…зив же Дракона во самых мрачных глубинах его логова, благородный сэр Ланселот единым ударом меча рассёк тяжкую цепь и вызволил прекрасную деву.
Когда они вышли, из её дивных глаз покатились слёзы, то ли от благодарности, то ли от забытого света дня, и она пролепетала:
- Я…
- О да! – мигом подхватил Ланселот. – Знаю: желаешь слиться в экстазе!
Нисколько не давая опомниться, он порывисто прянул на неё и покорил со всею пылкостью.
«Но не кажется ли вам, что благородный сэр Ланселот ведёт себя… не совсем по-сэрски?» - вполголоса молвил благородный сэр Говэйн, обращаясь к благородному сэру Галлахеду.
«А, дело молодое!» - беспечно ответствовал сэр Галлахед, попыхивая сигарой.
Надо сказать, они сопровождали сэра Ланселота в том походе на Дракона, хотя их счёты со злым ящером были различны. Так, сэры Говэйн и Галлахед поклялись вызволить прекрасную узницу, похищенную крылатым змеем, а сэр Ланселот не мог простить спалённую усадьбу. И всяк внёс свою лепту: сэр Ланселот рубился, сэр Говэйн держал Дракона за хвост, а сэр Галлахед вострил Ланселотов клинок патентованным заморским точилом после каждого удара.
«Но сэр! – не унимался сэр Говэйн. – Уж не запамятовали ли вы, что изначальная, а равно и конечная наша цель была – охранить честь сей девицы?»
«Так то ж от дракона! – философски заметил сэр Галлахед. – Но сэр Ланселот, как представляется, куда симпатичнее. И главное, - он глянул сэру Говэйну в глаза, - ужель не видите, что она вовсе теперь не девица, а потому вопрос о сбережении чести можно считать едва ли актуальным?»
Сэр Ланселот, меж тем, ни на миг не прекращая ожесточённой борьбы, нежно нашёптывал спасённой деве на ушко избранные места из сочинения Карла Мерлина «Капитал одер капут!»
Смущённая ситуацией, бывшая узница драконовой пещеры силилась улыбнуться, найдя хоть какую-то приятность в действиях Ланселота и его необычном «мадригале», но – не могла.
А по прошествии сорока лет соития Ланселот уж и сам стал задаваться вопросом: «Но нравится ли это хотя бы мне самому?» Ещё лет десять он убеждал себя в том, что когда не нравится – то, значит, он исполняет Долг, и тем бескорыстней его миссия, но вскоре изнемог и отстранился.
Так гласит легенда седой старины…
***
В новейшее время доводилось встречать такую точку зрения, что Советский Союз вовсе не освобождал страны Прибалтики и Восточной Европы.
Но это, извините, ересь и метафизика. Ведь при тогдашнем уровне технологий СССР не имел никакой возможности телепортироваться сразу в Берлин без освобождения тех стран, что были на пути. Поскольку же Советская Армия закончила войну в Берлине – и это неоспоримый факт - естественно, она освободила от войск Оси подступы к нему.
Говорят также, что Советский Союз «не освободил, а наоборот, оккупировал» страны Прибалтики и Восточной Европы. Но такое противопоставление видится несколько натянутым. Ведь освобождение территории от войск противника ничуть не отрицает её оккупаций собственными войсками, а скорее – требует оной. Да и само понятие «оккупация» - едва ли можно считать исчерпывающим применительно к воздействию СССР на освобождённые им страны.
Всё же, оккупация – это, когда, скажем, английский крейсер подходит к Рейкьявику и через рупор просит местную полицию: «Уважаемые, вы не могли бы подвинуть немножко в сторонку эту толпу с плакатиками, а то нам нужно морпехов высадить?»
Полиция артачится: «Но эти люди протестуют против вашего гнусного попрания нашего нейтралитета, как, собственно, и мы протестуем!»
На что им отвечают: «Ну так отойдите на сто метров – и там протестуйте! Нам, оккупантам, так даже приметней будут ваши протесты, когда вы на том вон живописном пригорочке расположитесь!»
И полиция, вдохновлённая, соглашается: «А что, это мысль!»
То есть, вот это – оккупация в чистом виде. Введение войск на территорию чужого государства без согласия его властей. Может производиться и без объявления войны, как в исландском случае, но в условиях объявленной войны, – всякое занятие вражеской территории называется «оккупация».
И я, кстати, упорно не понимаю, почему некоторые люди у нас обижаются, когда советских солдат в Германии, Венгрии и Румынии называют «оккупантами». А как их называть? «Туристами», что ли? Просто, эти слова, «оккупация», «оккупант» - они изначально не подразумевают никаких негативных коннотаций. Это не преступление – оккупировать территорию государства, с которым ведёшь войну. Это – мерило успеха военных действий, если угодно.
Но являлось ли только лишь «оккупацией» то, что СССР сотворил с Прибалтикой, Польшей, Чехословакией после их освобождения? Да нет, наверное. Тут уж уместнее будут термины вроде «аннексия», «интервенция», «колонизация», смотря по конкретным обстоятельствам. Но и в этих словах – я тоже не усматриваю никакого «ругательного» оттенка. Во всяком случае, не более они дурные, чем приторно-пафосные «освобождение» и «братская помощь».
Конечно, некоторые считают, что это само по себе ужасно, когда – «наши танки на чужой земле». И в России, и в натовских странах всегда водились такие идеалисты-миролюбцы. Но я бы сказал так: «Сам по себе факт, что наши танки на чужой земле – это может быть и круто. Однако это не главный вопрос. А главный – «что мы имеем с гуся?»
Тут, правда, некоторые считают нужным напомнить:
«Но каково туземцам, когда наши гуси-танки на их земле?»
Что ж, ещё сто лет назад самым распространённым ответом на этот вопрос было бы недоумённое пожатие плеч. Но сейчас он, вроде бы, истинно волнует широкие круги неравнодушной общественности. А потому – полезно сравнить кое-какие исторические опыты.
***
Когда б я был художником и мне бы заказали плакат со слоганом «Вегетарианство – путь к долголетию», я бы, пожалуй, выбрал для оформления одну из фоток бенгальского голода начала семидесятых девятнадцатого века. Живые скелеты, впалые щёки, безумные глаза, ужас и мрак. Тогда их где-то миллионов десять-шестнадцать перемёрло, такого порядка. А всего за двести лет Британского Раджа – возможно, более сотни миллионов. Что ни засуха – то катастрофа.
Конечно, вегетарианство – не единственная причина массового мора в Индии. Как и своеобразная их религия, «настоятельно индифферентная» к жизни и смерти, – тоже не главная причина. Не вдаваясь в вопрос о том, сколько их мёрло в неурожай ДО прихода британцев (это просто невозможно выяснить), я готов даже признать, что главная причина индийских несчастий – преступное равнодушие и хищническое стяжательство Ост-Индской компании. Она всю дорогу неслабо наживалась на экспорте всяких полезных ресурсов, в особливой благотворительности замечена не была, а потому – хотя бы косвенно, конечно, причастна.
А если б мне заказали плакат «Узы индийско-британской дружбы», я бы нарисовал, как red coats привязывают к пушке восставшего сипая (занятная была казнь: и безболезненная, и вычурная, и в каком-то роде почётная). Опять таки, можно долго рассуждать о том, что восставшие сипаи заслуживали куда более жёсткой расправы после всего, что натворили. Но это не меняет сути, которая в следующем: отношения между британцами и индусами, со всей очевидностью, бывали куда как непростыми, далёкими от идиллической гармонии.
Однако ж, когда я высказывал эти соображения знакомым индусам, они, как правило, возмущались. Говорили, что это очень однобокая трактовка. Что англичане не только грабили и насиловали Индию двести лет без передыху, но и сделали очень много хорошего для неё. А потому – есть там сейчас музей Британского Раджа (по сути – парковый комплекс), где выставлены статуи всех губернаторов-эксплуататоров-кровопийц. И никто в них не плюётся, и никто не валит все свои беды на мрачное наследие британской оккупации. Да и странно это было бы, когда сам Махатма Ганди заявлял про себя, не без гордости, что он – «последний англичанин в Индии».
И вот думаешь: то ли все эти прибалтийские, украинские, грузинские да восточноевропейские обличители ужасов русско-советской тирании – редкостно необъективные и неблагодарные сволочи, то ли – дело всё-таки не в них. Быть может, дело в том, что самым ненавистным из всех насильников будет тот, который навязчиво пытается уверить жертву, что у них «всё по любви»? Это ж бессмысленно, в конце концов, когда сама жертва держится иного мнения. И понятно, что подобное лицемерие «благодетеля» доводит её до истерики. Уж куда ей понятнее, когда бы честно признать: «Да, насиловал, но лишь по одной веской причине. Точнее, по двум. Во-первых – хотелось, а во-вторых – хрен ты чего могла сделать!»
Ей-богу, мне очень нравится песенка «Суоми-красавица», сочинённая аккурат в преддверие провокации финской военщины у Майнилы. Я считаю её (песню… да и провокацию – тоже) блестящим образчиком мрачноватого и циничного юмора сталинской эпохи (которая сама по себе – ничуть не менее колоритный исторический феномен, чем самурайская Япония или Райх). Там есть замечательные строки, обращённые к братьям-финнам: «Отнимали не раз вашу Родину – мы приходим её возвратить». Да, это была хорошая, смачная шутка.
Но всякая удачная шутка - она один раз удачная. От повторов – блёкнет и пошлеет. А уж если шестьдесят лет кряду втирать покорённым народам, что освободил их и оберегаешь их покой, и потому они по жизни тебе должны, – неудивительно, что их это бесит.
Вот что я мог бы сказать касательно чувств «туземцев», подвергнутых освобождению. Однако ж, повторю, их чувства - дело десятое. Здесь важнее другое.
***
Помнится, году в 84 батя как-то вернулся из Чехословакии, где был по своим «словоёбским» научным делам. Рассказывал много интересного, и в частности – такое. Вышли они с приятелем из ресторана, ловят такси. Одна машина проплывает мимо, другая, третья. И так – уж четверть часа стоят, а на улице зима. Пусть пражская зима – не оймяконская, но всё же начинает их это дело вгонять в уныние и озадаченность.
Но вот случился рядом местный житель и говорит им на сносном русском: «Паны зря стоят в меховых шапках. Все видят, что паны – русские. Никто не остановится. Лучше панам снять их шапки».
Что из этого следует? Во-первых, было в 84-м году в Праге по крайней мере одно существо столь доброжелательное, что его сострадание распространялась даже на советских друзей. А во-вторых – возможно, это было единственное до такой степени доброжелательное существо в Праге в 84-м году. Во всяком случае, таксисты – точно далеко не столь благоволили к своим освободителям и старшим партнёрам по СЭВ.
И я подумал: странное дело. Положим, в той же Индии, покуда британцы не ушли, к ним тоже могли относиться без особой нежности. Могли даже – тихо ненавидеть оккупантов-притеснителей. Но чтобы рикша не остановилась перед сагибом, готовым заплатить драгоценный шиллинг за поездку? С трудом себе представляю.
А в германской Намибии (у Германии одно время водились колонии в Африке, до Первой Мировой) существовало правило: если туземец при встрече с европейским другом забывал поклониться – он автоматически получал двадцать пять плетей. И это было задолго до Гитлера, задолго до Райха с его официально принятой расовой теорией. И это даже не было расизмом (наверное). Просто – требование вежливости. В конце концов, имеет же право европеец, проделавший неблизкий путь до знойной дикой страны с тем, чтобы озарить её светом культуры и цивилизации, - на элементарную любезность со стороны аборигенов, одариваемых его добротой?
Но когда оккупант и колонизатор вынужден ломать шапку перед аборигенами с тем, чтобы его не приняли за «сагиба», – это что, блин, за оккупация такая? Это порнография какая-то, а не оккупация. Изврат и сюр!
То есть, когда народы Восточной Европы чувствовали себя угнетёнными и порабощёнными – должно статься, и верно чувствовали. Но самый грустный парадокс в том, что в этой истории не было тех, кто мог бы чувствовать себя Угнетателями и Поработителями. Клянусь, я бы гораздо лучше относился к Советской Власти, когда б мой oldman привозил из поездок в колонии не воспоминания о свободолюбивом хамстве аборигенов, а, скажем, миловидную юную чешку на красивом поводке. По крайней мере, я понял бы, ради чего существуют Варшавский Блок и СЭВ.
Помнится, я тогда же высказал бате это соображение. И он ответил:
«Понимаешь, это временные трудности. Но ничего, осталось потерпеть совсем недолго – а там уж наступит коммунизм. И в каждом городе будет большой и просторный невольничий рынок, где каждый сможет выбрать себе сколько угодно чешских наложниц, на любой вкус, причём – совершенно бесплатно, поскольку денег не будет вовсе».
Тогда я мало интересовался идеологией и политикой. Но всё же прикинул: «Что за ерунда? Да где ж напастись чешек на всех желающих, коли будут они бесплатно и «бери, сколько хошь»? А ну как я сотню их захочу, а кто другой – тысячу? Не, рано или поздно – кончатся на складах, однозначно. Так что, сдаётся мне, это какая-то лоховская разводка».
И спросил напрямки:
- Бать, а ты сам серьёзно веришь в эту ***ню, коммунизм?
Он пожал плечами:
- Сказать тебе правду, я не встречал ни одного человека, который бы серьёзно верил в эту ***ню. Но считается, что это хорошая сказка для детей. Вроде как, там, про Деда Мороза.
Я усмехнулся:
- Да забей! Мне всё же не пять лет, а девятый, слав-те-господи, пошёл.
Тогда-то я и понял, что с этими серпасто-молоткастыми лунатиками каши точно не сваришь, когда они, с четверть века тому назад раздавив Пражскую весну своими тоталитарными гусеницами, по-прежнему обещают мне чешских наложниц лишь в светлом будущем, да и то – мираж. Нахрена, спрашивается, давили? Чтоб отпиарить Милана Кундеру? Да я, по правде, не фанат «Невыносимой лёгкости…»
И я уж молчу про все эти лобызания с каждым «народно-демократической ориентации» бандерлогом на глобусе, когда он даже не трудился стирать с губ сало своих менее удачливых соплеменников, не говоря, там, про оплату поставок оружия и снаряжения. Спору нет, буржуины тоже давали порой маху, но у них всё-таки были внятные, достойные цели: утвердить во власти какого-нибудь «свойского сукина сына» и стричь бананы секаторами своих корпораций. Но в советских-то городах – и бананы бывали разве лишь по большим праздникам, да и то всё больше зелёные.
Вот и получается, что советская оккупация и советская империя были, наверное, самым несуразными и малахольными во всей истории человечества. И дело не в том, что Союз держал покорённые народы в ежовых руковицах, а в том, что «мех» - с двух сторон. И не в разнузданности колониального грабежа дело – а как раз в отсутствии оного (не считать же плодами грабежа компоты «Глобус» и автобусы «Икарус», за которые, кстати, всё равно приходилось переплачивать?)
Отсюда вопрос: надо ли сейчас извиняться перед народами Прибалтики и Восточной Европы за то невероятно экзотическое, мазохистичное порабощение? Или дальше парить им про «освобождение» и «протекцию»? Или просто развести руками, сославшись на заведомое слабоумие коммунистической идеи?
Как по мне, самый почтенный и разумный вариант – всё же извиниться. Да почему бы, собственно, нет? Вот я этого действительно не понимаю: чем так напрягает сама эта мысль об извинениях? Язык, что ль, отсохнет?
Клинтон в своё время извинился перед Грецией за причастность ЦРУ к заговору «чёрных полковников» (и есть за что извиняться, судя по нынешнему состоянии Греции). Канадский премьер, помнится, извинялся за то, что индейских киндеров изымали из племён, насильно упекали в правительственные школы и жёстко их там форматировали на европейский манер (сейчас, когда они по-любому получили европейское образование – чего б и не извиниться за произвол?) А королева Британии не так давно извинилась перед всеми неграми за то, что когда-то Англия помогала африканцам с эмиграцией в Новый Свет (не первым классом, следует отметить).
Приносить извинения – это ж, ей-богу, так красиво, учтиво и нравственно «воскрыляюще». Да будь моя воля – я б и перед убыхами извинился, и перед абадзехами. И перед наследниками Пегой Орды, и перед потомками хана Кучума. Что называется, «в очередь, дети разных народов!» Это ж действительно очень приятное занятие – приносить извинения за события, к которым ты лично не имеешь никакого отношения и которые в любом случае соотносятся с нынешней действительностью лишь в каком-то умозрительном, моральном плане.
Некоторые, правда, боятся, что если Россия принесёт извинения за оккупации, интервенции и аннексии – тотчас придётся платить деньги жертвам. Но я не вижу логики в этих странных опасениях. С одной стороны, отсутствие российских извинений нисколько не мешает иным из этих стран ставить вопрос о компенсациях (Латвия – уже смету, говорят, составила). А с другой стороны, извинение – вовсе не является акцептом таких «платёжек». Во всяком случае, говорить об этом будет уместно не раньше, чем Великобритания расплатится за оккупацию и Картофельный Мор с Ирландией. А то выйдет просто-таки оскорбление для Родины Современной Цивилизации (без кавычек и без шуток), если Россия возьмёт моду быть «сознательнее» и «щедрее» Англии.
Да и хватит уж рассматривать умозрительные вопросы. Рано или поздно (раньше, чем иным кажется), придётся решать реальные вопросы. И от копания во взаимных обидках, от швыряния взаимными вздорными упрёками – перейти к настоящему исправлению ошибок прошлого.
Что ж, в двадцатом веке их было три главных. И все они – не столько даже ошибки, сколько смелые и полезные эксперименты. Полезные именно тем, что их провал стал важнейшим уроком для человечества.
Первый (хронология условна) – национал-социалистический эксперимент. Мысль о том, что некая нация, якобы имеющая природное превосходство, должна обрести гегемонию над прочими, якобы ущербными.
Эта мысль была изначально порочна. Не в смысле «греховна», а – логически порочна. Ибо никто из нормальных людей, любой нации, не захочет, чтобы решение о его нормальности принималось на основании кранометрии. А будучи порочной, теория привела к ожидаемому конфликту с реальностью: в остальном мире эта теория снискала не слишком много вменяемых приверженцев, арийские зенитки не обнаружили превосходства над Союзной авиацией, а Панцерваффе оказались бессильны против «азиатских орд» Т-34. Что сотворили с Германией – было жестоко, но – поучительно.
Второй – коммунистический эксперимент. Честно сказать, в начале двадцатого века у этой милейшей идеологии, коммунизма, было куда больше поклонников, чем на закате того же века. В разы больше. Но в этом и соль. В этом и достижение эксперимента.
Гхм, честно, я лично не очень понимаю, что можно было В ПРИНЦИПЕ хорошего видеть в коммунистической идее, когда хоть немножко знаешь и уважаешь человеческую природу такой, какая она есть. Проблема в том, что даже в самых благожелательных и талантливых коммунистических утопиях, как бы ни пытались авторы создать картину идеального общества - получалась она уёбищной и блевотной донельзя. И я даже не имею в виду нехватку чешских наложниц в красивых ошейниках.
Тем не менее, ещё относительно недавно в коммунизм верили очень многие не только заоблачные интеллектуалы, но также - широкие и голодные массы трудящихся капстран. Понадобилось некоторое соревнование длинною в век, увенчавшееся крахом сначала коммунистической идеи в СССР, а спустя лет тридцать – и самого СССР, чтобы стало ясно даже последнему дебилу: эта фигня, ребята, как ни заманчиво звучит, до добра не доводит (да, естественно, интеллектуалов старше 18 лет, по-прежнему приверженных коммунизму, я бы не стал сравнивать с последним дебилом; в смысле, последний дебил – подвинется, уступит инвалидам).
Ну и третий эксперимент, не столь, правда, значимый идеологически, но тоже планетарного масштаба – то было освобождение колоний на условиях «истинной демократии». То есть, передача их всенародно избранным национальным правительствам, избранным без каких-либо цензов, что расовых (фи, это впрямь гадость!), что имущественных (а вот это – очень даже разумно, особенно – в диких странах, где много диких обе…спеченных набедренных повязкой выборщиков). По принципу – «один человек – один голос».
Кое-где – прокатило нормально, но в большинстве африканских стран это вылилось в формулу «один человек – один голос – один раз». То есть, кто преуспел на выборах – тот устраивает торжественный банкет лет на тридцать с бесплатной раздачей флана из мозгов оппозиции (соперничающего племени).
И сейчас, по прошествии нескольких десятилетий, уже ясно, что европейские империи, пожалуй, слишком поспешно и безосновательно отказались от колониальной политики. Как ясно и то, в каких именно странах Африки этот эксперимент провалился безнадёжно.
Кто-то скажет: «Зимбабве»? Да я просто не знаю такой страны! Знаю Родезию – и знаю смутный период в три десятилетия, когда эта замечательная страна была отдана на откуп стае бабуинов (никакого расизма, и да простят меня истинные собакоголовые павианы), которые угробили там всё, что можно. Именно этот период – и называется «Зимбабве».
А кто-то скажет: «Какое нам, собственно, дело до всех этих Зимбабве, Мозамбиков, Танзаний и прочих недоразумений? Да, они у себя засрали всю малину – но это ИХ малина. И пусть они жрут там друг дружку под каким угодно им соусом, но – таково уж право народов на самоопределение».
Но я бы сказал, что это очень непрактичный взгляд на вещи. Да, теоретически – народы имеют право на самоопределение. Но на практике – это право всегда надо заслужить. Доказать, что удерживание тебя в узде – обойдётся дороже, чем если выпустить на вольный выпас. И что вольный выпас – будет полезнее для мира. Но все означенные страны (и многие-многие другие вновь возникшие «суверенные демократии») ясно показали, что их население попросту не созрело до становления государств, которые были бы полезны миру. А потому – с хрена бы терпеть эти «выморочные» зоны в Африке, которые не только что бесполезны (если не считать возможности сливать им задарма лишнюю жрачку в порядке благотворительности), но и порой причиняют даже беспокойство (как Сомали)?
Оттуда ушла Британия, а Штатам некогда с ними возиться? Что ж, селяви. Но именно по этой причине – Британия и Штаты не захотят и не смогут выставить существенные возражения, если эти территории приберёт к рукам кто-то другой (только б не Китай!) Так почему бы этим «кем-то другим» не стать России и, как это ни странно покажется на первый взгляд, её бывшим протекторатам/колониям в Восточной Европе?
Это – искупило бы разом многие ошибки двадцатого века. И когда б Россия «взяла в долю» своих бывших жертв – она бы реально компенсировала какой бы то ни было ущерб, нанесённый им. Причём – безо всякого ущерба для себя. Но лишь с обоюдной пользой.
Прибалтийские и восточноевропейские страны не хотят колоний, не хотят кого-то покорить и грабить? Да расскажите вашей бабушке! В конце девятнадцатого века так же думали про невинную девочку Бельгию, но когда ей доверили Конго (нынешний Заир) - она ещё как проявила свой колониальный аппетит!
С другой стороны, эти государства нипочём не решатся завоёвывать бесхозные африканские земли (ну не считать же, будто в Мозамбике, Сомали и Зимбабве есть хозяева!) – самостоятельно. А вот в коалиции с Россией, как с одной из самых могущественных в мире держав (несмотря ни на что) – запросто. Пухлые пакеты акций концессионных предприятий по разработке африканских недр, много фруктов оттуда, много золота, много рабов – ну расскажите мне, что литовский или польский хуторянин этого не хочет! Да и российский, который не испорчен «толстоевщиной» - хочет того же.
Собственно, именно это Россия и может им предложить. Подобно тому, как русь в своё время предлагала славянам совместные походы на Царьград – и все бывали довольны добычей. Пусть побеждённые кому-то паруса паволочиты шили, а кому-то кропийнныя – но это правильная подъёбка была. Ибо, как признали славяне в первый же шторм, – «имемъся своим толъстинамъ — не даны суть слов;ном парусы кропинныя» Типа, нефиг выяживаться и гнаться за красотой, когда не знаешь смысла паруса. Но уж злата, и бытовых аксессуаров, и рабов, и наложниц – все союзники руси добре получали.
Полезно вспомнить эту традицию. Только что вместо Царьграда – у нас теперь Родезия. И ближайшим европейским соседям нужно иметь в виду лишь одно соображение: либо Россия сама осуществит захват и колониальный грабёж «выморочных» африканских территорий, либо – они, союзники, ныне суверенные государства, тоже могут принять в этом участие. Второе – предпочтительней и для России, по ряду причин (ну да, международная легитимизация – не последняя из них).
Если они пожелают поучаствовать в этом мероприятии – оно уж точно будет более продуктивным и вменяемым, нежели Варшавский Пакт («Ах, не троньте меня, злые империалисты! Сам кишки свои сожру – только не троньте!») и дурацкий тот СЭВ («… а вот мы меняем банку болгарских помидоров на комплект монгольских глиняных свистулек…»)
И вопрос этот – должен решиться в течение нескольких ближайших лет. Пока же, от себя лично, приношу извинения всем странам, подвергшимся советской оккупации: «Да вы знаете, ребят, мне это тоже нихуя не нравилось. В смысле, у меня не было никакой возможности пропереться тем имперским кайфом, что мы вас имеем. И это не ваша вина, конечно. Это всё ****утая советская система, которая была – как вычурный наждак на гандоне, с обеих сторон».