Однажды летом нам с подругой приспичило непременно встретиться, и непременно в центре города. Я тогда жила в отдаленном районе, подруга Ирка – в еще более отдаленном, и увидеться мы решили на набережной. Уселись на газон, подстелив куртки, которые прихватили на всякий случай, несмотря на жару… Наверное, что-то нам подсказывало: посиделки могут затянуться, хотя по телефону мы клятвенно пообещали друг другу взять не более одного… ну, ладно – двух стаканов пива, и разойтись по домам.
Но посиделки в самом деле затянулись: ведь у нас была уважительная причина – событие, требующее немедленного обсуждения. Дело в том, что Ирка влюбилась. Этому событию был уже не один месяц, но мы каждый раз собирались, чтобы обсудить его, как новость. Такое уж интересное попалось событие, что сделаешь.
С объектом я познакомила ее сама. Виктор – человек интеллектуальный и слегка отстраненный. Может ответить на чувства, а может и нет. А может так: ответить, а потом – нет. И как его понимать?
Ирка – особа трезвая и рациональная. Она понимала все правильно: если ответил – значит, в ответе. И не волнует ни разу! Как не волновали ее сообщения на автоответчике Виктора – о том, что он занят и не может подойти к телефону, и его просьбы не звонить ночью – что значит не звонить? А если надо?
Заметим: «надо» бывало довольно часто. Поэтому я хорошо понимала Виктора, который слишком часто включал автоответчик. Ирку это нисколько не останавливало. Она тотчас решала, что скажет ему все лично, брала такси и ехала к нему под окна. Иногда брала с собой меня – если эта болезнь под названием «Виктор» настигала ее в моей компании. Правду сказать: так оно почти всегда и бывало. Поэтому я уже предчувствовала, что вечер, скорее всего, закончится на скамейке возле его дома. Может, поэтому и прихватила с собой куртку. И она тоже.
Иногда бывало, что Виктор выключал автоответчик и включал джентльменскую линию поведения: выходил открыть нам подъезд. Что меня всегда веселило: перед тем он несколько раз заявлял, что на даче, открыть не может, а дача у него далеко. Где это – далеко, он не говорил, наверное, подозревал, что решим наведаться.
Болезнь у Ирки обычно начиналась после третьей-пятой бутылки пива. В тот вечер она выдержала довольно долго. Я уже решила, что обойдется. Ближе к двенадцати ночи Ирка встала и объявила:
-- Идем.
Куда идем – по домам?» -- мелькнуло у меня. Но Ирка трезвым и решительным шагом, как в свою будущую жизнь, направилась к стоянке такси. Не справившись о цене, она скомандовала адрес и добавила: «Через магазин». Это понятно. Это правильно. Как же на такие дела ехать без магазина.
В ночном киоске мы взяли еще по бутылке пива, и жизнь показалась нам прекрасной. Ирка ехала в светлое будущее, а я... просто ехала и беспричинно улыбалась. Может, просто песня по радио играла хорошая. Сейчас редко можно услышать хорошую музыку по радио, в магазине или кафе. Виктор ценит хорошую музыку -- классику, джаз, французских шансонье. Я его за это уважаю, как и за многое другое. Вот так прямо сейчас приедем, и я обязательно скажу ему об этом, -- Виктор, как я тебя уважаю. Ирка тоже молчала, наверное, исполненная радужных мечтаний, а может, размышляла о том, как скинуть меня с хвоста, если случится невиданное, и Виктор предложит ей остаться ночевать. Квартира у него была однокомнатная, и кровать тоже одна. Однажды я уже ночевала у него в кресле, и надо сказать, прекрасно выспалась. Чего не скажешь о тех двоих на кровати, но это так, к слову.
Ирка в этот раз не стала звонить, а я размышляла, как мы попадем в подъезд… Хотя, моет, это и не нужно?... Ах, ведь у него может гореть свет, и Ирка увидит это, а лгать Виктор не то чтобы не любил, а просто не считал нужным.
В хорошо знакомом нам переулке Ирка рассчиталась с водителем и первым делом посмотрела на окна. Свет не горит. Плохо. Но у него было еще одно окно, с другой стороны дома, земля была перекопана, только какие-то доски были переброшены через траншеи. Мы пошли в обход, не очень вежливо выражаясь, когда спотыкались на своих каблуках. Свет не горел и там. Но дверь подъезда была открыта. Мы поднялись на третий этаж и стали звонить в дверь по очереди. Причем я стеснялась, а Ирка давила кнопку звонка с выражением решимости, будто готова здесь стоять вечно.
Дверь открылась, но не та, которая была нам нужна. На площадку вышел сосед из двери сбоку.
-- Вы к Виктору?
-- А что, здесь уже живет кто-то еще? -- вопросила Ирка, скрывая за надменностью нешуточный страх -- а ну как и правда?... В конце концов, что мы о нем знаем? Виктор умел прятать свою личную жизнь.
-- Да нет, никто не живет, -- просто ответил сосед, симпатичный, кстати, парень. Пригласил бы нас в гости на чай. Видит же, что девушкам деваться некуда, в гости приехали, а их не ждали... Видимо, у Ирки были похожие мысли, потому что она задала заведомо дурацкий вопрос:
-- А вы тут живете?
-- Да, живем, -- ответил сосед очень грамотно: как бы возвращая Ирке ее вежливое обращение на «вы», но это могло означать о то, что он живет не один.
Ирка грусти не выдала. Она вообще решительная женщина, за что я ее уважаю. Вот надо будет ей сказать об этом, когда выйдем из подъезда и сядем на свою скамейку. Другого развития событий я не видела, но, оказалось, я плохо учла характер своей подруги.
-- А вы не скажете, где ваш сосед может быть сейчас?
-- Он на дачу уехал, -- ответил парень, уже повнимательнее задержав свой взгляд на подруге. Прозрел наконец, какое сокровище к тебе явилось без предупреждения? Накрывай на стол, а мы уж, так и быть, до магазина…
-- А где у него дача? -- требовала Ирка.
-- На тридцать пятом километре, где поворот направо, к заливу.
-- Да, мы поняли. Спасибо, -- Ирка, расслабившись, отпустила парню одну из своих улыбок и стала спускаться.
Мы вышли из подъезда, устроившись на лавочке неподалеку, я уже хотела продолжать разговор, но Ирка сделала мне знак и набрала номер.
-- Да. Здравствуйте. Машинку от вас как скоро можно ожидать? Поедем на тридцать пятый километр. Да, поворот направо. К заливу.
Ирка говорила так уверенно, как будто всю жизнь вызывала такси на дачу к бедному Виктору, которого, чувствую, ждет хороший сюрприз вроде двух поддатых барышень, требующих общения. На даче он наверняка уже спит, время час. Пока доедем -- будет два, если еще машина подойдет сразу же. Машину пообещали через десять минут -- как раз хватало, чтобы допить свое пиво и обсудить, какую глупость мы собираемся сделать.
-- Подруга, скажи, я дура? – поинтересовалась Ирка.
-- Конечно, -- ответила я, -- и я тоже дура. У меня же денег нет.
-- Я тебе займу до зарплаты. Пошли. Вон наша машинка едет.
Когда приехали на место, возникло сразу две трудности. Прежде всего, у водителя не оказалось сдачи, а магазинов, чтобы разменять, вокруг не предвиделось. Во-вторых, обнаружилось, что на берегу залива множество садоводств, и мы понятия не имеем, где искать нужную дачу. Ирка попробовала отойти от правил и все же набрать Виктора, но он был недоступен. Ирка нашла решение:
-- А вы нас покатайте на лишние деньги, сколько там сдачи? А мы пока его дачу поищем.
Идея казалось безумной, но водитель на нее согласился. Я тоже. В конце концов, нас ждет ПРИКЛЮЧЕНИЕ. А я с детства обожаю приключения, и они меня тоже. А ночь – теплая-теплая, и луна светит, и, возможно, мы искупаемся в заливе. А Виктор удивится, какие мы смелые, протянет нам руку и поведет в свой домик. С какой стати Виктор пойдет искать нас ночью в заливе, раз даже не знает, что мы приехали, я как-то не подумала.
Наконец мы доехала до развилки с указателями садоводств: «Южное», «Центральное», «Юбилейное» и «Радист».
-- Тебе как кажется? -- обернулась ко мне Ирка, -- какое наше?
-- «Радист», -- сказала я почему-то без запинки. Может, потому, это название единственное было мужского рода.
-- Я тоже так думаю, -- кивнула Ирка, -- ты объясни, почему, и мы сравним.
-- Ну... -- я стала пространно, и, как мне казалось, логично излагать ход своих мыслей, -- помнишь, он тебе аську установил? Когда вы еще познакомились? Значит, он разбирается в компьютерах. А у меня есть знакомые, они тоже разбираются в компьютерах, и учились в университете на отделении радиофизики. Значит, «Радист», -- уверенно заключила я.
-- И я так решила, -- обрадовалась Ирка, -- пошли!
Мы выбрались из машины и потопали на своих каблуках туда, где горел свет. Как оказалось, шли мы правильно – свет горел на крыльце круглосуточного магазина. Мы купили еще пива и отправились искать берег залива. На наше счастье, спуск к воде оказался вполне приемлемым. Мы разулись, сняли платья и пошли в воду. Вода оказалась теплой и чудесной. Мы уселись недалеко от берега, словно бегемоты в жару – по шею в воде. Выходить не хотелось, говорить тоже. Но тут у Ирки зазвонил телефон. Оказалось, она успела отправить Виктору сообщение, которое поражало своей краткостью: «Мы на заливе. Приходи».
Виктор прочитал сообщение и позвонил. Сказать, что он был зол – значит скрыть правду. Его всегда сдержанный голос трепетал от ярости, он велел никуда не уходить и ждать, сейчас он придет, и нам мало не покажется. Мы обрадовались и стали ждать Виктора.
Тот появился минут через пять – как ни странно, с садоводством мы угадали. Когда мы вышли наконец из воды, он стоял на берегу, держа наши платья в руках, и потрясал ими, видимо, мечтая сжимать вместо платьев наши шеи. Мы ничего не имели против, лишь бы он уже отвел нас в свой уютный дворик, заросший глициниями... Почему глициниями? Да просто вспомнилась песня: «Где-то есть страна Дельфиния и город Кенгуру. Ласково цветет глициния...»
-- А у тебя есть глицинии в ограде? -- осведомилась я.
-- Что?! -- Виктор от неожиданности онемел, но быстро нашелся.
-- Так. Девки, -- жестко начал он, -- сейчас быстро сохнем. На мокрые тела я вам платья надевать не разрешу. Потом тихо -- слышите, тихо! -- даже бесшумно проходим ко мне, и быстро ложимся спать! Поговорим утром, у меня отец спит.
-- Да? -- озадачились мы. Отца мы как-то не учли. И вообще настроение стало стремительно вянуть -- ничего себе приключение, ни поговорить тебе по-человечески в тихом дворике при свете звезд, ни попеть душевно – я как раз сочинила новую песню и рассчитывала ее исполнить.
-- Витя, -- потупив лицо, попросила Ирка, -- не ругайся.
-- Да?! -- от ярости он даже стал вежливым. -- Не ругаться? Да я вас убить должен. Ночью, вдвоем, поехали неизвестно куда, а позвонить-то мне не могли?!
-- А ты бы сказал, чтобы мы не приезжали, -- выкрутилась Ирка, -- а так, видишь, как хорошо. Мы приехали, ты дома, искупались даже...
-- Пошли, -- кратко распорядился Виктор, видимо, решив, что дальнейшие пререкания бесполезны. Но дойти в тишине не удалось -- Ирка то и дело просила не ругаться, а Виктор, молчавший до того, именно это делать и начинал.
Войдя во двор, я вспомнила, что в сумке у нас еще три бутылки пива (Виктора мы тоже учитывали), достала его из сумки и жестом предложила окружающим. Ирка ожила было, но посмотрела на Виктора и загрустила. Он явно был не расположен пить в четвертом часу утра и сообщил об этом довольно резко. Ирка вновь стала уговаривать его не ругаться, мне это довольно скоро надоело, я составила бутылки у домика и пошла. Я не сомневалась, что, лишившись публики, им станет неинтересно, и они быстренько помирятся общеизвестным способом.
Меня никто не хватился. Я быстро нашла дорогу, без проблем отыскала перекресток с развилкой. Проблема возникла позже: оказалось, я не запомнила, с какой стороны мы приехали. Никакого шума машин не доносилось. Потом выяснилось, что от трассы мы уехали километров на десять, но тогда я решила что дойду резво и с песнями. А там поймаю какого-нибудь доброго самаритянина.
Дорога все не показывалась, мне уже было слегка не по себе, но я, бодро напевая (читай -- привлекая внимание лесных разбойников), бодро шагала вперед. Пройдя около километра, я подумала, что, возможно, иду не туда, и вернулась. Выбрав другое направление, я двинулась в нем, но потом опять остановилась из тех же соображений.
Периодически звонил телефон – то Ирка, то Виктор требовали, чтобы я вернулась. Поначалу я честно отвечала, что у меня все в порядке, а где я – понятия не имею, топаю в сторону города, а где он, этот город – сия задача мне не по силам. Потом они мне надоели оба, и я выключила телефон, предварительно послав Виктору остроумное сообщение: «Спи спокойно, старый слон». Что-то меня в тот вечер меня тянуло на экзотику – то слоны, то бегемоты, то кенгуру.
-- Набегают волны синие, зеленые, нет. синие. Набегают слезы горькие -- как же это без меня? – распевала я, стараясь петь погромче, чтобы отпугнуть возможных разбойников. Метрах в пятистах маячил огонек, и я пошла на этот огонек, как на маяк, чтобы спросить наконец – где же трасса? Ночью добираться удобнее, если у вас нет денег – днем люди, как правило, жадные. Дойдя на дома, над крыльцом которого горел мой свет-маячок, я решила привести себя в порядок, и пока причесывалась, свет погас. Я немедленно спрятала расческу и постучалась.
Дверь открылась, хотя не скоро – видимо, хозяева уже легли спать.
-- Здравствуйте! – начала я, стараясь придать доброжелательность своему голосу, слегка осипшему от ночного пения, -- не скажете, где тут трасса? А то я иду, иду...
-- Далеко трасса, -- сурово ответил открывший, мужчина лет шестидесяти, -- ты не дойдешь. Иди спать ложись, утром на автобус сядешь.
-- Да у меня денег нет на автобус, -- объяснила я, -- сейчас еще можно так доехать...
-- Ну, красота. Ты как здесь оказалась-то? Заходи, нечего стоять.
Я, подумав, вошла.
-- Я к друзьям приехала в гости.
-- Хороши друзья. Разодрались, что ли? Садись, чайник еще горячий, пей вон.
-- А я не помешаю? – на всякий случай спросила я.
-- Нет никого, я один живу. Сторожем тут работаю.
Мне опять повезло. И почему таким, как мы с Иркой, вечно везет?
-- Да нет, у меня друзья хорошие, интеллигентные, -- пояснила я, прихлебывая чай.
-- Хороши друзья. Отпустили одну, ночью?
-- Нет, они звонили, -- запротестовала я. -- только я заблудилась и не могла сказать, где я.
-- А муж твой где? -- спросил сторож, углядев кольцо на пальце.
-- На даче.
-- Хорош муж, -- снова покачал головой сторож, -- знает, что ты одна неизвестно где...
-- Откуда же он знает? -- вступилась я за мужа, -- он спит сейчас. Он думает, что я дома.
-- Хороша жена. Вот кровать, ложись, я тебе постелил.
Я улеглась, думая, что долго не усну, но уснула на удивление быстро. Также быстро проснулась – в окно уже било солнце. Сторож уже налил чай и нарезал бутерброды.
-- Проснулась? Вода вон там, в кухне. Умывайся да садись чай пить.
Два раза просить не потребовалось. Я умяла три бутерброда с колбасой и два -- с маслом и сыром.
-- Вот тебе пятьдесят рублей, -- сторож протянул деньги, -- автобус через пятнадцать минут. Остановка прямо около дома. Увидишь.
-- Спасибо, -- поблагодарила я, пряча глаза, -- я вам верну через два дня. Нет, уже через день.
-- Да ладно. Захочешь -- вернешь, не захочешь -- не вернешь. Если меня не будет, спросишь сторожа. Александр меня зовут.
-- Хорошо.
Через несколько часов мы встретились с Иркой в городе. Она рассказала свою часть приключений, я -- свою. Оказалось, что Виктор, и правда, прекратил ругаться сразу же, как обнаружилось мое исчезновение, оба встревожились, Ирка заключила, что во всем виноват он, и решила убежать тоже.
Стоило Виктору отвлечься, как она так же бесшумно проникла за калитку, но пошла не в ту сторону. Наткнулась на компанию выпивающих гуляк на джипе. Спросила дорогу, гуляки обалдели от того, какое счастье вышло к ним из леса, и направились к ней. Ирка стремглав бросилась назад и залегла в траве. Когда вскоре ее осветили фары, Ирка прикинулась мертвым медведем.
Виктор – это был он – наклонился, потряс ее, потом сгреб в охапку и понес в машину. Поиски меня успехом не увенчались, и оба решили спать за неимением лучших идей.
После того приключения нам достались на память напрочь испорченные отношения с Виктором и долг в виде пятидесяти рублей, который предстояло вернуть. Но то погода на выходные была не очень, то вина подходящего в магазине не было, но лето кончилось, а долг мы так и не вернули. Наступила зима.
Мы с нетерпением ждали весны, чтобы закончить наконец свою эпопею с долгом. Отцвел май, отблагоухал сиренью июнь, и ближе к августу мы все же собрались в путешествие.
Нашли нужный дом, постучались. Никто не открыл. Вышел по делам, решили мы. Подсунули под дверь пятьдесят рублей вместе с запиской, кто мы такие и что зайдем позже. Без проблем отыскали уже знакомый магазин с лампочкой на крыльце, и отправились купаться. Всю дорогу мы радовались, какие же все-таки вежливые пунктуальные: пусть спустя год с лишним, но все же доехали, не забыли, а то, что времени много прошло, так это даже лучше -- человек, наверное, уже и не ждал, а тут такой сюрприз…
Накупавшись вдоволь, мы, радостные от предстоящей встречи, снова пошли к дому. Я отчего-то волновалась, как будто встреча предстояла с хорошим человеком. По сути, так оно и было, Александр -- человек, несомненно, хороший, а то, что я его знала всего ничего, даже веселило. Нас отчего-то все веселило в тот день...
Дверь на крыльцо оказалась открыта. Мы постучали о косяк дверь. Записки и денег на полу уже не было. Это хорошо, значит, Александр, увидев нас, уже будет знать, с кем имеет дело -- с девушками порядочными, умеющими держать слово. На стук вышла молодая женщина с ребенком. Девочке на вид было года полтора.
-- Здравствуйте, -- начали мы, -- скажите, пожалуйста, а как Александра можно увидеть? Мы ему долг привезли…
-- Да, я нашла тут бумажку, -- женщина вынула ее вместе с запиской из кармана халата, -- не поняла ничего, какой долг? Так это вы оставили?
-- Да, а где хозяин-то? Он сторожем тут работает.
-- О ком вы? – растерялась женщина, -- записку я прочитала, здесь мой муж сторожем работает, но он не Александр.
То ночное приключение вдруг перестало веселить. Может, мне это все приснилось?
-- Вы спросите рабочих, может, они знают? – подсказала женщина.
Рабочие в спецовках перекуривали неподалеку. Они что-то строили, похоже, баню. Рабочие тоже не знали никакого Александра.
-- Может, ты дом перепутала? -- осторожно спросила Ирка.
-- Да нет же, -- нетерпеливо возразила я, -- вот крыльцо то самое, вон указатель прямо напротив дома. Вид на него прямо из окна…
Наконец один из работяг докурил, подошел.
-- Вы, наверное, про бывшего сторожа?
-- Ну... -- растерялась я, -- наверное, бывший, раз теперь тут новый живет. А где старого искать, не подскажете?
-- Пожилой такой, седоватый?
-- Ну да, на военного похожий, -- обрадовалась я, -- строгий такой.
-- А, -- работяга переглянулся с еще одним, который тоже подошел и внимательно слушал, -- ну да, это Александр. Убило его. Две недели назад. На столб полез провода чинить и... Поздно, девчонки, приехали.
-- Спасибо, -- машинально поблагодарила я, забыв стереть с лица дурацкую улыбку.
-- А деньги-то? -- окликнула женщина. Она слышала разговор.
-- Не надо, -- откликнулась я и поняла, что Ирка хотела сказать то же самое, -- мы же все равно должны ему были...
Прошли, сели на остановку.
Долги наши. И когда мы научимся возвращать их вовремя.
Понедельник, 12 октября.