***
Амброзий натаскал дров под прянишную лестницу, накидав по скидке несколько плошек для жаров; смёлся мигами за веткою бУфера, из ветвистой мельницы-берёзы в колый сарай.
И глухо закрылся в баннике на кусок дрына.
Чуть дрожа босатками, да пупырями сладостными покрываясь от упорного удовольствия и ленивого разболта всех членов.
Распарив чан, Амброзий купато подлил настойку буковую в овальные, смешливые камни,
осаженные масляной сажей, и прутом керни, и даже чехливой каповкой чуток,..
А раздавшись в егозу, сорвал дверь, ёгнувшись макушкой об опорную брань, отвинтив ту со скрипучих скоб.
Мотанулся на расхляб в яркое, голубое днише борзого водоёма с родными криками и бляхами перематными.
Придя с кАнтор укутаным в распяленное тело - ватным, тягучим одеялом, и непременно в старых тунгусских бучах, обмеренных соболями, - накатил Амброзий бровку ползучей вытяжки из полыньки запнанной, замлев от распёра и пробираясь большими, ползучими привидениями вокруг себя.
Привидения долго щекотали муторку Амброзия, до умористого оперенья дохаживая,..
Пугая его радостную душу, размазывая пучный нос, в чепатый, спелый уголёк, а ступни почесывая в сопатку щёкотную.
Просили привидения Амброзия купить белого маститого жеребца для Луни, надушенного степными травами, с чупом яковым, да с походкой,..
Чтоб она!.. Кавалерской и по сердцу неговой...
Эх!..