Я спал… Уснуть стоило мне большого труда – мешала нога. Мне кажется что-то снилось… Снилась мать, снились глаза немецкого пилота… Я только помог ему, спас от мучений. Снилась стрелка альтиметра… Кажется я даже молился… Медсестра снилась. Она плакала. Я тоже плакал. Когда был в сознании. Подлая серена. Она прервала мой и без того поверхностный сон. По коридору уже бегали. Одевшись, я вышел в коридор и быстро направился к выходу из барака. На улице во всю выла серена. По небу рыскали прожектора. Но сквозь серену ясно слышался гул. По телу пробежали мурашки.
- Колюня, мать твою… - донеслось откуда-то из темноты и тут же утонуло в страшном вое.
Завыли «Юнкерсы». От этого воя заложило уши и резало нервы. Луч прожектора выхватил силуэт чёрной птицы. Заговорили зенитнитки. Через мгновение на аэродроме расцвели первые цветки взрывов. Я рванул к ангарам.
- Коля, скорее, давай же – Виталик появился откуда-то из темноты и хлопнув меня по плечу помчался ко второму ангару. Я как мог пытался не отставать. Ворота уже открывались. Снова начала выть чёрная птица, послышался свист. Ухнуло где-то рядом и тут же волной меня бросило на землю, боль пронзила ногу. Ангар №3 превратился в руины, и туда уже неслась пожарная команда.
- Ну же, вставай – Виталя поднял меня и мы снова ринулись к ангару. В первом ангаре уже слышался милый сердцу гул. Но вот тьма вокруг потихоньку рассеивалась, и я уже видел силуэт своей «лавочки». Взлетев по трапу и усевшись в кресле, привычными и уже автоматическими движениями стал будить «лавочку». Вот загорелась панель, вот она зевнула и начала потихоньку рычать. Закрывал кабину и пристёгивался я на ходу, уже на ВПП. А впереди уже отрывались от земли МиГи и «Ишки». Я уже мчался по полосе, когда сзади начал приближаться гул мотора. Заговорили пулемёты. Засвистели снаряды, несколько угодило в крыло. Над кабиной пронеслось брюхо истребителя. Мелькнули кресты на крыльях. Целью оказался не я. Застучали снаряды по МиГу, несущемуся впереди. Двигатель объяло пламенем. Самолёт уткнулся носом в землю и грохнул взрыв. Я вдавил до упора педаль хвостового регулятора направления, «лавочка» вильнула вправо, обходя полыхающий факел. «Крест» пошёл на взлёт. На спидометре было 150. Я потянул на себя штурвал. Стрелка альтиметра дрогнула. Зажужжали убирающиеся шасси. Я положил немного налево и оглянулся. На аэродроме то тут, то там полыхали пожары, бегали люди. Я быстро приметил «Юнкерса» и увязался за ним. Он выходил из пике и был чуть выше меня, но из-за скорости я не смог удержаться за ним и он ушёл в полупетлю, поливая из хвостового пулемёта. Пришлось бросить его и искать новую цель.
- Я четвёртый. Кто-нибудь, уберите его с моего хвоста! – донеслось в шлемофоне.
- Четвёртый, я седьмой! Миха, держись – я иду! – проорал я и рванул штурвал.
Я ушёл в боевой разворот, набирая высоту и осматриваясь. На альтиметре было 800. И вот справа я заметил две точки и направился к ним. Из «креста» вырвалась жёлтая пунктирная линия, и Миха задымился. Я шёл почти перпендикулярно к ним.
- Я четвёртый. Чёрт, я подбит! Я подбит! Снижаюсь!
Я прикинул траекторию «креста», подвёл прицел и втопил обе гашетки. Самолёт тряхнуло и затрясло крупной дрожью. Уши заложило от выстрелов. Трассирующие снаряды ложились чуть выше цели и я наклонил самолёт ниже. От «креста» полетели осколки. Я отпустил гашетки, подвёл прицел и снова зажал обе. Снова брызнули осколки, затем раздался треск и «крест» ушёл в вальс с половиной крыла. Миха продолжал снижаться, а я разворачивался в поисках цели. Как вдруг в фюзеляж крепко ударило и самолёт тряхнуло. Ещё. И ещё. Почувствовался запах гари. Я пытался уйти от снарядов Юнкерса. Ввиду его медленной скорости стрельбы, смертоносные 27мм-ки пролетали мимо. Я начал разворот. Внезапно кабину сильно тряхнуло, и боль пронзила плечо. Ворвался свежий воздух, смешанный с гарью. Сильным порывом ветра сбило дыхание. Я потянул рукоять и ушёл в бочку. Четыре снаряда просвистели рядом. Не доведя бочку, я потянул штурвал на себя и ушёл в полупетлю.
- Я седьмой! Помогите кто-нибудь! – прохрипел я.
- Седьмой держись! – раздался голос Виталика.
А внизу бушевало стальное крошево. Аэродром был практически разбит. По всему аэродрому были разбросаны мертвые «птицы». Без умолку говорили зенитки. Вот вдалеке виднеется чёрный шлейф. Хах! Попался голубчик. Ещё одна воющая птица сбросила свой смертельный груз на второй ангар. Расцвел цветок. И лепестком своим полоснул по своему создателю. И тот беспомощный рухнул на землю. На нашу землю. А я уже выходил из полупетли, и уже слышал гул "лавочки" Виталика, когда сзади застрекотал хвостовой стрелок. Послышались удары в фюзеляж и крылья. Я летел вниз, набирая скорость. Затем потянул штурвал на себя, и… ничего не произошло. Трос!!!
...И снова стрелка альтиметра. Она безжалостно ползла против часовой стрелки, отмеряя мой жизненный путь. А к лобовому стеклу быстро приближалась земля. Наша земля.
- Господи, за что мы воюем? За что воюют они? Прости нас. Спаси нас господи. Ами…