«Отец А.С. Пушкина Сергей Львович,
как-то выходя утром из спальни матери
А.С. Пушкина, радостно потирая руки,
сказал: «До дня рождения Александра
Сергеевича Пушкина осталось девять
месяцев» .
(Дурацкий анекдот).
Мяч влетел в окно – и трещины мгновенно разбежались изящной паутиной, которая со звоном осыпалась на асфальт. Красивая, в прошлом стройная женщина Земфира Гарибальдовна вздрогнула у себя в кабинете, в результате чего пролила чай на белые льняные брюки, добавив на них ещё одно трудновыводимое пятно. Как женщина, Земфира Гарибальдовна тут же подумала о пятновыводителе. Как директор подросткового клуба – о том, что давно пора сменить старые рамы на пластиковые. Как человек ответственный , она выскочила из дверей старенького неуютного здания, чтобы узнать, с кого причитается за выбитое стекло.
Как всегда, было непонятно, как всё случилось, поэтому пятачок перед клубом быстро опустел.
«Чёрт бы тебя побрал, спортсмен эдакий! Остальных, как ветром сдуло. Нет, брат, смываться не умеешь – и в футбол тоже играть нечего! Сиди себе за монитором, кукуй! Готовься, виртуальный хохмач «Сверкающий фиолетово»! Щас тебе сверканут...»,- Ден грыз ногти с досады .
Земфира Гарибальдовна распахнула свои синие очи – единственное, что осталось от стройной фигуры, и набрала воздух в лёгкие для обвинительной речи и остановилась. Она уже где-то видела это лицо. Юный шутник часто бывал в молодёжных форумах в сети. Земфира Гарибальдовна заходила туда по долгу службы узнать, чем дышит подрастающее поколение. Его ник... Кажется, что-то такое фиолетовое, ну, или светящееся... памяти нет совсем...
Тихим и не очень ранним утром шестого июня было уже достаточно жарко. Стрижи чертили в синем небе замысловатые геометрические фигуры, обещая дикую жару с запахом расплавленного асфальта, когда
на улице нашего города вдруг появился Пушкин.
-Буря мглою небо кроет... - совершенно не по погоде бормоталось ему, а солнце нещадно нагревало накрахмаленный воротник.
-Пушкин? - деловито осведомился короткий лысоватый дядька . У него на красном лбу, поближе к начинающейся лысине, выпукло блестело две капельки пота.
-Ага, - почему-то виновато ответил персонаж и поёжился.
Апоплексический тип что-то чиркнул у себя в блокноте и бережно вытер капельки со лба.
Дену снова вспомнился противный звук бьющегося стекла, увеличенные до размеров чайных блюдец глаза Земфиры Гарибальдовны , смутный запах поддельных французских духов и обиженный всплеск её округлых ручек. «Красивая была, наверно, в молодости,» - мелькнуло у него в голове.
Потом он согласился участвовать в городском проекте «Живой Пушкин» от клуба с диким названием «Отважный скутер» вместо заболевшего активиста – за это обещали замять скандал. Так началось празднование двухсот десятой годовщины со дня рождения поэта.
- Вот так-то, милая Жанна, - задумчиво- грустно произнёс он, постукивая изящным длинным ногтем на мизинце, похоже, накладным.
Мы стояли у барной стойки в кафе «Онегин» и пили замысловатый коктейль. От коктейля пахло карамелью и становилось сладко в голове. Трудно было себе представить, что невысокого франта в костюме позапрошлого века зовут Женя, и он просто мальчишка. Глупая кликуха «Ден» была ни к селу ни к городу и отклеивалась на ходу. Несколько случайных веснушек напрочь портили благородство профиля и придавали серьёзной миссии юморной оттенок. Захотелось его поддеть.
-Ну и как оно, Пушкиным подрабатывать?
-Что?
Я, как всегда, переборщила со своим дурацким юмором, и он обиделся. Тряхнул головой, как скрипач перед игрой, и залился соловьём, точнее, стихами Пушкина.
Он читал одно за другим, намешав из разных времён, то про «шестикрылого серафима», то «Я Вас люблю, хоть я бешусь», то вдруг: «Прощай письмо любви», то из «Онегина», то из «Маленьких трагедий» кусок. Так в деревенских плясках в кругу парни отплясывают отчаянного трепака, а в городских – нижний брейк...
Глотнул карамельного коктейля.
-Знаешь анекдот?
- Давай!
Однажды Гоголь переоделся Пушкиным, пришёл к Пушкину, позвонил. Пушкин открыл ему и кричит: «Смотри-ка, Арина Родионовна, я пришёл!».
Ну и что?
Ну, вот я и пришёл!
Тут он , наконец, коснулся меня. Он то ли приобнял меня за плечи, то ли отряхнул с меня пыль. Выглядело это ребячливо и, почему-то, очень смешно...
Я, конечно, люблю интеллектуальные тусовки, и Пушкина, и поэзию вообще – не зря же я принеслась к этому хилому памятнику – у них камня хватило только по грудь поэта изобразить, и называется он странно - «бюст Пушкина». А тут Женя. Молчит, не хвастается, откуда взялся . Не актёр на заработках. Абсолютно непонятно, двинутый он или просто очень сильно выпендривается.Стихи читали все – и свои, и Пушкина. Но Женя читал его стихи так, будто сам их сочинил. В этом была какая-то странная несправедливость, и я просто не удержалась:
-Ты мне чем-то Пушкина напоминаешь...
-Чем?
-Застрелить хочется...
... Очнулся он в ослепительно-белом коридоре, на стремительно несущейся каталке.
Долго ль мне гулять на свете
то коляске, то верхом,
То в кибитке, то в карете,
То в телеге, то пешком...
Это промчалось в голове примерно со скоростью, равной скорости движения. Сказать не получилось.Что-то неразборчивое вышло, после чего рот открылся и закрылся, как у задохнувшейся рыбины.
-Что он говорит?
-Да бредит.
-У нас городок-то тихий. Откуда отморозки взялись – стрелять?
-Скинхеды.
-Он-то им что сделал?
-А Пушкин , говорят, нигер, и нечего тут у нас в России его изображать...
-Стреляли из обреза дробью. Хорошо, что стрелять не умеют...
Тут Ден почувствовал прибывающую волнами боль. Бедро.Живот. И застонал.
-Потерпи. Сейчас наркоз. Не уйдёшь от нас , - у хирурга было доброе, широкое лицо, глаза спокойные, даже веселые. - Поспи чуток, Пушкин.
-Вот так-то, милая Жанна, - сказала она неровным голосом, судорожно комкая пухлыми барскими пальчиками яркую лёгкую летнюю юбку.
Меня вообще-то бесит, что со мной часто говорят в таком тоне, непременно добавляя «милая Жанна». Но раненый Женя лежал в палате после операции, и к нему никого не пускали. Он лежал и дышал размеренно: «Вдох – выдох, вдох – выдох», а умные аппараты следили за тем, чтобы он делал это правильно. «Назови хоть горшком, только в печку не ставь», -подумала я.
Взолнованная, расплывшаяся дама, Земфира Гарибальдовна(что за имя,блин!), сидела на больничном табурете, похожая на живую обширную садовую клумбу, которая к тому же постоянно вздыхает, всхлипывает и сморкается.
-Понимаете,- снова начала она, - в этой истории целиком и полностью виновата я. Я пишу диссертацию, в которой доказываю необходимость ненавязчивой работы с подсознанием для углублённого изучения литературы. -Слово «литература» она произнесла с особым придыханием, и на букве «у» губы её сложились в красивый красный бутон.
Как-то не вязалась у меня эта пышная барышня со словом «диссертация». И потом, во всём, что случилось с Женей, я считала виноватой себя и свою глупую шутку со словами «застрелить хочется». Именно эти слова притянули несчастье. Было странно, что кто-то в этом ещё сомневался и претендовал на роль виновника, точнее, виновницы.
Однако, она продолжала говорить про костюм, про дюполь, вмонтированный в пушкинский парик. При слове «дюполь», её лицо приобрело особенно виноватое выражение, а губы плаксиво скривились. При попытке объяснить механизм действия костюма она окончательно запуталась, и я так ничего и не поняла .
Во-первых, совершенно непонятно, зачем же дюполь, когда есть всякие там микрочипы. Во-вторых, не собирался Женя предъявлять претензии, поскольку влез в эту историю добровольно.
В третьих, виновата, всё-таки, моя шутка, а не их дурацкий дюполь. Ведь Женю ранили в тот же вечер, когда он возвращался домой, проводив меня.
Вышел Пушкин в Летний Сад.
Там скинхеды. Он назад.
Неуютно смуглолицым
Нынче в северной столице.
- Что, заговорил? - хирург с добрым весёлым лицом, был доволен.
- Да вспомнил тут белиберду из интернета, - улыбнулся Ден.
Раненого в числе прочих навещали две разные женщины- одна хрупкая и мечтательная, другая – пёстрая картина Гогена, такая же обширная, как его полотно. Её огромные глаза часто были на мокром месте.
На дворе была уже почти осень, когда всё ,наконец, улеглось. Местные отморозки приходили с извинениями и кучей денег в больницу. На суде категорически отказались признавать себя скинхедами и отделались условным наказанием .
Электронная почта. Кафе «Онегин»... Поцелуй в зону роста волос возле уха – от него мурашки по всему затылку. Здесь уже точно не стоит об этом.
В «Отважном скутере» установили пластиковые окна.
Земфира Гарибальдовна избавилась от чайного пятна на белых льняных брюках с помощью чудесного пятновыводителя...