Маленькая пьеска для одного актера с одним зрителем
Действующие лица
ОН, старик пенсионного возраста.
Зритель.
Голос за стеной, предположительно Всевидящий.
АКТ ПЕРВЫЙ И ПОСЛЕДНИЙ
Маленькая комната. Полумрак. Сквозь грязные скособоченные окна пробивается серо-желтый свет фонарей. С улицы доносятся шумы постоянно проходящих мимо поездов и изредка ругань работников вокзала из мегафонов. Стены комнаты ободраны – как будто кто-то начал делать ремонт, ободрал старые обои, ошкурил стены и забыл, что нужно делать дальше. Посреди продолговатой комнаты стоят два стула. На одном – чебурек с воткнутой в него праздничной свечой для торта, коробок спичек и большая кружка с детской картинкой На спинке второго висят старые коньки.
Скрежет ключей в металлической двери. Скрип и стук закрывающей двери. Кашель.
В комнату медленно входит старик в поношенном пальто и тапочках. Садится на стул. Чиркает спичкой. Тушит ее и бросает в кружку. Вновь чиркает и вновь тушит. И так продолжается в течение продолжительного времени.
Старик что-то бормочет, тихо, монотонно. Смотрит в сторону зала. Будто в подсвеченной зажигаемыми спичками темноте сидит его собеседник. Сначала кажется, что он просто открывает рот. Звук нарастает. И затем становится ясно, что он читает стихотворение самому себе. Звук поездов стихает.
ОН. Один на один в целом городе,
Как на льду,
Запрокинув на плечи голову –
Я иду.
Сколько света вокруг и честности!
Ну и ну!..
Одолжите полспички нежности,
Я – верну.
Мне бы только в собачьем холоде
Нос согреть.
Только, видимо, в целом городе –
Спичек нет…
Жарко окна горят над скверами
Ресторанчиков и больниц.
Черт возьми!
Всюду шляпы серые –
Вместо лиц!..
Люди милые, люди грешные,
Холод лют.
Одолжите полспички нежности.
Не дают…* (под конец стихотворения вновь нарастает шум поездов. Затем стихает. Старик сидит и несколько минут молча играет со спичками). О чем бишь я? Да. День рождения сегодня у меня. (смотрит в зал, выискивая своего собеседника). Завтра я выхожу на пенсию. А сегодня праздник. И я жду гостей. (Он смотрит в зал, как в окно, будто ждет: вот-вот подъедут ожидаемые гости). Он показывает пальцем – смотрите – вот идет моя жена из магазина – она несет вкусную селедку и торт «Наполеон», мой любимый. Ой-ей-ей, моя жена знает, что я люблю. Очень хорошая женщина. Я с ней еще до войны познакомился. Так представь себе (зрителю), вот другие бабы как бабы, дуры, а она – верная. До самого 16 мая ждала меня, верила в меня, пока мы войну в Амстердаме кончали. Всех своих ребят-минеров уберег я. Вот какой командир был. Всю войну меня прождала, и сына мне народила – вылитый я. Во, дверь скрипит в подъезде, пружина там не смазана – идет моя старушка.
ГОЛОС ЗА СТЕНОЙ. Она умерла пятнадцать лет назад от раковой опухоли сердца. Никто не смог ей помочь. (звук поездов)
ОН. (зрителю) А сына мне народила… Самого умного и любимого. Благородного. Сердце у него чистое было, отзывчивое. Ничего для других не жалел. На знаменитого стоматолога выучился. Вон, зубы мне давно уж сделал – до сих пор ношу. И смотри, как свои (показывает зрителю в темноте зала, растягивая старательно губы открывая рот). Хороший он у меня парень. И вот ведь незадача. На дурной женщине женился (поднимает над головой руку, сжатую в кулак). Ей-богу, на дурной. Вот не сойти мне с этого места. Разведенная, с сыном чужим. А мой-то его как своего любит. И ничего для ней не жалеет, для жены своей - и машину, и шубу, и отпуск в Сочи, и квартиру свою на нее записал… (смотрит на часы на руке, показывает зрителю, зритель отчетливо видит, что большие командорские часы стоят и секундная стрелка лишь судорожно подергивается и не может перейти на следующее деление. Часы стоят на без пятнадцати три). Я ить сынку моему телеграмму послал. С приглашением. Хоть и занятой человек, а отца своего вовек не забудет. (Слышен шум подъезжающей машины). Вот и он поди ж… (улыбается и подмигивает по-доброму зрителю, как бы говоря, видишь, не будем мы одни скучно сидеть на дне рождения моем).
ГОЛОС ЗА СТЕНОЙ. Пять лет назад он попал в автокатастрофу, неделю пролежал в реанимации. Сердце его почти зажило, почти отогрелось. Но не захотело здесь остаться. (звук поездов).
ОН. Вот незадача! Я ж жене-то не сказал!... (Рассеянно хлопает по карманам, что-то ищет, не находит. И опять берется за спички. Зажигает одну. Бросает в кружку. Спичка шипит и гаснет). Еще ведь встретил две недели назад хорошего человека. Девчушку лет двадцати. Веселая такая, глаза горят, так и плещут огнем-то молодым. Через дорогу меня перевела. Так я ить ее сначала за внучка принял. А ближе смотрю – девчонка!.. И такая добрая, разговорчивая. И слушает хорошо. А главное, стариков не боится. А то ить щас что? Молодые все вперед бегут. Старых сзади оставляют. И что сейчас самое главное? – Прогресс (поднимает указательный палец вверх), вот ведь как. И чувства теперь не главное, а что там у них главное, у молодежи-то, да и всех сейчас, - не поймешь их. Бегут все куда-то. Торопятся. И слова не скажут. А ведь видно, что внутри-то все – одинокие как бобыли, и глаза их кричат, просят чего-то, тепла что ли… Но и испуганные одновременно… Так о чем я? А, ну да, девчоночка. Тоже вот обещалась прийти, и телефон записала, и адрес. Я ить ей подарок приготовил – халаты жены своей, новые почти. Моя старушка выросла из них. Так они и лежат без дела. А так хоть кому-то пригодятся. А то ведь ходят все вокруг - сплошные штаны да футболки, и не разберешь, где кто какого полу. А девушка нежной должна быть, вот как раньше помню, жена моя будущая… (подпирает голову рукой и делает задумчивое лицо. Потом вновь берет спичку). А эта – ишь ты! – работает. А так хоть помогу ей материально, все равно мне столько денег не надо, сколько у меня есть. Некуда тратить, да не на что, да и времени-то уж немного осталось.
ГОЛОС ЗА СТЕНОЙ. Адрес и телефон на листке были смыты дождем, прошедшим в городе два дня назад, и около забора на асфальте лежит почти чистый листок, чуть подмятый и с прилипшим липовым цветком. (звук поезда нарастает. Старик вновь зажигает спичку. Подносит к свече в чебуреке. Свеча загорается мелким дрожащим пламенем, почти ничего вокруг не освещая).
ОН. Вот спички тухнут. А теплые они, только вот маленькие и недолгие. (смотрит в зал, вглядывается в своего немого собеседника, одинокого зрителя. Трясет коробком. Слышно, что в нем ничего не осталось.) Ну вот, кончились…
Старик поднимается со стула, тяжело, устало. В упор смотрит на зрителя и, кажется, хочет сказать ему что-то. Слышится шум опрокинувшегося стула и удаляющий топот ног. Старик поднимает воротник древнего, давно прохудившегося пальто, закидывает коньки на плечо и медленно уходит со сцены. Слышится нарастающий звук поезда. Звук становится нестерпимо громким. Затем обрывается.
ГОЛОС ЗА СТЕНОЙ. Он не нашел спичку. Никто не дал ее ему…
Звук поезда.
ЗАНАВЕС
*Пьеса написана по мотивам стихотворения Владимира Белова "Спички" (Оное и приведено в тексте)