«ОТВАЖНЫЕ ДЕДЫ»
В ординаторскую ввалилась дежурная мед. сестра, именно ввалилась, другого, более точного слова в русском языке и не найдёшь. На её лице застыл страх. Голос дрожал…
-У нас больные убежали…
-Ну и Бог с ними, неси истории, сейчас выпишу- спокойно сказал дежурный врач.
-Они из 4 палаты, через окно убежали- кажется сестра начала приобретать дар речи. А вот врач наоборот лишился способности соображать и задавать вопросы. Он ринулся в 4 палату, как пёс, сорвавшийся с цепи. 4 палата находилась на 2 этаже.
В 4 палате лежали два участника войны, с аденомами, десятилетний мальчик после удаления аппендицита, прошло только 4 дня, и он только начал кривобоко шарахаться по коридору. Четвёртому больному, могучему сучкорубу, именно так называется его профессия- сучкоруб. Ему удалили аппендикс три дня назад.
Врач застыл в средине палаты. Окно раскрыто, в палате холодина, к батарее привязана простынь. Простыни и пододеяльники, связанные друг с другом выброшены в окно. Врач выглянул в окно, конец простыни не доставал до земли метра два. На угловых койках лежали под одеялами два деда. Торчали только носы и глаза.
-Где Сашка с лесорубом?- срывающимся голосом орал дежурный врач.
-Не знаем, мы спали- ответил худой, как жердь, дед по фамилии Кмедь.
-Вы что…!? – Дальше сплошь не литературные слова и не медицинская терминология.
Дед Кмедь тихонечко сказал: «Мы будем разговаривать только с милицией.»
Через час больница напоминала съёмочную площадку; по отделению бегал зав. отделением, главный врач, начмед. Вокруг больницы стояли скорые, милиционеры, свободные от наряда сотрудники зоны лазили по кустарникам, прочёсывали огромный овраг, который находился рядом с больницей.
Вскоре в отделение прибежал начальник уголовного розыска. В 4 палату он пошёл один.
Вернулся быстро, сел за стол, скинул фуражку, схватил руками свою голову, и начал остервенело её крутить. Она должна была оторваться, но вместо этого майор начал хохотать. «Петрович, сливай воду!»-обратился он к дежурному врачу. Тебя деды записали в террористы. Им Вовка Петров, так звали сучкоруба, объяснил, что он в туалете подслушал разговор чеченцев, которые подкупили дежурного врача и мед. сестёр. Ночью они все вместе из баллонов, на которых написано «кислород», выпустят отравляющий газ и все больные умрут. «Деды, вы пожили, горя хватили, а Санька чем виноват?! Саньку надо спасать!» Дед Кмедь и разработал план побега. Вся надежда была на силу и терпеливость Петрова. Сашка обнял дядю Вову за шею и они по простыням спустились в окно. Куда они ушли после падения. Дед Кмедь не знал. Майор ошалело таращил глаза, знал он не больше дедушки Кмедя.
К этому времени в приёмное отделение привезли родителей Сашки, обзвонили всех родственников и известных подружек Петрова, перекрыли все выезды из города, досматривали каждую машину. Беглецы, как в воду канули.
Прошло часа три. В приёмном отделении начался шум и какая-то потасовка. Все, кто сидел в ординаторской хирургии бросились вниз. В приёмном было тесно. Сашка,закутаный в пальто матери, крепко обнимал её за шею,дрожал и повторял, как заводной : «Мама, холодно. Мама, холодно…» Петрова три милиционера спасали от отца Сашки и шофёров скорой. Спасали они его видимо весьма формально. Лицо Петрова по цвету напоминало баклажан, пижама была в крови. Он даже не пытался уклоняться от ударов. Надо было видеть глаза Петрова, злоба, решимость, гнев…
С трудом сумели затащить Петрова в смотровую. Он не отвечал на вопросы, только презрительно сплёвывал кровь себе под ноги.
Теперь уже и не узнать, кто первый из врачей понял, что у Петрова белая горячка. Реланиум, трифтазин, аминазин сделали своё дело, Петров обмяк, а потом заснул прямо на кушетке.
А нашёл беглецов водитель скорой помощи. Бывший морской пехотинец, пошёл справить малую нужду за гараж. Там в маленькой канавке он их и увидел. Мужика контузил, ребёнка взял на руки. И притащил обоих в приёмное отделение.