***

БОЦМАН

                Валентина Вишенка

Июль месяц. Северное лето скупое на тепло. При температуре 17-10 градусов все уже в сарафанах, легких теннисках, и пляж в Архангельске, как в Сочи, забит отдыхающими. Приезжие из средней полосы и с юга в пиджаках, плачах, свитерах с ужасом смотрят на купающихся, зябко поводя плечами. А нам, северянам, надо спешить, лето здесь очень короткое, и надо успеть ухватить хоть немножко тепла.
Мы с подружками загораем на крыше сарая и договариваемся о завтрашней поездке в Архангельск на пляж, как вдруг прибегает соседка Нина и сразу кричит:
- Девчонки, айда завтра в лес за морошкой. Морошку несут корзинами!
- А что это за морошка? – спрашиваю. Я здесь новенькая, всего два месяца назад мужа после окончания летного училища направили сюда на работу.

Девчонки тоже жены летчиков, все молодые, по 20-25 лет. Аэродром расположен на острове, островок 3 км в ширину и 7 км – в длину. Мужья все время в полетах, а для нас работы нет, и мы умираем от скуки.
- Да ты что? Никогда не ела морошки? Это наша северная ягода, на вид как малина, только оранжевого цвета, пресновата на вкус, но какая душистая!
После небольших уточнений решили – завтра идем в лес за морошкой. Встреча в шесть утра у пристани. Сначала идти в лес наотрез отказалась, та как совершенно не умею ориентироваться в лесу: стоит мне зайти в лес на 50 метров, и я уже не знаю, в какую сторону возвращаться.

- Девчонки, придумала! – наша Нина найдет выход из любой ситуации.
- Значит так, я беру приемник на батарейках, вешаю его себе на шею, как ботало на корове, врубаю музыку, а вы держитесь в пределах слышимости звука приемника, все время будете где-то недалеко от меня и не потеряетесь. Со мной не заблудитесь!
- А как же мы одни, без мужчин?
- Ха-ха-ха! Ты в лес за морошкой идешь, аль за чем? На что тебе мужики?
- Для охраны.
- Не бойся, здесь на Севере люди добрые, никто нас не обидит.
- Уговорили! Завтра в шесть у пристани. - Хотя какое-то нехорошее предчувствие было, я все же согласилась.

Мы ходим по лесу, у Нины «коровье ботало» работает исправно, музыка слышна далеко. Идем, горланим песни. Я в таежном лесу впервые и мне немного страшновато, вместо цветов и травы под ногами мох или папоротник. Прошли минут 40, и вдруг девчонки с визгом помчались на поляну. Поляна вся усеяна низенькими «ползучими» растениями с ярко-оранжевыми крупными ягодами! Кругом необыкновенный, дурманящий запах!
Я сначала бросала ягоды не в корзину, а себе в рот. Возьму ягоду, раздавлю ее языком и пьянею от аромата! Потом стала быстро собирать в корзинку. Чем я дальше шла, тем было больше ягод, стала попадаться и брусника.

Наконец, корзина моя наполнилась, и я едва разогнула спину. Теперь можно и передохнуть. Посмотрела на часы, время – 13.00. Мы решили возвращаться в 15, еще два часа в запасе, а мне уже некуда собирать. Может, Нине помочь, у нее корзина огромная. Смотрю по сторонам, где же девчонки? И почему такая тишина? Мы же договорились, что приемник будет работать постоянно, как наш ориентир. Странно.
- Нина-а-а! Ау-у-у! Та-ма-ра-а-а! – тихо.
Я долго кричала – тишина. «Ну вот, распелась и забыла прислушиваться к приемнику и, конечно, уплелась в сторону, А, может быть, они ушли вперед, а я отстала? Скоро они должны возвращаться обратно, подожду».
Полежала на травке, съела бутерброд, на душе становилось тревожнее. Прождала до 15часов. Запаниковала. Пробежала далеко вперед, покричала, затем пометалась по сторонам, охрипла от крика. Никого! «Вот это да! Сходила за морошкой! Мамочка родненькая, пропала я, не выбраться мне из этой тайги».
Наревевшись досыта, стала опять кричать. Бесполезно. Вот дура! Черти понесли меня в этот лес, ну на что мне эта морошка?! Я со злости забросила корзину с ягодами в кусты. Уже 18 часов. В лесу начинает темнеть.

Спокойно. Только спокойно. Надо что-то придумать. Вспомнилось из ботаники: на деревьях ветки гуще с южной стороны, а с северной стороны деревья обрастают мхом. Осмотрелась. Действительно, с одной стороны деревья более мохнатые, значит, юг – там. Но в какую сторону идти? Надо вспомнить. С Кегострова на пароходе мы доплыли до причала «Соломбала», затем на пригородном автобусе проехали три остановки от Архангельска на восток. Значит, мне надо держать направление на запад. Тащусь… Устала, опухла от слез, и на тебе, еще напасть! Заморосил дождь, в лесу стало темнее. Вскоре вышла на поляну, здесь немного посветлее. Прошла еще минут десять, что это? Тропинка! Я же иду по тропинке! Ура! Прибавила шагу, но вскоре дождь усилился, потемнело, пришлось сбавить ход, чтобы не сбиться с едва заметной тропочки.

Не знаю, сколько я брела, пока не дотащилась до маленькой бревенчатой избушки. Увидев избушку, я или от страшной усталости и холода, или пережитого стресса смотрела на нее тупо, не испытывая ни удивления, ни радости. Летчики часто бывают на охоте, и рассказывают, что в тайге кое-где построены охотничьи избушки, где местные охотники неделями живут, охотясь на пушного зверя и волков. Иногда и рыбаки, идущие из далека, останавливаются на ночевку. Слышала, что на Севере существует неписаный закон: каждый, кто ночевал в избушке, оставляет часть своих оставшихся продуктов - чай, сухари, спички, соль, крупу и прочее. Ребята говорили, что, уходя, даже водку оставляли, - вдруг понадобится кому-то согреться или промыть рану.

Дверь избушки была закрыта на деревянную вертушку. Вошла. Темно, справа от меня виднеется лежак, кажется, покрытый соломой. По середине – маленькая печурка. Почти на ощупь обследовала жестяные коробки, стоящие на полке. Нашла свечу, спички. Зажгла свечку, заглянула в печурку – там дрова, и под ними даже уложена береста для растопки. Спасибо вам, добрые люди!
Сухие дрова разгорелись быстро. Сняла с себя одежду, отжала, развесила на гвоздиках и всяких выступах для просушки. В одних плавочках села на табурет возле печки, меня всю колотила дрожь. Печка быстро нагревалась, вскоре ее железные бока раскалились до красна. Я наконец-то согрелась. Нашла еще дров, подбросила, пока сушится одежда, прилягу, отдохну; я ведь 15 часов на ногах. На гвоздике у двери висел какой-то драный плащ, расстелила его на лежак поверх соломы. Решила, полежу только чуть-чуть, пока моя одежда не подсохнет.
Тепло и невероятная усталость взяли свое, и я провалилась в сон.

Проснулась от яркого слепящего света, открыла глаза, в мое лицо направлен свет от яркого фонаря. Потом луч света скользнул по моему телу, и удивленный голос произнес:
- О-о-о! Вот это мне подарочек приготовил Господь! Какая очаровашка дожидается меня в моей постели!
Я инстинктивно прикрылась руками. Незнакомец сделал еще шаг, и я, не помню как, вылетела из избушки. Я мчалась между кустами, ничего не соображая. Пришла в себя, когда услышала его зычный голос:
- Девушка, стойте! Остановитесь! Я напугал вас? Да не бойтесь же вы, остановитесь! Черт возьми, вы что, решили голышом в город бежать?!
Я резко остановилась. Действительно, вся моя одежда сушится в избушке. Стою, спрятавшись за дерево. Час от часу не легче! Что за напасть на меня такая!
Он посветил фонариком по сторонам.
- Где вы? Откликнитесь! Да не бойтесь же! Неужели медведи и волки, которые тут бродят, не страшнее меня?
Я молчала.

Постоял, развернулся и ушел. Я стояла в оцепенении, не в силах ни соображать, ни двигаться. Вскоре дверь опять открылась, мужчина сделал несколько шагов, постоял у дерева, отошел, осветил фонариком дерево.
- Я вынес вам одежду, а то еще умрете от воспаления легких, если волки не съедят, а потом отвечай за вас. – Он отошел к двери, еще раз осветил одежду на дереве и скрылся.
Я подождала минуту, сделала несколько шагов, постояла еще, потом подбежала, сорвала с дерева одежду и обратно в кусты. Оделась. Он мне вынес еще не совсем просохшее мое платье и свой толстенный огромный свитер. При моем росте 170 сантиметров свитер закрывал мне коленки, в него поместились бы еще три таких, как я.
Несмотря на платье и теплый свитер, я не могла унять дрожь. Зубы мои все равно стучали. В лесу было сыро после дождя, я – босиком на мокрой траве. А, может, меня била дрожь не столько от холода, сколько от мыслей о волках? Запахло дымом. Он, что? Опять растапливает печку? Но там ведь и так тепло! Я тихонько обошла избушку с другой стороны и заглянула в малюсенькое оконце. Незнакомец сидел за столом, перед ним стояла бутылка водки, он что-то разворачивал на фольге и ел. Вот черти его принесли! Сидит в натопленной избушке, жрет, пьет, а я тут стучу зубами. Да уж, если он выдует всю бутылку, то неизвестно, кто будет страшнее, медведь или этот громила. Я пристроилась к избушке спиной, чтоб защитит себя от волков хотя бы с тыла. Села на корточки, натянула свитер до самых пят и вся превратилась в слух, не затрещит ли где ветка. Но мне мешали звуки из домика. Мужчина ходил, скрипел половицами, чем-то стучал, кашлял. Вышел на крыльцо, постоял, покурил, снова «позыркал» фонариком.

- Ну, хватит!!! – гаркнул он. – Марш в дом, непослушная девчонка! Еще не хватало мне потом отвечать за тебя! На столе в фольге мясо, в котелке горячий чай, и выпей водки, если не хочешь серьезно заболеть. А я ложусь спать.
Ишь, раскомандовался! Голос у него очень мощный, слова произносил резко, как команды. Не иначе, как служит боцманом на корабле, только там нужен такой голосище, чтобы его команды слышали даже во время штормов. «Боцман» еще раз осветил все вокруг, что-то пробубнил и ушел. В голове застряли слова о горячем чае, желудок свело при мысли еде, Заглянула снова в оконце. Боцман укладывался на ночлег прямо на полу под окошечком. Минут через 15 раздался храп.
Больше я не выдержала, тихонько приоткрыла дверь. Ну, и жара!
Просунула голову в дверную щель. Боцман лежал ко мне спиной и храпел. На цыпочках вошла, постояла, подошла к столу, взяла бутылку с водкой и прямо из горлышка хлебнула несколько глотков. Дыхание перехватило, я закашлялась и отскочила обратно к двери. Схватила кусок мяса, зажала в руках его складной ножичек и забралась в уголочек на лежанке. Спать я не буду, просто подожду, а как только немного рассветет – убегу.

И все-таки я заснула… Проснувшись от скрипа половиц, я сильнее вжалась в угол, и еще крепче сжала в руках «складешок». Боцман вышел, через две минуты вернулся. Фыркнул, взглянув на меня и на нож, лег и опять захрапел.
Было уже светло. Я тихонечко встала, выскочила из избушки, и «дунула» по тропинке.
Сзади раздался раскатистый хохот.
- Если вы направились в Архангельск, то это – в противоположную сторону!
Я оглянулась. У избушки стоял высокий, плечистый мужчина, обросший бородой, и заливисто хохотал. Держа ножичек наготове, лесом обогнула опасную избушку, и босиком по острым камням, крапиве, гальке, жалея, что не схватила свои туфли, я побежала в другую сторону. И кофта теплая моя осталась там, а в ней деньги на проезд. Да… Кофта…. А что же мне делать с его свитером? Вот, наверное, проклинает меня! Это называется, отблагодарила за ночлег. Сняла свитер, повесила его на дерево у тропинки на самом видном месте, «складешок» воткнула в дерево. И бегом, что было сил, к городу, домой!!!

7 ноября – праздник. В ресторане «Северное сияние» приглашены передовики производства. В зале расставлены длинные столы с табличками, где указывались отведенные места летчикам, морякам, работникам целлюлозно-бумажных комбинатов и др.
Сначала был доклад о достижениях области. А потом за каждым столом произносились свои профессиональные тосты. Мужчины наши умудрились «поддать» еще до этого, были шумные и веселые. Рядом с нами сидели Володя-вертолетчик и его красавица жена Инга. Ей было тоже 22 года, нас объединяла крепкая дружба и аэрофлотовские будни.
Кто-то произнес тост. И сказал, что пить за него надо стоя. Мы встали. Вдруг Инга толкнула меня в бок.
- Посмотри в сторону моряков. Вон тот здоровенный детина давно не сводит с тебя глаз.

Я посмотрела в ту сторону и увидела мужчину в красивой морской форме. Он смотрел в упор, будто пытался что-то вспомнить. Спустя некоторое время я снова оглянулась, он улыбнулся и кивнул мне головой, словно мы были знакомы. Ну и нахал! Мне как-то стало не по себе. Я смутилась, покраснела, неловко повернулась и случайно опрокинула рюмку – разбила.
- Дорогая, ты напилась! – засмеялся муж, - щеки твои пылают, в глазах лихорадочный блеск. Ты просто великолепна! – обнял и поцеловал. – Пойдем танцевать, мы сегодня должны завоевать приз по танцам!
… Звучала музыка, мы танцевали, кругом улыбающиеся веселые лица. То в одном, то в другом месте слышались взрывы смеха.
- Друзья мои! – услышала я громкий голос, - я предлагаю тост за женщин!
Оглянулась. Мужчина в морской форме стоял с поднятым бокалом и продолжал тост, глядя на меня. Мое сердце чуть не остановилось при звуках этого голоса! Откуда мне знаком этот голос?! Где я могла его слышать? Он что-то еще говорил о прекрасных дамах, воспоминания о которых согревают сердца моряков, когда они бороздят моря и океаны.
Голос… Голос… Мамочка! Да это же «боцман»! Ну, конечно, боцман… из охотничьей избушки! Вот почему я готова была провалиться сквозь землю от его голоса и взгляда. Вот уж поистине мир тесен! Он выпил бокал, весело рассмеялся и подмигнул мне. Нахал!!! Какой же нахал! Все! Больше я ни разу не взгляну в его сторону! Черти принесли его на этот праздник! Он мне все настроение испортил! Нет, ну как он смеет так нахально улыбаться, да еще подмигивать!
- Дор-ро-гая, я все понял, щас пойду и набью ему морду, - муж был уже «хорош». Я потащила его танцевать.

Вечер уже заканчивался. Объявили: приз за танцы присужден Инге с Володей, Мы бросились их поздравлять. Инга, обнимая меня, шепнула:
- Держись. Твой капитан, кажется, решил пригласить тебя на танец.
И, правда, «боцман» шел через весь зал в нашу сторону и улыбался. Подойдя, раскланялся.
- Вы сегодня очаровательны, - наклоняется к уху и шепотком, который, наверное, был слышен в другом конце зала, произносит. – Вы в ту ночь так внезапно исчезли, дорогая Золушка, что оставили у меня свои туфельки. Куда прикажете их доставить?
Я оглянулась на мужа. Он стоял бледный, кулаки сжаты, глаза наливаются кровью… Нет, дальше лучше не рассказывать…

Прошло 4 года. Мой муж перевелся в другой город. Мы получили квартиру в авиагородке, и, счастливые, наводили с мужем в новой квартире уют и красоту.
- А не пора ли нам перекусить? Пока я сверлю дырки для карнизов, может, добежишь до магазина? Мне ветчину и бутылку пива. Да! И не забудь купить свежие газеты!
По пути из магазина купила газеты. Тихонько иду и на ходу разворачиваю газету. Вверху, во весь газетный лист заголовок «В северных водах затонуло наше судно». Ниже текст. На середине страницы фотографии погибших моряков.
Крупным планом три фото, наверное, командный состав судна. Взглянув на одного из них, я вздрогнула и остановилась. Боже мой! Нет! Не может быть!.. Не может быть! Неужели это «боцман»? «Боцман» из той таежной избушки? «Боцман», который наделал столько шуму тогда, в ресторане? Да… Та же улыбка и смеющиеся глаза… Это он… Под фотографией подпись: Николай Карпухин, штурман. Так вот оказывается, тебя звали – Николай Карпухин. И вовсе ты не боцман, а штурман.

Я свернула к летному полю, села на груду битого кирпича и не могла оторвать взгляд от фотографии. Я вспомнила его свитер, почти до пят, его раскатистый смех, когда побежала не в ту сторону, его заботливые слова о горячем чае и водке, чтобы не простудилась… Штурман… Николай Карпухин…

На летном поле то взлетали, то садились самолеты. Поодаль мальчишки играли в футбол. А я все сидела и плакала. Прощай, боцман. Прощай, Николай Карпухин…