Кирпич упал прямо на пути перед ним, то есть ещё пара секунд – и он пришелся бы как раз на голову. Это был бы удар с летальным для него исходом. Виктор Андреевич задрал голову, но никого на верхних этажах недостроенного дома культуры не увидел, и лишь топот ног дал ему понять, что смертельный груз упал не сам.
«Нельзя такое просто так оставлять», – подумал Виктор Андреевич. Идя в тот день с работы, он нес тяжёлую папку – предстояло ещё поработать над балансовым отчётом, а потому немного нервничал. Он был очень голоден, но всё же решил, что надо найти хулиганов и проучить их.
Это было последнее из недостроенных зданий в их микрорайоне, со всех сторон оно было окружено многоэтажными домами. Дворы были тесными – вот ребятня и бегала играть на стройку. Но зачем же кирпичи на прохожих сбрасывать?! Зайдя в здание, он стал ходить по первому этажу и вскоре услышал детские голоса. «Ты дурак, ему чуть голову не пробил!» Виктор Андреевич осторожно стал подниматься по лестнице. «Тут мужик, он гонится за ними!» Топот ног – невидимые мальчишки попрятались. Он подумал: «Им, паразитам, небось, теперь ещё интереснее, адреналин в кровь брызнул! Ну, ничего, сейчас поймаю стервецов!» Оставив мешавшую ему папку в нише за кирпичами, он стал высчитывать: куда они здесь могут спрятаться? Стараясь передвигаться по стройке бесшумно, вскоре оказался за спиной у мальчишек. Теперь он мог видеть их! Вот они – трое школьников лет по двенадцати стоят в соседнем от него помещении, притаившись. Быстро выскочив и пробежав по раскиданным кирпичам, он схватил одного из хулиганов. Тот упал и сжался в комок, а его приятели мигом разбежались.
– Дяденька, не бейте, я не буду больше! – услышал он под собой плаксивый голос.
Только что был героем, а теперь «дяденька не бейте». Эко у них отработано! Виктор Андреевич крепко взял парнишку за шиворот и грозно сказал:
– Пошли!
Тот не сопротивлялся, лишь шмыгал носом, уже успев пустить слезу.
И тут только Виктор Андреевич почувствовал боль в ступне. Видимо, передвигаясь по битым кирпичам, он подвихнул ногу. Скорее всего, это произошло как раз в тот момент, когда он бросился на малолетнего преступника – в его глазах это были именно преступники. Теперь он хромал, с каждым шагом всё больше. «Ну, ничего, до школы как-нибудь доведу, а там дальше пусть сами разбираются – кто таков и куда родители смотрят», – подумал он.
Мимо шли люди, но особого внимания на них не обращали. Лишь у подъезда одного из домов их ждала семейная пара.
– Что он такого натворил? – спросил мужчина, когда они поравнялись.
– Да кирпичи с верхнего этажа стройки кидал в прохожих, – объяснил Виктор Андреевич.
Мужчина отвесил мальчишке увесистый подзатыльник и потом, гладя на конвоира, сказал, как бы спрашивая:
– Ладно, мы с ним сами разберёмся?
Тут Виктор Андреевич догадался, что перед ним отец парня. Бывают же совпадения! Боль в ноге усиливалась, и он отпустил жертву, буркнув:
– Забирайте своего зверёныша.
– Вот домой придем, я тебе покажу, как по стройкам лазать. Опять! – ругаясь так, мать маленького хулигана испытывающее смотрела на Виктора Андреевича. Мол, доволен ли строгостью тона?
«Да идите вы все, мне бы лишь домой доковылять», – думал он тем временем. Ему пришлось даже остановиться, чтобы сообразить, как теперь добираться домой. И тут только он вспомнил, что папку с документами оставил на стройке. Документы были важные: отчетность фирмы за весь квартал! Что же делать?
До дома было идти ближе, и Виктор Андреевич решил всё же доковылять как-нибудь до родной квартиры.
Дверь открыла жена. Она только руками всплеснула, когда увидела, как он хромает.
– Да что с тобой!
Виктор Андреевич присел в прихожей и стал коротко рассказывать.
– Вот поганцы, вот отморозки! – причитала Алевтина Павловна. – Ну, ничего, мы их вычислим. Я уже знаю, кто это. Вихрастый такой, говоришь? Это, наверное, Вадик с третьего этажа, он на учёте в милиции состоит…
Она работала школьным библиотекарем и знала почти всю детвору в округе.
Он тем временем разулся, покрикивая, и попробовал шевелить ступнёй. Было страшно больно, но он решил, что перелом исключен, это лишь вывих. Жена страшно негодовала:
– Вот ведь попал, и надо было тебе влезать!
Но он не соглашался:
– А помнишь, ты рассказывала мне, что женщину убило пластиковой бутылкой с водой? Кто-то с крыши десятиэтажного дома кинул. Сама так возмущалась тогда, а теперь говоришь, что не надо встревать. А кто же, милиция ловить этих дебилов будет?!
– А, ну да, ну да, – согласилась жена. – Много они там наловят…
Виктор Андреевич рассказал детально, где он оставил портфель на стройке и жена пошла искать. Пока она ходила за папкой, он страшно переживал. «Господи, сделай так, чтобы не пропала», – молил он про себя, хоть и не был верующим.
Жена вскоре вернулась с документами, и они сели ужинать. Чуть позже обычного, а так вечерняя трапеза у них всегда была в семь часов. Насытившись, а супруга его готовила всегда хорошо – салаты, подливка, жареный лук, выпечка к чаю – он понемногу успокоился и стал даже шутить:
– Представляешь, он так струхнул, пацан-то этот! Он думал, я бить его сейчас буду, – рассказывал он жене, прихлебывая крепкий чай из кружки.
Та поддерживала:
– А как же! Мужик грозный, здоровый, как даст – мало не покажется!
Они оба смеялись.
Их дети выросли, получили высшее образование и разъехались по другим городам.
– Слушай, а почему у нас дети не были такими? – спросил Виктор Андреевич.
– Не знаю. У нас совсем другие дети, не дворовые, – ответила Алевтина Павловна.
До поздней ночи, стараясь не тревожить больную ногу, Виктор Андреевич корпел над балансовым отчетом, а, ложась спать, попросил её, как отдельное существо: «Ну, ты давай завтра поправляйся. Мне ведь на больничный нельзя». Он с трудом представлял себе, как явится на планёрку хромой. Страшное дело быть предметом шуток и домыслов: это подрывает авторитет! В их конторе надо было быть очень осторожным, что касается сказанного и сделанного. Никто не говорил ничего просто так.
Виктор Андреевич очень дорожил своим положением в коллективе. Оно позволяло ему уже много лет занимать место главного бухгалтера и получать неплохую зарплату. Он всегда сосредоточенно работал над документами, не допускал ошибок в расчётах, был взыскателен к своим сотрудникам, но и всегда защищал их. Отчетность у него всегда была в порядке – комар носу не подточит. Правда, иногда приходилось списывать материальные ценности, и он знал, когда кладовщик подсовывает ему липовые чеки: слишком уж глаза у него были шкодливые. Но…так надо, думал главный бухгалтер, и, глубоко вздохнув, подписывал, тем более, что кладовщик приходился какой-то роднёй директору и был вхож в его кабинет.
С утра Виктор Андреевич встал на здоровую ногу, потом попробовал больную. Похромав немного по комнате, он отметил, что ступня стала лучше. «И так заживёт!» – подумал он. Однажды у него была сломана ключица, но он даже не подозревал об этом. Плечо болело после лыжной прогулки, но он не придал этому большого значения, а когда вскочила шишка на ключице, всё же побежал к доктору. Хирург осмотрел, заставил сделать рентгеновский снимок, а потом заявил: «Вам повезло. Хорошо срослось. А мы, бывает, ключицы раза по три сращиваем». С тех пор Виктор Андреевич поверил в свою исключительность и старался вообще не обращаться к докторам. Таблеток он тоже никогда не принимал. Вообще вел здоровый образ жизни: по утрам делал упражнения с гантелями, по выходным ходил в баню, летом любил рыбалку, огород. И лишь в слякотный период смотрел дома фильмы. Особенно ему нравились боевики. Герой неизменно был мускулистый, удачливый, враги всегда были повержены и обескуражены, справедливость торжествовала. Такой ход событий устраивал Виктора Андреевича. Сам он, правда, был всегда спокойным, уравновешенным, считал себя даже робким и потому не выросшим до больших свершений.
Нога у Виктора Андреевича болела ещё долго. Домой он недели две приходил хромая, а на работе старался вообще поменьше передвигаться. Коллегам объяснил парой слов, что в автобусе в давке ему на ногу наступили.
– Да как же это, неужто шпилькой? – попытались выспросить сотрудницы, но он отвечал только общими словами и скоро тема, к его счастью, затихла.
Возвращаясь один раз с работы, ещё прихрамывая, он увидел того самого мальчишку, что поймал на стройке. Тот тоже его узнал и сидел у песочницы, улыбаясь во весь рот и показывая гнилые зубы. «Вот гад, ещё смеётся надо мной, – отметил про себя Виктор Андреевич, но злобы не почувствовал. – Думаю, он не будет больше так делать, а когда подрастет, ему будет даже стыдно за тот кирпич. Мне же стыдно за то, что из рогатки по воробьям стрелял, а однажды нацелил камешек в окно школы зачем-то и пустился наутёк, когда услышал звон разбитого стекла. Мать потом ещё, когда домой прибежал, спросила: ну, что, нашкодил? Видно, глаза меня выдали». Он ничего тогда не ответил матери, но с рогаткой гулять больше не ходил.
…Дни потекли рутинно, нервозности прибавляла только лишь надвигающаяся аттестация, на которой настаивало министерство. Вот придумали глупость! Это ж для подковёрных игр как масла в огонь! Неужели так до пенсии и придётся доказывать свою состоятельность?
На душе было неспокойно, когда он в тот вечер ехал домой. Автобус был полон, и на каждой остановке из него выходила и входила маленькая толпа. Виктору Андреевичу досталось сидячее место у окна, и он отключился, глядя тупо сквозь грязное стекло.
– Нахалы! Ироды! Дармоеды! Посмотрите, что наделали – пальто испортили!
Женщины ополчились против двух подростков, которые баловались, сидя на сиденьях: толкались, пихались, плевались, сморкались и в такой непонятной игре испоганили сиденье и даже новое красное пальто женщине. Молодая, миловидная, скромная пассажирка молча вытирала полу демисезонного пальто платком, на лице у неё была крайняя брезгливость. Подростки же дерзко пререкались с другими женщинами, не стесняясь в выражениях.
«И я должен сидеть и слушать такое безобразие?» – спрашивал себя Виктор Андреевич. Он оглядел ехавших в салоне пассажиров и вдруг отметил про себя, что он здесь самый зрелый и единственно сильный мужчина. Неведомая сила подняла его с места. Он подошёл к самому здоровому парню, скрутил рукав его куртки чуть ниже плеча и тоном настолько грозным, насколько хвалило норова, сказал в лицо:
– А сейчас, дорогой, ты извинишься перед дамой и уберёшь всё безобразие, которое натворил!
Парень, ему было лет пятнадцать, опешил сначала, но потом стал вырывать руку.
– И не вздумай мне перечить, получишь сполна, – грозно предупредил Виктор Андреевич.
Парень посмотрел на своего товарища. Тот, как зачарованный, ждал: сейчас что-то будет!
– Да пошёл ты…!
Мат резанул ухо. Грубое слово из уст юнца – это уж слишком!!! Виктор Андреевич более не помнил себя и не контролировал. Всё поплыло как во сне. Неведомая сила выбросила его руку вперёд и он вдруг понял, что не бьёт по-мужски, а просто даёт пощёчину. Удар был не сильный, но головенка на тонкой шее дернулась, и парень стукнулся виском о железный поручень. Правый глаз у него стал быстро заплывать.
– Ты! Что ты сделал?! Да ты мне глаз разбил! – запричитал мальчишка. – Да у меня брат в милиции работает, да ты мне всю жизнь теперь платить будешь!
– Что, что там случилось? – стали спрашивать в толпе.
– Да тут мужик мальца забил, – сказал кто-то.
Виктор Андреевич растерялся. Такого оборота событий он никак не ожидал. Дело в том, что люди на остановке как раз сменились, женщина в красном пальто вышла, а новые пассажиры приняли вдруг сторону хулиганов.
– Он его ударил, по лицу, глаз повредил! – неслось по салону.
– Не смей мальчишку трогать! – перед Виктором Андреевичем вырос настоящий богатырь, вдвое шире его в обхвате.
Он не знал, что сказать, а каждая секунда лишь усугубляла его незавидное положение.
– Милицию сюда! Остановите автобус! – кричали в толпе.
Виктор Андреевич попробовал было пойти на выход, но путь ему преградила грудастая баба:
– Не выпущу, пока милиция не придет! – браво заявила она на весь автобус.
– Что случилось? – спрашивала уже подоспевшая кондуктор. – Милицию вызвать? Сейчас! Пойду водителю скажу.
Колени у Виктора Андреевича подогнулись. «Конец, конец всей карьере, завтра же уволят!», – промелькнуло у него в голове. Секунды шли ему за часы.
Всем телом налегая на грудастую бабу, он выдавил её на остановку. Как ему казалось, здесь его ждёт освобождение, но не тут-то было.
– Держите его! – донеслось в спину из автобуса.
Стоявшие на остановке мужики не без удовольствия схватили Виктора Андреевича за руки, как будто это был карманный воришка. Они тоже вдруг чувствовали себя героями.
– Стой, не уйдёшь! – говорил ему детина справа.
– Он мальчишку избил, – рассказывали сошедшие с автобуса пассажиры.
Двое хулиганов вертелись теперь вокруг и азартно кричали:
– Попался!
Один из них исхитрился и дал Виктору Андреевичу пинка.
– А ну не балуй! – прикрикнули на него мужики.
– Да они сами виноваты, хулиганы эти. Женщину обругали, пальто ей испортили, – сказала одна из женщин, только что вышедших из автобуса. – Я всё видела! Правильно он вон тому дебилу врезал. Если бы мой сын такое вытворил, вообще убила бы!
Услышав такие речи, мужики отпустили Виктора Андреевича, а на мальчишек прикрикнули, чтобы убирались подобру-поздорову.
– Ну, погоди, мы найдём тебя! – кричали те, удаляясь.
– Иди осторожно домой, – посоветовали Виктору Андреевичу его недавние конвоиры. – Такие сорванцы, они на всё что угодно способны в этом возрасте...
«Свят, свят, свят» – бубнил он про себя, петляя меж панельных домов и постоянно оглядываясь: нет ли слежки? Но вроде, никто за ним не крался. Виктор Андреевич специально пошёл окольным маршрутом, чтобы никто, не дай бог, не узнал его адреса.
Открыв дверь, жена всплеснула руками:
– Да что с тобой, на тебе лица нет!
Виктор Андреевич всё рассказал ей и заключил:
– Всё, боевиков больше смотреть не буду. И если ещё раз на моих глазах… Да ни за что! Пусть хоть убивают, а моё дело сторона.
– Правильно, – одобрила жена, – и не встревай никогда. Я всегда тебе говорила…
– Да ты говорила, я знаю!!!
Он сел в центральной комнате на диван и стал успокаиваться. «Всё, всё, чур меня, никогда больше», – повторял он про себя.
И тут вдруг раздался звонок в дверь.
– Кто это? – со страхом спросила жена, глядя на Виктора Андреевича.
– Не может быть! – испугался он. – Я же специально петлял, я же оглядывался, я же смотрел!
Жена собралась с духом:
– Пойду спрошу кто там?
– Спроси, но меня нет дома. Ни для кого. Я в ванной комнате закроюсь.
– Хорошо, свет не включай там.
– Угу.
Из ванной комнаты Виктор Андреевич слышал, как жена громко, но с плохо скрываемой дрожью в голосе спросила:
– Кто там?
– Откройте, это милиция! – глухо послышалось за входной дверью.
Виктор Андреевич схватился за сердце. Ну почему, почему ему так не везёт в жизни?!
– А что случилось? – волнующимся голосом спросила Алевтина Павловна.
– Да муж тут набедокурил у вас, – донеслось из подъезда.
Виктор Андреевич чуть не упал в ванную. В темной маленькой комнате он почувствовал себя уже запертым в тюремную камеру-одиночку.
– Виктор, открой! – услышал он вскоре голос жены. Она аккуратно постучала. «Быстро же она меня сдала», – подумал Виктор Андреевич и, лязгнув шпингалетом, как затвором, вышел на свет.
– Да это не про тебя мы разговаривали, – сказала ему улыбающаяся жена. – Сосед наш, оказывается, вчера напился и буянил, жену избил, а мы даже ничего и не слышали.
Виктор Андреевич обнял свою толстую жену и уткнулся лицом ей в плечо. Грудь его судорожно запрыгала, хватая воздух. И он сам уже не понимал, плакал ли он или смеялся.