Из жизни Свидетелей Иеговы или Кимберли в 13 лет
© История основана, к моему огромному сожалению, на реальных событиях.
Слабонервным, кто не хочет читать о диких нравах сектантов, мучающих детей просьба нажать крестик в верхнем правом углу экрана.
20 апреля 2017. Верховный суд признал экстремистской деятельность «Управленческого центра свидетелей Иеговы в России» и запретил его работу. Верховный суд удовлетворил иск Минюста. Имущество центра арестовано.
***
Глава 1-4 Барристер (вольный перевод А. Новикова)
Глава 6 по мотивам публикаций американских газет
Литературная обработка А. Новикова
Глава 1 Божий дар на папином кресле
Дети – Божий драгоценный дар,
Их воспитывать все мы должны.
Будем их как стрелы сильного.
Направлять к доброй цели все дни.
Божий дар они,
Не жалей розги.
С добротою нежной, любящей
Вы с молитвой учите детей.
(Из молитвенных гимнов «Свидетелей Иеговы»)
Секта, сегодня известная как «Свидетели Иеговы» возникла в Пенсильвании в 1870 году, как группа по изучении Библии, основанная Чарльзом Расселом. Также Рассел начал писать серию книг, под названием «Исследования Писаний», которая до его смерти насчитывала шесть томов. Эти книги включают в себя практически всю теологию Свидетелей Иеговы.
«Народ мой будет жить в обители мира, и в селениях безопасных, и в покоищах блаженных» (Исаия 32:18).
Соответственно этой цитате из библии Свидетели Иеговы с момента зарождения секты стали строить единое теократическое государство — “Общество Сторожевой башни” со столицей в Бруклине. Близ Бруклинского моста находится центр “Вефиль”, штаб-квартира секты, но и управленческие центры “Свидетелей Иеговы” во всех странах мира. Этот комплекс приземистых серо-бурых кубообразных зданий, очень скучных и напоминающих то ли склады, то ли казармы. Такие вот "покоища для блаженных!"
Дом, где жила семья богобоязненных Слайков, был выстроен по образу и подобию центральной штаб квартиры, только в уменьшенном виде. У одного из них наверху башенка с зубчатыми краями, на которой написано: “Сторожевая Башня”. Это и есть их мозговой трест, штаб-квартира, всемирное правительство.
Со всех сторон он был окружен глухим двухметровым забором. Ни соседи, ни полиция не догадывались, что происходит за этой глухой стеной. Сегодня в нем ожидались весьма печальные события. Даже Библия говорит о том, что эта тема – не из радостных. Однако родители искренне верили, что это необходимость в жизни каждого ребенка, разумеется, речь шла о строгом воспитании.
Ларри Слайк, последователь «Свидетелей Иеговы» был искренне убежден в необходимости и полезности телесных наказаний, формы которых, сектанты заимствовали из Библии и пропроведей. Свидетели Иеговы верят, что Иисус – это архангел Михаил, наивысшее когда-либо созданное существо, что спасение достигается через сочетание веры, добрых дел и покорности.
"Меня сегодня высекут!" – Думала тринадцатилетняя Кимберли, сидя в своей комнате.
Рыжеволосая веснушчатая девочка, сгусток энергии и озорства, была невысокого роста, с короткими светлыми волосами, и небольшой грудью. Но сейчас ей было не до рассматривания себя в зеркале. Она представила то, что вскоре произойдет, и ее темно-зеленые глаза наполнились слезами. Дело в том, что папа использовал чаще всего унизительную порку, при этом для усиления воспитательного эффекта, любил снимать трусики! С каждым годом ритуал снятия трусиков становился все более унизительным.
Кимберли не повезло: лидерство у иеговистов в семьях только мужское. Вообще отношение к женщинам несколько пренебрежительное, потому что основатель секты Рассел считал их низшими существами (возможно, из-за скандального развода с собственной женой). Вот и получалось, что девочке перепадало гораздо больше отцовской строгости, чем родным братьям.
«Разденет и выпорет!» – Эта мысль заставила Кимберли мелко дрожать.
В страхе от ожидания того, что должно случиться, она покрылась гусиной кожицей. Ее знобило, как будто перекупалась в холодном ручье.
Она вспомнила, как две недели назад его пальцы бесстыдно прикоснулись к чувствительной коже на внутренней стороне бедер, дав странное ощущение в глубине желудка, когда трусики начали скользить по бедрам к щиколоткам, оголяя зад. Правда, спустя пару минут странные ощущения сменились настоящим ужасом, смешанным с болью: папа наказал повзрослевшую дочку без всякой жалости.
Кимберли наказания боялась панически, но Констанс, мама Кимберли, весящая почти 100 килограмм, любила напоминать стих из двенадцатой главы послания к Евреям: "Всякое наказание в настоящее время кажется не радостью, а печалью; но после наученным чрез него доставляет мирный плод праведности." – Поэтому, моя девочка, дисциплина – это необходимая мера в жизни каждого человека; она нужна для правильного воспитания богобоязненной девушки! – Добавляла мама.
Это тяжелое, унизительное испытание началось после утренней молитвы, мать обвинила ее, что она разбила любимую авторучку папы, сломав золотое перо.
– Нет! Это не правда! – Кимберли горячо отвергла обвинение. – Я вообще не прикасалась к ручке! Мама, помнишь, о чем нас предупреждает апостол Павел в 6-ой главе своего послания к Ефесянам? Нельзя детей наказывать несправедливо!
Она не забыла упомянуть, что видела младших братьев Дэнни и Кила, играющих с ней.
– Врешь ты все! По глазам вижу, что врешь! – Мама не поверила дочери. – И Дэнни, так и Кил уже сказали, что только ты пользовалась папиным "Паркером" да еще и без разрешения! Никакие заявления Кимберли не изменили мнения матери, которая просто сказала:
– Хватит разговоров! Библия говорит, что Бог обращается с каждым из нас и наказывает нас, подобно тому, как отец наказывает своего сына. Точно так же, как ты не станешь наказывать сына твоего соседа за то, что он не послушался своих родителей, так и Бог наказывает только. Своих детей. Итак, если Бог дисциплинирует тебя, это, по крайней мере, один аспект, о котором стоит радоваться. Твой отец займется тобой, когда вернется домой! У тебя будет время, чтобы помолиться и подумать!
За час до того как папа должен был приехать с работы, Констанс приказала дочери подготовиться к наказанию обычным, принятым в семействе способом.
– Господи, прости меня, грешную! – Девушка покорно пошла в гостиную и выдвинула любимое папино кресло на середину комнаты, потом встала коленями на сидение и наклонилась над низкой спинкой.
– Вот так постой так и подумай! – Мать прикрепила булавкой юбку к плечам, оставив Кимберли в бесстыдно-комичной позе. – И не забудь читать при этом молитвы!
Этот традиционный час унижения, как считали родители, давал время обдумать поведение, которое провело к такому печальному финалу.
“Иегова меня не помилует, – думала Кимберли, стоя в унизительной позе, – и молитвы не помогут!”
К несчастью для Кимберли, два брата пришли в гостиную якобы для того, чтобы смотреть телевизор, но стрельба на экране не интересовала маленьких сорванцов. По большей частью отпускали обидные насмешки стершей сестре.
– Хорошо она смотрится в таком положении! – Веселились они, хрустя, поп корном! – Хоть в “Пентхауз” посылай! Или в школьный Интернет сайт!
– Вот с Интернет сайтом ты хорошо придумал! – Веселился второй братик. – Сейчас схожу за мобильником и зафиксирую эту красоту! Белые трусы ей очень идут!
Так они чередовались в насмешках.
– Слушай, по-моему, натюрморт еще не закончен! – Дэнни, брату Кимберли было 12 лет, и ему нравилось мучить сестру, притронулся трусикам , оттянул резинку трусов и отпустил ее, прошептав в ухо: "Танкетка!!"
– Отойди, гад! – Это так унизило Кимберли, что она накричала на Дэнни.
– Если я услышу еще раз, хоть один звук, – мать закричала из кухни, – то лично приду, и нарумяню шкуру перед тем, как придет папа. – Мало не покажется!
Кимберли поправила трусики и вернулась к обдумыванию своей печальной судьбы. Тут девушке повезло: ребята включили футбол и оставили девушку в покое. От долгого стояния в неудобной позе коленки у Кимберли затекли, отяжелели и стали зудеть.
Наконец, папа пришел домой.
– Опять девчонка набедокурила? – Папа, весящий около 150 кг, был в плохом настроении, и это не предвещало ничего хорошего. – Ну, так что же, значит, пора вспоминать пятнадцатую главу из Книги Притчей! (15– 24): "Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его"!
– Правильно! – согласилась мама. – Если ты действительно любишь своего ребёнка, ты будешь его наказывать с ранних лет!
Кимберли прислушивалась к разговору на кухне, решавшему ее судьбу: Констанс показала папе все, что осталось от дорогого “Паркера”.
От длительного положения в неудобной и очень унизительной позе мышцы стали ныть, и по всему телу побежали мурашки.
“Снимет трусы или не снимет? – Думала Кимберли, с трудом оставаясь на месте. – Нет, за “Паркер” факт, снимет!”
Иногда, щадя девичью скромность, папа оставлял трусы на месте, но худшие предположения девушки подтвердились. Папа стянул трусики вниз по бедрам, вниз до щиколоток.
“Теперь спорить бесполезно! Сейчас будет очень больно!” – девушка почувствовала, что все большая и большая часть юного тела открывается воздуху и глазам родственников. “Сам Господь не спасет меня от порки!” – Поняла она.
Теперь ее юное, почти женственное тело теперь бесстыдно выставлено напоказ папе и младшим братьям. Мало того, она услышала хихиканье Кила.
– Расколотая луна в ожидании техногенной катастрофы! – Веселился Кил.
Девушка, покраснев до корней волос, постаралась сдвинуть ноги вместе.
Кил всегда пытался подсмотреть за сестрой в ванне и делал жизнь несносной, как только может сделать десятилетний мальчик. Кимберли вздрагивала на кресле, тщетно пытаясь найти позицию, закрывающую братикам хоть часть обзора.
Виляние попки, приговоренной к наказанию, братья встретили фырканьем и смешками.
Когда мать вошла в комнату, Кимберли услышала звук, которого она ожидала и страшилась – так хорошо знакомый звук ремня, протаскиваемого через петли брюк.
Она по опыту знала, что папин ремень, черный, толстый и широкий очень больно кусается. Кимберли чувствовала, как дрожь судорогой свела щиколотки, а потом охватила бедра, и все тело стало мелко вздрагивать, протестуя.
“Еще немного и я убегу с этого кресла! – думала Кимберли, не в силах совладать с дрожью. – И тогда родители будут бить меня вдвоем!”
Девушка панически боялась, что может перестать управлять собой, и тогда и без того суровое наказание усилится.
– Неужели он сложит его вдвое? – Она и увидела, что «детского наказания», как попадало иногда младшим братьям, не предвидится. Это для мальчиков папа пользовался для наказания одним только кончиком.
Кимберли тоже так попадало в былые годы, но теперь он наказывал, таким образом, все реже и реже, а боль от двойного ремня куда как сильнее!
– Значит, ты портишь мои вещи? – Папа не торопясь, обошел вокруг кресла.
– Кимберли, – продолжил он, – ты очень разочаровала меня! Ты не только использовала мою ручку без разрешения, ты сломала перо и затем, что еще хуже, ты пыталась обвинить в этом братьев!
– Папа, – девушка попыталась снова объяснить, что увидела их, игравших с «Паркером», – я не брала ручки! "Все равно не поверит! " - поняла девушка.
– Достаточно, – папа оборвал ее на полуслове, – Кимберли Слайк! Твои братья никогда не лгали, но ты, ты – лжешь снова и снова. Я не хочу ничего больше слышать!
“Любимый папа назвал лгуньей! – Эти слова заполнили слезами глаза Кимберли. – За что?”
Сердце девушки было разбито.
– Ты будешь строго наказана!– Продолжил папа. – Дэнни, принеси из кухни скотч и ножницы!
Для начала я выпорю тебя моим любимым ремнем. – Папа помахивал им перед лицом Кимберли. Я свяжу тебе кисти скотчем, и буду стегать, пока сам не решу, что ты усвоила урок об использовании моей собственности без разрешения раз и навсегда. Когда я закончу, я гарантирую тебе, что ты пожалеешь о том, что научилась писать! Затем ты останешься над спинкой кресла пятнадцать минут, думая о своем поведении, пока остальные сидят, смотрят телевизор и тебя. Затем наказание продолжим! Дэнни и Кил взвесят тебе пятьдесят ударов платяной щеткой по заду! Они пострадали от твоей лжи, и получат шанс научить тебя не рассказывать небылицы! Беса лжи я из тебя выгоню! ибо сказано в Писании не лжествидетельствуй!
Уяснив, что два младших брата будут участвовать в унижении, Кимберли разразилась слезами. Она не только будет отхлестана и отшлепана, но истинные виновники будут допущены до ее тела, причем самым унизительным образом!
Скотч лишил девушку шанса прикрыть руками попу, а за одно и убежать.
– Папа! – Ее последнее, бесполезное усилие умолить папу пересмотреть наказание, было прервано, первым ударом ремня.
Тело несчастной вздрогнуло, захотелось выпрямиться и потереть пылающую кожу, но девушка устояла против этого побуждения, понимая, что это только ухудшить ее участь.
Глава 2 Папин ремень или изгнание беса лжи
Чувства юных чтоб сердец узнать.
Нужно ловкость, чутье применить.
Воспитаньем ранним сможете
Правду Царства в них укоренить.
Рано кто начнет –
Сердце обретет
Бог поможет – доверять хотим.
В жизнь слова мы его претворим.
(Из религиозного гимна Свидетелей Иеговы)
– Ай! – Со второго удара она забыла о том, что мама и братья наблюдают за ней, о том, что попка вздрагивает и вертится в такт ударам.
Осталась только боль, страшная сильная боль, не прекращающаяся на ни минуту.
– Так ее! – веселились братья, любуясь результатами работы отца.
Каждое движение круглой попки сопровождалось смехом и комментариями братьев, но папе это быстро надоело.
– Заткнитесь! – Коротко бросил папа.– Детки, надо иметь добрую совесть, дабы тем, за что злословят вас, как злодеев, были постыжены порицающие ваше доброе житие.
В этот момент Кимберли ощутила подобие благодарности мучителю, оградившему ее от насмешек младших братьев.
– Больно! – Кимберли начала брыкаться так сильно, даже скотч не смог удержать ее в нужном положении и Констанс пришлось держать запястья, чтобы удержать дочку в необходимой позиции.
После папиного окрика Дэнни и Кил сидели молча, стараясь увидеть как можно больше. Хотя обоих шлепали время от времени, ног их некогда не наказывали так сильно.
Конечно, оба были прекрасно знакомы с отцовским ремнем, но были так увлечены видом избиения старшей сестры, что вспоминать о собственном опыте было некогда.
Ремень громко и со смаком шлепал по голому телу. Девочка извивалась как змея и скулила как побитая собака. Попа начала приобретать цвет спелой черешни. Полосы от ремня соединялись, пересекались, создавая неповторимый орнамент боли, которая, будучи помноженной на унижение, должна, по мнению богобоязненного отца, изменить поведение девчонки к лучшему, и отучить от вранья.
«Ловко, – подумал двенадцатилетний Дэнни, увидев, как петля ремня угодила прямо в щель между ягодиц, – классно ее папа пробирает!» Дэнни и Кил также наслаждались зрелищем, унижения повзрослевшей сестры, ее отчаянными воплями, видом почти безволосых нижних губ и еще более запретного вида заднего прохода. Ударов никто не считал, в том числе и Кимберли, задыхавшаяся от боли.
Тучный папа хлестал до тех пор, пока сердце, устав качать кровь по огромному телу, не стало стучать с перебоями, требуя передышки. К этому времени голос Кимберли стал хриплым от непрерывных криков, а зад цветом напоминал переспелый помидор.
"Она получила, по крайней мере, шестьдесят, мучительных ударов змеино-кусачего ремня!" - прикинул Кил. «Кричит, как сирена!» – десятилетний Кил проявлял любопытство, причины которого он даже не понимал.
Правое бедро, куда пришлось большинство ударов от петли ремня, распухло и посинело. Даже в глубокую темную расселину между ягодицами несколько раз попала петля ремня, и теперь это место мучительно болело.
Дэнни, старший брат, придумавший затею с паркером был более опытным. Он уже точно знал, почему ему приятно смотреть на девичий зад, почему маленький Бен в штанах отвердевал и рос, с мелко вздрагивая при каждой новой полоске на попке сестры.
«Неужели все закончилось? – думала Кимберли, медленно восстанавливая дыхание, но не спокойствие. – Нет! Еще братья!»
Пока она погружалась в мысли о наказании, кто-то позвонил в дверь, и мать пошла проверить, кого это принесла нелегкая.
Кимберли услышала слабые голоса у дверей, и затем мать позвала отца:
– Ларри, ты можешь подойти к двери? Кто-то хочет увидеть нас!
– Кимберли, – сказал папа, уходя из комнаты, – если ты осмелишься встать, все начнется заново! Дэнни, Кил, вы понаблюдаете за сестрой и сообщите мне, когда я вернусь!
– Да, папа, да, сэр! – Весело ответили братики, а несчастная Кимберли притихла.
Почти сразу, как только их отец оставил комнату, Дэнни и Кил встали со стульев и приблизились к сестре, еще не пришедшей в себя от порки.
– Что вы собираетесь делать? – шепнула она.
– Не мешай нам, Кимберли, – просвистел Дэнни, – или мы нажалуемся на тебя папе!
Кимберли тихо плакала, пытаясь сжать ноги вместе так плотно, как только могла. Движение вызвало стон от возобновившейся боли ушибов, болел сжавшийся зад. Вдруг она задохнулась, так как почувствовала потные мальчишеские руки на голом заде.
– Остановись, ты!! – Сдавленно сказала она, чувствуя, как палец брата скользнул в ягодичную складку.
– Я позову папу, – предупредил Дэнни, расстегивая ширинку, и выпуская давно вставшего Бена на свободу, – горячая, как печка!
– Печеная слива! – Хихикнул Кил, и Кимберли ощутила уже четыре потные руки на голом теле.
Кил в шутку присоединился к осмотру, и теперь уже две пары рук грубо мяли горячую, обнаженную нижнюю плоть.
– Не надо трогать! – Кимберли вздрагивала, извивалась и стонала, пытаясь избегнуть бесстыдных прикосновений. Руки у девушки были по-прежнему связаны, и никакого сопротивления она не могла оказать.
Она почти закричала, когда один из них больно ущипнул зад там, где он соединялся с верхней частью бедер.
– Нет, пожалуйста, – попросила она, – пожалуйста, остановитесь!
Ее заявление проигнорировали, она почувствовала, как две руки грубо хватают колени и тянут ноги в стороны.
– Прекрати! – потребовала она, не решившись закричать. – Пожалуйста!
От наглого прикосновения девочка вздрогнула, попыталась сдвинуть ноги вместе, но Кил не позволил ей это сделать.
– Не надо! – глаза Кимберли снова заполнились слезами отчаяния.
Она полностью зависела от их милости, и знала об этом. Если бы она стала звать или сопротивляться, они объединились бы и наврали родителям о том, что девочка пыталась нарушить запрет. Покорившись своей судьбе, она свесилась над спинкой кресла, униженная, побитая маленькая девочка.
Пока она лежала там, вынося эти унижения от рук своих братьев, она начала тихо рыдать. Она чувствовала, как руки и пальцы изучали между ягодицами, изучали расселину, а затем задний проход. Она задрожала от омерзения, почувствовав как Бен братика, стал выткаться в сморщенный небольшой задний проход.
– Нет, – прошептала она, скорее молясь, чем, заявляя, – Нет, не надо туда!
Когда Кил, уже приготовившийся совершить святотатство, вдруг остановился и отскочил на два шага.
– Ох! – у девушки вырвался вздох облегчения.
Она поняла, почему они остановились. Скрипучая лестница выдала родителей, поднимавшихся из холла назад в гостиную. Облегчение от окончания мучения братьями скоро сменилось страхом продолжения наказания.
«Теперь братья будут меня шлепать! – Подумала она. – И теперь, когда им шутку пришлось прервать, пощады не будет от обоих!»
– А вот и наши детки! – Родители вошли в комнату.
«Они не одни!» – Сердце упало, когда, обернувшись, она увидала гостя.
Родителей сопровождал дядя Стоун, дальний родственник, который переехал в дом двумя дверями отсюда только месяц тому назад. С тех пор, как он приехал, окрестные девушки, Кимберли особенно, вились около него и возбужденно обсуждали, почему этот старый, одинокий мужчина, переехал в район проживания семейств.
– Папа, нет! – Кимберли задохнулась в хилом протесте, – не позволяйте мистеру Стоуну видеть меня в таком виде!
Но была оборвана командой папы:
– Тишина, дети!
Дэнни и Кил нервно захихикали при этом унизительном для их сестры повороте дела.
– Кимберли, – начал папа, – Мистер Стоун зашел, чтобы сообщить мне, что ты и твои подружки торчат вокруг его дома часами, на заднем дворе, и топчут его клумбу. Он хотел попросить, чтобы мы приняли меры!
– Но, папа, – попросила Кимберли, – пожалуйста, позволь мне одеться, пожалуйста!
– Нет, Кимберли. Останься на месте. Я специально попросил мистера Стоуна войти, чтобы он мог увидеть, как серьезно мы выполняем родительские обязанности. Я попросил, чтобы он присутствовал на второй части наказания!
– Ох! Боже, нет! – закричала девочка. – Папа, не надо, пожалуйста!
Дядя Стоун увидел, как Кимберли стоит в унизительной позе, в кресле на четвереньках, полуголая, с высоко поднятой попой.
– Ты достойна этого, юная леди! Мистер Стоун, пожалуйста, возьмите этот стул и садитесь рядом! Думаю, это позволит Вам наилучшим образом наблюдать наказание и оценить его строгость!
– В Послании к Ефесянам (6:4) сказано, что мы должны – Дядя Стоун решил прочитать маленькую проповедь – воспитывать их в учении и наставлении Господнем! Это, значит, растить их в воспитании, тренировке, дисциплине и Господнем наставлении. Разрешите мне указать на то, что наказание является лишь одним аспектом более полного и исчерпывающего понятия о дисциплине.
Кимберли была так унижена, что боялась перестать управлять собой. «Ну, почему Господь не возьмет меня к себе?» – подумала Кимберли. Даже страх предстоящей порки щеткой не мог конкурировать со сплошным унижением при этом мужчине, видящем голый зад, дрожащие бедра и скрытые сокровища.
– Кил, ты дашь сестре двадцать пять полновесных ударов щеткой! Понятно? Ты ведь сам слышал, она пыталась переложить свою вину на вас!
“Тяжелая!” – подумал десятилетний мальчик, взвешивая щетку в руках. Он подошел к сестре, лежащей над спинкой кресла и приложил щетку к голой плоти. Кимберли содрогнулась и приготовила себя к тому, что произойдет.
– Раз! – Кил поднял щетку и нанес первый удар со всей его силой молодого игрока в бейсбол по левой ягодице Кимберли.
– ШЛЕП! – Удар окрасил потемневшую кожу и сплющил мясистую “расколотую луну”.
– Ай! – Кимберли была ошеломлена силой Кила и пронзительно закричала.
“Похоже, у меня большие проблемы!” – успела подумать девочка.
Когда второй удар приземлился в правую ягодицу, наверху глубокого рубца, она начала дикий танец над спинкой кресла.
«Круто! – Подумал десятилетний мальчик после того, как дал Кимберли первые удары по извивающемуся, исполосованному ремнем заду. – Жаль только, что попка уже вся разделана!»
От криков сестренки Кил преисполнился, впервые в жизни, огромным ощущением мощности и силы. «А ведь на бедрах полосок маловато будет! – Он хотел навсегда нащупать способ, ощутив выброс адреналина, которым можно бы увеличить страдания не только силой ударов, но и их размещением. – Надо попробовать!»
Он всадил пятый удар в верхнюю часть правого бедра Кимберли, точно том месте, где оно соединялось с попкой.
Отчаянный визг сестры привел его в восторг. Он быстро нанес три более сильных удара точно в ту же точку, заставив Кимберли реветь от боли и отчаянно мотать головой. На пятом ударе Кимберли соскочила с кресла, скорчившись от невыносимых мучений и прикрывая местечко между ног склеенными скотчем руками.
Отец немедленно вмешался:
– Кимберли, твое поведение будет стоить тебе десяти дополнительных ударов. – Констанс, – приказал он жене, – поставь ее в кресло, пожалуйста!
Мать Кимберли снова поставила девочку на колени на кресло и плотно обхватила руки дочери. Повернувшись к Килу с улыбкой, папа Кимберли сказал:
– Продолжай, Кил, у тебя хорошо получается!
– Нет! – Крики несчастной девочки становились громче. – Хватит!
Кил радостно продолжил наносить дождь ударов в то сжимающимся, то разжимающимся ягодицы Кимберли. Всякий раз после этого удара, матери приходилось крепко сжимать связанные руки, чтобы удержать Кимберли на месте, пока Кил не завершил задание.
– Хватит! – папа остановил сына.
Продолжение http://www.proza.ru/2014/12/13/668