Возвращение в реальность было трудным. Я долго не мог открыть глаза, силясь, наконец, вырваться из царства снов, и до тех пор пока не почувствовал странное покалывание в груди, не мог даже надеяться проснуться. Когда же это покалывание пришло, меня выкинули из сна как пьяного дебошира выкидывают из салуна в каком-нибудь старом вестерне.
Я проснулся, и первое что увидел – маленький влажный нос и огромные вертикальные зрачки желтых глаз. Нет, это был не монстр, просто мой кот, Альфред, видимо заждался завтрака и теперь сидел на мне и мял меня передними лапами. Увидев, что я проснулся, Альфред замурчал.
- О… - простонал я жалобно. Все тело ныло так, будто меня всю ночь насиловала банда футбольных фанатов. Упаси Боже.
Кое-как совладав с собственными конечностями, я встал с кровати и поплелся, шаркая тапочками, в туалет. Альфред с высоко поднятым хвостом побежал впереди меня. Это был наш с ним утренний ритуал. Я закрывался в туалете, а он терпеливо ждал меня у двери, потому что когда я выйду, он пойдет к когтедралке и самозабвенно займется утренней разминкой, за что я его, собственно и покормлю. Не нужно искать связь между этими событиями или пытаться рационально объяснить смысл этого ритуала. Просто так было всегда и нас с Альфредом это вполне устраивало.
Я вышел из туалета и под победное мяуканье кота, налюбовавшись его способностями в когтедрании, прошел на кухню и выложил ему полную миску кошачьего корма. Все. Альфред ушел в мир иной. Это был мир поглощения пищи, мир в котором нет места ни мне, ни кому бы то ни было еще – только Альфред и еда.
Я же, сладко потянувшись, медленно дополз до чайника, включил его и упал на стул. В этот момент даже холодная поверхность кухонного стола казалась мне теплой периной. Я пару раз клюнул стол носом. Наконец чайник вскипел. Я на автомате достал из шкафчика баночку с чаем (кофе на меня действует как снотворное), высыпал горсть в кружку, кинул туда парочку кусочков сахара и залил все это кипятком. Сонно гипнотизируя остывающую кружку, я потянулся рукой к вазочке на столе и взял два яблока. Завтрак начался.
Через десять минут я уже был в порядке. Для меня нет ничего более бодрящего, чем утренний чай и пару яблок на завтрак. Я, можно сказать, снова наполнился энергией и был готов воротить горы!
Быстро оценив время, я понял, что уже опаздываю на работу. Я быстро оделся, кое-как привел в порядок непослушные волосы, слишком туго завязал галстук. Наконец справившись с внешним видом, я вернулся в спальню, где в страшном беспорядке валялись вещи самого разного вида и предназначения. Порывшись в горе разбросанной одежды, я нашел свой чемоданчик с документами, ключи отыскались на подоконнике, очки я отрыл под подушкой.
Уже выходя и закрывая на ключ дверь, я с горечью осознал, что не подготовил накладную для начальника. Черт! Ну, вот как я мог опять забыть. Вечно все в кучу. Сейчас еще и опоздаю.
Рабочий день мне запомнился только двумя моментами. Моментом, когда я вошел и моментом когда я вышел. Остальное честно – не помню. День просто прошел. Исчез. Так что к вечеру я вновь был дома.
Как всегда меня встретил Альфред. Его вечернее мяуканье было для меня чем-то само собой разумевшимся. Голодное, немного негодующее, но все-таки радостное мяуканье. Альфред потерся о мою ногу, когда я насыпал ему очередную порцию корма.
Обессиленный прошедшим днем, я сел на стул и включил кухонный телевизор. О чем там рассказывали, для меня было абсолютно не важно, я все равно этого не слышал. Мои мысли блуждали где-то в другом месте.
Весь сегодняшний день я провел как зомби. Или как робот. Не знаю что действительно ближе. Вроде бы и работал, но каждую секунду времени думал о чем-то другом. Весь день меня мучил один вопрос.
Что мне снилось прошлой ночью?
Почему-то стоило мне выйти из дома и сделать несколько шагов, как этот странный вопрос захватил мое сознание. Конечно, такое иногда бывает, когда ты просыпаешься и чувствуешь – тебе что-то снилось, но вот что именно, вспомнить не можешь. Ведь день я испытывал подобное ощущение. Как будто это был не просто сон, а нечто для меня жизненно важное.
Телевизор мерно гудел о каких-то новостях, а я начал прокручивать в памяти прошедший день. Что-то меня заставляло вернуться в прошлое и быть внимательным – вдруг я что-то пропустил.
Я вспомнил, как быстро спускался по лестнице, как вышел из подъезда и сел в машину. Вспомнил, как постоял в небольшой утренней пробке, оставив себе еще меньше шансов успеть на работу вовремя. Вспомнил, как меня отчитывал начальник, и ехидно посмеивались коллеги, а потом так сочувственно пожимали плечами. Как я сидел за компьютером и занимался какой-то статистической ерундой. Как я опустошенный ушел с работы и сел в машину. Вспомнил, как ехал по улицам города, свернул с главной дороги… стоп!
Стоп! Что-то было здесь важное! Но что? Я ехал по главной улице, потом свернул в переулок, по дороге к дому… Что я видел? Так… светофор, что еще? Там… там есть гастроном. Автобусная остановка. Несколько человек. Какое-то муниципальное учреждение, кажется библиотека или что-то в этом роде. Клумбы. Ларек с пивом и сигаретами… Опа! Вспомнил.
Напротив ларька, с другой стороны улицы стоял небольшой магазин для взрослых. Так. И что же такого я в нем увидел, на витрине? Там все равно большую часть не видно – закрыто шторами. Впрочем, пару раз я туда из любопытства заходил. Ну… там, кажется, были такие большие бананы… Еще эти… надувные. Так… Какие-то шарики. Плетки…
Плетки… и маски. Плетки и маски! Да, черт возьми, там были плетки и маски! В моем горящем от натуги сознании моментально возник образ той девушки в кожаном костюме, в маске и с плеткой.
И тут случилось то, что должно было случиться. Воспоминания о прошлом сновидении хлынули в мой возбужденный мозг. Я чуть не задохнулся от впечатлений.
Что же это такое было? Бредовое видение, вызванное переутомлением? Вещий сон? Мне почему-то страстно захотелось вновь увидеть тех странных людей. Я даже вспомнил их необычные имена – Нина Коллеани и Абрамах Шор!
Быстро поужинав, я плюнул на бумажную работу, которую должен был сделать сегодня вечером и завалился спать. Стоило мне укрыться одеялом, как сладкая дрема сковала мой разум и ощущения притупились. Последнее что я почувствовал, прежде чем провалиться в глубокий сон – тихую поступь шерстяных лапок Альфреда, устраивающегося рядом.