ПОСВЯЩАЕТСЯ 400-ЛЕТИЮ ПРЕОДОЛЕНИЯ СМУТЫ НА РУСИ
Публицистический очерк на тему «Отечественная мысль о национальном самосознании и религиозном самоопределении народа»
Патриотизм есть сознание своей политической
принадлежности к определённому государству и своей
жизненной общности с ним, сознание своей политической
национальности.
П. Е. Казанский
Народность есть как бы климат души и почва духа; а
национализм есть верная естественная тяга к своему
климату и к своей почве.
И. А. Ильин
Язык, вера, история, культура и природа формируют
особенности национального склада личности
и духа нации в целом.
Г. Е. Исаев
Русский человек есть православный человек.
Архиепископ Серафим (Соболев)
Горжусь, что я русский.
А. В. Суворов
Без зрелого национального самосознания нет свободной личности, а значить нет ни достоверного общественного мнения, ни достойного гражданского общества.
Резонно процитировать выдержки из «НАКАЗА», разработанного в 1767 г. «Всероссийской Минервой, Матушкой-Императрицей» Екатерины Великой:
«НАКАЗ
Комиссии о составлении проекта нового Уложения
1. Закон Христианский научает нас взаимно делать друг другу добро, сколько возможно.
Глава первая
6. Россия есть Европейская держава.
7. Доказательство сему следующее. Перемены, которые в России
предпринял Пётр Великий, тем удобнее успех получили, что нравы, бывшие в то время, совсем не сходствовали со климатом и принесены были к нам смешением разных народов и завоеваниями чуждых областей. Пётр Первый, вводя нравы и обычаи европейские в европейском народе, нашёл тогда такие удобности, каких он и сам не ожидал.
Глава вторая
8. Российского государства владения простираются на 32 степени широты и на 165 степеней долготы по земному шару.
9. Государь есть самодержавный; ибо никакая другая, как только соединенная в его особе власть, не может действовати сходно со пространством столь великого государства.
11. Всякое другое правление не только было бы России вредно, но и вконец разорительно.
13. Какой предлог самодержавного правления? Не тот, чтоб у людей отнять естественную их вольность, но чтобы действия их направити к получению самого большого ото всех добра.
15. Самодержавных правлений намерение и конец есть слава граждан, государства и Государя.
16. Но от сея славы происходит в народе, единоначалием управляемом, разум вольности, который в державах сих может произвести столько же великих дел и столько споспешествовать благополучию подданных, как и самая вольность.
Глава тринадцатая
294. Не может быть там ни искусное рукоделие, ни твёрдо основанная торговля, где земледелие в уничтожении или нерачительно производится.
295. Не может земледельство процветать тут, где никто не имеет ничего собственного.
296. Сие основано на правиле весьма простом: «Всякий человек имеет более попечения о своём собственном, нежели о том, что другому принадлежит; и никакого не прилагает старания о том, в чём опасаться может, что другой у него отымет» (французский просветитель, граф Шарль Луи Монтескьё (1689 - 1755)).
Глава девятнадцатая
453. Надлежит, чтобы в законах видно было везде чистосердечие: они даются для наказания пороков и злоухищрений; и так надобно им самим заключать в себе великую добродетель и незлобие.
454. Слог законов должен быть краток, прост; выражение прямое всегда лучше можно разуметь, нежели околичное выражение.
457. Cлог Уложения блаженной памяти Царя Алексея Михайловича по большей части ясен, прост и краток; с удовольствием слушаешь, где бывают из оного выписи; никто не ошибётся в разумении того, что слышит; слова в нём внятны и самому посредственному уму.
Глава двадцатая
502. Повреждение всякого правления начинается почти всегда с повреждения начальных своих оснований.
503. Начальное основание правления не только тогда повреждается, когда погасает то умоначертание государственное, законом во всяком из них впечатленное, которое можно назвать равенством, предписанным законами, но и тогда ещё, когда вкоренится умствование равенства, до самой крайности дошедшего, и когда всяк хочет быть равным тому, который законом учреждён быть над ними начальником.
504. Ежели не оказуют почтение Государю, правительствам, начальствующим; если не почитают старых, не станут почитать ни отцов, ни матерей, ни господ; и Государство нечувствительно низриновенно падёт.
513. Самое высшее искусство государственного управления состоит в том, чтобы точно знать, какую часть власти, малую ли или великую, употребить должно в разных обстоятельствах; ибо в самодержавии благополучие правления состоит отчасти в кротком и снисходительном правлении.
515. Есть некоторая удобность в правлении: лучше, чтобы Государь ободрял, а закон бы угрожал.
Глава двадцать первая
527. О благочинии, называемом инако Полициею.
528. Часто разумеется под названием Полиции порядок вообще в Государстве.
530. К попечению которой всё то принадлежит, что служит к сохранению благочиния в обществе.
535. Вещи, ко благочинию принадлежащие суть такие, кои всякий час случиться могут и в коих обыкновенно дело идёт о малом чём: итак, не надлежит тут быть пространным судебным обрядам.
537. Действие полиции должны быть нимало не медлительны; и оные чинятся над вещьми, всякий день сызнова случающимися. И так великие наказания тут не властны; и великие примеры не для сего правления сделаны.
538. Более нужны оному уставы, нежели законы.
539. Люди, от оного зависящие, всегда находятся в глазах градского начальства; и мудрые установления о благочинии препятствуют им впадать в большие преступления.
562. Где пределы власти полицейской кончатся, тут начинается власть правосудия гражданского.
563. Например. Полиция берёт под стражу вора или преступника; она делает ему допрос; однако произведение дела его препоручает тому судебному месту, к которому его дело принадлежит.
565. В судебных местах есть правило, чтоб не судить ни о каких других вещах, кроме представленных в оные надлежащим порядком к суду.
566. Напротив того, Полиция открывает преступления, оставляя в прочем судить дела другим правительствам, и отсылает им оные.
Глава двадцать вторая
592. Чем народ будет достаточнее, тем будет в состоянии платить вернее.
614. От чего родятся богатства; которые суть: 1) естественные или приобретённые;
615. 2) Существенные или мысленные.
616. В числе естественных богатств можно класть природный ум жителей, который, получив просвещение и будучи ревностию поощрён и возвышен, может простертися далече и великими своими успехами принесть пользу Государству и частным людям немалую.
617. Земли, прилежно испытанные и рачительно обработанные, подают богатую жатву и обильный достаток всяких вещей нужных, полезных и приятных.
618. Богатства приобретённые суть те, которые происходят от рачения и прилежности, господствующей в ремёслах, рукоделиях, художествах и науках.
623. Cущественные суть или недвижимые, или движимые.
637. Мысленными богатствами могут чрезвычайно умножиться богатства существенные.
638. Оные основаны на кредите или доверенности, то есть на впечатленном и принятом мнении, что платят верно и что в состоянии уплатить...
Екатерина».
Почётный член Петербургской академии наук, официальный историограф Царя Александра Благословенного и яркий писатель «золотого века отечественной культуры» Николай Михайлович Карамзин (1776 - 1826) в приложении к фундаментальному труду «История государства Российского» озаглавленном «О древней и новой России в её политическом и гражданском отношении» проницательно в панегирическом тоне указывал в 1811 г.:
«Самодержавие есть Палладиум России: целость его необходима для её счастья; из чего не следует, чтобы Государь, единственный источник власти, имел причины унижать дворянство, столь древнее, как и Россия. Оно было всегда не что иное, как братство знаменитых слуг великокняжеских или царских.
Худо, ежели слуги овладевают слабым господином, но благоразумный господин уважает отборных слуг своих и красится их честию. Права благородных суть не отдел монаршей власти, но её главное, необходимое орудие, двигающее состав государственный.
Дворянство есть наследственное; порядок требует, чтобы некоторые люди воспитывались для отправления некоторых должностей и чтобы монарх знал, где ему искать деятельных слуг отечественной пользы.
Народ работает, купцы торгуют, дворяне служат, награждаемые отличиями и выгодами, уважением и достатком (от автора: важнейшую роль в деле воспитания «общественного чувства ранга при беззаветном служении Отчизне», т. е. в повсеместном усвоении с детства подданными почтительного отношения к званиям, наградам, учёности и возрасту, сыграл введённый Императором Петром Первым в 1722 г. «табель о рангах»).
Личные подвижные чины не могут заменить дворянства родового, постоянного, и хотя необходимы для означения степеней государственной службы, однако ж в благополучной монархии не должны ослаблять коренных прав его, не должны иметь выгод оного.
Надлежало бы не дворянству быть по чинам, но чинам по дворянству, т. е. для приобретения некоторых чинов надлежало бы требовать благородства (от автора: чтобы избегать «холопской» коррупции и казнокрадства), чего у нас со времён Петра Великого не соблюдается: офицер уже есть дворянин».
Известный знаток европейского и русского государственного права, юрист и публицист, профессор Петербургского университета Александр Дмитриевич Градовский (1841 - 1889) в своих сочинениях писал:
«Светское общество и государство развиваются первоначально под руководством Церкви, из неё заимствуются верховные начала. Впоследствии светское государство эмансипируется из-под церковной опёки, но эта эмансипация более внешняя, чем внутренняя. Разбирая начала отдельного государственного строя, мы легко можем определить, из какого церковного типа они вышли,... даже тогда, когда, они впадают в неверие, т. е. отказываются от религии».
Главным проводником всестороннего просвещения народа в Империи было духовенство. Здесь уместно вспомнить не только Манифест Императора Александра Второго Николаевича об освобождении крестьян от 5 марта по ст. ст. 1861 г., начертанный Московским митрополитом святителем Филаретом (Дроздовым,1782 - 1867), но и достопамятные труды по «иконографии русского правопорядка» (распространённого почти на 1/6 всей площади поверхности земной суши) выдающихся сынов сельских священников, а именно:
– «Свод законов Российской империи», составленный в 1833 г. под руководством административного реформатора, инициатора создания Государственного совета, талантливого государственного деятеля (бывшего в 1819 - 1821 гг. генерал-губернатором Сибири), графа Михаила Михайловича Сперанского (1772 - 1839);
– «Полный курс лекций по русской истории» (изданный в 1904 году) профессора Московского университета, председателя «Общества истории и древностей российских», тайного советника Василия Осиповича Ключевского (1841 - 1911). «Люборусс» Ключевский, «певец крестьянина-труженика», знаток истории выборных представительных органов на Руси и яркий кадетский выразитель общественной мысли «серебряного века» (периода материалистического фетишизма – поклонения заграничной, особенно французской и американской, республиканской демократии) утверждал:
• во-первых, основной задачей верховной власти в правовом государстве является обеспечение «общего блага» и безопасности страны;
• во-вторых, непосредственным строителем на нашей земле «правового государства» была гениальная личность Петра Великого, которая жёстким рывком поставила всех россиян в обязательное служение Отечеству.
Обер-прокурор Святейшего Синода с 1880 по 1905 гг., поборник русской монархической государственности, юрист, действительный тайный советник Константин Петрович Победоносцев (1827 - 1907) в статье «Великая ложь нашего времени» высказывал, затрагивая проблему веротерпимости, такие социологические суждения:
«Как бы ни была громадна власть государственная, она утверждается не на ином чем, как на вере народной: власть подкапывается с той минуты, как начинается раздвоение этого на вере основанного сознания. Государство тем сильнее и тем более имеет значение, чем явственнее в нём обозначается представительство духовное. Только под этим условием поддерживается и укрепляется в среде народной и в жизни гражданской чувство законности, уважение к закону и доверие к государственной власти».«Наша страсть к подражаниям, к перенесению на свою почву тех учреждений и форм, которые поражают нас за границей внешней стройностью. Но мы забываем, при этом, или вспоминаем слишком поздно, что всякая форма, исторически образовавшаяся, выросла из исторических условий и есть логический вывод из прошедшего, вызванный необходимостью».
Святой праведный протоиерей Иоанн Кронштадтский (1829 - 1908) ещё в 1907 г. – в день рождения Императора Николая Александровича Романова – предрекал:
«Чем мы станем, россияне, без Царя? Враги наши скоро постараются уничтожить и самое имя России, так как носителем и хранителем России после БОГА, есть Государь России, Царь самодержавный, без него Россия – не Россия». И ещё: «Но чтобы быть членами небесного отечества, уважай и люби его законы, как ты обязан уважать и уважаешь законы земного отечества».
В «Монархическом катехизисе» идеолог крупнейшей в Российской Империи национально-патриотической организации «Союз Русского Народа» (основана в 1905 г.), выдающийся миссионер и духоносный проповедник, священномученик протоиерей Иоанн Иоаннович Восторгов (1864 - 1918) пиcал:
«Монархический принцип представляет собою результат работы человеческой мысли, которая анализировала тот материал, какой дала история. В этом смысле, как всякий принцип, и монархически является предметом мышления, которое может быть сильнее или слабее, яснее или туманнее. В историческом процессе его осуществление обусловливается длинным рядом обстоятельств, которые могут быть комбинированы различным образом. В зависимости от таких комбинаций и в виду их крайнего разнообразия, принцип, в своем осуществлении в виде тех или других конкретных форм, претерпевает в них большие или меньшие извращения, в смысле большего или меньшего соответствия между этими формами и внутреннею сущностью самого реализующегося в них принципа».
Блистательный питомец «синодальной эпохи священников-энциклопедистов», жертва сталинских политических репрессий, отец Павел (в миру Павел Александрович Флоренский, 1882 - 1937) выявил в работе «Философия культа» отличительную особенность православного царства-государства:
«Царское коронование есть именно освящение власти, человеческой функции власти, и относится оно не к лицу, а к теократическому месту: в Церкви есть ноуменально царский престол, всё равно, занят он или не имеет в плане конкретно историческом своего представителя; в Церкви по историческим условиям временно может не быть, и даже никогда не быть Царя, но место для Царя, «уготованный престол» в ней непременно есть, но если делегированной ЦАРЁМ–ХРИСТОМ власти некому нести на земле, то оно остаётся непосредственно у него САМОГО... В лице Царя освящается вообще начало гражданской власти ...».
Лев Александрович Тихомиров (1852 - 1923) до эмиграции в 1882 году являлся активным участником революционного движения, членом исполкома партии «Народная воля», редактором народовольческих изданий, однако после чистосердечного раскаяния и помилования Государем Императором Александром Третьим вернулся из эмиграции в 1888 году убeждённым монархистом. Касаясь общих благоприятных условий развития Русского Государства в своём фундаментальном труде «Монархическая государственность»(см. Часть 3 «Русская государственность». Раздел 1 «Выработка типов верховной власти»), идеолог русского монархизма написал в 1905 г.:
«Русская монархия своими первоначальными корнями связана с наиболее первобытным родовым языческим строем, а косвенными условиями возникновения - с империей Римской; могущественными и прямыми влияниями она связана с христианством и византийским самодержавием; а окончательно сложилась в эпоху огромного внешнего влияния на нас монгольского Востока, а затем в борьбе с аристократически польским строем. По завершении же эволюции в этих сложных условиях, наша монархия подверглась всей силе влияния западноевропейских идей, как монархических, так и демократических, одновременно с чем получила своей задачей устроение огромной империи, составленной из весьма различных обособленных народностей, перейдя наконец в эпоху усиленного промышленного развития, до чрезвычайности осложнившего задачи государства.
Пережив тысячелетие столь необычайно сложной истории. Русская монархия ныне стоит во главе государства, с одной стороны связанного множеством условий с государствами японско-китайского Востока, с другой - не менее тесно с государствами и нациями магометанскими, с остатками и зародышами православных греко-славянских государств, с веяниями славянской идеи и - еще более могущественно со всей Европой, а по ту сторону океана - с Америкой.
При таких условиях. Русская монархия является учреждением, представляющим особый интерес, как с точки зрения научной, так и в отношении будущих судеб мировой государственности. Условия развития русской монархии, как в благоприятных, так и в неблагоприятных отношениях, требуют особенно подробного уяснения».
Последний крупный представитель русской имперской школы философии права, председатель Московского психологического общества, профессор Московского университета, доктор государственных наук Иван Александрович Ильин (1883 - 1954) в 1919 г. в труде «О сущности правосознания» обозначил тесную связь между правом и религией:
«В истинном и полном смысле слова – права и государства нет вне множества индивидуальных, но связанных постоянным общением правосознаний. Именно этим определена связь государственности со всей духовной культурой народа и особенно с его религиозной культурой.
Стихия государства есть стихия человеческого духа. Религия по самому существу своему претендует на руководительство во всех делах и отношениях. Она ищет и находит высшее слово и последнее слово; она указывает человеку то, через что самая жизнь его становится воистину жизнью и каждое действие получает свой существенный смысл, своё последнее освящение...
Овладевая личной душой и определяя её характер и её судьбу, религиозность не может пройти мимо права и государства уже потому, что право и государство ведут не внешне-механическую жизнь, но внутреннюю, душевно-духовную.
Если религия утверждает в душе человека особое благодатное состояние, именуемое в Христианстве «ЦАРСТВОМ БОЖИИМ», то она приводит этим в движение все силы личного духа:
• и чувство, лежащее в основе патриотизма,
• и волю, поддерживающую право индивидуума на духовную автономию,
• и мысль, слагающую форму права и государства,
• и воображение, предметно строящее систему правоотношений.
Правосознание и «ЦАРСТВО БОЖИЕ» живут одной и тою же тканью, осуществляют себя в одной и той же духовной среде...
Сама религия как осуществление «ЦАРСТВА БОЖИЯ» невозможна вне права и его признания, т. е. вне правосознания.
Религиозность есть состояние духовное, и потому она имеет смысл и ценность только при автономном приятии откровения личною душою. Иметь религию есть право человека, и это право – право быть духом – лежит в основе всех других его прав. Потребность в религии пробуждает потребность в духовной свободе, а потому и в правопорядке; вот почему религиозность не раз являлась в истории глубочайшим источником правосознания, а право на религию становилось безусловным и священным основанием борьбы за политическую свободу.
Право есть необходимая форма духовного бытия человека, а религиозное бытие есть бытие духовное; поэтому вне права не может быть и религии. Подлинная государственность строится здоровым правосознанием, т. е. религиозно созерцающей волею».
Мыслитель И. А. Ильин в сборнике избранных статей, написанных с 1948 по 1954 гг. под общим названием «Наши задачи» – изданном посмертно Русским Обще-Воинским Союзом в Париже в 1956 г. – вещал о грядущей России следующее:
«Когда мы смотрим вперёд и вдаль и видим грядущую Россию, то мы видим её как национальное государство, ограждающее и обслуживающее русскую национальную культуру. После длительного революционного перерыва, после мучительного коммунистически-интернационального провала – Россия вернётся к свободному самоутверждению и самостоянию, найдёт свой здравый инстинкт самосохранения, примирит его со своим духовным самочувствием и начнёт новый период своего исторического расцвета... Христианство принесло миру идею личной, бессмертной души, самостоятельной по своему дару, по своей ответственности и по своему призванию, особливой в своих грехах и подвигах, и самодеятельной в созерцании, любви и молитве, – т. е. идею метафизического своеобразия человека...
И вот, национализм есть уверенное и сильное чувство, что мой народ тоже получил дары ДУХА СВЯТОГО; что он приял их своим инстинктивным чувствилищем и творчески претворил их по-своему; что сила его обильна и призвана к дальнейшим творческим свершениям; и что поэтому народу моему подобает культурное «само-стояние», как «залог величия» (Пушкин), и как независимость государственного бытия».
Национализм есть любовь к историческому облику и творческому акту своего народа во всём его своеобразии.
Национализм есть воля к тому, чтобы мой народ творчески и свободно цвёл в БОЖИЕМ саду.
Национализм есть созерцание своего народа перед лицом БОЖИИМ, созерцание его души, его недостатков, его талантов, его исторической проблематики, его опасностей и его соблазнов...
Вот почему национальное чувство есть духовный огонь, ведущий человека к служению и жертвам, а народ к духовному расцвету. Это есть некий восторг (любимое выражение Суворова!) от созерцания своего народа в плане БОЖИЕМ и в дарах ЕГО БЛАГОДАТИ...
«Святая Русь» не есть «нравственно праведная» или «совершенная в своей добродетели» Россия: это есть правоверная Россия, признающая свою веру главным делом и отличительной особенностью своего земного естества...
И тем не менее, то, что создалось в России в 18 - 19 вв. – было именно светскою национальною культурою. России было дано великое задание – выработать русско-национальный творческий акт, верный историческим корням славянства и религиозному духу русского Православия, – «имперский» акт такой глубины, ширины и гибкости, чтобы все народы России могли найти в нём своё родовое лоно, своё оплодотворение и водительное научение; ...
Россия велика, многолюдна и многоплеменна, многоверна и многопространственна. В ней текут многие воды и струятся различные ручьи.
Она никогда не была единосоставным, простым народным массивом и не будет им.
Она была и будет Империей, единством во множестве: государством пространственной и бытовой дифференциации, и, в то же время, – органического и духовного единения.
Она и впредь будет строиться не страхом, а любовью, не классовым произволом, а правом и справедливостью, не тоталитарностью, а свободой».
Уже в 1951 г. учёным патриотом И. А. Ильиным была подробно и исчерпывающе раскрыта актуальная сейчас тема «Национальной идеи России». Профессор тогда написал:
«Такова русская идея: свободно и предметно созерцающая любовь и определяющаяся этим жизнь и культура... Итак, мы не призваны заимствовать духовную культуру у других народов или подражать им. Мы призваны творить своё и по-своему: – русское, по-русски...
Самобытность русского народа совсем не в том, чтобы пребывать в безмолвии и безмыслии, наслаждаться бесформенностью и прозябать в хаосе; но в том, чтобы выращивать вторичные силы русской культуры (волю, мысль, форму и организацию) из её первичных сил (из сердца, из созерцания, из свободы и совести).
Самобытность русской души и русской культуры выражается именно в этом распределении её сил на первичные и вторичные: первичные силы определяют и ведут, а вторичные вырастают из них и приемлют от них свой закон. Так уже было в истории России. И это было верно и прекрасно. Так должно быть и впредь, но ещё лучше, полнее и совершеннее.
России необходимо новое правосознание, национальное по своим корням, христиански-православное по своему духу и творчески-содержательное по своей цели. Для того, чтобы создать такое правосознание, русское сердце должно увидеть духовную свободу, как предметную цель права и государства, и убедиться в том, что в русском человеке надо воспитать свободную личность с достойным характером и предметной волей.
России необходим новый государственный строй, в котором свобода раскрыла бы ожесточённые и утомлённые сердца, чтобы сердца по-новому прилепились бы к родине и по-новому обратились к национальной власти с уважением и доверием. Это открыло бы нам путь к исканию и нахождению новой справедливости и настоящего русского братства...».
Однако это невозможно без реабилитации исторического прошлого Русской Православной Церкви (см. Определение Священного Собора Православной Российской Церкви о правовом положении Православной Российской Церкви от 2 декабря по ст. ст. 1917 г.) и реституции церковного имущества, включая монастырские земли. «Тело» Святой Матери-Церкви состоит, в первую голову, из «вымирающего сегодня русского народа».
«Право» законодательно регламентирует поведение и действия людей. Развитие науки и техники приводит к изменению внешних условий жизни, а следовательно видоизменяется законодательство («буква закона»). Но «дух закона» – СЛОВО БОЖИЕ во все времена апеллирует прежде всего к любви и правде.
Смысл законотворчества заключается в воспитании правосознания народа, его солидарной ответственности перед государством. А без привития подданным таких гражданских чувств, как: честь, долг, достоинство – любая законотворческая работа бессмысленна. Добросовестный гражданин повсеместно руководствуется этическими новозаветными нормами.
Для преодоления общественно-политической розни важно открытое общение и всеобъемлющее преемство поколений, особенно государственное понимание славных исторических заслуг нашего православного народа. К тому же для благоустройства страны стоит: постараться каждому жить в мире и правде с окружающими; создать приемлемые условия для возвращения на историческую родину зарубежных соотечественников (прежде всего славян, в том числе именитых представителей традиционных сословий); возродить губернии и крестьянское земледелие; широко использовать средства массовой информации в процессе религиозно-нравственного и национально-патриотического воспитания народа; вернуть «вековым» русским городам и весям исторические названия; демонтировать «тоталитарные капища»; назвать исконно великорусские земли Центального Федеральнорго Округа Российской Федерации – Русью.
Уместно привести цитату из речи Председателя Совета Министров Российской империи П.А.Столыпина (1862 - 1911), произнесённую им в Государственной думе 22 мая по ст.ст.1909 г.:
«Господа, наша задача состоит не в том, чтобы приспособить Православие к отвлечённой теории свободы совести, а в том, чтобы зажечь светоч вероисповедной свободы совести в пределах нашего Русского Православного государства».
Один из выдающихся юристов Российской Империи, специалист по международному праву с мировым именем, профессор, декан юридического факультета Императорского Новороссийского университета Пётр Евгеньевич Казанский (1866 - 1947) в трактате «Власть Всероссийского Императора» (Одесса, 1913) подчёркивал:
«Власть Всероссийского Императора представляет собой, однако, не только величайшее образование русского права, могущее подлежать юридическому анализу и построению, но имеет и другие не менее, если не более, важные стороны и может быть изучаема и в других отношениях.
Российская Императорская власть – один из крупнейших факторов всемирной и русской истории, одна из главных сил, которые двигают современной жизнью России, Славянства и всего человечества, наконец, одно из величайших явлений в области религиозно-нравственных отношений.
Верховная власть русского Царя сложилась как главный, основной результат более чем тысячелетнего объединительного и организационного процесса, который привёл народы Восточной Европы и Северной Азии к сплочению в одно великое государственное целое».
Наблюдаемое ныне быстрое угасание «удерживающей» христианской цивилизации неминуемо ускорит наступление «конца света», если только Русская земля не воспрянет духом и не пойдёт по избранному – равноапостольными великим князем Владимиром и великой княгиней Ольгой – пути созидания Святой Руси (бережно сохраняя священные заветы семи Вселенских Соборов Православной Церкви Христовой, Уложенной грамоты об учреждении в России Патриаршего Престола 1589 г. и Земского Собора 1613 г.) с молитвой святого Владимира, Крестителя Руси, на устах:
«БОЖЕ великий, сотворивый небо и землю! Призри на новые люди сия, и даждь им, ГОСПОДИ, увeдети ТЕБЕ, истиннаго БОГА, якоже уведеша страны христианские, и утверди в них веру праву и несовратну, и мне помози, ГОСПОДИ, на супротивного врага, да надеяся на ТЯ и на ТВОЮ державу, побежду козни его».
P. S. «Принцип демократии разлагается не только тогда, когда утрачивается дух равенства, но также и тогда, когда дух равенства доводится до крайности и каждый хочет быть равным тем, кого он избрал в свои правители» – так афористично написал в своё время Шарль-Луи Монтескьё (1689 - 1755), один из крупнейших политических философов эпохи Просвещения. Наряду с Джоном Локком и Жан-Жаком Руссо он считается основоположником теории представительной демократии. Именно ему принадлежит доктрина разделения властей, которая лежит в основе всех современных демократических государств. Самыми известными его произведениями являются сатирический роман «Персидские письма» и фундаментальный политический трактат «О духе законов».
2009