КУХНЫКХНА.
Нечитаемая Книга Сощщярий.
Сошщярие 1.
Нунн Изначальный
(продолжение)
...Однако, когда он, лицезрея их сны, понял вдруг, что эти трое причащались его скуки и раньше, в пустыне, через Изначального Нунна, — повелел им Запертый в Башне сподобиться на поиски оного. Ибо пребывали они в одном и том же сне, по одну и Ту же Сторону Тюленября. И думали-гадали трое избранцев, что сей искомый праведник и есть четвертый промеж них жонглер, а ЗЮРС уже предвкушал, как развернется новоявленный цирк по возвращении четверых, усыпая Царя грядущими небывалыми снами — танцующими, мудреными, огненными с дымом... Тогда жонглеры настроили ладью, прихватили свои чудеса, не упуская из виду имен и теней, и пустились в путь от самого начала — от всевидящей Башни. Тотчас же позабыв все произошедшее с ними около ЗЮРСа, они уже неспешно нанизывали на нить горизонта свою последнюю мечту — обрести талант жоглировать нунническим сном.
Скользила их ладья по Океану и различным морям изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год, из тюленября в тюленябрь. Заходя в гавани других стран, они жонглировали то там, то здесь, а между делом выспрашивали, выискивали, вынюхивали... И нигде ни намека на изначальный нуннический сон — все слишком очевидное, плоское — без щелей, без нор, без зазору. Все так же повсюду их сопровождали дюгони, и все те же мосты вдалеке, сгорая, озаряли им ночь...
И, пристальнейшим образом наблюдая окрест мимоходные объекты и их взаимосвязь, Поэп, мудрейший из жонглеров, кое-что подытожил, подвигал ушами логику, и в начале второго тюленября пути объяснил своим попутчикам основы устройства мира.
Жонглеры навострились, Поэп взмахнул рукавами:
— Ответствую на вопрос, коий так и не назрел, хотя и был однажды посеян в умах. Что есть мир, налепленный на окошко нашего бытия с видимой стороны? — Премудрый жонглер выждал паузу, дабы исполнить сей момент значительностью. — Зря Океан в пути, видел я помимо мостов и кораблей, что горизонт не пуст, а завсегда увенчан тонкой полоской земли — где б мы ни были. Так я постиг, что мир воистину круглый, хотя отнюдь не шар. А скорее, род сосуда, или широкой чаши, доверху наполненной водой океанской, стенки которой мы и наблюдаем с поверхности воды видимой полоской на горизонте. Посреди Океанской чаши сей натыканы острова, земли. И вся мировая вода прибывает дождями, снегом, и мир прибывает снами люндей, либо духов. И чтобы равновесие мира не нарушилось, на дне сосуда имеется круглое отверстие, называемое лункой, куда постоянно стекает понемногу вода, освобождая место для ее неизбывного притока.
Жоглер озаренно вздохнул. Тени всех троих на ладони Щиойда при новом движении весел изрядно потянулись, как бы стряхивая последние остатки сна...
— Испив сей чаши познания, я еще зорче стал вглядываться в Океан и на исходе сего тюленября заметил то, что порядком меня встревожило... — при этих словах Поэп многозначительно обвел взглядом жонглеров. — День ото дня я видел как бы удалявшийся на все стороны от центра горизонт, а надвисящие облака, и Оуних, и птицы становились все ближе и ближе...Тогда я понял, что, прибывая, вода уж больше не убывает. Если так и дальше пойдет, скоро она перельется за край, увлекая за собой все — корабли, скалы, рыб, камень за камнем смывая материки, и все живое заодно с Океаном устремится в Великую Пустоту. Мнится мне, о други, что всемирная лунка просто-напросто заткнута пробкой, бытующей неизвестно где и как. Согласно же теории единственной оплошности мнимых допущений, кою я применил в целях нахождения оной первопричины... — Поэп что-то чертил-вычерчивал на ладони. — Ныне же я осмеливаюсь утверждать, что пробка сия...
Он вдруг запнулся, беззвучно шевеля губами, точно подыскивая слова, в то время как жонглеры покрывались морщинками нетерпения. Суах даже нервно выпустил из левой ноздри колечко дыма.
— ...Пробка сия есть наш Изначальный Нунн, сгусток праведных снов. Таким образом, если мы его найдем, то предупредим переполненность мировой чаши. Ну а если возжаждем уберечь мир, — доберемся в конце-концов и до Нунна...
И веское слово сие Поэпово не снизошло на них, но настигло. И молчали путники с затаенным поскрипом весельным, пока не взошла луна.
И Суах — Суах, чьи глаза — незадуваемые угольки костровища, спросил, наконец: — Но где же установлена сия мировая затычка? (спросил — и будто бы подкинул искру в остывающий очаг...)
Медленно, как во сне, покачиваясь вместе с ладьей в такт волнам, Поэп обернулся и поведал друзьям мысль свою — найти дюже свирепого комара редкой породы, — комара, содержащего в себе ноту ЗЮ, звуком способного буравить пространство, опустить его на самое нижайшее дно с тем, чтобы пропищал он мировой сосуд насквозь, до самой Пустоты. Океан, разумеется, уйдет потихоньку через то отверстие, дно обнажиться, и все, что на нем, включая Изначального Нунна, станет очевидно глазу. Так что останется им только пройтись по миру от края до края, дабы узреть искомое среди миллионов Его содремней...
И согласились с Поэпом его попутчики, и даже молчаливый Щиойд совершил едва заметный поклон — завиранс, обозначив тем самым начало танца для всех троих — Танца Предотвращения. Той же ночью взялись за весла Поэп и Щиойд, а Суах, вдыхая ветер и выдыхая огонь, указывал путь во мраке.
И обойдя мир вокруг, вдоль самого края чаши, изловили они у северных болот дюже свирепого комара, содержавшего ноту ЗЮ, и вместе с ним дюжину Тунгусов для хоровой подмоги. И поместив комара и Тунгусов в шар янтарного стекла, опустили на Щиойдовых бинтах сей батискаф на дно, и дали команду петь. Но как ни надрывался комар, как ни подвывали ему Тунгусы, все чего он добился писком своим, — отшиб напрочь слух, нюх и цветовидение у летунов-хористов, содеял круговорот в эпицентре свиста, а на дне Океана лишь слегка всполошился ил и не более. Задумался тогда Поэп.
— Мы посуетились много... — медленно произнес мудрец, сгибая и разгибая пальцы на ручке весла. —- Но сосуд оказался крепче, чем я ожидал — что верно, то верно, — ибо он содержит всех и всия из этого Тюленября. Нам остается одно — ждать или искать кого-то, кто сможет выпить эту чашу до дна. Кто осушит Океан, не повредив содержимого.
И жонглеры, сошед на землю, перевернули ладью и, улегшись под ней, как под шатром, принялись ждать сквозь настигший их сон того, кто выпьет всю Океанскую воду — что, впрочем, не под силу даже Царю...
(далее - Шщяр 127 http://www.proza.ru/2018/05/02/994),
(предыдущие шщяры - «О Нунне нараспев», Шщяр 117, Шщяр 27, «Песня Оуних», Шщяр 309, Шщяр 121, Шщяр 315, «Той, которой движутся звезды», Шщяр 322, «Нуннтра», Шщяр 125 http://www.proza.ru/2009/10/09/955),
(все примечания - в главе «Словесариум 2»)
(начало сошщярия 1 - http://www.proza.ru/2009/09/30/549
начало сошщярия 2 - http://www.proza.ru/2018/08/03/1022
начало сошщярия 3 - http://www.proza.ru/2018/08/27/885)