Ночью спокойно, хорошо, никто не шастает туда сюда....туда сюда. Самое любимое время суток. Такое впечатление, что я, вроде монстра, рожи корчат, и чего они все хотят от меня? - размышляло Зеркало каждую ночь.
Оно уже устало от всего этого, но не размышлять не могло. Казалось, что у него стойкое де-жа-вю за столько-то лет существования. А это ни много, ни мало пол века.
- Эх, вот прежний хозяин, то ли дело, интереснейшая со всех сторон личность. Бывало подойдет, состроит смешную рожицу, репетирует, вроде, как перед публикой. А как душевно со мной беседы вел... эх временаа.
Ты, говорит зеркало, не врешь мне никогда, только перед тобой и могу быть откровенным, да как начнет истово, с душой читать свои стихи, так я ведь и рыдаю от умиления. Правда никто и никогда этого не видит, и не увидит. Не дано этого людям.
Да... вот помню презабавнейшую сказку:
"К нам на утренний рассол
Прибыл аглицкий посол,
А у нас в дому закуски --
Полгорбушки да мосол".
Усы свои поглаживает, руками машет, кривляется, так забавно ей богу.
Зеркало внезапно перестало размышлять о судьбе своей невеселой, потому, как наступил рассвет.
С самого утра, в этом доме начинался сущий АД.
Хозяин квартиры, той, которая на Таганке, пил беспробудно каждый божий день, а спозаранку, как водится, плелся в кухню за глотком воды, останавливаясь по пути и заглядывая в Зеркало. И ведь сволочь такая, как будто забывал зачем шел, встанет, как вкопанный и разглядывает свою отвратительную, помятую, небритую физиономию. Силится разглядеть там, хоть какие-то зачатки разума, глаза мутные, глупые. Начинает их, глаза, собирать в кучу, чтоб выглядеть умней, черт эдакий - тут Зеркало завибрировало от непроизвольного саркастического смеха, от чего хозяину почудилось, что произошло небольшое землетрясение, впрочем, он списал это на свой похмельный мандраж.
Слава Богу ушел - успокоилось Зеркало. Не могу больше смотреть на это чудовище. Сгнобил Филонова, хозяина моего прежнего, царствие ему небесное, светлый был человек. А этот, гореть будет в Аду паскуда. Зеркало зарыдало, потемнело, и чуть не треснуло напополам.
-Не выдюжить мне, никак не выдюжить, того гляди и кончусь я, разобьюсь...
Зеркало перестало размышлять, и отключилось на какое-то время. В эти редкие моменты, в нем ничего не отражалось, совсем. Домочадцы много раз порывались выбросить его за ненадобностью. Но по возвращении Зеркала в прежний вид, забывали об этом.
А по выходным, их, человеческим выходным, собирается полный дом народа, отребья, заглядывающего в меня беспрестанно, как будто красивей, лучше от этого становятся, черти.
Совокупляются у меня на глазах, и подсматривают...любуются своим отражением, уродцы.
Рассуждают об искусстве, поэзии. Какие мол все бездарные, одни мы никем не понятые, не признанные. От того и пьем, с горя, а то как же.
Зеркало заплакало...
Если бы люди только знали, какие тайны мы храним, о чем можем поведать, уничтожили бы нас без всякого сожаления.
При нынешнем-то хозяине, я все же долго не протяну. Пора мне на покой.
Больше тайн, чем я знаю, вынести нет никакой возможности. Да и обитателям этой бывшей, благословенной квартиры, этим нынешним уродцам, я ни к чему, без меня или со мной, лучше не станут, и им спокойней, и мне....
"О не лети так жизнь, уже мне много лет.
Позволь перекурить, хотя б вон с тем пьянчужкой.
Не мне, так хоть ему, бедняге, посочувствуй.
Ведь у него, поди, и курева то нет".
.... Максим пошатываясь добрел до кухни, открыл холодильник, достал бутылку минеральной воды,и только успел отхлебнуть глоток, как услышал оглушительный шум в прихожей.
Так он и подавился пузырьками газа, даже закашлять не успел.
А Зеркало вздохнув в последний раз, в мгновенье разлетелось на множество мелких осколков, которые по сей день находят по всем углам той благословенной квартиры, уже третье поколение жильцов.