Наверное, труднее всего рассказывать, когда не знаешь, с чего начать… А впрочем, что тут начинать? Вот же Он.
Невысокий и худой хорошо одетый пожилой человек с тросточкой никак не выдавал себя. И только взглянув на его перстень из непонятного черного материала на безымянном пальце левой руки, можно понять, что это, действительно, Он.
Может быть, вы не видели ни одной его картины, но те немногие, которым посчастливилось знать его лично, превозносили его до небес. Да, да, судари мои, снимите ваши шляпы, ибо перед вами – ХУДОЖНИК.
Вы, конечно, можете возразить, мол, как это так – чтобы Художник, и вдруг, сегодня, да еще в Питере – да может ли быть такое? Ну, может – не может, а что есть, то есть. Именно сегодня, в этот теплый – хоть и пасмурный – осенний день, именно в Санкт-Петербурге, именно Художник подходил к белеющим скамьям на Стрелке Васильевского острова.
А теперь обратите внимание на другого немолодого человека. Да, на того, в летнем пальто, сидящего на скамье. Седого, с проницательным и немного лукавым взглядом. Вполне вероятно, что вы ни разу не читали его книг, но уж поверьте мне, это – ПИСАТЕЛЬ.
Впрочем, взгляните – они уже поздоровались. Теперь давайте «заткнемся в тряпочку» - не будем им мешать…
- Ну, здравствуй, - сказал тот, кого называют Писателем, поднявшись, чтобы поприветствовать Художника, - Хороший день. Ты постарался на славу.
- Да, наверное, - с легкой улыбкой ответствовал Художник, пожимая протянутую ладонь, посмотрел в затянутое тучами небо, - В это время погода стоит изумительная…
- Ну, не прибедняйся, - усаживаясь, сказал Писатель, - Уж кто-кто, а я-то знаю, что к шаблонам ты не очень-то привык.
Они сели спиной к Неве, разглядывая величественную высоту Ростральных Колонн. Внизу, у воды, пестрели цветы и костюмы, белели платья невест. Небольшие группы музыкантов – в основном, барабаны и трубы – старательно наигрывали бессмертное творение Мендельсона. Не слишком-то похоже, кстати.
- Очередной намек Музыканту, - Писатель оглянулся через плечо, - Мелодичности бы побольше…
- А ты, как всегда, безупречен, - усмехнулся Художник, - Чернильная твоя душа… Что это у тебя?
Неподалеку от них остановился черный лимузин в сопровождении лощеных иномарок. Кольца с колокольцами, цветы, ленты и воздушные шары – очередная группа жизнерадостных людей пыталась показать пышность свадебного торжества. Чуть склонив голову, Художник разглядывал «молодых» сквозь ироничный прищур век. Рядом с туповатым на вид, нескладным юношей невеста казалась самой настоящей богиней.
- Ах, это… - Писатель едва взглянул на молодоженов, - Да так… Он начинающий делец, игровые клубы у него, вроде. Она – обычная клуша, выходит замуж по расчету. За деньги, то есть.
- И как ты это разрисовывал?
- Как обычно, - пожал плечами Писатель, - Встретились в ночном клубе. С первого же свидания она затащила его в постель. А потом – в ЗАГС… Он не особенно-то и сопротивлялся. Сейчас это модно.
- Мдааа… - вздохнул Художник, - Сколько я тебя знаю… Вот что, друг мой древний, похоже, что с возрастом ты становишься все большим циником.
- Вот уж ничуть! – засмеялся Писатель, - «Каким я был, таким я и остался!» зато ты с возрастом прям-таки весь расцвел… Холстяная твоя душа!
- Расцвел, - снова вздохнул Художник, - А еще – устал. Недавно прошение подал. В отставку.
- А ОН что?
- Ну, что ОН! Уговаривал: рано, говорит, еще…
- Конечно, рано! – горячо воскликнул Писатель, - Ты посмотри вокруг! Куда ты сейчас уйдешь? А это все? Мы столько времени старались, трудились, корпели, потели, радовались даже самым пустячным успехам и – на тебе – приплыли… бурлаки на Волгу…
Писатель махнул рукой и стал смотреть наверх, на одну из пылающих чаш.
- Ну, а этот у тебя что? – вдруг полюбопытствовал Художник, - Девушку ждет?
Молодой человек стоял в стороне, возле самой колонны, нервно курил, постоянно осматриваясь.
- Ага, - без особого интереса отвечал Писатель, - Полчаса как.
- Ну, тогда это не совсем верная формулировка…
С этими словами Художник поднял руку, собрав пальцы так, словно сжимая кисть. Без особого труда он нарисовал парню большой букет ярко-алых роз, сверкающих, как пламя. А потом стер из его пальцев сигарету.
- Вот так, - сказал Художник, вытирая с рук невидимые краски, - Теперь – как и должно…
Писатель взглянул на работу.
- Неплохо, - одобрил он, - Только зря, я думаю. Таких, как он, часто накалывают на пирсе.
Когда-то давно Писатель был моряком, и еще не растратил до конца своего матросского ухарства.
- Циник! – твердо определил Художник, - И не жалко тебе так с людьми?
- А! – отмахнулся «циник», - Дальше в море – меньше горя. И потом, трудности закаляют характер.
- Или ломают совсем, - пробормотал Художник, наблюдая, как молодого человека с цветами грубо отпихнул с дороги какой-то бритоголовый бугай в дорогом прикиде, с золотой цепью на шее.
- Ну, а этот вот как тебе? – спросил он, рукоятью трости указывая на нахала, торопливо садящегося в модную глянцевую иномарку.
- Э!.. – Писатель сделал неопределенный жест, сверкнул перстень, целиком из какого-то черного камня – такой же, как у Художника – и пояснил, - Никчемный материал. Куда приткнуть эту бестолковщину – не знаю. Бывает так. Напишешь, чтобы сюжет подправить, а потом не понимаешь, что делать с такими вот… придурками.
- А разве не из персонажей? – Художник с любопытством разглядывал обладателя иномарки, которая почему-то не желала заводиться, - Внешность колоритная…
- Наверное, был когда-то, - опять пожал плечами Писатель, - В далекой молодости. Но, ты же сам видишь, даже краски со временем блекнут.
…Вокруг них тихо увядала осень. Желтые листья трепетали на слабом ветру, чтобы в один прекрасный печальный миг сорваться с ветки и закончить жизнь несколькими метрами полета к земле. Станцевав свой плавный последний танец…
- Маемся, - задумчиво промолвил Художник, - Ищем нестандартные пути. Чтобы толково все получилось. А когда находим – сплошная бестолковщина лезет…
Молодой человек с большим букетом роз чувствовал себя очень неуверенно под любопытными взглядами прохожих. Посматривая на него, Писатель расправлял на коленях невидимую стопку бумажных листов.
- А ведь хочется-то чего? – словно бы сам себе продолжал Художник, - Хочется, чтобы все было хорошо. И пусть бы делать все по шаблону, Бог с ним…
Писатель, казалось, не слушал. Бросая быстрые взгляды на жертву своих сочинений, он также быстро что-то строчил. Художник вдруг представил себе, как снежно-белые прямоугольники листов быстро наполняются аккуратными строчками прописи… Под руками Писателя медленно стали проявляться листы бумаги, по которым сноровисто скакала черная авторучка…
- Перестань, - не отрываясь, ответил Писатель, - Мешаешь…
Он настрочил еще несколько фраз, исправил кое-какие слова. Добавил что-то на полях, и…
- Ээээй!
Звонкий голос раздался от Дворцового моста. Парень с цветами обернулся, улыбаясь, разыскивая кого-то взглядом. Махнул кому-то рукой…
- Давай! – буквально подпрыгнув на месте, Писатель подтолкнул Художника локтем, - Ну, быстрее!
Без излишней суетливости Художник повел ладонью, прорисовывая линии и цвета, и вот уже стройная девичья фигурка мелькнула в толпе, быстро приближаясь, махала ручкой. Прицельно сощурившись, Художник довел несколько линий, набросил пару точных мазков… Двое встретились здесь, улыбаясь, глядя друг другу в глаза.
- Получилось, - неуверенно произнес Писатель.
- Получилось, - подтвердил Художник, - Все хорошо получилось.
Молодые люди уходили от них вдвоем, в сторону Биржевого моста и дальше… к своему будущему. Радостно-счастливые оттого, что у Авторов все получилось, как надо.
Художник и писатель сидели еще, беседуя ни о чем, разговаривая о мелочах, разглядывая, присматриваясь. Оценивая свою работу. Автор этого города и Автор этого дня. Древние, как сама Жизнь…
Боги нашего Мира!
09.10.2006