Первые три года моего собирательства я со всем присущим любителям классического рока снобизмом игнорировал такое «вторичное и неестественное явление», как русский рок.
- Дети! – с интонацией упомянутого выше старого хипана говорил я своим менее разборчивым сотоварищам. – Какой может быть русский рок?! Что у нас может быть своего?
И аргументировал примерами:
- Ария – дешевая подделка под Iron maiden, Мастер – недоделанная Metallica, даже хуже – Megadeath, а Наутилус-блин-Помпилиус – вообще, закос под Депеш Мод. Не рок, а сплошной перевод с английского.
В общем, был я тверд и непреклонен.
Пока одно юное создание не подсунуло мне кассету с «Двойным альбомом» Крематория. Я обещал послушать, закинул кассету на полку и забыл. Но, когда настал час кассету вернуть, заставил себя таки сунуть ее в магнитофон. Культурного шока я не испытал, врать не буду, но мне неожиданно понравилось!
«Моя бывшая подруга сейчас растолстела...»
«Ты дрянь...»
«На этой улице нет фонарей...»
«Сексуальная кошка на облаках...»
«А у Тани на флэту был старинный патефон...», а кроме того, ведь «больше всех она любила Роллинг Стоунз, Дженис Джоплин, Ти Рекс и Дорз...»
В общем, меня проняло: «Ах, куда подевался Кондратий?!»
С этого и началась эпоха русского рока в моем музыкальном сознании. Я тут же порылся в источниках, потом в своей домашней (родительско-братской) коллекции пластинок, и откапал диск Зоопарка «Белая полоса», а друг детства и коллега по меломании одолжил меня кассетой с первым альбомом Воскресения:
«Повесил свой сюртук на спинку стула музыкант...»
«О чем поет ночная птица одна в осенней тишине...»
«Я тоже был наивен и беспечен...»
Хотя, в тоже самое время:
«Слепили бабу на морозе: руки-ноги-голова!..»
Оказалось, что страсть к британскому и русскому року вполне можно сочетать. Мой друг сформулировал это следующим образом: В западном роке я ищу музыку, а в русском – поэтов. Конечно, не он первый указал на приоритет слова над звуком в отечественной рок-музыке, но именно его афоризм я чаще всего потом повторял по этому поводу.
С любовью к русскому року пришло и еще одно увлечение: я, наконец, взялся за гитару. Музыкантом так и не стал, но песни мы с тех пор не только слушаем, но и поем. А это уже совсем другое дело.