Не повезло Зиночке с мужем – так гласил приговор дворовых кумушек. Филимон постоянно являлся с работы в недоступном для общения виде. Валился на диван, и ночь проходила не в совместном созерцании звезд, а в оскорбительном храпе.
Вот такая семейная романтика досталась бедной Зиночке.
Особой она была сентиментальной, но при этом со здравым смыслом.
Глядя на свешивающиеся с супружеского ложа огромные ступни в драных носках, Зиночка с трудом удерживалась от желания распрощаться с алкоголиком навсегда. А удерживали ее некие внутренние весы. На одну чашу которых она положила его пьянство, а на другую – свой уже не юный возраст и сильную женскую конкуренцию.
Однажды, приятным субботним вечером, когда Зиночка прилежно вышивала в пяльцах крестиком, Филимон превзошел самого себя. Лишь только ноги с присущим им инстинктом Дома каким-то невероятным образом сумели донести его непослушное тело до заветной двери, где он и рухнул, успев нажать кнопку звонка.
В скрюченных пальцах супруга томился трогательный букетик ночных фиалок.
Зиночка так и ахнула.
Когда-то, еще школьницей, она посмотрела фильм, который с тех пор застрял в ее памяти тонким ароматом французских духов. А образ очаровательной цветочницы в миленькой шляпке – «Купите фиалки!»- лукаво обращалась она к наиболее привлекательным джентльменам – долго не давал покоя простой русской девчонке.
Тайно от всех, и от строгой матери и от въедливо-насмешливого отца, она смастерила кокетливый головной убор, прилепив на пляжную панаму ленты и бумажные розы, выдернутые из бабушкиного венка. Ее бабуля уже лет десять тщательно готовилась к смерти, приобретая необходимые аксессуары.
Теперь в этой шляпе Зина пропалывала огород.
Опустив нос в букетик, Зиночка томно чихнула. Возвышенная судьба иностранной прелестницы и приземленная коммерция легко сплелись в страстную идею.
Фиалки в их городе были редкостью.
Пролив на любимого мужа не слезы, а несколько чайников холодной воды, она с трудом дождалась его пробуждения. И приступила к допросу.
Филимон честно пытался вспомнить, при каких обстоятельствах в его руке появились небывалые здесь цветы. Полная амнезия!
Зиночка проявила недюжинную настойчивость. Они вместе проделали его вчерашний пьяный маршрут по окрестным улицам и пустырям, останавливаясь у каждого столба, еще хранящего следы Филимоновых объятий. Нашли потерянный им платок и счастливый трамвайный билет.
Туман не рассеивался, в сознании блуждали лишь опухшие лица собутыльников и далекие детские мечты. О ежике и велосипеде.
Филимон затрясся от страха или от похмельного синдрома. До такого плачевного результата он еще не напивался.
Зиночка горестно всхлипывала. Разбилась красивая сказка. С ролью прекрасной цветочницы придется расстаться. К тому же, талия у Зины – метр в обхвате, подбородок – горка из блинчиков, на ладонях – холмы мозолей.
Обманул фильм, посмеялась жизнь.
Филимон тоже стал поскуливать, как провинившийся пес.
Они обнялись и утешали друг друга так, как умели, не слишком изысканно, не парижане, но им понравилось.
Ночью чудесное благоухание фиалкового букета снова повергло их сердца в состояние полета, и наутро Филимон твердо решил перейти на квас.