Поднявшееся над елью солнце наполнило радугой капли росы на паутине. Крохотная птичка настороженно приглядывалась булавочным глазком к неподвижному человеку. Решив, наконец, что незнакомец не опасен, она спорхнула на огромный гриб и стала пить из его шляпки с загнутыми вверх краями.
- Гонят, кажется? – сказал полушепотом человек, снимая с плеча ружье.
Птичка тревожно пискнула и скрылась в кустах.
Данила ждал в заросшей лесом балке. Шагах в ста за спиной, в камышах, звенел родник. Оползень вскрыл на склоне красную глиняную плешь. Было сыро, сумрачно и зябко.
- Пойдет оттуда, - едва кивнув, деловито начал Данила. - А низом, верхом ли – бог весть! Ты, Мишка, здесь стоишь, - Михаил кивнул, - а вы – наверх вдвоем.
Алешка с Северьяном взобрались по склону. Данила привел еще троих, завьяловских, – одного с рогатиной и двух кричан с железными ведрами и палками в руках. Расставил всех по номерам, разметил Алеше коридор стрельбы, срубил несколько кустов, расширяя для стрелка обзор.
- Смотри, не убей никого… кроме… сам знаешь! – пригрозил пальцем.
- Не, дядь Данил. Я понял, знаю.
Алеша вытоптал место, руками выбрал сучья, которые могли не ко времени хрустнуть под ногой, проверил штуцер и застыл, прислушиваясь к утреннему лесу. Щебет птиц, звон ручья и плеск листвы в осиннике скоро слились для него в единый, незаметный фон. И поверх этого фона стали различаться дальнее стрекотание сорок, треск валежника под лапою неведомого зверя и бормотание завьяловского парня, временами начинавшего читать молитву. Поднявшееся солнце помогло согреться. Алеша с улыбкой смотрел, как птичка в желтой шапочке, закидывая голову, пьет воду из гриба. И тут сквозь звуки леса донесся до него собачий лай.
- Гонят, кажется?..
- Не слышу пока, барин! – ответил слева молившийся парень.
- Цыц, вы! – раздался с той же стороны голос Северьяна.
Алеша вскинул стволы своего «Грэнта»*, щурясь в прицел, повел от скорчившейся рябины до прогала над оползнем. На номере на медведя он стоял впервые, до того бывал всегда с отцом или с Данилой. Вроде, и не волновался совсем, даже чуть досадовал, что медведь, всего скорее, пойдет низом и достанется Михаилу или даже Никите с Ильиным, стоявшим на другом берегу балки. Лай приближался, не было уже сомнений, что - гонят. Скоро внизу послышалась возня: медведь отбивался от своры. Взвизгнула собака, качнулись кусты, и вдруг – Алеша, хоть и ждал, и хотел этого, вздрогнул от неожиданности – чуть левее кривой рябины взметнулась из оврага рыжая туша. Алексей заученным движением вскинул ружье, взял медведя в прицел и, сдерживая дыхание, ждал, пока тот пересечет границу «коридора». Вдруг позади раздался всхлип и шорох. Алексей оглянулся: молившийся парень, бросив ведро, улепетывал кустами. Алексей вернул взгляд к прицелу и выстрелил. Но, оттого ли, что оборачивался, оттого ли, что медведь сделал в ту секунду неровный прыжок, выстрел прошел выше. Зверь рванул влево. Второй выстрел получился «вдогон», не в грудь, а в спину. Двумя шагами преодолевая расстояние, навстречу медведю метнулся Северьян, принимая на рогатину огромное мощное тело. Но раненый зверь встал на дыбы, охотник не удержал двадцатипудовую махину и выпустил рогатину из рук. Медведь сделал выпад на потерявшего опору Северьяна, и тот вдруг резко, громко закричал. Две лайки, прошедшие по оползню впереди всей своры, прыгнули одновременно на медведя. Алексей дрожащими руками пытался перезарядить ружье.
Медведь, присев на задние лапы, отбивался от собак. Из его бока торчала рогатина, и на шее, вцепившись зубами, висела лайка, которую он никак не мог стряхнуть. Наконец, Алексей перезарядил, сделал несколько шагов вперед. Медведь мотнул головой, стряхивая собак, и ощерился на человека с ружьем. Алексея обдало смрадным дыханием хищника, и он увидел окровавленные желтые клыки и маленькие, налитые ужасом и злобою глаза. Холодный пот тек по спине, ствол в руке дрожал. Алеша не видел Северьяна и не решался выстрелить…
- Стоя-ать! – раздался за спиной бешеный крик брата.
Алексей замер. Михаил из-за его спины выстрелил, сразу осадив медведя. Еще два выстрела закончили все дело. Медведь упал, и только передняя лапа все еще била по земле, сгребая длинными кинжалами когтей белесый мох и спеющие ягоды брусники. Собаки ринулись на тушу.
Алексея вдруг согнул приступ рвоты. В ушах стоял звон. Распрямившись, он поднял глаза и встретился взглядом с разъяренным братом:
- Что ж ты, сволочь, не стрелял?
Короткий удар кулака откинул назад голову Алеши, и струйка крови потекла из носа.
Михаил открутил крышку серебряной фляжки, налил стопку спирта, выпил, налил еще и протянул подошедшему Егору. Сытый мотнул головой:
- У меня своя, Михал-Арадьч, - и отцепил от пояса алюминиевую кружку.
Михаил плеснул ему в подставленную емкость. Потом протянул стопку и кивнул на стоящего с потерянным видом брата:
- Ему дай! Пусть выпьет… Напугался!
Егор подошел к Алеше, тронул его за плечо:
- Выпейте, барин! И куртку дайте, я почищу…
Алексей повел вокруг себя невидящими глазами. Егор, словно малому дитю, поднес ему стопку и насильно влил глоток. Спирт ожег разбитую губу, Алексей негромко застонал. Согревающая жидкость начала возвращать его к действительности. Он снял куртку, умылся услужливо предложенной родниковой водой, удивившись тому, что на руках у него оказалась кровь. Подошел к кружку охотников и сел – специально так, чтобы не видеть свежевавшего тушу Егора и Данилу, стоящего на коленях перед лежащим навзничь Северьяном.
Михаил разливал спирт по разномастной посуде. Мужик, помогавший Алексею умываться, резал хлеб. Все что-то говорили. Но в голове у Алеши словно шумело море, и слова не доходили до него. Подошел Данила, сел. Алеша зажмурился. Так в ушах шумело меньше, стали различимы слова.
- Не, душу не помял. Но руку – от плеча, в мочало,.. – это был голос Данилы.
- Везти в больницу нужно. Горячка ж будет! – это Михаил.
- Не довезем. До горячки не доживет, истечет. Что ж я, таких не видел, что ли? Я все бинты уж намотал – так мокнет без конца.
- Хорошо хоть, родни у него - никого… Спросу меньше. Да и горя меньше, - это говорил Сытый. Кто-то зашептал молитву.
В памяти всплыло утреннее "А я, Алеш, женюсь!.. И к Рождеству родится маленький!"
«Как же - никого родни?» - подумал Алексей – «А невеста?»
- А кость задета? – этого голоса Алексей не узнал.
- Не видать! Но жилы все искромсаны, как ни Боже мой! – ответил Данила.
Алексей открыл глаза, чтобы понять, кто спросил про кость. Все смотрели на него. Он понял, что голос этот был – его собственный.
Он встал, пошел к Северьяну. Тот лежал с закрытыми глазами. Толстая повязка над локтем уже набрякла кровью. Еще кровавые бинты валялись рядом с драным в клочья, отрезанным с плеча рукавом кафтана.
- Север, слышишь меня? – спросил Алексей.
Раненый бессвязно застонал. Опустившись на колени, Алексей стал умелыми движениями снимать повязку. Кто-то из стоявших за спиной мужиков быстро пошел прочь.
Рана была невелика, но мышцы были размяты в кашу, и порванная чуть выше локтя артерия толчками выбрасывала кровь.
- Миш, платок шелковый есть? – не оборачиваясь, спросил Алексей.
- Да, - ответил брат.
- Давай сюда. И рубаху.
- Что? – не понял Михаил.
- Рубаху снимай, на бинты порежем, - уверенным тоном сказал Алексей. – Спирт никому не пить, весь – сюда. Воды горячей, быстро, много. Нож острый. Бритву. Телегу подвезти как можно ближе.
Он вытащил из ворота своей рубахи шелковый шнурок и, разрывая зубами завязанный на его конце узел, обернулся к стоящим за его спиной. Все неуверенно смотрели на него.
- Нож, быстро! Кипяток, быстро! Спирт! – зло закричал он.
Когда Тверитинов и Ильин, перебравшись через заболоченную балку, подошли к бивуаку, на двух разведенных кострах кипела вода. Михаил прокаливал в огне нож и нашедшуюся в несессере бритву. Алексей, без куртки, с мокрыми волосами и закатанными до локтя рукавами, макая скомканный платок в миску со спиртом, тщательно протирал руки. Увидев подошедших, Алексей, предваряя вопросы, сказал:
- Севера медведь помял. Костя, бери лошадь. Мужик, Федор – лысый такой - объяснит, как ехать. Здесь, в семи верстах у барыньки одной «больница» есть. Привезешь йодоформ и морфий, карболку и бинты. Запомнил? И – быстрей! Кит, ты будешь Севера держать, пока я буду резать. Водка есть? Нальешь ему стакан, не больше и не меньше, он в сознании. Крови-то не боишься? Сам выпей, полстакана только. Больше – ни!
Константин уехал. Данила резал скатерть и рубаху на бинты. Егор и лысый мужик Федор читали молитву.
* Грэнт (Stephen GrantStephen Grant) – английская оружейная фирма.