Трудно сказать себе «пора вставать». Труднее сделать это. Кряхтение, потягуси, почесывания. Глядя в окно, по одежде прохожий пытаюсь угадать погоду. Шорты, носки, олимпийка, кроссовки. Дверь, этаж, еще этаж. На пролетах отвалившийся кафель, детский велосипед, старая мебель, горшки с цветами. Доброе утро, соседи. Парадная дверь. Утренний запах осени. Пар изо рта, хотя по погоде понятно, что днем будет тепло. Побежали. На небе еще видна луна. Иди спать, луна, солнце уже встало.
Пальцы рук начинают мерзнуть, и я прячу их в рукава олимпийки. Наверно буду смешно смотреться в шортах и варежках.
На днях Пацифик сказала, что движение – это жизнь. А бестолковое движение – это бестолковая жизнь. Меня порвало. Мысль до сих пор будоражит наивным вопросом, куда я расходую свое время.
Папа ведет малыша за руку, и вдогонку слышу фразу «смотри, дяде не холодно». Раньше легко было: разделил всех людей на дядей и тётей. Потом на плохих и хороших. Потом эти деления и классификации стали расти, как снежный ком.
В детстве не понимал, почему взрослые все время загорают, а я не мог вылезти из воды. Почему дед засыпает, когда по телику идут мультики. Почему отец так медленно ездит на велосипеде, когда можно разогнаться как следует. А фраза «вот будут у тебя свои дети, тогда все узнаешь» злила, вроде мозгов не хватало осознать великую тайну. Сейчас я приблизился к ответам. Когда на пляже неохота лезть в воду, и я зарываюсь в песок. Когда задремал в кинотеатре. Когда хочется спокойствия и тишины вместо драйва и сумасшедшей скорости. Когда привязываюсь к людям, и боюсь их потерять.
К офисам начинают подъезжать первые машины. Место для стоянки ограничено. И тут либо вовремя и на метро. Либо на машине и на 40 минут раньше.
Вспомнил детскую сказку. Два козла встретились на узкой горной дорожке. Не захотели друг другу уступать, разбежались, столкнулись лбами и упали в речку. Две козочки встретились на той же дорожке. Одна легла, вторая переступила. Вот так и разминулись. В детстве эта сказка была понятна. А сейчас думаю, кто захочет, чтобы через него переступали?
В парке пустые лавочки, бутылки, одиночество. Возле лавочек остатки вчерашнего веселья, смеха и задушевных разговоров. Галка ловко тормошит пакетик, подбирая чипсы. В следующей жизни обязательно стану галкой. Я тоже люблю чипсы.
Хочу, прогуливаясь по парку, на скамейке встретить добродушного старичка. Подсесть к нему и поговорить о жизни.
- Как ты узнаёшь, что любишь другого человека? – спросит он.
- Я хочу, чтобы ему было хорошо.
- А если человеку хорошо без тебя?
- Тогда моя любовь быстро проходит. Я не умею любить без взаимности.
Старичок улыбнется и начнет свой рассказ. Представь, что родители недолюбили ребенка в детстве. Что малыш вырос и начал искать любовь. Он хочет понять. Он ищет ответы в книгах, музыке, кино, общении. Но как он может найти, если не знает, что искать? Не знает, как выглядит любовь. Не представляет, на что она похожа. И тогда любовью он называет все, что попадается по руку. Радость, заботу, внимание. Беспокойство, ревность, зависимость. И почувствовав, что снова не то, продолжает поиск. Представь, что такой ребенок - это ты. И я провалюсь в задумчивость.
В парке живут белки. В детстве я всегда белку рисовал оранжевым карандашом. И от кошки она отличалась только хвостом и ярким цветом. А сейчас обнаружил, что белка сероватая. Даже хвост. Удивился.
Я разрушил много отношений своими ожиданиями. Подгоняя другого человека под придуманные мною идеалы. Думаю, нужно делать все для себя. Каким бы корыстным эгоистом я не казался. Чтобы снова не попасть в ловушку ожидания взаимности. Подсчета очков кто для кого больше сделал. Бесконечных раздражений, непоняток и обид. Пацифик считает: не умеешь строить серьезные отношения – строй несерьезные. Не находишь единственного – ищи следующего. Не на 20 лет, так хоть на 10, на 5, на один вечер. Не можешь заняться любовью - займись сексом. Не умеешь любить – дружи. Не умеешь дружить – хитри, манипулируй, бери силой. И этого не можешь? Тогда возьми пистолет и умри как мужчина. С логикой Пацифик трудно спорить.
Ощущение, будто в городе стало больше голубей. Если птицы зимуют в городах, наверно летом, как и многие люди, обитают на дачах. Отдыхают, пьют пиво, жарят шашлыки... Что-то меня понесло. Люди тепло одеты, а я в шортах, в погоне за летом.
Интересно наблюдать как исчезает влюбленность. Исчезают иллюзии и ожидания. Как вместо них приходят рассудительность, трезвость и адекватность. Когда четко можно определить, зачем человек нужен, и какие отношения с ним можно построить.
- Как избавиться от иллюзий? – спрошу у старичка.
- Перестань придумывать то, чего нет, - добродушно ответит он.
Пацифик ненавидит влюбленность. В начале, мол, чувствуешь себя на седьмом небе от счастья, а потом – полной дурой. Не парься, Пацифик, у меня также.
- Он снова напился – злится она. Как я узнала? Да потому что он мне всегда звонит, когда пьян. Говорят, всю глубину одиночества можно осознать, когда напьешься и некому позвонить.
В определенное время существует категория людей, которых считают глупыми и о которых слагают анекдоты. Чукчи, латыши, молдаване, новые русские, боксеры, блондинки. Вот и Пацифик хочет быть дурой, т.к. кругом одни умники.
На биг-борде новый рекламный плакат. Вместе с лекарствами люди покупают здоровье. Вместе со жвачкой – свежее дыхание и уверенность в себе. С мебелью – удобство и комфорт. С пивом – хорошее настроение и любовь к родине. С автомобилем – уважение и статус. Они становятся зависимым от вещей. Черты характера связаны с внешней атрибутикой. Тогда и я начну собираться в дорогу к великому волшебнику Гудвину за смелостью, умом и добрым сердцем. Ведь хочется быть лучше.
Удивляюсь, почему музыканты в переходах играют только популярные песни. Конечно, такие песни проверены временем и за них народ платит, но ведь Бутусов и Чайф с чего-то начинали. Почему люди заполняют свои блоги и электронные дневники чужими мыслями, скопированными из других источников. Бывает, понравилась фраза и я с ней внутренне согласен. Кто-то сможет засунуть мои мысли в слова. Сможет выразиться точнее, ёмче, ярче, короче. Но когда все страницы в цитатах, то хочу спросить, неужели нет ничего своего, пусть корявого, зато от сердца?
Ворона пытается расколоть орех. Делает это с умным видом. Прицелится, ударит клювом, проверит результат. Осознанно работает. Интересно, где она взяла орех? Поблизости только каштаны. Посчитав меня конкурентом, вместе с орехом перебирается на фонарь.
Недавно понял: чтобы легко бежать, нужно расслабиться. А я по привычке напрягаюсь.
Как-то возвращались с похода. Увидели лошадей. Подошли погладить. Лошади навострили уши и начали отходить. Они боятся тех, кто выше них,- сказал Дима, указывая на наши большие туристические рюкзаки. И я понял, почему боюсь начальства. Я боюсь людей. Не кого-то конкретно, а всех вместе. Изначально отвожу взгляд, пряча его в трещинах асфальта. Делаю голос тише и неуверенней. Движения скованными и угловатыми. Запинаюсь, краснею, снова запинаюсь. Будто люди могут заставить меня делать то, что я не хочу. Будто я беззащитен и беспомощен. Не хватит сил постоять за себя, дать отпор. И это боязнь не какой-то конкретной опасности, а тотальный страх, который живет глубоко внутри и дает о себе знать мыслью «а вдруг». А вдруг я доверюсь, а меня предадут. Откроюсь, а мне нагадят в душу, используют и выбросят. Вдруг не смогу подобрать нужные слова или найти веские аргументы. Сам себя вгоняю в ступор, загоняю в тупик. Поэтому сразу занимаю круговую оборону. Возвожу стены, минирую поля и рою окопы. Не доверяю, закрываюсь и держу дистанцию. Говорят, страха не существует. Есть причины, по которым человек бездействует.
Пацифик, когда влюбляется, пишет дурацкие стихи:
Вот и снова плисла осень.
Я люблю тебя осень-осень.
Она боится, что влюбленность застрянет в ее сердце, когда ей это совсем не нужно. Поэтому часто бормочет себе под нос мантру «отлюбись, отлюбись».
Дворников и народ, выгуливающий собак, автоматически считаю спортсменами.
- Как ты узнаёшь, что тебя кто-то любит? – спросит старичок
- По трепету, нежности, блеску в глазах, с которым этот человек совершает поступки.
Тогда старичок улыбнется и расскажет еще одну историю.
Представь, что парня обидели хулиганы. Вот он сидит в уголке и плачет. Один прохожий подойдет к нему, выслушает, пожалеет, расскажет несколько похожих случаев, похлопает по плечу и уйдет. Второй будет идти, обзовет парня нытиком и посоветует записаться на борьбу. Кто из них больше проявляет любви?
И я буду долго сидеть, уставившись в одну точку, а когда спохвачусь, то окажется, что старичок бесследно исчез.
- Как дела на личном фронте? - поинтересуюсь я.
- И не спрашивай. Я – дезертир. – ответит Пацифик. Мой парень как английское слово. Букв много. Но одна треть из них нахер не нужна, а вторая треть произносится совсем не так, как видится на первый взгляд.
Ощущение, будто люди боятся любить. Будто любовь делает человека открытым и от этого слабее, уязвимее, зависимее. Хотя каждый мечтает об открытых отношениях без вранья, лицемерия, масок. Будто уходя, любовь забирает с собой кусочек сердца и черствеет душу. Кто это все придумал?
Пацифик говорит, в наше время, переспать с человеком может быть ни к чему не обязывающей мелочью, а вот подарить цветы - это уже серьезный шаг...
Я улыбаюсь. Люблю осень. Перебираю и переживаю то, что насобирал за лето.
Спустя время найду ответы на свои вопросы. Тогда снова встречу милого старичка, вернее он сам появится из неоткуда. Ревность – это недоверие себе, подумаю я. Будто могу попасть в такую ситуацию, которую не смогу разрулить. А любовь – это то, что делает меня сильнее. И, как будто прочитав мои мысли, старичок улыбнется, и я кивну ему в ответ.
Немного пройдусь, восстановлю дыхание. Утираю висок рукавом. Капельки пота на спине. Уфф. Вот я и дома.