Наступила новая эпоха в нашей ротной жизни: появились ритуалы и культурные мероприятия
Для начала: смены всех трех рот выстраиваются на плацу. Стоят, мерзнут либо потеют - по времени года. Ждут. Ждут какую-нибудь из рот, потому что кто-нибудь да опоздает. Либо в чайнике засидится, либо телевизор засмотрится, либо просто неохота идти.
Прибывает ответственный по части. "Где вторая рота?" Вторая рота нехотя строится и выходит под хоровой мат. "Бегом сюда!" это приказывает ответственный, который эту роту (вернее сказать, смену этой роты) ожидал. Равняйсь-смирно, и зачитывается "боевой приказ". Называются фамилии, названные откликаются. Пишут этот приказ в штабе батальона, писарям больших забот нет, и фамилии перевраны, переставлены местами, а то и просто не соответствуют реальности. Прочитают кого-нибудь, а он в наряде. Хорошо, если ответственный нормальный, а то начинается разбирательство, уходит время, а стоять не так уж и весело.
Но вот приказ зачитан. Опять же по желанию начинается осмотр внешнего и внутреннего содержания. Ну, что можно у солдата найти? Самое страшное, что он с собой на развод потащит - это банка консервов или книжка детективов. Зелень тащит, в основном. Старому человеку, особенно под дембиль, надо остепеняться, поменьше попадаясь на глаза и язык начальству. А молодой пусть смекалку развивает и вообще учится боевому мастерству. Вон, наш неунывающий Ванюшка Крокодилов, так он поставил своего рода рекорд, протащил через построение гриф для гитары. А в основном всю контрабанду отправляют в техздание по тропе Хо Ши Мина через кочегарку и свинарник либо по дороге несут, полагаясь на судьбу.
После осмотра - гимн. Его заводят в клубе по сигналу от кнопки в трибуне на плацу. Иногда, когда начальствующее лицо не приходит, кнопку нажимал кто-нибудь из состава смены, и поехали. Хуже всего зимой. В эту гимновую кнопку однажды даже воды налили, чтобы не стоять. И наконец, последний этап ритуала. Прогулка до техздания под чьим-нибудь чутким руководством. Если ведет кто шарящий, то все более-менее. И в ногу вроде бы, и {разговоров} не шибко много. Но иногда бывает очень здорово.
Король всех рулил - несомненно, Борька. Его длинная фигура, его каркающий голос пользуются заслуженной популярностью. Обычно Борькиного терпения хватает метров на сто. Потом начинается:
- Товарищ солдат, прекратите разговоры! Я сказал, прекратите разговоры! Смена, стой! Товарищ солдат, вы хотите сказать?
- Да, хочу, но это обидно.
- Тогда выйдите и скажите!
Отдельные голоса сливаются в общий хор: "Карр, карр! Я уже расхотел! Мужики, может, пойдем? Что таки хочет этот дурак?"
- Ну, если нечего сказать, тогда молчите. Шагом марш!
- Осторожно, двери закрываются, следующая станция продсклад!
И действительно, у продсклада следующая остановка. Теперь не в ногу идем.
У Борьки было одно хорошее качество: он никогда не закладывал. То ли совесть, то ли стыдно себя нулем как командира признавать. С ним мы иногда по сорок минуть ходили восемьсот метров от плаца до техздания. Как-то раз смену встретила огромная надпись на снегу "Боря, я Вас люблю!!!" Возможно, это его как- то утешило. И еще один дивный корень водил смены, в чине капитана. Ребята как-то раз его поймали на онанизме и, естественно, делать из этого факта секрета не стали. Этот капитан утомлял крайне. Два часа ночи, а он подает команду "Смена!", мол, строевым пройдитесь, мальчики. Народ, естественно, начинает дружно хромать или, по моему рецепту, устраивает такой строевой шаг, что это чмо начинало брызгать слюной. В комплексе с фуражкой, держащейся на ушах, это впечатляло. Плюс к тому потоки милых выражений типа "подонок", "скотина", "сволочь" и прочие цензурные ругательства.
Пройдясь с ним пару раз, я решил: нет, так я больше не ходец. И просто перестал ходить на разводы. Дорогу в техздание знаю, зачем же еще и провожатый? Хорошо стало, когда стали поротно ходить, под командой старшего смены, ефрейтора какого-нибудь. Иди, как вздумается, только фуражку на горизонте заметить не забудь. А то начнется: крючок не застегнут, ремень не подтянут, руки в карманах... А последнюю осень под музыку ходили. "Марсельеза", "Боже, царя храни", "Стенька Разин", просто марш - это мой репертуар на губной гармошке был, очень развлекало.