Так сложилось, что в жизни мне не раз встречались деревья с удивительными характерами, и судьбы наши в чем-то переплелись.
Когда мы переехали в дом на Ленинском проспекте (а это было очень давно, наш Паша еще не ходил в школу), то вдоль безымянной улочки, ведущей к метро, посадили чахлые саженцы деревьев. Росли они нехотя, почва здесь скудная. На сегодня большинство из них довольно невзрачные и скучные, хотя они живут на свете уже около пятидесяти лет.
Но одному из саженцев особенно не повезло. Ему досталось место над закопанной в землю теплотрассой, которую то и дело ремонтировали. Проходя мимо, мы год за годом видели выкопанное с комом земли чахлое деревцо, валяющееся на краю глубокой ямы, в которой копошились рабочие.
К чести рабочих, устранив очередной прорыв, они сажали деревце обратно, пусть и как попало. Больно было видеть, как оно криво торчало из глиняного бугра.
Но деревце оказалось упрямое и живучее, оно год за годом зеленело, хотя вид его вызывал сострадание.
Прошло не меньше десяти лет, пока ненадежную теплотрассу вывели на поверхность земли, надоело то и дело копать.
Наше деревце наконец оставили в покое. Вблизи его ствола пролегла по земле уродливая серая труба, от которой в окружающее пространство потихоньку сочилось тепло…
Но лишь только наше деревце сформировало крону, раскинуло длинные ветви – как летний ураган сломал его самую длинную и сильную ветку почти у низа ствола. Стволик отпилили, осталась культя, на которую больно смотреть. Другой ствол, поменьше, отпилили за то, что он протянулся в сторону дорожки и мешал прохожим.
Были несколько долгих лет, когда я по разным причинам не навещала наше дерево.
И вот я снова встретилась с деревом, которому было так трудно в жизни, и подошла к нему, и мысленно побеседовала. Мне тоже в эти годы тяжело пришлось. Я гладила ладонью горестный обрубок, разглядывала листья на пышных ветках – что же это за дерево: и не тополь, и не липа, и не клен, хотя плодики-бумеранги похожи на кленовые…
Я больше не переживала за наше дерево, оно вынесло долгие неимоверные трудности и от этого стало таким сильным! Проходя поблизости, я каждый раз ощущала веяние тихого спокойствия, доброты и уверенности в жизни. Их источало дерево, которое настрадалось и научилось радоваться каждой минуте существования...
А теперь я с торжеством за друга обнаружила, что наше дерево – самое высокое и пышное на этой улочке среди своих ровесников, которым в отличие от него досталась благополучная спокойная жизнь!
Сломанная ураганом ветка стоила дереву половины толщины его ствола, и все равно – это самое толстое дерево на нашей улочке! Толстенная культяпка от спиленной ветви обросла веселыми молодыми побегами.
Для чего я здесь об этом написала? А чтобы мы все учились у этого дерева терпению, достоинству и любви к жизни.
Одна моя молодая знакомая написала о себе: «…Если бы я была деревом, я была бы сейчас 19-тилетним тополем. Я бы доросла уже как минимум до окон своего 4 этажа, наверное. И у меня бы листья дрожали от ветра, переворачиваясь то гладкой и цветной стороной, то тыльной, блёклой…»
Все деревья в чем-то люди с разными судьбами, сложными и простыми.
А все люди чем-то похожи на деревья: тонкие и гибкие, сильные и ломкие, капризные и невероятно терпеливые…
Спасибо.