Как известно, художник Шишкин всю жизнь рисовал лес. Но не стоит думать, что он был этакий мужичок-лесовичок, живший отшельником где-нибудь в лесной глуши, которую так любил изображать. «Царь леса» отнюдь не гнушался общества. Будучи купеческого происхождения, он и жил с соответствующим размахом, на широкую ногу, благо деньжата водились. Его немаленькая квартирка в Петербурге (в доме Шмидта на Васильевском), где художник проживал большую часть года, была всегда открыта для гостей. По средам же у Шишкина было заведено устраивать званые вечера, где собирался столичный художественный люд. Эти вечера так и назывались – «шишкинские среды».
Сам не дурак выпить и закусить, Иван Иванович и гостей потчевал на славу. Вечно голодные менее успешные художники просто боготворили хлебосольного хозяина, и, отдавая должное напиткам и закускам, благодарно восхваляли его творчество. Шишкин только усмехался в бороду, приговаривая: «Ешьте-пейте, только не льстите – не терплю!», а сам подливал, провозглашал тосты за русское искусство, строго следя, чтобы бокалы осушались до дна. Перепить этого вятского медведя было невозможно, и гости постепенно переходили в горизонтальное положение.
Как-то раз, утром в четверг, после очередного такого "вечера", к Шишкину заглянул его земляк и коллега по кисти Василий Васнецов. Открывшееся взгляду зрелище так поразило художника, что он тут же сделал несколько набросков. Вскоре на свет появилась его знаменитая картина «После попоища…» (см. вверху*). По настоянию цензуры Васнецов ее потом несколько подкорректировал и поменял одну букву в названии.
Подозреваю, что и сам Шишкин тоже черпал вдохновение на этих вечерах, аллегорически перенося увиденное на холст: лесные дебри, пошатнувшиеся могучие сосны, заросший мхом старый валежник, журчащий меж лежащих вповалку стволов ручеек... Не потому ли все эти виды так милы русскому сердцу?
*картинка отсюда http://www.androsov.com/luvranyo/utro.htm