Они наступили после первой проверки. Народ уже почти весь раскидали по точкам, а те, кто остались, ходят в наряды и работают на стройке. А мне вообще хорошо. Пристроился под теплым крылышком замполита писать статьи в заготавливаемых впрок стенгазетах. Причем стараюсь это делать как можно медленнее, демонстрируя всю трудоемкость этого процесса. В ленкомнате, перед включенным телевизором - чем не жизнь?!
А статьи эти пишутся без никаких затрат мысли и прочего. Подлиннее да попустее, слава богу, газеты читали, обучены. В роте остаётся всё меньше и меньше народу...
И вот, наконец, наступает то самое волшебное время: рядового состава семь человек, сержантского двенадцать. Это вместе с нашим призывом, которых оставляют здесь, кстати, среди них и та самая родственная душа в темных очках. Среди оставшихся уже нет никакой неопределенности, известно и куда, и когда поедем. Недалеко, здесь же, под Питером.
Компания подобралась такая: бывший интеллигент я, двое простых парней с Белоруссии, один латыш, пронырливый губошлепый скобарь и двое вологжан. Один из них двадцатитрехлетний флегматик, одинаково спокойно воспринимающий и радости, и горести земные, а вот другой, в обиходе называемый Сизый, стоит немного более подробного рассказа. Он не из Вологды, он из Череповца, и он мой главный недруг. Талант у человека на мелкие и не особо мелкие пакости. Глядит честными глазами, городит какую-нибудь ересь - и поверивший остается в дураках, а Сизый с выгодой. Сколько раз я на этом накалывался, а все равно так до конца службы и не смог научиться различать, где он врёт, а где нет.
Очень я на него злился, все мечтал применить к нему неуставное обхождение, да все как-то не случалось, а может просто запалу не хватило - вернее уже там, в новой части хватило, но в самый ответственный момент пришёл сержант Егор и чисто по-человечески удивился: "Вас что, ребят, черепа мало {мучают}, что вы ещё и между собой грызётесь?".
Да и то, кое-что самому даже смешно вспоминать, например, как с час ходил я в шапке с кокардой от офицерской парадной фуражки - бредовое сооружение, что- то вроде золоченого макета куста чертополоха.
Итак - волшебные дни. День в наряде, день на стройке. Забыты времена, когда перед строем, облаченным в кальсоны, прогуливался какой-нибудь «младшОй» и, восхищаясь заранее, давал команду: "Вот они, мои кони, уже стоят и бьют копытами землю, сейчас они кинутся вперед, все сметая на своем пути; десять секунд, взвод, отбой!"
Проснулся, спокойно оделся, не менее спокойно заправил койку И вечером тоже, как человек, лёг без криков и нервов. В наряде делать нечего, грязь никто не наводит, самое тяжелое - стоять на тумбочке, трое дневальных делают график, и каждый отстаивает по восемь часов, и ни минутой больше, а если больше, то в следующем наряде грядет расплата. Весна, травка зеленеет, у рыбок в аквариуме мальки завелись, и за кормом для них надо ходить на болото. Старые сержанты уже уволились, а бывшие молодые, чуя свободу, по ночам лазают за забор по бабам. Все это называется «микродембель», или «расслабуха», и хочется, чтобы такое продолжалось подольше. Но увы...