- Долго еще ждать, эту вашу Черную Бабку? Тьфу, развели детский сад, а я повёлся, - Егор чертыхнулся и вытянулся на старой скрипучей кровати так, что захрустели кости.
- Да кто её знает? Ты бы сильно не разваливался тут. Не думаю, что «хозяйке» понравится, что ты ее кровать помял, - Сашка выбивал зубами дрожь то ли от страха, то ли от возбуждения. – Вот как появится сейчас и будет нам хана. Превратит в свиней или ещё в какую дрянь. Пошли домой, а? Ну его, спор этот.
- Топай домой, слышь. От тебя толку никакого, только с цели сбиваешь. Сказал, что переночую я в ведьминой избе и точка. Давай-давай. – снисходительно сказал Егор. - А мать попроси к утру блинов напечь. Приду, поедим. Блины у неё знатные, – молодой человек встал с кровати и легонько подтолкнул брата к входу.
Сашка не особо и упирался. Более того, покинув это страшное место, он пулей помчался к дому, не оборачиваясь назад, и шепча про себя молитвы, какие приходили на ум.
Ох, и влетит ему от матери за то, что Егора на спор подбил. А рука у маменьки тяжелая, не смотри, что росточком невелика.
Сашка остановился . Отдышался, тихо отворил калитку и стараясь не шуметь, проскочил в свою комнату.
---------------------------------------------------
Сначала он увидел косу. Даже удивился, неужели у современных девиц бывают такие шикарные косы?
Девчонка в легком платьице неожиданно вынырнула из переулка и шла впереди, и её коса, длинная, в руку толщиной, качалась из стороны в сторону в такт её шагам. Егор пошёл за ней, за косой, проскочив мимо своего дома.
Потом были проводы в армию, плач матери и обещание беречь себя. Варя кусала губы и старалась сдержать слёзы. Она долго смотрела вслед автобусу, на котором он уезжал с другими новобранцами из их посёлка. Когда автобус скрылся за поворотом, девушка обняла мать Егора и повела её домой.
Потом были письма. Варенька обстоятельно описывала поселковую жизнь, сообщала местные новости, а его сердце разрывалось от тоски, что нет её рядом.
Когда город, в котором он служил, нарядился в подвенечное платье из яблоневого цвета, Вареньки не стало.
Пьяный лихач не справился с управлением и на полной скорости протаранил своим «КАМАЗом» маленький газетный киоск, в котором работала Варя. Девушка погибла сразу.
Егору эту страшную весть сообщили друзья уже после похорон, и командование распорядилось, чтобы парня ни днем, ни ночью не оставляли одного, приставив к нему двоих солдат из его призыва.
Егору не хотелось жить. Он не глядя, подписал контракт на службу в «горячей точке» и отбыл, надеясь, что смерть найдёт его там, где свистят пули, где враг не почти не таится, где человеческие жизни ничего не стоят.
Он безрассудно лез в самое пекло, но смерть, казалось, его не замечала, важно проходила мимо, забирая с собой тех, кто мечтал о доме, о любви, о семье.
Егор пришел в себя, когда получил письмо от матери, которая писала, что давно не видела сына, что потеряла покой и сон. Хотела бы обнять свою кровиночку, тогда можно спокойно уйти в мир иной.
Подписывать контракт снова Егор не стал, решив возвращаться домой. Только сердце сжималось от тоски – он не хотел идти на кладбище, и видеть, что его Варенька лежит здесь, под этим земляным валом.
По дороге домой Егор решил заехать к своей тетке Татьяне, материной сестре. Она с семьей жила в глухой деревушке Воронежской области, и парень заскочил к родственникам на день-другой повидаться. Он оттягивал свой приезд домой, как мог.
Первую ночь не спал никто, за разговорами время пролетело незаметно. Днем Егор помогал управиться по хозяйству брату Сашке, потом они отправились в поле, сено ворошить. Домой возвращались под вечер, когда начинало темнеть.
Подходя к околице, Сашка вдруг начал что-то шептать и свернул на дорогу, которая вела к их дому в обход.
-Ты чего это, кружишь? Голову напекло? – удивился Егор.
- Да, кого там напекло? – тихо возмутился Сашка. - Дом видишь? Особнячком стоит, почти у леса. Там ведьма жила. Умерла полгода назад. Страшное место, нехорошее. Люди говорят, что теперь там по ночам черти хороводы водят.
-Предрассудки и суеверия! – отрезал Егор. - Какие черти? Отсталые вы люди. Кому-нибудь одному померещилось по пьяне, а ты и испугался.
-Ага, Серый видел своими глазами, как в окнах огни мелькали! Да и крёстный сказывал, что Чёрная бабка и после смерти людям вредит. А крёстный врать не будет! Хотя, знаешь, мне эта бабка в детстве жизнь спасла. Раны на раз затягивались. Бывало, пошепчет…
Егор прервал разглагольствования брата.
-Хорош трепаться, пошли короткой дорогой. Мне после того, что я в своей жизни пережил и сам черт не брат.
Сашка шёл рядом с братом, стараясь не показать, как ему страшно.
-А еще говорят, что тому, кто в доме переночует, Черная бабка сама клад откроет, - перешёл на шепот Сашка. – Только желающих нет. Люди ее дом стороной обходят, чтобы на себя беду не накликать.
- Ты мужик или кто? – Егор резко развернулся и посмотрел на брата. - «Бабка клад откроет»… - передразнил он брата. - Тьфу, - Егор в сердцах сплюнул. – Точно бабы на рынке. Всякую хрень собрал. Да я запросто тут ночь проведу. Спорим? Посмотрим, кто у вас тут за чертей работает.
Сашка побледнел, попытался отговорить брата, но тот его не слушал.
Когда на деревню опустилась ночь, братья вышли из дома. Уличные фонари уже давно не освещали местность, да не нужны они были сегодня - луна светила так, ярко, что заменяла все фонари вместе взятые.
Деревенские собаки, почуяв чужих, подняли было лай, но потом начали подвывать. Одна, вторая, третья.
- Давай, вернёмся, а? – канючил Сашка. – Чует моё сердце, добром это не кончится. Собаки воют, слышишь, беду чуют! И потом, что я матери скажу?
- А ты ничего не говори, - сердито сказал Егор. – Она и не узнает. Собаки от тоски воют да на луну. Пришли что ли?
Протаранив глухие заросли разросшейся вольготно малины, братья подошли к крыльцу.
Егор дернул ручку двери. Та подалась, тихо скрипнула, нехотя открылась, словно не желая пускать непрошенных гостей. Егор толкнул дверь ногой и вошёл первым. К его удивлению в избе было прибрано. Не было затхлого запаха или толстого слоя пыли. На печке лежали пучки каких-то трав, чудным образом сохранившие едва уловимый аромат летнего луга. Самовязаные половички стелились по полу ровно, словно приглашая войти.
В центре комнаты стоял стол, накрытый белой кружевной скатертью. На столе торжественно и важно восседал небольшой самовар. Тут же лежала колода старинных карт в бархатном мешочке.
В углу, под образами находилась кровать. Старое, но сохранившее краски покрывало, подзоры, подушки под кисейной накидкой – всё это выглядело так, будто хозяйка еще вчера была дома и никуда не отлучалась.
Егор твердым шагом прошёлся по избе, заглянул по углам.
-Проходи, чего встал, - сказал он Сашке. – Нет тут никого.
Сашка трясся от страха. «Господи, что я делаю?» - думал он.
Юноша переступил через порог, неуклюже зацепился за голичок, лежавший у порога и растянулся во весь рост.
Егор заворчал:
- Взять - то с собой нельзя. От тебя столько шума! Ты тихо совсем ходить не можешь?
Время будто остановилось. Братья сидели в полной тишине, только Сашка время от времени от нетерпения тарабанил пальцами по дверному косяку. Он сидел на порожке, так и не решаясь пройти дальше в избу.
После его ухода Егор постоял у окна – луна светила знатная: огромная, хищная, с красным отливом она была похожа на глаз сказочного дракона.
Егор усмехнулся, эко его пробрало, давненько он на луну не смотрел да не сравнивал ее с фантастическим персонажем.
Вдруг он почувствовал едва уловимое движение. Резко обернулся, вгляделся в полумрак. В избе кто-то был. Егор ощущал чье-то присутствие, но никого не видел.
-Кто здесь? – громко спросил он и скомандовал, – Выходи!
Откуда-то из -под стены появился туман. Почти прозрачный, еле заметный, он поднимался всё выше и выше, и с каждой секундой обретал форму. Через мгновение у стены возникла фигура. Полупрозрачная, серо-сизая она кого-то напоминала Егору. Он прищурился, пытаясь лучше её рассмотреть, как вдруг фигура переместилась в сторону и оказалась в луче лунного света.
В свете луны привидение моментально обретало краски, будто невидимый художник водил кистью, раскрашивая образ. Когда привидение показалось во всей красе, Егор отступил назад, вцепился рукой за подоконник, так, что побелели пальцы. Из груди его вырвался сдавленный крик:
-Варя!
- Егор! – привидение подошло к нему. – Это я! Я не умерла. Господи, как долго я тебя ждала!
Он, не веря своим глазам, протянул руку, коснулся её щеки. Настоящая, живая Варенька была здесь, рядом с ним. Он стиснул девушку в объятьях, целовал, гладил её волосы.
-Варя, ты! Родная, моя! Ты здесь, сердце моё!
Слёзы лились из прекрасных глаз Варвары.
-Егорушка, у меня мало времени. Я исчезну, как только скроется луна. Мы не сможем больше увидеться, я с трудом уговорила добрую хозяйку этого дома разрешить мне придти сюда вместо неё в лунную ночь. Знай, что я люблю тебя, ты моя жизнь, мой свет, моё счастье!
-Варенька, я не могу потерять тебя еще раз! Нет мне жизни без тебя! Не уходи!
-Ты пойдёшь со мной? Там другой мир, другая жизнь… Только вернуться обратно больше не получится. Ты не сможешь видеться с друзьями, с родными.
Егор не задумывался ни на секунду:
-Я иду с тобой! Ты единственная моя радость в жизни.
- Нам пора, - Варя взяла его за руку, подвела к стене, дотронулась до неё. На месте стены возник тугой непроницаемый туман.
Егор шагнул в неизвестность. Он был счастлив. Его Варя рядом – живая, настоящая и ему было все равно куда идти, только бы держать её за руку.
Утром вся деревне в тревоге обсуждала новости об исчезновении в ведьмином доме приехавшего к Татьяне гостя. Бабы у колодца поговаривали, что его черти унесли.
Через несколько дней дом Черной бабки сгорел. Тушить его особо не старались, благо, что погода была дождливая, да и сам дом стоял на отшибе, огню и перекинуться было некуда.
На высоком берегу зеркальной реки, под сенью могучего дуба, радовал глаз небольшой дом. Рыжий пёс, лениво растянувшийся во дворе на солнце, вдруг встрепенулся и помчался с радостным лаем в сторону луга. Вдали показался всадник, он стремительно мчался к дому. Над ним высоко в небе парила красивая синяя птица.
У самого дома всадник спешился. Птица ударилась оземь и превратилась в прекрасную девушку с роскошной косой.
Юноша подхватил любимую на руки и вошёл в дом.
- Упокой, Господи, души рабов твоих, Егория и Варвары, - шептала женщина в маленькой кладбищенской часовенке и слезы тихо катились по её щекам.
За окном мягко падал снег, укрывая землю белоснежным покрывалом.
«Будто саваном» - подумала женщина и пошла своей дорогой.