:
- Я на обход.
- Правильно. Иди, поработай, - проговорила Соня, приглаживая перед зеркалом свои растрепанные волосы.
- Что это было? – Спросила Лариса, когда Чащин вышел.
- Что?
- Не прикидывайся! Он обнимал тебя.
- Ну и что? Мы просто дурачились, - сказала Пестовская. – Ты лучше расскажи, как ты вчера добралась домой?
- У меня все примитивно и скучно. А вот ты, моя дорогая, не перестаешь меня удивлять! И кто же был тот красавчик, что утащил тебя из ресторана и лишил рассудка Вадика? – Спросила Васильева, отставляя кружку с чаем и облокачиваясь на стол.
- В смысле? Что стало с Вадиком? – Не поняла Соня.
- Он молча сел за стол, после того, как пообщался с вами. Мы спросили: «Куда пошла Соня?» А он ответил: «Какая Соня?» Мы сначала думали, что он дурачится. Но потом поняли, что он действительно забыл, что ты была с нами.
- Странно.
- Не то слово! Так куда же ты исчезла?
- Максим увез меня домой, - ответила Пестовская.
- И кто такой этот Максим? – Васильеву распирало от любопытства.
- Мой любимый мужчина.
- Что? И как давно ты его знаешь?
- Два месяца.
- И ты молчала? – Лариса сделала обиженное лицо.
- Да, нечего было рассказывать. А как у тебя с Гошей? – Спросила Соня, стараясь переключить внимание подруги.
- С Гошей? Знаешь, после того, как я пообщалась с разными мужиками, я поняла, что Гоша – это меньшее из зол. Мы решили пожениться.
- Поздравляю! И что, его носки тебя больше не смущают? – Улыбнулась Пестовская.
- А я придумала метод борьбы с ними. Когда я встречаю брошенные носки, я их запинываю под диван или шкаф. А Гоша потом их ищет по всей квартире. После того, как он опоздал однажды из-за этого на совещание, он сделался очень аккуратным, - с гордостью, сообщила Васильева.
- Ну, вот видишь, всякое животное поддается дрессировке, - сказала Соня. Лариса рассмеялась.
- Что насчет субботы? Идем к Марианне? – Спросила она.
- Конечно. Ладно, ты доедай свой торт, а я побежала на прием, - ответила Пестовская.
    После обеда Соня зашла к больному с раком желудка.
- Как вы себя чувствуете? – Спросила она.
- Болит, - произнес он, с надеждой глядя ей в глаза.
- Это нормально. Вы перенесли сложную операцию. Я принесла вам лекарство. Это новейшее изобретение наших ученых. Оно помогает сократить восстановительный послеоперационный период в несколько раз. Пейте по одной капсуле три раза в день, - сказала Соня, подавая больному флакон.
- Спасибо вам, Софья Владимировна! Вы моя спасительница, - проговорил мужчина, сжимая девушке руку. Она улыбнулась и, поправив ему одеяло, вышла из палаты.
   Соня шла домой и улыбалась. Она была счастлива и ни холодный ветер, ни свинцовые тучи, ни моросящий дождик, ничто не могло омрачить ее счастья. Она не знала, застанет ли Максима дома, или ей придется опять мучиться в ожидании. Просто ей казалось, что отныне она посвящена в какую-то удивительную тайну и от этого на ее душе делалось светло.
    Открыв дверь своим ключом, Соня прислушалась. В квартире было тихо и темно. Девушка включила свет и, раздевшись, направилась в ванную. Она открыла воду и добавила в нее несколько капель розового масла. Ей хотелось, чтобы в доме царил уют и романтика. Соня прислушивалась к каждому шуму в подъезде и ждала, что вот-вот дверь откроется и войдет Максим, такой необычный и непредсказуемый, такой нежный и любимый. Но он не появился ни в этот вечер, ни в следующий.
    Приближалась суббота. Соне совсем не хотелось идти к Марианне, но она пообещала и отказаться теперь, было совсем невозможно. Максим так и не появился и девушку мучила тревога и страх за него. Соня вспомнила про квартиру-студию и Андрея. Может быть, он что-нибудь знал о Максиме?
    В субботу, когда Чащин заехал за Соней на машине, она вышла и, усевшись на переднее сидение, сказала:
- Мне надо навестить одну свою знакомую, буквально на пять минут. Можешь завезти меня?
- Конечно, разве я тебе когда-нибудь отказывал? – Улыбнулся Сергей Петрович.
- Спасибо. Ты просто чудо! – Воскликнула девушка и назвала адрес.
Подъехав к указанному дому, Чащин остановился.
- Я быстро, - сказала Соня и направилась к подъезду. Поднявшись на верхний этаж, девушка позвонила в знакомую дверь и прислушалась. В квартире стояла мертвая тишина. Соня хотела уже пойти назад, как вдруг обнаружила, что дверь не заперта. Она легонько толкнула ее и вошла внутрь. В квартире было темно, пахло масляной краской и цветами. Соня прошла через коридор и очутилась в просторной комнате с большими окнами.
- Андрей, - позвала она, но ее голос, эхом пробежав по помещению, растаял в темноте. У окна стоял мольберт, завешанный покрывалом. Девушка подошла к нему и сдернула ткань. На темном фоне картины белели, аккуратно выписанные белой краской, кресты. Соня вздрогнула и попятилась назад. Неожиданно картина ожила и девушка увидела, как из-за облаков, плывущих по вечернему темному небу, начали выглядывать какие-то существа. От крестов отделялись бледные тени, поднимались вверх, прятались за облаками, а потом выглядывали.  Их лица были странными и печальными, а огромные глаза грустно смотрели на Соню. Девушка подняла покрывало и торопливо накрыла картину. Ее глаза привыкли к темноте и она смогла разглядеть, что пол усыпан белыми хризантемами. Они пенились у ее ног, а их запах проникал в легкие и заполнял все вокруг. Соня почувствовала, что задыхается. Страх окутал ее мозг. Почему-то она решила, что эта картина и цветы как-то связаны друг с другом и говорят о смерти. Девушка кинулась к выходу. Она захлопнула за собою дверь и быстро спустилась по лестнице. У подъезда она столкнулась с Чащиным.
- Что случилось? – Воскликнул он, хватая ее за плечи.
- Ничего, поехали. Подруги нет дома, - сказала Соня.
- А где ты была? – Спросил Сергей Петрович, с тревогой заглядывая ей в глаза.
- Я поднялась, позвонила, а дома никого не оказалась, - солгала девушка, увлекая мужчину к машине.
- Ты звонила в дверь два часа? 
- Почему два часа?
- Посмотри на часы. Тебя не было ровно два часа.
Соня недоверчиво посмотрела на Чащина, затем вытащила руку из кармана и взглянула на часы.
- Этого не может быть, - прошептала она.
- Что случилось? Где ты была? Я чуть с ума не сошел! Я стучал в каждую квартиру. Тебя нигде не было! – Сергей Петрович тряхнул Соню за плечо.
- Поехали к Марианне, - тихо сказала она.
- Садись в машину, - приказал Чащин, открывая дверцу. Соня послушалась. Сергей Петрович сел рядом.
- К Марианне мы все равно уже опоздали. А вот поговорить нам с тобой действительно надо, - сказал он.
- О чем?
- О тебе и о твоем новом знакомом.
- Не начинай, прошу тебя, - устало проговорила девушка.
- Ты сама вероятно не знаешь, во что ты ввязалась. Вот смотри, - сказал Чащин и бросил Соне на колени историю болезни.
- Что это? – Спросила она.
- А ты почитай.
Пестовская  взглянула на титульный лист. «История болезни. Больной Лиманов Максим Леонидович. Диагноз – параноидная шизофрения».
- Что это? – Снова спросила она, устремив на Чащина тревожный взгляд своих зеленых глаз.
- Наверняка тебе будет интересно узнать нечто новое о твоем мужчине, - с ухмылкой ответил Сергей Петрович.
- Зачем ты это делаешь? Я никогда не вернусь к тебе, но мы могли бы остаться друзьями…
- Думаешь, я лгу? Нет. Я очень страдаю, это правда. Но я не способен на подлость. Я нанял детектива и он следил за тобой.
- Что? – Воскликнула Соня, сжав кулаки.
- Да, я сделал это, потому что волновался за тебя! И не безосновательно, между прочим! Твой знакомый – постоянный клиент психиатрической клиники, - медленно и вкрадчиво проговорил Чащин, доставая сигарету и закуривая.
- Это неправда. Ты все врешь!
- Там есть фотография.
Соня медленно открыла историю болезни. С карточки на нее безразлично смотрел Максим. Девушка опустила руки на колени.
- Это неправда. Ты все подстроил, - шептала она, качая головой. Сергей Петрович увидел, как по ее щекам бегут слезы. – Он необычный человек. Но он не больной. Я не могу тебе сейчас ничего говорить…
- Не надо ничего говорить. Ты же врач, ты все поймешь сама. Шизофрения - это болезнь, заключающая человека в клетку иллюзорных идей и образов. Ты же знаешь, Сонечка, что во время обострения реальность и иллюзии переплетаются так тесно, что больной не в состоянии их разделить, и окружающие невольно становятся участниками этой фантасмагории, - сказал Чащин, обнимая девушку за плечи. Она не сопротивлялась, а только беззвучно плакала, вытирая слезы руками.
- Где он сейчас? – Тихо спросила она.
- В клинике.
- Надо его забрать оттуда.
- Можешь об этом не волноваться. Он сам прекрасно с этим справляется. Этот твой Максим обладает гипнозом. И каждый раз сбегает, как только сознание возвращается к нему. Мало кому удается сбежать оттуда, а он делает это постоянно.
- Гипнозом? Он обладает гипнозом? – Соня подняла голову и, отстранившись, взглянула на Чащина. – Я хочу увидеть его! Завтра же!
- О чем ты говоришь, милая? Опомнись! Нередко бред и галлюцинации носят угрожающий и агрессивный характер, и тогда больной человек становится по- настоящему опасен, - воскликнул Сергей Петрович, но осекся, заметив в глазах девушки непоколебимую решимость.
- Или ты мне помогаешь, или я сделаю все сама! – Сказала она. Спорить было бесполезно и Чащин, вздохнув, кивнул головой.
     На следующий день, ровно в девять утра Сергей Петрович позвонил в дверь Пестовской. Она появилась на пороге, одетая в джинсы и легкую куртку. Ее светлые волосы были собраны в хвост.
- Я готова, - сказала она.
- Ты уверена?
- Абсолютно.
- Хорошо. Только пообещай, что будешь меня слушаться, - потребовал Чащин. Соня кивнула. – В психушке скажем, что мы из частной клиники и он нужен нам для опытов.
- Его зовут Максим. А разве нам вот так просто отдадут его? – Спросила девушка.
- Там за деньги все что угодно сделают. Только не показывай никаких чувств к нему.
- Ладно. Поехали.
Остановившись у клиники, молодые люди вышли из машины. Здание больницы было серым, потрескавшимся, с мрачными решетками на окнах. Войдя внутрь, Чащин спросил у санитара:
- Нам нужен главврач Зябликов.
- По коридору до конца и направо, - ответил тот. Найдя нужную дверь, Сергей Петрович постучал и, не дожидаясь ответа, вошел в кабинет, пропуская вперед Соню. За столом в массивном кожаном кресле сидел мужчина. Ни он сам, ни его кресло никак не вписывались в интерьер мрачной облезлой комнаты. Мужчина был грузным, с красным лоснящимся лицом и реденькими засаленными волосами. Но вид у него был надменный и переполненный чувством собственного достоинства. Главврач взглянул на вошедших оценивающим взглядом.
- Вам кого? – Спросил он.
- Мы из частной клиники, приехали забрать одного больного, - начал Чащин.
- А с чего это вы взяли, что мы так просто можем отдать своего пациента? – Нагло спросил Зябликов, развалившись в кресле.
- Мы понимаем, что доставляем вам дополнительные хлопоты, - сказал Сергей Петрович и, достав из кармана белый пузатый конверт, положил на стол. Лицо хозяина кабинета сразу подобрело и просияло.
- Кто вам нужен? – Спросил он, пряча конверт в ящик стола.
- Лиманов.
- Лиманов? Тяжелый случай. Кстати, он кажется сейчас на процедуре.
- Какой процедуре? – Спросила Соня, до этого момента хранившая молчание.
-  Электрошок. А разве у вас другие методы лечения шизофрении? – Спросил Зябликов. Конверт приятно согрел руки и главврач сделался очень разговорчивым.
- Мы приступили к испытанию совершенно нового метода лечения…, - начал Чащин, но Зябликов его перебил:
- Знаю, о чем вы говорите! – Воскликнул он. – Психохирургия, не так ли? Это когда удаляются небольшие участки лобных долей для прерывания нервных путей, связывающих лобные доли с гипоталамической областью, предположительно воздействующей на лобные доли при психозах. Для этого в черепе пациента просверливаются два отверстия, с правой и левой стороны лба, в верхней его части. Затем в эти отверстия вставляется цилиндр, который вырезает цилиндрической формы часть лобной доли. А затем цилиндрический нож удаляется вместе с вырезанной тканью мозга. Я читал об этом в медицинском журнале!
- Вы правы коллега, - сказал Сергей Петрович. – Примерно этим мы и занимаемся.
Соня почувствовала легкую тошноту, в глазах у нее потемнело и, чтобы не упасть в обморок, она медленно опустилась на стул.
- Что с тобой? Тебе плохо? – Спросил Чащин, тронув ее за плечо.
- Душно очень, - проговорила девушка.
- Видимо, это от дыма. Я много курю, - извиняющимся тоном сказал Зябликов и торопливо начал открывать форточку.
- Давайте, поскорее покончим с этим, - попросила Соня. Ее сердце разрывалось от страха за Максима.
- Хорошо-хорошо, идемте. Посмотрите, как у нас делают электрошок, - важно сказал главврач, выходя в коридор и пропуская девушку вперед.
- Не надо этого.
- Поздно, голубушка. Уже начали. Придется вам везти его в бессознательном состоянии.
     Зябликов прошел в конец коридора и вошел в кабинет электрошоковой терапии. За стеклянной перегородкой Соня увидела Максима. Он лежал на кровати. Его руки и ноги были пристегнуты толстыми ремнями. К височным областям головы были подсоединены электроды. Медицинская сестра подошла к прибору и включила его. Тело Максима начало подпрыгивать на кровати, словно резиновое. Соня схватила Чащина за руку и зажмурилась.
- Разве вы не используете миорелаксанты? – Воскликнул Сергей Петрович. Состояние Сони передалось и ему.
- Нет финансирования. Сами понимаете, в каком мы сейчас состоянии, - развел руками Зябликов. Эта жуткая картина вовсе его не пугала, а, казалось, наоборот забавляет.
- Мы подождем в машине. Попросите, пожалуйста, санитаров, вынести этого пациента, - сказал Чащин.
- Обязательно. Может быть, вам еще кто-нибудь понадобится, обращайтесь, - услужливо проговорил главврач.
- Непременно, - кинул Сергей Петрович и, взяв Соню под руку, вышел из кабинета.
Оказавшись в машине, он внимательно посмотрел на девушку и спросил.
- Ты как?
- Нормально, - сухо ответила она.
- И что мы будем с ним делать?
- Повезем его ко мне.
- Ты с ума сошла? Я не позволю тебе оставаться наедине с психически больным человеком! – Воскликнул Чащин.
- Он не больной! Я уверена в этом, - твердо сказала Соня.
- Помнишь, мы ездили к нему домой в коттеджный городок? Ты ведь разговаривала с его родными.
- Это не его дом, я ошибалась.
- Нет, милая, ты не ошибалась. Это его дом. Там живет сейчас его сестра и, наверняка, она тебе сказала, что не знает никакого Максима. И знаешь почему? Да потому что, это они, его родственники, упрятали парня в психушку. Его отец занимает высокий государственный пост и не может позволить себе сына-придурка!
- Выбирай выражения!
- Извини! Они просто вычеркнули его из своей жизни! Вот если бы только он сидел там тихонечко и никому не мешал. Но он постоянно сбегает с больницы и шляется по городу. О нем, конечно, давно уже все забыли, потому что существует некая легенда, что он погиб в автомобильной катастрофе, еще, когда был совсем мальчиком. Он живет под вымышленным именем и фамилией. Но если правда вдруг вылезет, то это будет такой страшный скандал! Так что папочка ни за что этого не допустит. Он скорее убьет своего собственного сыночка.
   Соня сидела, зажав голову руками. Эта жуткая правда обрушилась на нее так внезапно, что у девушки просто не было сил осознать происшедшее. Кем же был Максим на самом деле: представителем древнейшей цивилизации или психически больным человеком. Соня вспомнила его странное поведение однажды ночью, когда он говорил о какой-то девочке в красном платье и о чьей-то вине. Что это было? Память о всемирном потопе и гибели цивилизации или галлюцинации, сопутствующие его заболеванию?
   Ее размышления прервали санитары, распахнувшие входную дверь. Они волокли под руки Максима. Чащин быстро открыл заднюю дверцу машины и они опустили его на сидение. 
   Подъехав к Сониному дому, Сергей Петрович вышел из машины и, помог Максиму подняться. Соня шла следом. Войдя в квартиру и уложив Максима в кровать, Чащин зашел на кухню и по-хозяйски включил чайник.
- Я не оставлю тебя одну, - решительно сказал он, вошедшей девушке. – Я останусь ночевать у тебя.
- В этом нет необходимости. Максим сейчас отоспится и придет в себя, - улыбнувшись, проговорила она, но мужчина прочел в ее глазах сомнение.
- Не уверен в этом.
- Сереж, не спорь, прошу тебя. Мне надо о многом поговорить с Максимом, и я не буду это делать при тебе, - Соня села за стол и подперла голову руками.
- Я не верю, что это произошло со мною! Ты бросила меня из-за какого-то…
- Еще слово и мы поссоримся! – Воскликнула девушка. – Мы с тобой расстались, потому что так было нужно.
- Кому?
- Нам обоим. У наших отношений не было будущего.
- А с ним у тебя есть будущее?  - Спросил Чащин, ухмыльнувшись.
- Я не знаю, что меня ждет, но только с Максимом я чувствую себя настоящей женщиной. Красивой, желанной, уверенной в себе. Мне с ним интересно и весело.
- Весело, значит? Ну, что ж, веселись дальше! – Воскликнул Сергей Петрович и, развернувшись, вышел в коридор, обулся и громко хлопнул входной дверью.
   Соня закрыла за ним дверь и, войдя в комнату, легла на диван. Она почувствовала себя очень усталой и, закрыв глаза, заснула.
   Когда она проснулась, было уже темно. Она услышала, как в ванной шумит вода. Девушка встала и заглянула в спальню. Постель была убрана. Соня села в кресло и стала ждать. Она представляла, что сейчас из ванной выйдет ослабленный, больной человек, но ее взору открылась совершенно иная картина. Максим появился бодрый и веселый. Его мокрые волосы смешно торчали вверх, а из одежды на нем было только полотенце, обернутое вокруг бедер. Его подтянутая, мускулистая фигура была совсем не похожа на тело того человека, которому несколько часов тому назад делали электрошок. Соня поразилась этой удивительной метаморфозе.
- Сонечка, ты проснулась? – Улыбнувшись, спросил Максим. Казалось, его совсем не интересовало, как он оказался в ее квартире.
- А как ты? – Спросила в свою очередь девушка.
- Все хорошо. Хотя, нет, я очень голоден. Поедем куда-нибудь поужинать, - предложил мужчина. Но Соня сразу же вспомнила о людях, нанятых, чтобы следить за ним.
- Нет. Я что-нибудь приготовлю, - быстро сказала она и хотела встать, но Максим подойдя к ней, опустился на корточки.
- Что случилось? – Спросил он, заглядывая ей в глаза.
- Ты совсем ничего не помнишь?
- Я все помню и все знаю. Сонечка, милая, я не должен был втягивать тебя в эту историю. Но ты единственная, кто может помочь мне. 
- Я боюсь лишь неизвестности. Скажи мне, кто ты на самом деле и я успокоюсь.
- Ты знаешь, кто я.
- Ты действительно тот мальчик, страдающий неизлечимой болезнью и преданный своей семьей? – Спросила Соня, положив руки Максиму на плечи.
- Да, я тот мальчик. Хотя, душа моя. Мальчика никто не любил, отец был занят своей карьерой, мать интересовалась только собой, а мальчик был один. И он ушел в мир грез. Там у него появились друзья, там его любили и жалели. Но взрослые не поняли его, они решили, что сын сошел с ума и стали презирать его. Он стал для них обузой. Много лет он жил в клинике, среди грубых врачей и страшных больных людей. Он ждал, что однажды родители заберут его и станут любить так, как он мечтал. Отец будет водить его в кино, ездить с ним на рыбалку, а мама будет целовать его и рассказывать сказки на ночь. Но родные забыли о нем, они вычеркнули его из своей жизни. Когда он это понял, он просто лег в постель и умер. А я был рядом и воспользовался его телом.
Максим замолчал. Он встал и вышел. Соня сидела не двигаясь. Через некоторое время мужчина зашел в комнату, на нем были джинсы. Он сел на диван, напротив девушки. А она в свою очередь подумала, о том, откуда появились эти джинсы. Ведь Максим был в больничном костюме, когда они его привезли. Но его рассказ волновал сейчас Соню гораздо больше появления одежды. Поэтому она спросила:
- Как это могло произойти?
- Для нас это очень легко, а для людей – это чудо. Или бред. Или шизофрения, - Максим улыбнулся. Соня встала и, подойдя к нему, села рядом. Мужчина обнял ее.
- И что теперь делать? – Спросила девушка.
- Ждать. Скоро мне придется уйти, потому что папочка хочет убить меня. Я стал слишком неуправляем. Я думал, что это тело мне будет служить очень долго, оно молодое и здоровое. Но я не учел, как сильны могут быть человеческие пороки. В том нашем мире царит добро и любовь, а на земле по-прежнему правит жажда власти и корысть. Мне придется менять тело.
- Что? Ты станешь другим мужчиной?
- Или другой женщиной. Это не важно.
- Не важно? Для тебя это не важно? А как же я? Я ведь люблю тебя! – Воскликнула Соня.
- Я тоже тебя люблю. Мы с тобой всегда были и будем вместе. Знаешь, жизнь для вас, для людей кажется очень длинной, а на самом деле, она – просто сон. Миг.
- Но в этом сне я хочу быть с тобой! Я хочу обнимать именно это тело и никакое другое! – Воскликнула Соня и, резко развернувшись, села Максиму на колени верхом. Он обнял ее за талию. Девушка прижалась к его груди и поцеловала в шею.
- Мне нравится именно этот запах, - она нежно провела рукой по его волосам, - Мне нравятся именно эти губы.
Максим крепче прижал ее к себе и поцеловал. Соня смотрела на него и гладила по груди, плечам, спине. Она почувствовала, как он напрягся, а в его глазах вспыхнул огонь страсти. Желание захлестнуло их горячей волной и они предались любви.
    Проснувшись утром, Соня почувствовала руку Максима на своей талии. Он был рядом и согревал ее своим теплом. Девушка осторожно поднялась и, потянувшись, подошла к окну. На улице все было белым-бело. За ночь выпал снег и укрыл своим пушистым покрывалом грязную серую землю.
- Доброе утро, красавица, - прошептал Максим. Соня обернулась. Он лежал на кровати, поднявшись на локте, и смотрел на девушку. Его лицо опять было молодым и красивым, а глаза ярко-синими. Соня прыгнула в постель и прижалась к его груди.
- Максим, давай уедем, - предложила она.
- Мы не можем уехать, у меня нет документов, - ответил он.
- Но ты ведь сверхчеловек! Неужели ты не можешь достать документы?
- Сейчас я обычный человек.
- Неправда! Я видела твои картины, они удивительные. Обычному человеку не под силу создать такое!
Максим улыбнулся и поцеловал девушку в висок.
- Это иллюзия.
- А может, твоего папочку загипнотизировать, чтобы он перестал тебя преследовать? – Спросила Соня.
- Давай принимать все, как должное.
- Нет! Надо бороться. Ведь мы смогли освободить тебя из клиники. Наверняка, Зябликову были даны распоряжения насчет тебя.
- Нет, он не знает, чей я сын. Это тщательно скрывается.
- Ладно. Мы что-нибудь придумаем. Мне пора на работу, а ты оставайся дома. Никуда не уходи, я очень тебя прошу, - сказала Соня, поднимаясь, но Максим удержал ее за руку.
- Тебе нет необходимости работать. Я очень богат, - сказал он.
- Это мое призвание. Пусти.
- Поцелуй, отпущу, - улыбнулся мужчина. Девушка наклонилась и прижалась к его губам.
    Соня сидела в приемной мэра и ждала своей очереди. На позолоченной табличке, висевшей у кабинета было выгравировано : «Мэр Барских Василий Дмитриевич» Девушка пыталась представить лицо человека, приказавшего убить собственного сына. Она испытывала к нему жалость и одновременно отвращение. Соня знала, что бессмысленно объяснять ему, что его сын давно уже умер и уничтожить пытаются совсем другого человека.
    Из кабинета вышел посетитель и секретарша громко сказала:
- Софья Владимировна, проходите, пожалуйста.
Соня поднялась и открыла дверь. За массивным столом темного дерева, в кожаном кресле сидел мужчина. Он был довольно стройным и симпатичным. Его лицо показалось Соне очень знакомым. Потом, во время разговора, она поняла, что Максим был сильно похож на него. 
- Добрый день. Присаживайтесь. Я вас слушаю, - быстро проговорил Василий Дмитриевич. Пестовская послушалась.
- У меня личный вопрос, - неуверенно сказала она.
- Ко мне приходят с разными вопросами и, по возможности, я их решаю. Смелее. Каков же ваш личный вопрос? – Улыбнулся мэр, а Соня заметила, что его улыбка наигранна, а сам он спешит поскорее выпроводить девушку.
- Это не мой, а ваш личный вопрос, - сказала она и, вытащив из сумочки, фотографию Максима, положила перед Василием Дмитриевичем. Он взглянул на нее и побледнел.
- Кто вы? – Резко спросил он и его рука потянулась к телефону.
- Вам не стоит меня бояться. Я пришла за помощью.
Мэр обрушил свой огромный кулак на стол.
- А кто вас боится? Один мой звонок и через секунду вас вышвырнут отсюда!
- А завтра все газеты раструбят вашу тайну! Даже если вы убьете меня. Не считаете же вы меня дурой?
- Как вы узнали? – Спросил Василий Дмитриевич и закрыл лицо руками.
- Я люблю его.
Мэр поднял голову и удивленно посмотрел на девушку.
- Да, я люблю его, и мы хотим жить спокойно. Мы хотим уехать из этого города. Так будет лучше и для вас и для нас. Но у Максима нет документов, и только вы можете нам в этом помочь, - уверенно сказала Соня.
- Я надеюсь, вы понимаете, что он болен.
- Я врач и все знаю. Поверьте, нам ничего от вас не надо, только документы и все! Мы просто хотим уехать.
- Мне надо подумать. Уходите, прошу вас! Вот моя визитка, здесь мой мобильный телефон. Позвоните мне завтра, - сказал мэр, протягивая девушке карточку. Она взяла ее и, поднявшись, молча вышла из кабинета.
   Вечером, придя после работы домой, Соня не стала ничего рассказывать Максиму о своем походе к его отцу. Она решила оставить это в тайне до тех пор, пока не получит документы. Максим стоял у окна и смотрел в темноту.
- Привет, - сказала девушка, войдя в комнату.
- Привет, любимая. Не хочешь прогуляться? – Спросил мужчина.
- Не думаю, что это хорошая идея.
- Нам нужно кое-что купить. У меня совсем нет одежды.
- Хорошо, давай сходим в магазин и сразу вернемся, - сказала Соня.
На улице было тихо и морозно. Снег падал большими белыми хлопьями. Максим поймал на руку снежинку и стал внимательно ее разглядывать, словно ледяной узор мог нести в себе какую-то ценную информацию.
- Красивая, - сказал он.
- Да, я тоже люблю снег. Он очищает.
    Соня взяла Максима под руку и они двинулись к проспекту. Неожиданно сзади них, словно тень, возник черный тонированный джип. Из него выскочили трое мужчин. Один схватил Соню и без труда втолкал ее в машину. Двое других ловко скрутили Максиму руки и скрепили наручниками, затем завязали ему глаза, заклеили скотчем рот и толкнули внутрь. Все произошло так молниеносно, что Соня даже не успела опомниться. И только когда машина резко тронулась, девушка воскликнула:
- Что происходит? Куда вы нас везете?
Но никто не проронил и слова. Лица мужчин были непроницаемыми и сосредоточенными. Соня поняла, что это люди мэра. Она ругала себя за то, что оказалась такой глупой и пошла просить помощи у человека без сердца и чувств. Наивно было полагать, что отец, приказавший убить собственного сына из-за своей карьеры, будет идти на поводу какой-то девчонки. Сердце Сони бешено билось, ее мозг лихорадочно просчитывал варианты спасения. Максим же выглядел спокойным. Девушка не могла видеть его глаза, но знала, что в них нет страха. А джип, между тем, с огромной скоростью летел по улицам города. За окном мелькали дома, витрины магазинов, фонари. Потом они закончились, и машина выехала из города.
   Соня вдруг поняла, что ничего им уже не поможет. Их просто убьют. Девушка подумала, что мучить их вряд ли будут. Сделают выстрел в сердце, а потом контрольный в голову и все. Она пыталась представить, что станет с ними, когда тело умрет. Может быть, их души сразу же попадут на небо. А может, будут летать вокруг своей земной оболочки и оплакивать ее. Соня почувствовала, как страх покидает ее. Внутри осталась какая-то пустота и безразличие. Словно она попала под воздействие наркоза. Неожиданно девушка заметила, что Максим держит ее за руку. И именно от этого его рукопожатия она успокоилась. Но как это возможно? Соня своими глазами видела, как на его руках защелкнули наручники. Каким же образом он смог освободиться и почему не пытается ничего предпринять? В голове девушки было еще много вопросов, но постепенно она вдруг потеряла контроль над своими мыслями и словно впала в состояние какого-то транса. Она видела перед собой пестрый цветной луг, стройные зеленые елочки и яркое теплое солнце.
    Внезапно все вокруг потемнело и Соня увидела, что джип остановился возле дачного домика. Мужчины вышли  из машины и помогли выбраться пленникам. Девушка заметила, что руки Максима снова скованы наручниками.
     В доме было темно и сыро. Пленников усадили на диван и включили свет. Соня увидела перед собой Василия Дмитриевича. Он сидел на стуле, сложив руки на груди. Взглянув на Максима, он жестом приказал освободить его. Один их мужчин подошел, снял с его глаз повязку, освободил руки и оторвал скотч. 
    Максим не двинулся с места и только спокойно и внимательно посмотрел в глаза отцу.
- Здравствуй, сынок, - сказал мэр и Соня показалось, что его голос дрогнул.
- Здравствуй, - ответил Максим.
- Уйдите все! – Приказал Барских. Мужчины послушно удалились, прикрыв за собою дверь.
Неожиданно Василий Дмитриевич поднялся и, подойдя к сыну, упал перед ним на колени.
- Прости меня, сынок! Прости! – Воскликнул он и по его щекам потекли слезы. Максим положил руки ему на плечи.
- Я давно простил тебя, - сказал он.
- Я очень виноват перед тобой и я знаю, что Бог меня накажет. Я скоро умру. Я серьезно болен. Я всю жизнь стремился подняться очень высоко, но только сейчас понял, как низко я пал! Я больше не человек! Мне нет прощения. Я боялся, что твой недуг скомпрометирует меня, поставит точку в моей карьере. Я много лет старался забыть тебя!
    Максим молчал, предоставляя отцу время для того, чтобы выговориться. А последний, в свою очередь рыдал, не скрывая собственных эмоций.
- А я ведь любил тебя, сынок! Ты веришь мне?
- Верю.
- Нет, правда! Я очень тебя любил, просто у меня не было времени! Совсем не было времени, чтобы дать понять тебе это. Ты хотел поиграть со мной, а я сидел на совещаниях. Ты хотел съездить на рыбалку, а я готовился к выборам. А матери твоей нужны были только наряды и развлечения! Будь она проклята! И я вместе с ней. Ты простишь нас, сынок? – Василий Дмитриевич поднял на Максима свое внезапно постаревшее, мокрое лицо.
- Вы не виноваты. Все происходит так, как должно происходить. Успокойся, я не держу на тебя зла.
- Знаешь, что не дает мне покоя? Помнишь, когда тебе было четыре года, ты упал с лестницы и сломал ногу? Ты плакал и звал меня, а я разговаривал по телефону с одним очень важным для меня человеком. И я не побежал к тебе, не кинулся спасать своего сына. Я просто закрыл дверь, чтобы твой крик не мешал моему разговору!
- Ты просто знал, что мне помогут. Ко мне сразу подбежала мама.
- Я не знал, что у тебя перелом. Я думал, ты просто ударился, - виновато проговорил Василий Дмитриевич.
- Ничего. Ты не мог знать, - сказал Максим.
Соня вдруг подумала, откуда он мог знать про падение мальчика, если воспользовался его телом уже после смерти? Но она промолчала, не смея мешать разговору.
- А помнишь, как ты случайно закрылся в подвале и просидел там всю ночь, потому что твоя мать отправила тебя спать, а сама закрылась в своей комнате. А я приехал очень поздно и даже не зашел к тебе, чтобы поцеловать на ночь. Ты сидел в подвале и плакал, но никто тебя не слышал. А утром твоя сестра пришла и сказала, что тебя нет.
- Это все в прошлом. Ты ведь старался не только для себя. Ты хотел, чтобы мы ни в чем не нуждались, - сказал Максим. Василий Дмитриевич словно только и ждал этих слов. Он поднялся и стал ходить по комнате.
- Конечно! Хорошо, что ты это понимаешь! Вы жили на всем готовом. У вас все было.
Соня увидела, как он опять превратился в мэра. Его лицо снова приобрело свое привычное непроницаемое выражение, а глаза стали холодными и чужими. Странные все-таки существа эти люди. Как только они получают отпущение грехов, тут же начинают грешить снова.
- Я сделал все, о чем вы просили, - сказал мэр. – Вот паспорт. Куда вы поедите?
- Вам не нужно знать об этом, - сказала Соня.
- Да, да, верно. Так лучше. Ну, что ж. Мне пора, - проговорил Василий Дмитриевич, взглянув на часы. На самом же деле, он просто спешил сбежать от собственной памяти.
- Прощай, - сказал Максим. Мэр подошел к нему и неуклюже обнял.
- Прощай, сынок. Не держи зла, - с этими словами, он торопливо вышел из дому.
Максим стоял у окна и смотрел, как отъезжает машина отца. Соня подошла к нему и обняла его сзади за талию.
- Жизнь того мальчика была действительно такой ужасной? – Спросила она. Максим кивнул. – Но откуда ты знаешь об этом? Ведь это происходило до того, как ты с ним познакомился.
- Там, откуда я пришел, нет времени. Я знаю все и про всех.
- И про меня?
- И про тебя тоже.
- Тогда скажи, что меня ждет?
- Не могу. Это запрещено.
- А когда нас втолкали в машину, ты знал, куда нас везут и зачем? – Спросила Соня.
- Да.
- Ты меня загипнотизировал?
- Я просто растворил твой страх, - сказал Максим и, повернувшись, крепко прижал девушку к своей груди.
- Теперь мы свободны? – Спросила она.
- Да, теперь свободны. Поехали домой.
На улице их ждал все тот же джип.

     В ординаторской стояла тишина. Чащин сидел на диване и смотрел куда-то вдаль. Марианна стояла посреди комнаты и теребила в руках марлевую салфетку. Лариса сидела за столом и платочком вытирала, катившиеся по щекам, слезы.
- Ну, ребята, я же не умираю! Я просто уезжаю в другой город, - проговорила Соня, еле сдерживаясь, чтобы не расплакаться.
- Ты уезжаешь навсегда! Понимаешь, что это значит? Никогда больше мы не пойдем в «Берлогу»! Никогда ты не придешь ко мне и мы не напьемся коньяка, подаренного пациентами! Мы больше не будем ходить по магазинам и сидеть в кафе! – Воскликнула Лариса.
- А Сережку будут раздражать мои глаза напротив во время операции, - тихо сказала Марианна.
- Глупости! Почему его должны раздражать твои глаза? – Спросила Соня, понимая, что уже не может сдержать слез.
- Он сам мне об этом сказал. Однажды я ему ассистировала, а он сказал, что когда поднимает глаза, то все время пугается, потому что не видит тебя.
- Он привыкнет, - прошептала Соня.
- Я ко всему привыкну! Ты это хотела сказать? – Отозвался Чащин.
Дверь отворилась и в ординаторскую вошел Зорин.
- Это что за сырость? А ну-ка, прекратите! Развели тут болото. Соня, марш ко мне в кабинет! - Скомандовал он. Пестовская послушалась.
   Борис Федорович, войдя в кабинет,  налил в чашки чаю и сел за стол.
- Ты не пожалеешь об этом? – Спросил он.
- Нет. Я все решила. Мне, конечно, безумно жаль расставаться со всеми вами, но это единственное правильное решение, - сказала девушка, подняв на шефа свои огромные зеленые глаза, в которых стояли слезы.
- Сонечка, деточка, как же так? Я же вырастил тебя, воспитал, а теперь вынужден потерять?
- Я очень благодарна вам, Борис Федорович! Вы самый лучший на свете! Я очень люблю вас. Но так сложились обстоятельства.
- Ладно, не будем терзать друг друга. Давай пить чай. Наш последний чай!
Соня расплакалась. Зорин подошел к ней и обнял за плечи.
- Ну-ну, не надо. Все хорошо. Где бы ты ни была, ты будешь счастлива. Я уверен в этом, - сказал он.
- Спасибо, за то, что понимаете меня.
- Ты же мне, как дочка. К тому же, ты очень талантливый хирург. И еще в тебе есть какой-то дар от Бога. Я не успел тебе сказать. Помнишь, того больного с раком желудка, что ты оперировала?
- Да, конечно. Что с ним? – Спросила Соня.
- Он оказался совершенно здоровым! Мы сделали анализы, у него даже язвы не нашли! За всю свою жизнь я не видел ничего подобного. Твои руки сотворили чудо! – Воскликнул Борис Федорович. Пестовская улыбнулась. Эта прекрасная новость рассеяла в ее душе все сомнения.

   Соня собирала чемоданы и ждала Максима. Билеты были уже куплены и лежали на тумбочке в коридоре. Впереди была новая удивительная жизнь и Соню она больше пугала.
   Раздался звонок в дверь. Пестовская поспешила открыть, ожидая увидеть Максима. Но на пороге стоял Чащин. Он был бледен, его губы дрожали.
- Сонечка, ты совершаешь большую ошибку! Ты хочешь связать свою жизнь с больным человеком. Пойми, он непредсказуем! – Воскликнул он, хватая девушку за плечи. Но она вырвалась.
- Не надо ничего говорить! Все уже решено. Мы не можем оставаться здесь.
- Максим страдает манией преследования…
- Манией? А разве его не преследуют? Смотри! – Соня подошла к окну и, раздвинув шторы, указала во двор. – Видишь эту Волгу? Они появляются здесь каждый вечер. Они ждут, когда мы уедем. Только тогда они успокоются.
- Идем, - сказал Сергей Петрович, схватив Пестовскую за руку.
- Куда ты меня тащишь?
- Сейчас я тебе докажу, что твой Максим – просто сумасшедший.
- Я не хочу! Отпусти меня.
Но Чащин был полон решимости. Он вышел во двор, крепко держа Соню за руку и, подойдя к Волге, открыл дверцу. В машине сидели парень и девушка, они испуганно уставились на Сергея Петровича.
- Почему вы каждый вечер стоите на этом месте? – Спросил он без предисловий.
- Я здесь живу, - проговорила девушка, не понимая, что происходит.
- А вам-то что? – Воскликнул парень.
- Куда вы ездите каждый вечер ровно в девять? – Спросила Соня.
- Вы придурки, что ли? – Парень начал злиться. Чащин открыл заднюю дверцу, и, запихнув Соню в салон, сел сам.
- Поехали? – Приказал он.
- Куда? – Не понял парень.
- Туда, куда вы ездите каждый день в девять вечера.
- Да в гараж мы ездим! Сидим здесь с Маринкой, а в девять отец с работы приходит, вот мы машину в гараж и ставим, чтобы он ничего не узнал. А вам-то что? – С раздражением сказал парень.
- Извините, что мы вас побеспокоили. Мы просто ошиблись. Простите, - проговорила Соня, открывая дверь. Ей все стало понятно, и скрежет и шум производили гаражные ворота. Стоя в том темном подъезде и дрожа от страха, она просто не могла тогда подумать об этом.
    Соня медленно шла домой, вдыхая полной грудью свежий морозный воздух. Пушистый чистый снег звонко хрустел под ногами. Поднявшись в квартиру, девушка продолжила собирать вещи.
- И после этого, ты все еще хочешь ехать с ним? – Спросил Чащин, стоявший позади нее.
Соня кивнула.
- Пойми, его душа давно разбита, остались одни лишь острые осколки. Неужели ты хочешь всю жизнь собирать их?
- Хочу!
Чащи тяжело вздохнул.
- Позвонишь, когда устроишься? – Спросил он.
- Нет. Это лишнее, - грустно ответила девушка.
- Но почему? – Воскликнул Сергей Петрович. – Почему ты это делаешь?
- Потому что я люблю его.
- Но он обманывает тебя!
- Я ничего не хочу больше слушать. Мы уже попрощались с тобой, Сережа. Уходи.
Чащин опустил голову. Он постоял еще какое-то время, затем медленно повернулся и вышел из квартиры, тихо прикрыв за собою дверь.

   Самолет набирал высоту, унося Соню в неизвестное будущее от привычной размеренной жизни. Она старалась радоваться переменам, но никак не могла побороть в своем сердце тревогу. Максим сидел рядом и смотрел на белые пушистые облака, проплывающие мимо. Соня взяла его за руку, которая оказалась холодной.
- Ты замерз? – Спросила девушка, но мужчина не ответил. В этот момент он, казалось, был где-то очень далеко. Через некоторое время он вдруг сказал:
- Она сидела на крылечке и плакала. Вокруг все куда-то летело, падало и разлеталось на куски. Гул все усиливался и смешивался с криками и стонами. Хаос завладел миром. Ее маленькие кулачки терли глаза, в которых читался ужас. Она звала маму, не зная о том, что мамы у нее больше нет. Я бежал к ней, я думал, что успею…
    Соня тихо сидела рядом, не обращая внимания на катившиеся из глаз слезы. Она не знала, кем был человек, чью руку она сжимала в своей, пытаясь отогреть. Да и разве это имело уже какое-то значение? Он был просто необычным, не похожим на других. Ее единственным, неповторимым и непредсказуемым, полным тайн и загадок. И Соня приняла его таким. Она верила, что когда-нибудь ей удастся собрать все осколки его разбитой души.