Стояла середина лета. Самая теплая пора. Ночное небо было ясным, усыпанным миллионами звезд. Которые блестели высоко над землей, словно брошки на черном бархатном полотне. Было тихо, настолько, что казалось по писку комара можно проследить за его полетом. Лишь ветер изредка шумел зеленеющей листвой.
Густые ветви кустарника скрывали от любопытных глаз парочку влюбленных. Для них не существовало ни звезд, ни ветра, ни тишины. Они были одни во всей вселенной. Они были счастливы. Эдик прижимал Машу все сильнее к своей обнаженной груди, для него не было ничего роднее этого милого создания. Маша тихо стонала, нежно лаская спину и плечи Эдика. Стук их сердец смешался воедино и казалось, что на двоих у них только одно сердце.
Маша ощущала, как дорог ей этот человек, как дорого ей все что его касается. Она знала с твердой уверенностью, случись что-нибудь с ним, и ее сердце разорвется от боли. А если Эдик вдруг бросит ее, то жизнь просто кончится. И некогда голубое небо вмиг потемнеет навсегда.
Воспоминания мучили девушку, она боялась, чего не знала сама. Ей что-то не давало покоя, какие-то непонятные предчувствия. Голос Маши дрожал словно весенняя капель:
- Эдик, пообещай что ты никогда, никогда не оставишь меня. Пообещай, что ничто и никто не разлучит нас, - ее слова звучали, как мольба.
Эдик нежно погладил светлые волосы голубоглазой молодой и красивой женщины.
- Мы всегда будем вместе… Без твоих глаз я не смогу жить на этом свете.
- Мне порой кажется, что я умру, если расстанусь с тобой.
- Тогда ты будешь жить вечно.
Эдик наклонился и накрыл своими горячими губами трепетные губы девушки.
Уже через некоторое время пара шла по пустынному тротуару. Нежась в объятиях друг друга.
- Эти твои новые друзья, они мне кажутся опасными. Я боюсь их.
- Ну что ты, солнце мое. Не волнуйся, я уже избавился от них. Ты же знаешь мне не нужны подобные связи.
- А ты уверен, что они вот так запросто отвяжутся от тебя.
- Прекрати, Маш.
Прямо из-за угла выехала светлая «Тайота» и резко затормозила. В машине было четверо, Маша сразу их узнала. Легки на помине. Стоило лишь вспомнить о них и вот они. В сердце девушки пробрался холодок, она почувствовала легкую дрожь во всем теле и плотнее прижалась к Эдику.
- Успокойся, все будет хорошо.
Четверо бритоголовых мужчин с нахальными рожами тяжелыми шагами направились к стоящей в нескольких метрах от них парочке.
- Эй Эдик, мы передумали. Не хочешь подружиться с нами! От нас тебе все равно так просто не избавиться.
- Ребята мы же договорились.
- Значит дружить с нами ты не собираешься.
Толстый парень со шрамом на щеке начинал злиться, от чего сердце Маши начало переполнятся страхом.
- Вы должны меня понять, я не занимаюсь криминалом.
По и без того обезображенной отвратительной физиономии растеклась кривая улыбка. В руке мерзавца, как по волшебству, блеснуло лезвие острого клинка. Маша не успела даже вскрикнуть. Блестящая молния взметнулась в сторону и вонзилась в грудь Эдика, затем еще и еще. Мощные удары, почти бесшумные, отразились в ночной тишине словно раскаты грома. Эдик повалился на землю. Маша подхватив его руками, соскользнула вместе с ним на грязный асфальт.
- Рома, едем, у нас нет времени.
Мужчина стройный лет сорока с равнодушием смотрел на происходящее. Похоже для этих людей убийство дело привычное.
Толстяк озверел, он жаждал крови. Его глаза горели, как два факела.
- Постой, здесь же еще девчонка.
- Да оставь ты ее к черту, нам нет до нее дела.
- Она нас сдаст.
- Ха, ты че придурок. Она и не пикнет. Не посмеет. Кроме того, от этого ничего не измениться. Ты забыл, мы здесь карали и менты с нами за одно. Кто нас посадит!?
Разговор подхватил еще один из этой грязной шайки. Такой же лысый, но только очень худой и высокий.
- Действительно, Рома. На кой черт тебе эта баба. Может за нее там в аду, тебе немного скинут.
Все четверо дружно расхохотались. Резво сели в машину и исчезли в темноте.
Маша держала на руках своего любимого, она ничего вокруг не видела. Из ее глаз катились крупные слезы, словно сами собой. По телу до самых кончиков пальцев разлилось оцепенение, жар и боль. Дрожащими руками она пыталась нащупать пульс Эдика. Она глубоко вздохнула, пульс был, но совсем слабый. Через несколько мгновений он прекратился. Тело Эдика еще вздрагивало в объятиях его любимой. Но его уже не возможно было спасти, он был мертв. Дикий женский крик взорвал ночную тишину и долго не прекращался. Казалось, эти крики были прямо изнутри, из самых недр женского сердца.
В маленьком городишке, мало кого можно увидеть в столь поздний час, да и любой одинокий прохожий, увидев подобную картину, бежит сломя голову. От посторонних помощи вообще ждать не стоит. И Маше было совершенно все равно, ее любимого уже не спасти и ее саму тоже…
Крики затихли лишь через несколько часов. Начало светать, трава покрылась утренней росой. Легкий туман расстелился по земле.
Маша больше не плакала. Она крепко прижимала, ласкала и целовала своего друга, не давая телу остыть. Полушепотом она повторяла, терявшиеся в пустоте слова:
- Солнышко, любовь моя, сладкий мой. Пожалуйста не покидай меня, не оставляй меня, я умру без тебя. Ты ведь обещал, помнишь, ты обещал, что никогда не покинешь меня. Ты не можешь нарушить свое обещание, не можешь. Или забери меня с собой, пожалуйста забери. Ты слышишь?! Забери меня с собой.
Шепот стал похожим на мольбу и впервые в жизни Эдик никак не реагировал на просьбы Маши.
Еще несколько часов Маша провела в безответных мольбах. Она казалась совершенно помешанной, больше ничего не напоминало. Серьезную, умную и одновременно веселую девушку, которой всегда была Маша. Ее лицо, волосы и одежда растрепались и изрядно выпачкались кровью, перемешанной со слезами. Она дрожала всем телом. В ее красивых глазах, появилась бесконечная муть, боль и пустота. Пухленькие губки исказились, в совершенно не естественном изгибе.
Вокруг Маши и Эдика уже образовалась толпа. Все переговаривались, кто о чем. Но никому не было дела до Машиной не поправимой беды.
Толпа, безмозглая и тупая. Настоящие стервятники. Кто успевал даже фотографировать. Но никто не доумился вызвать хотя бы какую-нибудь помощь. Столпотворение людей вызвало интерес у проезжающего мимо молодого офицера милиции, Говолухина Андрея.
Андрей был молод и еще не озверел от такой работы. Он старался быть очень справедливым, относительно добрым и даже насколько это возможно честным. Он был человеком своенравным и прямолинейным.
Внешне был очень красивым и хорошо сложенным. Его черные глаза и стальные мускулы многих девушек сводили с ума.
Андрей резво растолкал толпу и прорвался к Маше и Эдику. Быстро оценив ситуацию, он начал истерично давить кнопки сотового телефона. Затем попытался разогнать столпившихся людей и на удивление, у него это почти получилось.
Андрей сел рядом с Машей и легко дотронулся до лица девушки.
- Девушка, вы меня слышите.
Ответа не последовало. Маша продолжала гладить и целовать лицо Эдика и шептала, как завороженная.
- Любимый, хороший мой. Эдик, ты слышишь меня. Забери меня с собой, забери…
- Девушка, очнитесь, - Андрей потрепал Машу за плечо.
Но снова никакой реакции не было. И он оставил все как было, до тех пор пока не появится скорая и группа оперативников и экспертов.
Вскоре улица наполнилась визгом сирен. Все делалось быстро, каждый знал свое дело и свое место в этом деле. Несколько человек в белых халатах подхватили Машу, пытаясь оторвать от нее неподвижное тело Эдика. Маша вцепилась и прижала его к груди, так, словно если она его отпустит, тут же погибнет.
- Не трогайте меня, не трогайте. Ублюдки!! Никто его у меня не заберет, никогда, никогда!
Она отбивалась, как дикая кошка, защищающая своего малыша. Несколькими ударами она свалила двух медсестер. Им на помощь поспешили крепкие мужчины, стражи порядка. Резким движением Маша вынула из кобуры пистолет одного из нападавших на нее оперативников. Воздух потряс выстрел и Маша упала в объятия своего любимого. В один миг перед ее глазами промчалась вся жизнь, с ее губ слетела последняя сухая еле слышная фраза.
- Я люблю тебя, Эдик…
-1-
Шумный кабак, пропахший дымом сигарет так приелся, что и не выскажешь. Но это лучшее место для подобных встреч и Маша это знала. Водка и сигареты скрашивали одиночество и уже не в первый раз. Маша знала у нее сегодня работа, но ей не хотелось оставаться совершенно трезвой. Даже наоборот. Через пятнадцать минут к Маше подсел немолодой мужчина. Худой и невысокого роста.
- Как дела Мария?
- Прекрасно, давай ближе к делу.
- На прошлой недели я давал тебя информацию по делу, ты ее изучила?
- Да, разумеется. Я получила все, что мне нужно. Власти дали добро. Я могу действовать?
- … Не знаю, ты уверена, что уже готова к этому.
- Чертов дурак, Миша, я уже восемь лет работаю на это ваше чертово секретное подразделение. Ты что, меня за дуру держишь?
- Не кипятись. Ладно, вылетай прямо сегодня ночью.
- Так то лучше.
Маша медленно встала, до самолета осталось совсем немного времени. Но торопиться ей все равно было не куда, во всем свете ее никто не ждет. Впрочем, ей это и не было нужно.
-2-
Маленькая серая комнатка, обставленная без всякого вкуса. И усталость с дороги никак не радовали. Очень хотелось спать, но работа есть работа. И дело вовсе не в деньгах и карьере, дело в несправедливости жизни. Но Маша знала, она еще отомстит…
Маленький датчик на столе подал сигнал, Маша резко встала и подошла к окну. Дело было привычное, она умела быстро работать. Она настроила приборы на нужную частоту. Из окна открывался очень хороший вид на объекты наблюдения. Теперь она слышала и их голоса.
Упитанный мужчина в дорогой одежде шагнул к беседке, в которой сидели две женщины. Они были явно напуганы. Мужчина смеялся, содрогаясь всем телом. Несколько жлобов, охраняющих его, стояли в стороне. Кто они такие Маше знать было не положено. Для нее они были лишь объектами и разделялись на две группы: спасти и уничтожить. В данный момент женщины подходили во вторую группу. Главной ее целью был вот этот самый головорез. Его охранники конечно тоже будут убиты, если помешают. Толстяк, выкрикивая матерные слова, начал наносить удары женщинам по лицу и голове. Пора начинать. Снайперская винтовка давно приобрела форму продолжения руки. Молодая женщина привыкла к ней так, словно это было частью ее. В несколько секунд объекты были сняты. Больше ничто не мешает. Маша всегда стреляла насмерть, не давая шансов выжить. Она знала жалость может сорвать план. А значит все, что мешает должно быть уничтожено и наверняка. В глубине души ей казалось что это слишком легкая смерть для таких ублюдков. Они ведь никого не жалеют и не милуют.
По обычаю она быстро сложила инструменты, все чисто и аккуратно, словно опытный врач на операции. Лицо Маши исказилось в неком подобии улыбки. Через несколько мгновений она предстала на терассе возле напуганных женщин. Они сидели в ужасе расширив глаза из которых текли крупные слезы. Кажется эти беззащитные создания даже не заметили появления Маши. Да это и не удивительно, за долгие годы она научилась двигаться словно кошка тихо и не заметно. Когда Маша заговорила женщины невольно вздрогнули и вжались в беседку.
- Идемте со мной! Ну быстро, быстро.
Свои слова Маша подбодрила жестами и женщины подчинились. Одна из них была совсем молоденькой лет пятнадцати, даже растрепанная и заплаканная она была довольно милой. Черные глаза, покрасневшие от слез покрывали пушистые ресницы. Губки и без того не тонкие припухли и выглядели как-то по-детски. Беспорядочные каштановые кудряшки рассыпались по хрупким плечам. Она была довольно миниатюрного склада. Вторая женщина была лет сорока, внешне они были очень похожи. Вероятно это были мать и дочь. Хотя может и нет, но они точно были родственницами, сильно бросалось внешнее сходство.
Маша втолкала женщин в черный джип и быстро села за руль. Она не была сторонницей гоночных заездов, но сейчас выжимала из машины все что могла.
- Девушка простите, куда вы нас везете.- дрожащим голосом спросила женщина та, что старше. И крепче прижала к себе свою «родственницу». Маша предпочла отмолчаться, в ее работу не входило общение со своими подопечными.
Это вызвало лишь еще более сильный порыв всхлипываний. Но страх видимо немного утихомирился, сменившись негодованием и женщина эмоционально продолжила.
- Вы же женщина не ужели у вас нет сердца!? Нам столько пришлось пережить не ужели в вас не осталось ни капли сострадания!?
Машу это несколько вывело из себя:- Если бы у меня не было сострадания или сердца. Я бы могла еще с часок понаблюдать как этот ублюдок вас мучает и лишь потом не торопясь избавить себя от этого зрелища.
Саркастические нотки заставили смутиться обеих женщин. Но Маша не сказала в свое оправдание ни слова. Ей было плевать. Свою работу она проделала на отлично. И уже через несколько часов женщины окажутся в своих семьях. Оставшуюся дорогу никто из попутчиц не вымолвил ни слова и даже всхлипы резко прекратились. А Маша думала о том, что она наверное и вправду когда-то потеряла свое сердце, да и большую часть жалости вместе с ним.
Она преуспевала в работе, у нее было более чем достаточно средств на существование и еще какое существование. У нее был очень красивый дом в центре города. Большой, но уютный в современном исполнении. У нее было четыре классных тачки, не считая рабочего транспорта и ее любимого мотоцикла. У нее были две собаки. Чистокровные доберманы красивые и ухоженные. Но она все это ненавидела. Ей даже не хватало смелости вернуться хотя бы на минуту в отчий дом и впервые за много лет встретиться с родителями. А ведь они и не ругались никогда у Маши были замечательные родители. И пока она не уехала в город, чтобы учиться и возможно найти счастье, все было прекрасно. Счастья Маша так и не нашла, точнее нашла, но очень скоро потеряла. И вот тогда все пошло наперекосяк, ее жизнь сломалась. Она сбежала с больницы и исчезла навсегда. Она умерла, та Маша умерла тогда. Ее тогда подобрала, такую безжизненную, полную отчаянья и ненависти одна женщина. Она то и подарила Маше новую жизнь передав свое ремесло. Сама же вскоре погибла. Маша соврала ей будто никаких родственников у нее нет. И Элизабет подарила ей новую семью. Семью, которую составляли оружие и партнеры по оружию. Но Маше как никому известно, что это далеко не семья. А вот ее ново обретенные братья и сестры так не думали. Их подобрали с улицы и практически каждый из этой подпольной армии никогда и не знал, что такое настоящая семья. Элизабет сделала из Маши холоднокровного убийцу. Вершителя справедливости, блюстителя новых законов, новой законной власти дарованной неизвестно кем. Почему неизвестно, да потому что никто не знал, того, кто действительно создал эту армию. И можно было лишь догадываться, что в этом замешаны нынешние власти. Хотя кто знает. Никто из наших никогда и не пытался это выяснить. В этом не было нужды насильно нас здесь никто не держал. И если не делать лишнего шума, то можно было просто уйти и никто больше не вспомнит твоего имени. Если конечно, ты сам не спровоцируешь это. К тому же здесь здорово платили. А это значит не так мало, особенно для тех кто родился и вырос босяком.
Тогда, когда она сбежала из больницы ее состояние было еще довольно тяжким. К Маше даже родителей не допускали. Остается только предположить сколько страданий она им принесла. Они наверно решили, что их дочери давно нет в живых и так бы оно и было, не подбери ее Элизабет. «Боже, прошло уже больше восьми лет как я не видела своих бедных родителей» Маша даже ужаснулась этой цифре, но ни разу еще она не думала об этом как сейчас. Ей даже не хотелось позвонить им. Маша знала, она не достойна быть их дочерью. Но именно сегодня и сейчас ей так хотелось увидеть их или хотя бы поговорить…
-3-
Ну вот дела улажены и сегодня впервые за много лет Маша была рада вернуться домой пораньше, она даже не поехала на задание с Игорем, ее единственным другом. Игорь так же, как Маша ненавидела мужчин, ненавидел женщин. Нет он не был геем, просто он тоже когда-то сильно пострадал из-за женщины. Похожие судьбы и свели их вместе. И если кого из партнеров по оружию Маша и считала своей семьей так это Игоря. Внешне Игорь был несказанно красив. Он был высоким, светлым, с выточенными грубыми чертами лица. В его глазах горел такой необычный свет, что казалось они переливаются и кажутся то голубыми, то серыми, а то даже зелеными. Но всей этой красоты Маша не замечала, для нее он был просто близким человеком, другом и не более того. Игорь тоже не замечал в этой прекрасной, нежной и очень красивой женщине, ничего такого, что сводило с ума многих мужчин. Для него она тоже была просто дорогой подругой, или младшей сестрой.
Маша сидела на огромном мягком кресле в обнимку с Родифом и поглаживала его за ухом. Тарзан ревниво терся о ее ногу, желая привлечь к себе внимание. Маша и сама не понимала почему дала своим собакам такие разные имена, но они ее устраивали. Она нервно сжимала в руке свой сотовый. В памяти всплыл до боли знакомый номер. Словно из глубин небытия, и как только из ее памяти он не стерся. И почему ее так тянуло позвонить. В крайнем случае хуже не будет, больше горя чем она принесла родителям, ей уже не принести. Ведь ей не нужно рассказывать кем стала нежная, трудолюбивая и жизнерадостная деревенская девушка. Хотя село, точнее поселок, где жили Машины родители, был не такой уж и деревней. И находился всего в нескольких милях от города. Все восемь лет они были рядом. Хотя в этом огромном городе и Маша и ее особняк, что иголка в стоге сена. Когда Маша очнулась от глубоких раздумий ее рука уже набирала номер. Она почувствовала давно забытое волнение, от которого начинало крутить живот, как когда-то в юности. Может они сменили номер. Но нет она сразу узнала этот голос. Это была ее мать.
- Алло, ну что же вы молчите?
Маше показалось что голос был как-то необычно встревоженным, больше молчать нельзя.
- Мама, Это я Маша.
- …
Молчание очень затянулось, потом оно сменилось всхлипами или стонами, трудно было разобрать.
- Мам, прости меня, если сможешь… Я жива, здорова и у меня все есть.
- …
Машу тянуло бросить трубку, зря она сюда позвонила. Она снова сделала больно своей матери.
- Мам, я оставлю тебе адрес, хотя ты наверняка его не запомнишь: проспект Победы 2ой квартал А дом 279. Телефон думаю у тебя есть на определителе номера. Еще раз прости, ведь я всегда была рядом.
Так и не услышав ответа, Маша положила трубку. И зачем я только оставила адрес, наверняка мои родители не найдут в себе сил простить меня. А если найдут, то что я скажу. Чем я зарабатываю себе на жизнь. Откуда у меня все это богатство. Ну хотя бы моя совесть перед ними теперь чиста. Я ведь сообщила им, что жива, здорова. И даже координаты оставила.
Маша отправилась в ванную, когда ее обуревали мысли, она любила часами понежится в своей огромной удобной ванне. Словно пытаясь вымыть из себя все дурные мысли.
В этот раз мысли было не так-то просто вымыть из головы, сколько не мой. А тут еще телефон трезвонит беспрестанно, надо было взять его с собой. Странно что звонят на сотовый, и даже не пытаются перезвонить на домашний. «В принципе мне и самой почему-то больше нравиться пользоваться своим сотовым». Слегка ополоснувшись и накинув только большое махровое полотенце, Маша побежала к телефону оставляя на кафеле мокрые следы.
- Да.
- Машенька, девочка моя, это действительно ты!?
Сердце словно оборвалось. Мама, она перезвонила мне.
- Да, мам, прости пожалуйста.
Слезы мешали говорить Екатерине Александровне.
- Куда ты исчезла и почему?
- Это долгая история и мне не хочется посвящать в нее тебя, особенно сейчас.
- Ты стала какой-то грубой. Ты словно говоришь с чужим человеком о неприятных тебе вещах.
В голосе всегда доброжелательной и милой Екатерины Александровны звучали укоризненные нотки.
- Жизнь закалила меня, словно сталь. Все изменилось, я стала другой. Я стала взрослой, мама.
- Ты пугаешь меня, дорогая. – из трубки послышались новые всхлипывания.
- Мам, перестань… Ну, ведь у меня все хорошо.
- Я думала, что никогда не услышу твоего голоса, я думала что ты… ну да ладно, слава Богу, ты жива! Доченька, ты должна срочно приехать. Твой отец, он серьезно болен. Он не сможет умереть спокойно, если не увидит тебя.
- Что, папа!? Что с ним?
- Сердце, ты же знаешь, у него больное сердце. Ему нужна операция, очень сложная. Но на подобные операции мы не накопим денег. Даже если продадим все, что имеем. – голос Екатерины Александровны дрожал, казалось вот-вот она сорвется на рыдания. – Приезжай, милая.
- Мам, я приеду – Маша взглянула на часы, ровно шесть – часа через два я буду, жди.
Маша в каком-то полусне отключила телефон и начала собирать необходимые вещи. Отец умирает. Не может этого быть. Операция, она не дороже денег…
Дрожащими руками Маша нашла свою записную книжку. И без труда отыскала нужный номер.
- Кардиоцентр.- наигранным деловым тоном произнесла женщина.
- Здравствуйте, мне нужен доктор Васильцов, это срочно.
- Сейчас соединю.
Недолгое время играла приятная мелодия и вскоре послышалось.
- Да.
- Иван Петрович?
- Да, я вас слушаю.
- Это Маша, восьмое марта прошлого года.
В этот день Маша спасла ему жизнь, она как раз была на задании и мимо ходом спасла от банды недоносков молодого и опытного сердечного хирурга. Тогда он готов был все, что угодно для нее сделать. Ему даже взбрело в голову жениться на своей спасительнице. Но Маша вежливо отказавшись, сказала, что оплату за спасение потребует тогда, когда ей это будет необходимо. И вот этот день по-видимому настал.
- Маша, Машенька! Я очень рад вас слышать, я могу вам чем-то помочь?
- Можете, мой отец серьезно болен, что-то с сердцем. У него какой-то порок… В общем вы должны вытащить его. Мама сказала, что он умирает.
- Я думал у вас нет родителей, но это не важно. Куда надо ехать?
Маша сообщила адрес и велела Ивану появиться уже через пару часов после своего появления в родительском доме.
- Будет уже практически ночь! Мы не можем так далеко везти больного ночью.
- Я обеспечу вашу безопасность. Кстати о деньгах тоже можешь не беспокоиться. Пока на руках у меня есть несколько тысяч долларов. Остальное завтра как только откроется банк.
- Что ты, ничего не нужно я приеду. А о деньгах забудь, не забывай, я тебе жизнью обязан.
- Но все же как только потребуются деньги сразу дай мне знать.
- Хорошо, но я уверен я все улажу и без них.
И вот Маша уже в нескольких километрах от отчего дома. Волнение не очень беспокоило Машу, она и действительно несколько охладела к нормальным человеческим чувствам и плакала она в последний раз восемь лет тому назад. И теперь они не лились и даже не одной одинокой слезы не скатилось с нежного лица Маши.
Что-то легко будоражило где-то внутри, когда перед Машей распахнулась дверь ее некогда милого дома. Но все это было так глубоко, так далеко. Все словно во сне. Все попросту забыто и реальность, она никак не соседствовала с Машиным безоблачным детством. Екатерина Александровна остолбенела на пороге по ее безжизненному лицу катились крупные слезы. Но она не промолвила не слова.
- Я могу войти? – слезы матери причиняли Маше боль и неуверенность. Отвыкшая от подобных ощущений она просто отрешилась от этого и держалась как на трудной «работе». Ей и раньше приходилось замыкаться в образе камня при щекотливых ситуациях.
Мать продолжала молчать лишь освободила путь. И когда ее дочь твердыми шагами прошла в дом. Она прижала ладони ко рту словно не давая сорваться на крик. Но Маша не уделила этому внимания. Лишь медленно прошла в комнату родителей, предположив что там ее отец. Все в доме оставалось почти так же, как и восемь лет тому назад. В спальне на кровати лежал отец, он внимательно всматривался в вошедшую гостью. В его глазах читалось неоспоримое волнение.
- Как ты? – Маша как всегда была непоколебима, хотя она слышала усиливающиеся всхлипы матери, которая так и не двинулась с места. Но она знала, с отцом будет проще, он всегда умел держать себя в руках.
- Ничего дорогая. Все хорошо. Посмотри, ты превратилась в прекрасную женщину. Господи, как же я рад видеть тебя живой и невредимой.
Маша села рядом с отцом, поцеловала его в лоб и тихо прошептала – Прости.
- Ничего, теперь ты здесь.
Минут двадцать они сидели в полной тишине, которая растворила в се6е всхлипывания матери. Затем Екатерина Александровна показалась в дверях спальни. Она немного успокоилась и смирилась с ситуацией.
- Мам, приготовь отцу вещи. Сейчас за ним прибудет скорая.
- Но зачем скорая, я же сказала, это бесполезно, мы не сможем найти такие деньги. Да и нужен хороший хирург. С нашими то связями…
- Я уже позаботилась обо всем. Его прооперирует лучший хирург во всей России. Он кстати сейчас прибудет. Наверняка ты о нем слышала. Это Васильцов Иван Петрович. О деньгах не беспокойся, все уже оплачено. А если нужно будет, то я заплачу еще. В деньгах у меня нет нужды. Маша выложила все имеющиеся деньги на столик возле кровати.
- А это тебе мам, на проживание. Позже я привезу еще.
Родители смотрели на дочь глазами полными недоверия и страха. Маша встала и сняла верхнюю одежду совершенно забыв о кобуре с пистолетом, висевшей на поясе. Да и неудивительно это стало для нее чем-то вроде нижнего белья. Все это вызвало еще более бурную реакцию взглядов. Но никто не мог произнести ни слова. Тишина стала давить. Маша понимала она должна объясниться, но как.
- Не беспокойтесь, деньги я зарабатываю честным трудом, можно сказать потом и кровью… я работаю в государственной охране, среди тайной охраны в особом отряде. Но эта информация чисто для ваших ушей и ни для чьих больше.
Маша говорила довольно правдиво, но в этом правды было лишь мизерная частица. Но ведь не скажешь же, что эта охрана работает методом очистки населения от нежелательных людей. Тот же киллер, только работающий в рамках «закона».
Екатерина Александровна села. – Господи и эта наша дочь!? Девушке не пристало зарабатывать на жизнь таким образом. Ну все же это лучше, чем могло бы быть.
- Перестань, дорогая. Может хоть кто-то из нашей семьи станет настоящим человеком. У меня нет сына, но я могу гордиться своей дочерью.
Звонок в дверь перебил их обсуждения. Это несомненно Иван Петрович.
Екатерина Алексеевна поспешила открыть дверь, увидев на пороге своего дома знаменитого врача. Она почувствовала себя как-то неудобно. Но будучи человеком глубоко интелегентным, она начала обычные светские разговоры. И почти не терялась в словах и ответах. Иван Петрович быстро осмотрел больного и сказал, что несомненно требуется операция.
- Вашего мужа нужно срочно госпитализировать – обратился он к Екатерине Александровне. И дал ей нескольк4о минут на сборы, но ей самой ехать с мужем от отсоветовал. Сослался на то, что это только навредит больному.
- Мама, я должна поехать с ними до больницы. Время сейчас тяжелое, мало ли что. Хочу быть уверена в том, что мой отец благополучно доехал.
Мать Маши только кивнула, хотя в ее голове не укладывалось. Чем может помочь девочка, практически деревенская. Даже если и случится что, не дай Бог, конечно. Она постаралась не думать об этом и возражать не стала. Этот день свалил на бедную женщину столько шокирующих открытий, что в голове царил полный беспорядок. И ей нужно было собраться, прежде чем что-то решать. Да и что решать, как-то внезапно все проблемы решились сами собой. Хотя даже не сами, а с помощью давно погибшей дочери. Екатерина Алексеевна почувствовала как новый ком подкатился к горлу, но сдержалась. «Нужно радоваться» - в сотый раз повторила она себе, прикрывая за «гостями» и мужем дверь. Теперь она осталась одна и у нее есть время для размышлений…
- 4 –
До больницы доехали без приключений. И пожелав отцу удачи Маша отправилась домой. По пути к дому, она вспомнила что отключила свой телефон. И как только она нажала на кнопку включения, раздался звонок.
- Да.
- Маша, черт тебя побрал, ты где шаришься у нас большие неприятности.
- Что случилось?
- Игорь, он не вернулся в положенное время.
- О черт, я еду! Подожди Кать, что Михалыч говорит?
- А что он говорит, после Элизабет, ее место заняла ты, вот и решай сама. Смольников нам дает то или иное дело, а вы с Михалычем решаете как и что.
- С Михалычем, да он за несколько лет от силу одно сам решил и сам людей на него отправил.
- Вот я и говорю, сама решай.
- Ну ладно, сейчас буду.
Маша бежала почти бегом от гаража на второй этаж до «конторы», где решались все вопросы. Как связной Катька была лучше старикашки Миши, с ней было проще работать. Но только Миша мог найти нужную информацию подпольным путем. Зато Катька всегда могла все сообщить вовремя и не назначала встреч в грязных кабаках.
Дверь за Машиной спиной хлопнула и эхо от удара пронеслось по пустынному коридору. В конторе было четверо человек: Лена, бывший работник ФСБ, совсем недавно попавшая к нам. Она была довольно миловидной, ей было лет тридцать. Черные выразительные глаза и настораживающий взгляд делали ее серьезной. Не смотря на почти детские мягкие черты лица. И волосы прямые и длинные под цвет глаз подчеркивали ее миловидную красоту. Катя, наш лучший связной из женщин, еще и лучший накопитель информации. Конечно, от Миши она ее брала. Зато запоминала все, как электронная машина. Здесь также был Рома, наш лучший программист, молодой, худой и высокий, рядом с полноватой Катей, он выглядел вообще жердью. Рома с детства был крутым хакером, а когда попал к нам, стал называться программистом. Хотя в принципе, он так и остался хакером, только теперь у него намного боль возможностей. Ну и конечно Михалыч. Лысеющий колобок в дорогом костюме. С которым мне приходятся работать спина к спине. Он как И я руководит нашей подпольной армией. Одна разница, я еще и исполнитель, а он просто руководит операциями. Михалыч говорит, что после его смерти я должна буду перестать проворачивать дела самостоятельно, кто-то из начальства всегда должен быть на месте и решать когда, кого и куда направить. Слава Богу, у него крепкое здоровье. Сидеть на одном месте и слушать указания властей, а потом отправлять людей не зная вернутся они или нет, меня не устраивает. Кроме того, верю я только себе и Игорю. Остальные могут и провалить особенно сложные операции. Тут в голове что-то щелкнуло. Игорь, провалил. Нет, просто это подстава была, или еше какая дребедень. Вообще работники ОСП, так называемого особого служебного подразделения, чаще занимались зачисткой, чем спасением скажем заложников. То есть ОСП занимается самой грязной и опасной деятельностью, все что по грязнее, тяжелее и труднее – все наше. Где в рамках закона не могут задействовать ФСБ и все прочие законные службы. Там задействуют наше подразделение. И вот Игорю как раз попалось особое дельце. О котором сейчас мне предстоит узнать подробности.
Лена тут же бросилась мне разъяснять ситуацию. Даже не поздоровавшись. Человек – дело что тут скажешь, это привычка не терять ни минуты. Только дело и ничего кроме.
- Вашему коллеге Мария было поручено неслабое дело. Нам выложили все в «объектах». Некто, большая шишка, я думаю из депутатов. Но это не точно и не важно. Его дочь попала под дурное влияние. Она возглавила группу мафиози. И девочка это не школьница в этих делах, хотя от роду ей двадцать три года. – Лена бросила на стол фотографию. На ней была молодая светящаяся жизнью девушка. Голубые лучезарные глаза. Аккуратные черты лица. Рыжие кудряшки обрамляли личико ниспадая до самого пояса. Немного рыжеватых крапинок на лице, но это ее не портило, а даже наоборот украшало. Стройная фигура. На мафиози она никак не была похожа, ну прямо чистый ангел. Между тем Лена продолжила: - они занимались наркотиками, перевозка, затем продажа. Наркотики они провозят в детских игрушках. Задача Игоря Владимировича была такой: прийти в указанное место, убрать всех до единого. Кроме, конечно главного объекта, этой девицы. Товар и деньги вместе с девицей доставить в контору – три. Откуда их заберут те, кто сделал заказ. Вот карта, а вот место событий, здесь указано время. – Лена протянула листок плана.
- Понятно, значит девочка должна была выйти чистой и зачистка только для этого нужна. Чтобы никто не смог сказать, кем стала любимая доченька некой шишки, блюстителя закона. Если он и вправду депутат, то узнай кто-нибудь о его доченьки и плакала его карьера. – Маша всегда недолюбливала подобную работу. Так как здесь совсем не пахло справедливостью. Даже самую малость. И вообще это уж через чур грязная работенка. Дура, что же вчера не заглянула в план и не осведомилась, что Игорю подсунули. А еще она в начальством называется. Да из нее никогда не выйдет начальника с таким то отношением к работе. Ведь провал Игоря, это прежде всего ее провал, как главнокомандующего над ним. И он из-за нее пострадал.
- Давайте новый план и всю имеющуюся информацию на данный момент.
Рома протянул несколько листков. И чемодан со снабжением.
- Здесь все передвижения Игоря, вот последнее. Жучок не поврежден, а вот связь во время перестрелки пропала. Но все шло по плану, он уже почти завершил свою работу причем успешно, как связь прервалась и видеокамера повредилась. Не известно что произошло.
Он велел Маше открыть чемодан. Там лежали обычные приспособления и оружие. Кроме всего этого там лежал небольшой электронный приборчик с экраном. Маша плохо разбиралась в электронике, но поняла он отслеживает местонахождение жучка, который на Игоре. Рома продолжил.
- Это поможет вам найти Игоря в случае, если его местонахождение изменится. И еще судя по всему он жив, так как передвигается. Даже если он и попался, они бы не стали таскать с собой труп. Ну в смысле, если бы они его убили.
- Я поняла, Ром, не дура. Ром, все свободен. Спасибо. Связь устанавливай – я посмотрела на план, до этого места часа полтора езды – через полтора часа, не раньше.
- Хорошо, счастливо.
Не дожидаясь, когда дверь за Ромой захлопнулась Маша скомандовала – Михалыч, готовь транспорт. Кать, а ты будь на связи если что. И еще Михалыч приготовь на всяких случай группу захвата, мало ли что. Если наш лучший сотрудник не смог.
Я уже собралась выйти, нужно выпить чашку кофе перед трудной работой. Меня остановила Лена.
- Я с Вами поеду, меня Павел Михайлович отправляет.
Маша развернулась и посмотрела на старика так, что у того аж дыхание сперло.
- Что за дела, я кажется такой же начальник ОСП, как и ты. И я всегда работала одна. Буду работать одна и теперь, тем более что это особо личное, а если что, я всегда могу свиснуть подмогу.
- Маша, это особенное дело, у нас и так осечка. Нас могут прикрыть, если мы не добудем девчонку и если качественно не выполним задание.
- Значит мне ты не доверяешь, старый козел?!
- Тихо, Машенька, Лена для подстраховки. Я ведь знаю ты человек горячий, а Игорь не последний для тебя человек. Я ведь для тебя стараюсь.
- Не гони, за свою шкуру ты трясешься. Боишься работу потерять, я то со своей профессией новую запросто найду, а ты со своим пузом даже дворником пойти не сможешь. А более тебя никуда с темноватым прошлым и не возьмут. Черт с тобой, пусть это недоразумение ФСБшное со мной едет. Если твоему сердцу так проще, а то глядишь инфаркт хватит. – Затем Маша повернулась к обиженной Ленки, но как старшему по званию она перечить не стала. – А ты Леночка помешаешь или пикнешь, пристрелю на месте. И скажу что погибла при перестрелке. Мне ничего за тебя не будет.
Лена уже не была такой уверенной, как тогда, когда объясняла мне ситуацию. В ее глазах был страх и разочарование. Она еще не успела всех узнать на новой работе. И решила, что я обычный «рядовой». А когда Рома ей шепнул на ушко, чтобы она вела себя со мной осторожнее и объяснил почему. Она замолчала и постаралась не обращать на себя внимания. Но я все всегда замечаю, даже тогда когда чем-то увлечено. Конечно, стрелять я в нее не собиралась, мне это ник чему. Но пусть знает свое место, тем более она работает с нами недавно. Да и не люблю я этих ФСБшников, пусть и бывших. От них даже пахнет по особому. Их как преступников, по запаху определять можно. А у Ленки этот запах еще не выветрился. Кстати о запахах, от киллеров обычно пахнет порохом, а от маньяков и простых убийц кровью, но и от тех и от других разит смертью. И от ОСПшников тоже наверное. Грустно, но факт. Маша резко развернулась к Ленке, вспомнив резко возникший в ее голове вопрос.
- Лен, с Игорем, что за группа поддержки была и где они.
- Это «Стикс» лучшая, как мне сказали, в самом конце операции им Игорь Владимирович велел вернуться на базу. Они ведь не имеют право не подчиниться, из них никто не пострадал. Что конкретно произошло никто из них не видел.
- Вот черт, а еще наша лучшая группа. Что же они ослепли все, они не выполнили свое задание. Как только вернусь, сниму их на время переподготовки и Лешу половины выплаты за это задание.
- Мария Александровна, да разве они виноваты. Все ведь строго засекречено, им влазить не велели. Они как роботы только команды выполняли.
- Слушай, девочка, у нас здесь не МВД и даже не ОМОН, у нас совсем другие правила. Никто не возвращается на базу, пока операция не завершена до конца. И мы обязаны ее завершить, даже если потеряли всех людей. Если даже останется один наш человек, он должен будет постараться завершить дело сам. Потому мы и называемся подпольной армией. Мы тень, нас не должно быть видно, а дела должны делать чисто. Иначе нас разнесут из гранатометов вместе с нашей базой, как крыс в норах. Мы не закон, но нами руководит «закон», особый закон.
- А кто руководит ОПС?
- Никто из нас этого не знает, мы как кроты работаем всегда в слепую. Даже смольников не знает этого, он хоть и связной, а никого из верха в глаза никогда не видел. Смольников – лишь вышестоящее звено, связующее ОПС и властей, а может и еще кого. Мы привыкли не уделять этому внимания. А тебя за что из ФСБ турнули, только не говори, что под сокращение попала.
- Моя карьера в ФСБ не долгой была. Нас после обучения набрали четыре человека из них в итоге должен был остаться только один. Работали методом отбора. Из пяти дел я одно провалила с треском, даже вспоминать не хочется. Хотя начало было мощным. Но что поделать, в общем отбор я не прошла. Вылетела как пробка из неподходящей бутылки.
- А к нам за чем пришла и как про нас узнала?
- А я и не знала, мне позвонили. Предложили хорошо оплачиваемую работу. Предложили встретиться. Я приехала, поговорили и я согласилась. Я говорила с Мишей, не знаю его фамилии и отчества, в каком-то душном кабаке. Я там до этого не была никогда.
Маша искренне рассмеялась, девочка пай. И в кабаках она не была и на «экзамене» провалилась. И за «Стикс» заступается. А что заступаться, название они получили громкое, а толку нет. Да они далеки от настоящего «Стикса», очень далеки. Но, видно что Бог дал на Машину голову. «Черт, я в больницу теперь не знаю когда позвоню. Ничего сейчас Катьке позвоню, пусть пару раз позвонит от моего имени. И надо указания дать, на деле всяко бывает. Пусть Катька, если я не вернусь, деньги на родителей переведет, Михалыч поможет. И пусть отцу помогут, чем смогут. А смогут они чем угодно помочь, уж я то знаю. Вот только шок у них будет, как узнают что я не сирота никакая. И родители мои живы и хотя и не совсем здоровы, но все-таки. Да и деньги всегда лучше кому-то передать, чем они в казну ОПС уйдут. Слава Богу, я могу это спокойно доверить Катьке, да и Михалыч, хоть и козел, а в подобных делах он человек совести. Не стоит, конечно, думать что я уже хороню себя заживо. Просто у Игоря это первый провал за всю его историю и он несколько подорвал мою уверенность. Но я собираюсь жить еще очень и очень долго. Назло всем». Мысли у Маши в голове путались, но кофе делало свое дело. Ей впервые в жизни было страшно, страшно потерять еще одного дорогого ей человека. Имелась в виду, конечно, новая жизнь Маши. В жизни после ее воскрешения. Только сейчас она понимала – эта жизнь живет рука об руку с той и то и дело всплывает в реальности. Только сейчас она осознала, что Игорь значит для нее много больше, чем ей всегда казалось. Что будет, если она и его потеряет? Восемь лет Игорь составлял ее семью, а теперь. Если его не будет, что тогда? Не ужели она обречена всегда терять. Маша и не заметила как по ее лицу покатились слезы. Она не плакала с того кошмарного дня, когда ее жизнь ушла в миг. И дарованная ей жизнь, дала ей новую себя с каменным сердцем. Но как известно – вода камень точит. Вот и ее сердечко подточилось и теперь больно кололо ее грудь. И в этой жизни нашелся повод для крупных переживаний. Да и этот день был так насыщен, встреча с родителями, болезнь отца. А тут еще Игорь, последняя капля для мощного удара.
Ленка сидела и дрожала всем телом. Ей рассказывали о том что Маше дали кличку – «холодное сердце или каменное, кому как больше нравилось» зато, что все считали ее самой хладнокровной и бесчувственной из всех. Во всем ОПС не найдешь больше такой, как она. Еще ее считали самой красивой из всех. И ее красота не оканчивалась в рамках ОПС, она уходила далеко за его пределы. А вот сейчас Ленка видит, как она плачет. Ленка готова была поклясться, что кроме нее никто никогда из всей нашей большой «семьи» не мог бы похвастаться таким зрелищем. Уж проще увидеть слона с крыльями в небе, нежели то, что сейчас видела Ленка. Но ее это скорее пугало, чем радовало. Она знала, что с Игорем они были довольно близки. Знала, что он причина ее слез. Она также знала, что их любовь была скорее платонической. Какой-то необычной. Поговаривали что они никогда не были любовниками. И Ленка в это охотно верила, ей сразу Игорь понравился. Она была бы не прочь и замуж за него выйти. А тут такое. Зря наверное, Ленка о замужестве размечталась. Объект ее любви не известно выживет или нет. Тоже самое можно и о ней сказать. И ее молодая начальница плачет. Господи, Ленка обняла голову руками, словно закрываясь от ударов.
- 5 –
- Ром, мы на месте, вызывай подкрепление, мы начинаем.
Связь прекратилась. Это был дом на окраине города, двухэтажный. Охрану убрали быстро, ее было немного. Но внутри дома неизвестно сколько народу и насколько они вооружены. Рома сказал поддержка готова, значит они оцепят дом через две-три минуты и начнут атаковать минут через пять по команде. Ленку Маша отправила к задней двери и велела заходить от туда. Назвался груздем, лезь в короб. Или не в короб, не важно. С задней двери все равно безопаснее, пусть зарабатывает. А то и от сюда турнут, если только пулю раньше не получит. Маша три раза глубоко вздохнула и тихонечко открыла дверь, сразу становясь «на защиту». В темном коридоре не было ни души, не слышными шагами Маша миновала коридор и вошла в зал. Наметанный глаз сразу определил количество человек, их было восемь, а на диване, поглаживая темного мужчину сидела рыжеволосая девушка. Она точно. Маша действовала по давно отработанной структуре и почти автоматически. В три минуты она прикончила всех кто находился в комнате, кроме девушки. Во время стрельбы, Маше пришлось уворачиваться, чтобы ее не пристрелили. И она больно ударила плечо, рука почти онемела, что ей значительно мешало в работе. Рыжеволосая соскочила с дивана и выхватила пистолет, от куда Маша не уследила.
- Вот сука, ты мне за это ответишь - штукатурка сыпалась Маше на голову. Из-за нее вся эта заваруха, а она еще и дергается.
Маша задействовала проверенный способ, она прокатилась по полу, держа на мушке рыжеволосую, хотя стрелять она не собиралась. Затем Маша возникла перед девушкой, словно выросла из под земли и ударом ноги выбила пистолет из ее рук. Маша подняла его и рассмотрела это модель ТТ – хорошая боевая модель.
- Это детям не игрушка – иронически произнесла Маша, глядя на обескураженною рыжеволосую красотку. Затем в одно движение она перехватила горло этой девице и проговорила – Кто еще в доме, давай детка говори?!
- Никого, на втором этаже ремонт, там никого не может быть.- прохрипела рыжеволосая.
- А не врешь? – Маша плотнее сдавила горло.
- Нет, только в ванной один человек.
- Кто?!
- Не знаю, он ворвался как и ты и начал стрелять, надо сказать это ты остатки наших добила. Мы его не убили, хотели узнать на кого он работает, а он ничего не сказал.
Маша приставила рацию к губам.
- Пусть начинают зачистку, проверьте второй этаж. Девчонка у меня.
Сзади вырулила Ленка.
- Мария Александровна, там было четверо, я их вырубила, но они живы.
- Учись стрелять дура. Держи девчонку, у меня дела. – Маша швырнула Ленке рыжеволосую. Дом наполнился шумом, Группа поддержки приступила к работе. Да, что-то все прошло через чур просто, пронеслось в голове у Маши. Но ведь рыжеволосая права, от Игоря осталось не так много. Маша интуитивно нашла ванную и дернула дверь. На полу лежал Игорь, связанный и видимо без сознания. Вид у него был жалкий, таким она его видела впервые. На нем не было живого места. Даже пол рядом с Игорем был в крови. Маша пощупала пульс и вздохнула с облегчением, пульс был. Она вытащила ножик из кармана и перерезала веревки, затем взяла рацию.
- Катя, срочно скорую, Игорь в тяжелом состоянии, но он жив.
Маша попыталась оказать хоть какую то помощь Игорю. Хотя этого было слишком мало. Ее трясло как в лихорадке, ей казалось, прошла вечность пока приехала скорая. Маша оставила свою машину Ленке и поехала на скорой с Игорем. Для своих у ОПС была своя клиника и кстати хорошая клиника. Там, конечно принимали кого угодно, только за деньги. Она в принципе считалась обычной частной клиникой и никто и не догадывался какое у нее истинное предназначение.
Маша провела в клинике целые сутки, ей выделили место в отдыхающей. Она созванивалась с Катькой, узнавала об отце. С ним было все в порядке, его готовят к операции. Катя сказала, что на Машин телефон несколько раз звонила мама. Но Маше сейчас совсем не хотелось говорить с ней. Лена привезла Маше кое-какие вещи и даже составила ей компанию. Маше удалось поспать несколько часов, но все рано она чувствовала себя совершенно разбитой. Маша и представить не могла, зачем здесь Ленка. А вот у Лены было совсем другое мнение. Ей хотелось увидеть свою «любовь», тем более что в его спасение она тоже принимала участие. И Лена хотела получить награду. Она была неплохим человеком, но если ей чего то хотелось. То она готова была пойти почти на все. И даже на подлость. Лена понимала, здесь ей делать нечего. Но знала, ее смогут только выкинуть от сюда, сама она ни за что не уйдет. А Маша не такая и страшная, как по началу кажется. Раздумья девушек прервал врач – Мария Александровна, он пришел в себя, вы можете его увидеть.
Маша встрепенулась, сердце забилось в бешеном ритме. Она соскочила с кровати и ринулась вслед за врачом. Сзади послышался крик Лены – Доктор, как Игорь Владимирович, а мне можно будет его увидеть? – Лена бросила в ход тяжелую артелерию.
- А вы собственно кто будете?
Маша не дожидаясь ответа Лены, ответила за нее: - Не обращайте внимания Степан Михайлович, она новенькая. Она сейчас уедет от сюда.
Маша бросила на Ленку ядовитый взгляд и Лена ответила ей тем же, но ослушаться ее она не могла. Быстро собрав свои вещи, она вылетела из отдыхающей комнаты хлопнув дверью и скрылась в противоположном коридоре. Маше показалась странным поведение бывшей ФСБшницы, но решила что обмозгует это позже.
Игорь лежал на кровати и выглядел по-прежнему довольно жалко. Но он был жив и это грела Машино сердце. Она села на край кровати, Игорь привстал и крепко обнял Машу, здесь на нее словно хлынула волна всех пережитых переживаний и она не смогла удержать рыдания. Игорь нежно гладил спину и волосы Маши. Где-то внутри он сердцем понимал что происходит. Но разум был поражен, он еще никогда не видел как Маша плачет, тем более так. Его ощущения были столь не обычными, что он терялся, он не понимал, что все это значит.
- Машка ты что, все хорошо успокойся. Все хорошо, ты – мой ангел-хранитель. Он приподнял лицо Маши и вытер слезы, затем поцеловал ее глаза, щеки, лоб и слегка коснулся нежных губ. Боль и слабость испарились словно их никогда и не было. Игорь начал целовать влажные от слез губы все горячее, он не заметил, как легкие касания перешли в страстный поцелуй. И они оба почувствовали, как земля уходит из под ног, как они уносятся ввысь, в небо. На встречу солнцу, звездам, луне. Не с одной женщиной Игорь не чувствовал такого. Машу окутали давно забытые чувства, перерастая даже в большее, в нечто более властное и более прекрасное. Время потеряло свой ритм и словно остановилось. Вдруг кто-то вылил огромное ведро ледяной воды, мгновенно охладив их пыл. Они словно резко протрезвели. Маша поняла, это вовсе не ведро холодной воды, это громко хлопнула дверь, в палату кто-то вошел. И голос, это не кто-то, это Ленка.
- А значит это у вас называется чувства сестры к брату, да?! – Ленка явно была в ярости и совсем забыла о своем месте среди этих людей. Она напрочь забыла о своем достоинстве и сейчас была похожа на базарную бабу.
- Вы надули всех, да вы просто грязные любовники! Вот ты и ринулась на спасение к своему любовничку, а изобразила из себя плачущую сестричку по братику.
Нет это уж слишком, от происшедшего у Маши совсем помутилось в голове. Она встала и пнула Лену под дых, затем пару раз по лицу и она оказалась в отключке. Но на всякий случай она еще пару раз заехала Ленке пинком по лицу. Жалости она не чувствовала. На Машу подействовало что-то чего она не понимала. Толи ревность, теперь то она поняла, зачем здесь Ленка. А толи то, что она так резко ворвалась в палату в ненужное время. Ее остановил оклик Игоря.
- Маша, Маш, ты что, прекрати, ты ее убьешь!- он нажал на кнопку вызова медсестры. Та появилась незамедлительно.
- О господи, что здесь произошло?! – она ринулась к Ленке.
Как по виновению волшебной палочке явился и сам Степан Михайлович. Маша поспешила на него наехать.
- Павел Михайлович, это как понимать? Кто ее сюда пропустил?
- Я не знаю Мария Александровна, я не велел ее пускать.
- Заберите от сюда этот мусор и будьте внимательнее, иначе вас уволят, понятно?!
- Извините.
Врачи всегда четко слушались Машу, хотя начальник она была не над врачами. Но все же угрозами напрасно она не бросалась. Санитары уже через пару минут унесли Ленку, куда, Маше было все равно. Ей хотелось убежать, какая разница куда, зачем и почему. Что-то жгло грудь, она чувствовала, как ее сердце растопляется внутри. Она поняла, она прятала свои чувства, много лет прятала. А теперь это было совсем не кстати. Все не так. Может и правда пора бросить все и начать новую жизнь, завести семью, детей. Мысли носились в голове и разрывали в клочья все запреты. Маше вдруг захотелось тепла, уюта, солнца над головой. Или оставить все это Ленке и бегать с оружием по городу до девяноста лет.
- Маша, как ты? У тебя все хорошо?
- Да, я пойду, мне пора.
- Постой не уходи, пожалуйста.
- Все это недоразумение, прости меня – Маша села на край кровати – мне пора идти, отдыхай.
- Послушай, я тут подумал, может пора кончать с этой жизнью. Денег у нас достаточно, начнем новую жизнь. Поженимся, нарожаем кучу детей. Ты станешь хорошей мамой и женой, ну а я соответственно папой и мужем.
Маша почувствовала как слезы катятся по ее лицу. Что-то слишком часто она плачет за эти дни. Она чувствовала как ее душа парит в небе, она счастлива, как давно она не испытывала такого чувства, как давно. Как она наскучала по нему. Она боялась, боялась быть счастливой и сейчас боится. Только бы не отказаться, только бы не убежать. Она наклонилась к Игорю и слегка коснулась своими губами его губ. По ее телу пробежала мелкая дрожь и она поцеловала своего любимого жестче, с той страстью, которая томилась заключенная в ее груди много лет.
- Я согласна, если это предложение руки и сердца, я согласна! – Маша услышала свой голос, словно чужой, такой милый и хрипловатый. Она почувствовала, как руки Игоря обнимают ее, прижимая все ближе.
- Я люблю тебя, мой ангел-хранитель, люблю!
И мир полетел под ее ногами, солнце ярко засветило над головой. И Маша поклялась: «больше никто и никогда не сможет разрушить мое счастье». Она начнет эту жизнь заново и теперь будет счастлива и сделает счастливым Игоря и своих родителей, которые и так настрадались. И все наконец встанет на свои места. И мир оказывается не такой уж серый и суровый. И сама жизнь не такая уж плохая штука. И теперь Маша была готова узнать больше и взять все от этой жизни, за ее спиной выросли крылья и она была готова лететь, лететь вперед. За далекой звездой, которая теперь уже светила совсем рядом и можно было дотянуться до ее света рукой…
эпилог
Маша смотрела в окно. Ей было душно от нахлынувших воспоминаний. Хватит, все теперь другая жизнь. У нее теперь другая жизнь. В небе плыли пушистые белые облака. Приближалась весна, земля оттаивала. На дорогах стояли грязи и лужи. Это время года, как и эти лужи Маша считала поистине прекрасным чудом природы. «Один видит в луже только лужу, а другой глядя в лужу, видит звезды…» Маша была как раз такой. Она видела звезды в лужах и алмазы в камнях. Только эти чувства спали долгое время, а вот теперь когда она живет счастливо в браке с Игорем. Они проснулись. Спали, все долгое время, когда ее руки были по локоть в крови. Спали, когда она губила чужие души, когда она была «смертоносной машиной», которая боролась за чью-то справедливость. Лишь одно из своих «дел» она считала поистине справедливым. Когда она отмстила за свою сломленную жизнь, за своего Эдика. Это было через два года после той трагедии, что изменила Машину жизнь навсегда. Два года Маша вынашивала план действий, но случай произошел как-то сам собой. Как подарок судьбы. Маша сидела в баре, потягивая коньяк и безразлично разглядывая прихожан. Вдруг за спиной она услышала противный мужской голос, этот голос она вспомнила сразу и по сердцу, словно бритвой полоснуло.
- Мадам, модно с вами познакомиться, вы самая прекрасная женщина, которую я когда-либо встречал.
- Не ужели!?
Маша резко развернулась. Перед ней стоял тот самый противный толстяк. Это точно он. «Ублюдок» и его трое дружков с ним. Надо же какое везенье. Время изменило их, но не намного. Эти придурки ее не признали, это хорошо.
- Не присоединитесь к нам, милая леди?
- С удовольствием!
Они мило кокетничали, пили за одним столиком. И никто из этих жлобов не прочел жуткого огня ненависти. Никто не узнал Машу. Они пили, а она делала вид, что пила. На «работе» лучше не напиваться. Руки толстяка потянулись к ее коленям. Маша мягко отодвинулась, словно невзначай. Толстяка звали Рома, худого Юра, а имена двух других Сергей и Женя. Хотя это скорее всего не настоящие имена. Рома был уже на пределе:
- Ну, что ребята, давайте возьмем еще пару девочек и ко мне на хату.
- Зачем еще пару, разве меня мало – лишние свидетели Маше ник чему.
- Вау, а мне это нравится. Ты со всеми справишься одна!? – восхитился Женя.
- А то, конечно, можете не сомневаться в моих способностях!
Всем мужчинам это пришлось очень по душе и вся «дружная» компания отправилась на хату к Роме. Хата оказалась особняком, большим и довольно приличным. Маша сразу начала действовать. Сначала она подсыпала им в рюмки немного наркотического вещества. Их много, а она одна. Это просто страховка. Когда они допили содержимое своих рюмок. Маша отправилась в туалет. Ей нужно было выждать немного времени и подновиться. Она начала упорно думать, план уже зрел в ее голове. Когда они входили в дом, она заметила, что если замок закрыть ключом снаружи, его без ключей ни за что не открыть изнутри. Дверь крепкая, дубовая, а за ней еще железная. Окна зарешечены. Мог быть черный ход, но наверняка от него ключ тоже в связке. А связку Рома бросил на столике, возле дивана. В коридоре она заметила канистру с бензином и тогда ее план начал свое зарождение. Когда она ходила за бокалами заметила, что плита с газовым баллоном. Все вроде бы достаточно, пора действовать. Твердыми шагами Маша прошла в комнату. Первым стоял Рома, и она ударила его ногой затем еще и еще. «Вроде бы в отключке» Затем она обратила взор на ошалевших друзей Ромы.
- Что не вспомнили кто я?!
- Жень, это же та баба, которую Ромик не пришил тогда, года два назад. Она была с этим бизнесменом молоденьким.
- Слушай точно, а я думаю, кого она мне напоминает!?
Они все трое встали, каждый из них чувствовал слабость от наркотиков и алкоголя, но попытались наброситься. Маше не составило труда оглушить их , ей даже не понадобился тяжелый предмет. Затем она бегом побежала на кухню и открыла на всю газ. Когда она вернулось в комнате все было так, как она оставила. Затем она сходила в коридор и принесла канистру с бензином. Она открутила пробку и начала поливать горючей жидкостью мужиков распростертых у ее ног. Когда запас бензина иссяк. Маша достала сигарету и подкурила, у нее было минут пятнадцать до того, как газ дойдет до сюда. Она курила медленно, пуская в воздух колечки дыма, и слегка прищурив глаза. Она рассматривала дым, словно желая увидеть в нем поздравления. Когда Маша докурила, она подбросила и окурок упал прямо в лужу бензина. Тут же загорелось яркое торжественное пламя. Оно танцевало, быстро разливаясь по всему полу. Маша залюбовалась игрой огня, но быстро спохватилась. Схватила ключи со столика и выбежала на улицу, затем закрыла дом на два оборота и побрела по пустынной аллее. За спиной она слышала сначала сдавленные стоны, которые исчезли за закрытой дверью. Потом дикие мужские вопли, они прорвались за пределы особняка и были слышны на улице. Затем крики смешались с грохотом. Маша отошла метров на десять, затем присела на корточки и подкурила новую сигарету. Эти крики, грохот, шум бьющегося стекла стояли у нее в ушах. Маша не заметила как сигарета закончилась и одновременно с тем, как окурок приземлился на землю, раздался взрыв. В разные стороны полетели щепки, осколки и невесть какие «предметы». Огромное пламя озарило небо, вспыхнув огромным костром и вновь спрятавшись внутрь дома. Оставив лишь небольшие язычки пламени. Маша прошептала – «Вот и все.» и почувствовала как огромный ком скатился с ее плеч. Она осмотрелась – вроде цела. Затем медленно встала и не спеша пошла к трамвайной остановке…
Маша очнулась от того, что ее позвал Игорь:
- Ну, что с тобой, может тебе плохо?
- Нет, мне хорошо. Теперь все у меня будет хорошо! – Маша улыбнулась и погладила свой округлый живот – у нас теперь все будет хорошо!
- Я люблю тебя – Игорь погладил волосы Маши и нежно коснулся лица. Он знал, Маша непременно женщина его мечты, это ее он искал всю жизнь. А она всегда была рядом…Только с ней он по-настоящему счастлив. И только в ее глазах есть, ответный огонь любви, такой же сильной, какой любил ее Игорь. И пусть завидуют небеса, они все равно будут счастливы…
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Наверное, так бывало у каждого. Когда понимаешь, что ты несчастен и совершенно беспричинно. Что ты воруешь чужое счастье, а своего попросту нет. Кто ты? Трудно сказать, может стерва, может порядочная дрянь, но ты практически одна и практически несчастна. Чужое счастье не удовлетворяет, а мелкое «воровство» наказуемо, да и безрезультатно. Что у тебя есть, кроме хороших воспоминаний и надежд?! В том то и дело – ничего. Страсть – это не любовь, вера – самообман. Но хочется, как хочется почувствовать это самое счастье. Хоть минуты, часы, секунды, хоть немного. Вот и воруешь его, как придется. Но это только мелочь, так «трофей» на память. И то незримый, а воображаемый. А в итоге, в реальности одно одиночество. Хочется настоящей любви, настоящих переживаний, но это несбыточные мечты. По крайней мере, в ближайшие дни, дальше я не смотрю, хотя не верю в хорошие перемены. Нет, наверное, верю, надеюсь, жду, но мой итог – разочарование. И сколько еще будет так – неизвестно. Ладно, что попросту тратить слова. Мне просто плохо, черт побери. Я просто хочу жить, но как-то все не то и не так. Какой прок иметь талант, если он никому не нужен. И какой толк уметь любить, если не кого. Какой толк находится в цветных красках, когда вокруг серая мрачная толпа. Вот и я не знаю, много бы отдала, чтобы кто-нибудь объяснил…
Нужно что-то кардинально изменить, хочется изменить практически все. Можно изменить стиль, сделать перестановку, переехать наконец. Да только от перестановки слагаемых сумма не меняется. Ты отвлечешься лишь на время, пока занят переменами, но ночью с тобой в одной постели снова будет тоска, кроме того есть определенный риск все еще больше ухудшить. Новая прическа не идет, макияж делает старше, одежда не удобна, в доме не уютно, друзья ходят реже или вообще далеко и т.д. одна глупость непременно влечет другую. А один неверный шаг полностью сбивает с правильного пути, и потом трудно найти верную дорогу. На чужих ошибках – мы не учимся, а свои – повторяем. Или нами овладевает страх, и просто в растерянности никуда не идешь, а стоишь на одном месте, а жизнь между тем проходит мимо. Да и такое бывает, а виной всему страх. Отчаянье тоже штука опасная, в отчаянье человек ныряет в темный омут с головой и никогда нельзя предвидеть, что его ожидает на дне. Иногда там поджидает смерть, иногда просто несчастье, иногда там то, что сломает твою жизнь навсегда, а иногда удача или счастье, если хотите. По-моему немного страшновато, когда радуешься, что в этот миг ты не одна. Это жалкое зрелище, когда человек радуется минуте-другой проведенной не в одиночестве. И одновременно подобные вещи угнетают. Еще страшнее если это ты. Если ты хватаешься за нитку, из страха упасть. Ты настолько увлечен тонкими нитями и собственным несчастьем и страхом, что не замечаешь крепкие канаты вокруг тебя. Хватаешь паутину, вместо весомой материи. И это страшно. Зябнешь, ежишься от холода, пытаясь согреться коробком спичек. Каждая спичка прогорает очень быстро и почти не дает тепла, но в душе от нее становится как-то легче, радостнее. Увлекаешься огоньками и плачешь над сгоревшими спичками, но не можешь додуматься разжечь костер, большой яркий костер. Чтобы по-настоящему согреться. Может причина в том, что боишься того, что этот огонь постоянно требуется поддерживать. Для этого нужна определенная ответственность, а вот спичка все равно сгорит, она не требует заботы. Просто нужно понять еще и то, что от спички тепла нет – это лишь иллюзия. Невозможно согреться спичками, даже если сжечь их тонну. И при этом каждая из них будет гореть по-разному, многие просто вспыхнут и потухнут, и лишь некоторые погорят несколько секунд. Мы чаще выбираем секунды, вместо лет, толи это нетерпение, толи невезение, толи небрежность человечества. Трудно сказать, но мы часто не правы. И жизнь себе усложняем сами. Причем делаем это постоянно: изо дня в день, и не можем понять, что усложнить просто, но жить дальше гораздо тяжелее. И эту кашу расхлебывать опять же нам, за нас никто ничего не делает. Мы сами выбираем свою жизнь, проблема одна почти всегда – не правильно. По идее люди самые глупые и ничтожные существа на земле, только они все делают против самих себя. И при этом думают, что все наоборот. Да, даже если и понимают, все равно продолжают испепелять, уничтожать себя и изнутри и снаружи. Садомазохизм самое верное слово, определяющее сущность человечества. Каждый из нас немного садист, немного мазохист, немного извращенец. Только каждый из нас откажется принять горькую правду, а это говорит, что наш идиотизм попросту не излечим. И все мы самые продажные твари на земле, самые бесстыжие, и самые жестокие. Мы рисуем монстров, пишем о них, фильмы создаем, но сами мы хуже любого из них. Мы и есть монстры, в них мы показываем собственную сущность. Лишь приукрашая и преувеличивая ее, но поверьте – совсем немного. Но быть может еще не все потеряно, и если мы вовремя спохватимся – возможно, мы спасем этот мир. Мы все его частицы, и если хотя бы несколько человек пропустят свет во тьму, его заметят и непременно подтянутся. Надо лишь попробовать, только решиться, только начать…
С какого момента начинаешь понимать, что все люди являются патологическими убийцами. Что толкает их на этот шаг, страх, ненависть или злость. В какой конкретно момент происходит тот самый срыв, когда человек способен совершить то, что не мог увидеть даже в самом страшном своем сне. И как предотвратить этот шаг. Кто-то просто слишком боится смерти, и убивая, как бы побеждает ее. Становится ее сценаристом, зрителем, повелителем. Он смотрит ей в глаза, и становится как бы на равных с ней. Такова философия некоторых маньяков. Лечится ли этот порок, если он вложен в каждого, просто не каждый переступает эту грань. Мы не можем контролировать это, не можем предвидеть, что и когда разрушит все мечты и надежды. Но можем попробовать предотвратить это, стараясь видеть во всем и всех, не только плохое, но и хорошее. Ведь и хорошее тоже есть в каждом, главное хорошо присмотреться. Даже в слове безнадежность, в корне есть слово надежда. Главное верить, и все получится…