Где мой кобыз? Дайте мне кобыз!
Эй, Сарыкыз, всю жизнь ты была недосягаема!
Народный восточный эпос
Захожу на веб-сайт авиакомпании, выбираю рейс, форму оплаты банковской карточкой, переношу шестнадцать выбитых на пластике цифр в электронное окошко, и через несколько минут ловлю мэйл с маршрутной квитанцией. «Это электронный билет, который свидетельствует об оплате Вами стоимости в полном объеме и подтверждает Ваше право на авиаперелет и провоз багажа указанным рейсом. На борту Вам будут предложены: напитки, питание, ежедневная пресса. Вам гарантируется высококачественный сервис и внимание со стороны нашего доброжелательного персонала. До встречи на борту!..»
Удивляюсь простоте решения... А если я передумала? Просто хотела попробовать, как это – купить билет в глобальной паутине... Но мой заботливый банк уже сообщил смс-кой на мобильный о снятии части сбережений с личного счета. Назад пути нет. Бросаю все и улетаю в город Тылама. Кто-то скажет, нет такого города. Я тоже думала, что нет, пока не познакомилась с тобой. И пусть три тысячи миль, и десять тысяч метров над землей, и непрерывная турбулентность демисезонного неба. Мне нужно только успеть предупредить тебя, что я прилетаю за полчаса до полуночи.
Врываюсь в аэропорт, уже идет посадка. Нет, это не мой борт, я слишком рано, мой - через час ноль пять. В город Тыламу по пятницам много регулярных. Можно обменять билет, я очень спешу, мне обещали внимание со стороны доброжелательного... Девушка, это не автобус... Но может кто-то опоздал, он будет рад, что я оставлю ему свое кресло в 25 ряду с неоткидывающейся спинкой... Мы же вам говорим, мест нет, и все пассажиры прибыли вовремя... Тогда где здесь курят?..
Дожидаюсь приглашения в «трубу», пробираюсь через весь салон, смотрю без звука американские гэги «Just for laughs», снятые скрытой камерой, и все смеются, потрошат сухие пайки, по-детсадовски хлопают в ладоши, когда шасси касается взлетно-посадочной, выхожу последней, с последнего ряда. Говорю таможеннику волшебные слова «цель поездки бизнес», «менее трех тысяч долларов», «менее трех дней». Штампуют, пропускают. И я не знаю куда идти. И не понимаю, зачем я здесь. Мой клетчатый чемодан, одиноко бочком прилегший на транспортную ленту, обступили люди в униформе. Да, я хозяйка. Вот штрих-код с фамилией. Наркотики? Только для личного. Оружие? У меня есть лицензия. Полчаса после полуночи.
Зачем говорить о том, что было до момента нашей встречи в аэропорту, разве это имеет значение, если ты стоишь, один, без таблички и толпы встречающих, ведь они уже забрали всех, кого ждали. И я не могу броситься к тебе и обнять, потому что вдруг стало страшно, потому что каждый новый знак на электронном циферблате теперь уже не приближает меня к тебе, а сокращает срок моего пребывания в диковинном городе Тыламе. И так много заготовлено слов, но они задохнулись в легких вместе с дымом первой за сегодня сигареты.
Мы просыпаемся от солнца, которое уже казалось, покинуло Тыламу, за окном зубчатая горная гряда, похожая на Альпы. Ты даешь мне стакан молока, и я чувствую странный вкус. Это молоко самки единорога, в этом городе их разводят. Нет, это ты разводишь меня! Не бывает никаких единорогов. Ну что ты, здесь все его пьют, оно называется сукым. А сыр из этого молока эраг. Какие странные слова! Выступают слезы, смешные, как в детстве, когда давали рыбий жир. Я научусь любить сукым.
А мы когда-нибудь сможем жить не в разных городах, и я когда-нибудь перестану смотреть на часы? А может, я когда-нибудь устану от тебя, потому что мне все рано или поздно надоедает? Я что-то сказала? Нет, тебе показалось. Я слишком скромна, чтобы это вслух, и мои смешные слезы почти высохли.
Я покажу тебе зеленый базар, мы купим тыламский мед, ты увидишь, как набивают домашние колбасы, я отведу тебя в уйгурку, где готовят самый вкусный лагман с джусаем.
Остановись, боюсь запутаться, слишком много новых слов... Мы останавливаемся. Прямо на улице пекут огромные тонкие блины, отжимают гранат, томят на огне казан с пловом. И все это продается за «деньги», так здесь называют местную валюту. Курс «деньги» к рублю настолько выгодный, что мне кажется, будто я могу купить половину прилавка всего лишь на пару разменянных тысячных купюр. Мне все больше нравится этот город, сказочная Тылама с улицами на манер Нью-Йорка – «в клеточку», как мой чемодан. Здесь даже адрес говорят «перекрестьями» - Тлепа-Сарыкыз, это местные Ромео и Джульетта. У нас это было бы «Петровка-Никитский». Или «Россолимо-Трубецкая», так красивее. Но так никто не говорит.
- Может эмигрировать? Здесь нужны сказочники?
- Здесь своих хватает.
- Ну вот... А больше я ничего не умею. Скажи, а чем там кончилось у Тлепа и Сарыказ?
- Кажется, она погибла от рук завистников. Силы Тьмы расправились с дочерью шамана, а Тлеп остался безутешен, играя на двух струнах кобыза, свитых из конских волос.
- Вот так всегда с большим чувством... Слушай, а мне кажется, я поняла, почему не бывает хэппи-эндов! Понимаешь, любовь обменивают на жизнь. То есть если оставить жизнь, умрет любовь. Сойдет на «нет» по любому... Любовь – как тяжкая травма несовместимая с жизнью!
- О чем ты?
- Ну, можно без смертельных исходов, например, просто уйти – на взлете так сказать чувств, без объяснения. Эффект Зейгарник, незавершенное действие. Прерванные задачи в силу сохраняющегося напряжения запоминаются лучше, чем завершенные! И все сказочники об этом знали, поэтому и расправлялись с романтическими героями в момент чувственного накала. Подожди еще пару месяцев, и Джульетта запросто ушла бы к другому, но это была бы совсем другая история.
- Интересный замут.
Мне тоже так показалось. Потому что мои безотчетные чувства тоже несовместимы с жизнью.
Аэропорт. Тесная курительная комната из синего стекла – тренажер первого круга ада. Окурки в круглой металлической пепельнице, как карандаши в стакане на избирательном участке – сувенир на память о проявлении гражданской ответственности. Леон Измайлов в плоском телевизоре с плоскими шутками. «Галю можно? Ее нет дома. Знаю, она у меня, я спрашиваю, Галю можно?» Тренажер второго круга ада. В плоском телевизоре все смеются, в отличие от апатично-сонного зала ожидания.
В полусне-полузабытьи вижу экстренный выпуск новостей. Разбился самолет. Сразу после взлета. Тот самый – из Тыламы. Дикторша сожалеет об инциденте, говорит, что чаще всего самолеты разбиваются при посадке, и так редко - на взлете... Чей-то рваный клетчатый чемодан разносит демисезонный ветер по бетонной полосе с сигнальными огнями. Внутри стало тепло и уютно, как в детстве. Помните вот это - если я умру, они тогда все пожалеют, что не любили меня?