Вместо предисловия
Я – волк. Моё тотемное животное волк. И по сути своей жизни я тоже волк. Так бывает. Когда с детских лет в тебе воспитывают неуёмное желание защитить свой духовный мир, ты всенепременно станешь зверем. Кто-то может сказать, всё, дописался парень. «Крыша» потекла! А вы присмотритесь к людям. Каждый напоминает определённое животное. Сильный духом человек это хищник. Он никогда не обидит слабого, даже если тот «нарывается», пытается из всех своих сил вызвать агрессию у хищника. Бывают люди-змеи, мудры и коварны одновременно. Они нападают только тогда, когда испытывают непосредственную угрозу своему благополучию. Есть люди-кролики, вся жизнь коих сводится к тому, чтобы жрать, спать, и бесконечно спариваться с кем не попадя. Я не люблю таких, от них вечно пахнет страхом. Они совершают трусливые поступки, и, трясясь от страха, ждут, как бы их не заметили в кустах. Психологи вывели тезис, что у каждого человека есть эффект «личного пространства», то есть, некая дистанция, переступая которую человек испытывает дискомфорт. У животных есть своя территория для охоты. Я бы сказал «Зона», которую зверь обязан защищать. Наши миры похожи. Главное, это уметь контролировать «своего» зверя. Я умею, и поэтому, я – волк! И меня своя зона, «волчья зона»!
Х Х Х
Мы стояли под липами, а сверху осенние листья пели свою прощальную песню. Было прохладно, но я, смотря в её глаза, не замечал, ни моросящего дождя, ни ветра, который старался пробить мою «косуху». Я не замечал ничего, ибо в этот миг для меня существовала только она, её глаза, и нежные руки, обхватившие мою шёю. Это была наша последняя встреча. Моё «шестое чувство» подсказывало мне, всё, ты её больше не увидишь, такой родной и близкой для тебя. Странно, но я почти никогда не ошибался. И если в глубине души возникало мерзкое, противное ощущение пустоты и холода, а в голове, будто удар появлялась мысль, то я был уверен, так и будет. Сейчас же, в моих висках пульсаром билось: «Ты её больше не увидишь!». Я как мог, старался избавиться от этой, словно навозной мухи, мысли. Но где там, она снова и снова упрямо билась о мой череп. А она смотрела на меня с какой-то всепоглощающей нежностью. Боже, ну как не сойти с ума от этого взгляда? И вот уж который раз я припадал к её губам в долгом поцелуе. О том, что будет завтра, я думать не хотел. Нет, ничего страшного не произойдёт, просто как все парни, я ухожу «в армию». Я слушаю её голос, тихий и до боли знакомый ещё с 7-го класса. Она обещает ждать…
Как хочется верить в эти торопливые слова. И она, словно ощущая моё недоверье, ещё плотней прижимает своё худенькое тельце к моей раскачанной массе. Слова, звучат словно молитва. Она обещает ждать. Верно, как собака. Я улыбаюсь, говорю, что верю ей. В её глазах вспыхивает неистовый огонь любви. Я ловлю себя на мысли, что завтра это всё уйдёт с потоком повседневных дел, забот. Ну почему я не могу как все? Верить словам, радоваться обещаньем, надеяться на лучшее. Наверно права была моя покойная бабка, и мою ещё не рожденную душу укусил волк. Передав с укусом мне свою сущность. Бабке можно верить, она была ведьмой. Вот и всё, пора прощаться. Я вытираю с её щёк слёзы, говорю, что через два года мы будем вместе, целую, и ухожу. И от этого резкого ухода, почти побега, на душе становиться мерзко, противно. Будто я, только что предал свою любовь…
Х Х Х
На войну попасть просто. Ты спишь, вдруг в казарму вбегает сержант и орёт: «Рота подъём! Выходи строиться!». Ты привычно надеваешь камуфляж, быстро завязываешь ботинки, и пулей летишь в «оружейку». Там получаешь к тебе приписанный АКМ и боекомплект, и со всех ног на плац. Молоденький лейтенант краснея от усердия кричит, чтобы подровнялись, и чеканя шаг подходит к комполка. Потом капитан-замполит бухтит что-то про долг перед Родиной, посадка в грузовик, и часа через три ты уже на войне…
Сначала удивляет обыденность и нереальность происходящего. Обгорелые остовы домов тебе кажутся киношными декорациями, а ты и ребята участниками массовки. Но когда из окна третьего этажа вдруг «заработает» пулемёт, и малый из Пензы рухнет на асфальт, вот тут и появляется первые симптомы страха в области паха. Лихо закрученный матерный пассаж «деда» приводит тебя в чувство и увлекает за всеми. Ты приваливаешься спиной к бетонному блоку, некогда бывшему стеной красивого дома, и выпускаешь очередь наугад, почти в никуда. Но человеческая натура быстро привыкает ко всему. И ты уже стреляешь короткими очередями, экономя патроны и высматривая «не аккуратного чеха», который вдруг почему-то решил, что Аллах сделал его неуязвимым для твоих пуль. Сознания, что ты убил человека приходит потом, после боя. Ито, ты как-то нереально быстро приходишь к выводу, что если не ты «его», то «он» тебя. А стакан водки вообще прячет эту проблему далеко, в глубины мозга.
Война на каждого влияет по-разному. Один отпускает всё дурное, что заложила в нём природа, а другой, начинает ценить те маленькие радости жизни, что на «гражданке» и не замечаешь.
Через неделю, я стал замечать за собой некую странность, словно во мне живёт зверь, и его чутьё помогает мне. Наверно не все мужики, которые служат в армии, такие «дуболомы», как их хотят выставить в анекдотах и юмористических передачах. Ко мне подошёл один майор и тихо спросил: «Ты как выбираешь место для укрытия?». Я вспомнил, что когда в первую ночь на наш блокпост совершили налёт «чеки», я интуитивно выбирал ту точку, откуда мог «безнаказанно» стрелять по наподдавшим. Смущаясь, я рассказал его про своё «ясновиденье», и про волка, жившего во мне. Закончив рассказ, я ждал, что сейчас офицер позовёт моего лейтенанта, и прикажет, отправит меня в дурдом. Ничего подобного! Майор долго молчал, а потом сказал, что забирает меня в разведроту спецназа. И ушёл…
Х Х Х
Миг Смерти – это момент Великой Импровизации! И если рождение человека приблизительно одинаков, то отход в «Лучший Мир» строго индивидуален. Я – циник, и давно уже не испытываю радужных иллюзий насчёт мучений моей «бессмертной души» что ждёт её там за гранью. Бог «спроектировал» наш мир в виде замкнутого биологического цикла, одно «вытекает» из другого и никак иначе! Всё другое это или аномалия или момент мутации. Что же заставляет среднего обывателя дрожать и покрываться холодным потом при слове «Смерть»?! Страх! Страх перед неизбежностью, невозможностью оттянуть миг ухода и осознаньем бренности всего прошедшего. Жизнь предстаёт калейдоскопом нелепых событий и неуклюжих поступков. «Великая Жаль» охватывает человека к себе, а верней к своему уже непослушному телу и несбывшимся надеждам. Момент отторжения души от тела болезнен и унизителен. Рвутся связи, объединявшие вас (с телом!) столько лет! И вот тело холодеет, а дух впадает в тоску. Всё, вся нелепость случилась! И в каком-нибудь морге ваши телеса будут изучать студенты на предмет тософилакока, паразитов в анусе и бактерий в кишечнике. А ваш дух… ваш дух, пройдя все степени «очистки», будет водворён в следующее тело. Всё циклично…
На войне быстро становишься философом и циником в одном лице. Иначе… не выживешь.
Х Х Х
У меня скверный характер. Я осознал это ещё безмозглый пацаном. Такие понятия как: лояльность к собеседнику, поиск компромисса в тупиковых ситуациях, и восприятие чужого мнения, мне даётся трудно. Нет, я уважаю людей, ясный ум которых произвёл на меня неизгладимое впечатление. Но, увы, как сказал классик: «Иных уж нет, а те далече!». Да, таких людей мало. Я заметил, стоит человеку совершить попытку авторитетно на меня надавить, то есть, не обосновывая принять как аксиому мнение собеседника, всё, меня клинит, и уже все попытки обосновать свою «правоту», у меня вызывает лишь тупое упрямство. Я очень не удобный человек! Если в юные годы я агрессивно доказывал своё мировоззрение, то начитавшись книг по философии, оккультизму, и психологии, я уже с милой улыбкой на устах, могу произнести в адрес противной стороны любую гадость, не испытывая при этом никаких мук совести. Мой духовный мир безграничен, но любая попытка внести туда что-то, что противоречит моему восприятию «целостности бытья», будет во мне зверя. Волк-страж, огромный, со всклоченной серой шерстью, занимает место моего человеческого фантома. Он готов рвать плоть любого, кто посягает на его мир. Зону, где есть лишь один хозяин, он!
Х Х Х
Вот и пришёл дембель. Всё, что было за эти два года в армии, мне уже казалось кошмарным сон. Когда я приехал домой, вместе с радостью встречи с родными, вдруг ощутил пустоту. Первую ночь нервно проспался, и лихорадочно искал автомат. И лишь когда взгляд падал на глупую модель самолётика подвешенного к потолку, я понимал, я – дома. Как-то незаметно пролетел месяц. Уже стали обыденными встречи с друзьями, прогулки в парк, походы в кино. Мать, давая мне снова вжиться в «гражданскую» суету, не доставала меня нравоученьями, а по дому особых дел я не находил. Ну, разве можно назвать серьёзным делом для мужика закрутить пару шурупов и забить гвоздь в стену? Конечно, нет. За этот месяц я лишь однажды вспомнил о ней. О той, с которой прощался под ветками осенней липы и дождём. Вспомнил, проходя мимо её дома. Предательски шевельнулась мыслишка, а не зайти ли по старой любви? Но, тут же, перед глазами встал тетрадный листок с торопливым подчерком, который «сообщал» мне, что моя любовь выходит замуж, и что писать больше не будет, поскольку муж сильно ревнует. Я не успел дочитать то письмо, ротный рявкнул: «Давай на броню, …такую мать!», и ветер, подхватив лист, понёс его куда-то, в неведомые мне страны…
Но жизнь иногда нам преподносит почти киношные сцены. Не успел я отойти от подъезда, как столкнулся с той, которая обещала ждать. Мы посмотрели друг на друга. Я уж не знаю, что она «прочитала» моём взгляде, а в её я увидел… и страх, и стыд, и радость встречи, и ещё много того, чего не опишешь простым человеческим языком. Ещё «там», я представлял, что скажу этой девушке, когда встречу. Много «плохих» обидных фраз крутилось тогда в моей голове. А сейчас… смотря в эти широко открытые глаза, я вдруг чётко осознал, что не смогу сказать ей ни слова. Я повернулся и ушёл. Ушёл, никого не замечая, и почти не разбирая, куда иду.
Х Х Х
Она шла мне на встречу и улыбалась. Просто молодая и незнакомая девушка, дарила свою улыбку встречному мужчине, то есть мне…
А вы заметили, что люди на улицах Москвы перестали улыбаться? Нет, когда идёт влюбленная парочка это понятно, она улыбается только ему! А вот так просто незнакомому – нет! Я как-то поставил эксперимент, прошёлся по своему району с улыбкой на губах. Потрясающие результаты! Все встреченные мой женщины, либо отворачивались, либо начинали лихорадочна себя оглядывать, ища дефект в туалете или что-нибудь забавное рядом. И лишь одна прямо спросила: «Уж не дурак ли я?». К концу прогулки и я стал сомневаться в своих умственных способностях. С мужиками было проще, они останавливались, здоровались, и пытались аккуратно выяснить, откуда я их знаю. Угрюмость поселилась на жителях нашего города, господа! Ну, понятное дело, мегаполис! Встретить знакомоё лицо так же сложно, как выиграть в спортлото.
А она шла и улыбалась. Я смотрел на неё, пытаясь мучительно вспомнить, может это моя знакомая. Но где и когда я с ней познакомился? У каждого бывают мимолётные знакомства. На какой-нибудь вечеринке, ты «гоголем» увиваешься за очаровательной девушкой, и она отвечает на твои знаки внимания должным образом. И к концу вечера ты уже считаешь, что это почти любовь…
Вот именно, почти! Потому что утром ты даже не помнишь имени своей вечерней пассии.
Так что поиски в закромах моей памяти ничего не дали, и как не прискорбно это признать, я её не знаю. Но, боже, какая у неё улыбка! Да-а, девочка что надо…
Я уже было поднялся с скамейки, чтобы подойти к Мисс Очарованию, ну тут заметил, как из её ушка струится тонкий чёрный провод. Он проходил через чудную, словно выточенную из слоновьей кости, шею. Пересекал умопомрачительную грудь, которая как адмиральский штандарт вырисовывалась в облегающей чёрном топике. И шустрой змеёй уходил в карман джинс. Ну, баран, ты ещё не понял? Она по «мобиле» разговаривает! И улыбается не тебе, а тому хмырю, который несёт чушь на «том» конце провода.
Слава Богу, что я к ней не подошёл…
Х Х Х
Боже, как идёт время? Казалось бы, ещё вчера ты крутил на радиоле «Толстого Карлсона», робко подпевал «Сябрам», что-то там про «…берёзы», или «уезжал» на французскую сторону с Игорем Ивановым, а сегодня, это уже ретро! По песням можно судить о времени, в котором ты живёшь. Чем красивей и интеллектуально витиеватей текст, тем сложней жизнь. Я помню, с каким придыханием слушал «Машину времени», «Воскресенье», «Круиз». Ища отраженье собственного мира в их стихах. И находил! Я не хочу критиковать «сегодняшних» исполнителей. Если песня про «Джагу-Джагу» кому-то приносит радость, то пусть будет. Пусть будет любая музыка. Нас много, и все мы разные. Кому-то нужен отупляющий ритм «Транс», или ревущий драйф «Треш-Металл». Мне же ближе, родней «Хард-Рок», с его гитарными пассажами, «умными» текстами и совсем тем, что было связано с этой музыкой.
Х Х Х
Я сидел и читал Довлатова. Странно, но иногда попадаются книги, которые созвучны твоей душе, твоему виденью мира, и чётко совпадают с формулой «как это должно быть». Я читал его рассказы про «зону», и думал, вот ещё одно подтверждение тому, что мир – зона… волчья зона! И дело не в том, что одни «сидят», а другие их охраняют, не испытывая к «подопечным» ничего. Отсутствие эмоционального фона, будь то злоба, или тайное сочувствие, превращает и тех и других в двуногих зверей. Радость вызывает лишь кровь. И неважно с чьей стороны она пролилась. Я не хочу оправдывать ни «зеков», ни «вохру». В «том» мире всё просто и каждый на своём месте. Месте, которое, он захватил благодаря своей хватке, волчьему инстинкту рвать горло слабому. Я читал Довлатова…
Х Х Х
Я не люблю новостройки… И дома готовящаяся к сносу тоже. Как-то, в 2001-м году, моя нелёгкая судьба занесла меня в район Южного Бутова, где тогда активно строили дома. И вот идя по улице, я вдруг поймал себя на мысли, что боюсь. Боюсь, что с оконного проёма третьего этажа сейчас «заработает» пулемёт, а с пятого шарахнет снайпер. Кто был в Бутово, знает. Там есть дачный посёлок и большое поле. Поле, которое тянулось аж до Битцевского парка.
А с другой стороны улицы шли новостройки. Что делать, врачи называют это Посттравматический синдром. Остовы новых домов сильно напоминают те, что были в Грозном. Правда не новые, а уже «раздолбанные» снарядами и минами.
Х Х Х
Я долго смотрел в окно, за которым пробегали чьи-то дома-дачи, деревья, поменявшие зелёную листву на предсмертный золотой плащ, и прочее, что может увидеть человек, едущий в обыкновенной пригородной электричке. От созерцания природы меня отвлёк вопрос благообразного дедушки:
- Извините, вы не подскажете который час?
Я посмотрел на часы и ответил старику:
- Четверть третьего, папаша! А что, на свидания опаздываете?
Старик добродушно улыбнулся, и шутейно сказал:
- Э-э-э, сынок, я уже своё отбегал! Вот, еду внуков нянчить!
- И сколько у вас их?
- Трое! Два мальчика и девочка! Внучка удивительное создание. Представляете, ей всего пять лет, а она уже читает Толлкина, «Властелина Колец»!
- Да, поразительно! Они все сейчас необычные!
Старик в знак согласия кивнул головой, и ещё долго улыбался своим мыслям. А я думал, вот оно, счастье! Когда и на склоне лет ты нужен своим детям, внукам. Когда, несмотря на боль в суставах (около деда стояла массивная трость), чья-то любовь заставляет тебя ехать к чёрту на кулички, чтобы только увидеть радостные глаза, и услышать: «А что ты мне принёс?!». Да, пожалуй, это счастье…
Незаметно для себя, я доехал. Выходя из вагона, я столкнулся с миловидной дамой, извинился, и уже было побежал дальше, как услышал:
- Ну ты Витёк как был жлобом, так и остался!
Я удивлённо оглянулся назад, ба-а, так это ж Светка Изотова. Моя школьная подруга!
Первая любовь сродни первому удару в челюсть. Не детскому, а серьёзному, когда в него вкладывают и ненависть, и отчаянье, что эта девочка уйдёт с тобой, и последнею надежду, что, быть может, увидев твоё падение, она восхищённо посмотрит на победителя…
Но нет, она склоняется над тобой, говорит победителю что-то нелицеприятное, и поддерживая опять уходит с тобой.
Так и я, огрёб когда-то по уху за Светкин светящийся взор, и был ею сопровождён домой. Около подъезда я был «награждён» дружеским поцелуем в щёку, и предложением пойти вечером в кино. Ну, понятное дело, не на последний сеанс, а на сеанс «школьной любви», то есть, на 19:30.
Я согласно кивнул головой, и вошёл в подъезд. Судя по времени, мать была уже дома, а значит, подходя к своей двери, я с каждым шагом приближал момент «Великого Плача Ярославны» на тему, что драка это отголоски варварства, что правоту доказывают кулаками только субъекты, стоящие на нижней ступени развития, и что любой спор, можно решить мирным путём.
Хотя, я и сейчас убеждён, что мальчишки должны драться. Уже, будучи взрослым мужчиной, я с восхищением наблюдал, как один «ботанического» вида молодой человек с одного удара в лоб, завалил «качка», когда тот попытался пристать к его девушке.
Мать открыла дверь внезапно, встретив меня удивлённым взглядом и полным помойным ведром. Я, молча, взял ведро и пошёл к помойке. Вытряхнув мусор, я постоял, придумывая, чем буду оправдываться перед матерью. Но в башке «сидела» только Светка, и поэтому ничего не придумав, я побрёл назад. Поставив ведро под раковину, я вдруг столкнулся с укоризненным взглядом мамы. Сколько раз за свою жизнь я ещё встречу этот взгляд, и буду смущённо отводить свои глаза. Тяжёлый вздох мамы довершил моё осознание вины, и я направился к себе в комнату. Посидев для вида за учебниками часа полтора, я спросил у матери, можно ли мне выйти погулять? И выслушав обычные наставления, пулей выпорхнул на улицу. Светка уже ждала в условленном месте. Я сказал очередную глупость, и мы побежали в кино. И вот тут я в первый раз ощутил это чувство. Где-то внутри желудка, зрела опасность. И чем ближе мы подходили к кинотеатру, тем явственней я знал, что-то должно произойти. Он ждал меня с компанией знакомых пацанов. Он, тот, у кого я «увёл» Светкину любовь. И он решил отомстить. Они окружили меня, отпихнув Светку в сторону, и он стал говорить, что сейчас мой последний день в моей никчёмной жизни. В детстве или в юности не всегда знаешь значение слов, которыми угрожаешь, или пугаешь. Это уже потом с приходом опыта, осознаёшь всю подноготную каждого слова. А тогда меня пытались испугать, и говорили страшные слова. Не знаю, откуда, но в моём мозгу промелькнула картинка из передачи про животных. Красавец волк-одиночка стоит в окружении гавкающих собак. Он спокоен, и только презрительно обнажает клыки. Словно показывая этим «предателям» свободы и воли, что готов умереть, но отдаст свою жизнь дорого. Собаки не рискуют переступить невидимый барьер. И только человек выстрелом из ружья, подводит черту этой дуэли. Так и я стоял в окружение парней, а внутри уже рос волк. Я ударил молча, не тратя слов. Ударил большого и жирного парня, которого побаивались даже старшеклассники. Он как-то неуклюже взмахнул руками, закатил глаза, и рухнул к моим ногам. Ещё не понимая происшедшего, он пошёл на меня. Я встретил его «коротким» слева, и правой в живот. Вытаращив глаза, он упал на колени, и со стоном завалился на бок. Остальные топтались в нерешительности. И тут случилось то, чего я никак не ожидал. Светка бросилась к нему, а мне кинула в лицо: «Псих!!!». Я повернулся и ушёл…
Встреча принесла и радость, и боль. Радость, было приятно, что меня помнят, и хотят общаться. Боль, от осознание, что годы молодости прошли, того чего хотел так и не достиг, да и достигнуть не дали…
Жизнь сложна как кубик Рубика. Если не знаешь формулу, как не крути, сложишь только одну сторону. И неважен цвет.
После того как я пришёл из армии, долго не мог понять, почему людям «здесь» так непросто. Ложь, обман, подлость, воспринимается как нечто обыденное, привычное. Если человек сдержал слово, на него уже смотрят как на ненормального. Потому что привыкли, если «держат слово», значит, повязаны какой-нибудь афёрой. «Там» всё просто, рядом друзья, которые прикроют и огнём и собой, отдадут последний сухарь и сигарету, найдут глоток воды даже в пустыне. Да, «там» просто, и поют простые песни. Я никогда не слышал, чтобы на встречи ветеранов «горячих точек» пели попсу. Нет, звучит Шевчук, Высоцкий, Митяев, и много других, чьи песни цепляют душу. Так надо. Так должно быть!
У меня был выбор, либо спиться, как многие ребята, которые так и не смогли найти своё место в этой жизни, либо напрячь все свои душевные силы, и стать одним из немногих, кого называют «цвет нации». Но для этого надо быть честным, перед собой, людьми и богом. Возможно, у меня получится…
Мой волчий «Дар» помог мне стать человеком. Я стал знать, где и когда можно и нужно выпускать своего зверя. Я стал прекрасно разбираться в людях, и чувствовать их боль, радость, любовь, и ненависть. Мне стало проще смотреть на мир. Мир, где волки поют своим возлюбленным «Тайную Песню Любви», и проливают кровь, лишь тогда, когда это требует инстинкт. Мир Вам люди!
12 сентября 2009 г.