Когда приходит смерть...

 
(Панорама Благовещенского моста. Фото из интернета)
          


          - Видишь, какое оно у нас маленькое? - кивнула Маргарита Павловна на меню, оказавшееся у меня в руках.
          "Ни х@я себе, "маленькое"... - подумал я про себя. Вслух же, произнёс нечто вроде подтверждения, больше похожее на сомнение:
          - Да-а...
          Затем окинул взглядом небольшую кухню, одна из стен которой была сплошь оклеена многочисленными технологическими картами.
          - Не пугайся: ничего нового для тебя нет - перехватив мой взгляд, мгновенно приободрила меня заведующая производством. - Всё простенько...
          Скрепя сердце, я вынужден был согласиться, хотя в глубине души понимал, что это только начало. Деваться было некуда: в который раз я вновь остался без работы.    
          Марго я знал давно. Властная по натуре и довольно амбициозная женщина, она, как могла, пыталась устроиться в этом новом и жестоком мире. Благодаря своим организаторским способностям, строгой дисциплине и особой взыскательности к своим подчинённым, она сумела расположить к себе благосклонность хозяев. Последние же, как правило, совершенно не разбираясь в тонкостях производства, требовали только одного - прибыли. Охрана труда, здоровье людей, их права и прочее, всё это менее всего волновало новоявленных российских нуворишей: они вложили "конкретные бабки" и следовало любым способом их "отбить". И новому заведующему оставалось только всячески им угождать. Достаточно часто, ценою ущемления элементарных прав рядовых сотрудников.
          Поначалу, всё шло гладко: количество посетителей с каждым днём неуклонно росло, повара выкладывались от души, заведение не только стало окупать себя, но и приносить вполне ощутимые дивиденды. Марго цвела и благоухала, одаривая нас своей обворожительной улыбкой. Повара постепенно освоились со своими обязанностями, разобрались со сменами и даже изредка находили время для общения и дежурных поварских шуток.
          Одной из моих сменщиц являлась Ира - несколько полноватая добродушная женщина. Как и многие несчастные российские женщины, она работала на двух работах, взвалив на свои плечи нелёгкий груз семейной ответственности. Она одна растила двух взрослых сыновей. Прожив с мужем около двадцати лет, в один "прекрасный" вечер она рассталась с ним, застукав "благоверного" в объятиях своей лучшей подруги. И хоть, было ей далеко за сорок, выглядела она вполне привлекательно.
          - Ах, ты моя "сорокопяточка"! - нежно подначивал я её порой, и она сразу же вся расцветала и расплывалась в своей обаятельной улыбке. Иногда, подобные реплики только раздражали её.
         - Да ну, тебя, Галиб: только дразнишь...
         Она была прирождённым поваром. Никаких техникумов или курсов не заканчивала. Это я сразу понял, глянув на то - как она готовит: не механически и небрежно, как чётко заведённый робот, а как-то "по-домашнему", добротно, с наслаждением и любовью. От неё всегда веяло каким-то теплом и уютом.               
         Особенно ей удавались первые блюда.
         - Погоди, погоди, не выливай! - выхватывала она у меня из рук остатки вчерашнего борща. - Сейчас я его "подшаманю"...
        И действительно: прошедший через её золотые ручки борщ оказывался ещё вкуснее, чем вчера!
         Выматывая себя на двух работах, Ира временами открывала мне свою душу. Я же, как мог, старался её приободрить, делая ей комплименты и рассказывая всякие смешные истории. Она была настоящей женщиной, поскольку достаточно было произнести пару ласковых слов, и усталое выражение моментально сменялось озорными огоньками в её глазах и кокетливым поведением.
        Достаточно частым предметом наших обсуждений становилась Марго. Вернее её неуёмная энергия и страстное желание, угодить своим боссам.
       -  Блять, она нас в гроб загонит! Точно тебе говорю... - жаловалась мне Ира. - Ты посмотри: уже на вторую стенку стала наклеивать свои грёбаные "обои"! Нет, я точно не выдержу на двух работах. Что мне выбрать, а?
      - Оставайся в "Спутнике" и не дури! - строго посоветовал я ей. - А здесь, всем нам скоро хана придёт...



      Вскоре хозяева научились владеть своими эмоциями, и всё чаще стали вызывать "на ковёр" заместительницу.
      - Плохо, Маргарита Павловна, плохо работаем. - принимались они давить на исполнительную руководящую. - Клиенты просят разнообразия, а вы... Неужели у Вас иссякла фантазия?! Надо чего-нибудь необычного, понимаете?
      Марго понимала их с полуслова. И - старалась, как умела...
      Спустя ещё пару дней, в меню, отдельной строкой будут значится "Блюда от шеф-повара", каждое из которых было наворочено по самое не хочу. Среди прочего, числились и фирменный хлебец, который предстояло выпекать нам - поварам, и различные усложнённые миксы, невероятное количество соусов и разнообразных горячих закусок, какое-то непонятное блюдо, состоящее из нескольких видов рыб ценнейших пород, украшенное всевозможными морепродуктами и перепелиными яйцами, фаршированными красной и черной икрой, и ещё куча всего такого, что могло только присниться нашей начальнице на ночь глядя.
      Холодильники были забиты многочисленными плошками, баночками с заправками, соусами и заготовками на все случаи, за которыми необходимо было следить. Все стены кухни были оклеены фотографиями и технологическими картами. Повара, уже окончательно потерялись в названиях блюд, постоянно припадая к стенкам кухни, в поисках того или иного рецепта.
     "Стена плача" - горестно окрещу я её потом.
     Самым забавным в этой ситуации было то, что повар в ночную смену полагался... один.         
        Являясь "универсалом-многостаночником", он совмещал в себе обязанности не только повара горячего цеха, не только "холодника", но и функции овощницы и мойщицы посуды одновременно. Сначала он бежал в холодный цех - делать салаты, затем в горячий - готовить основное блюдо, и в конце вновь возвращался в холодный, чтобы отдать десерт. Порою, заказов было столько, что я стоял, не зная, в какую сторону вначале мчаться. Было очевидно, что надолго меня не хватит...
        - Маргарита Павловна! - не выдержал я однажды. - Вы ведь, прекрасно понимаете, что вводя новое блюдо, необходимо исключать из меню что-либо из старого?
        - Не волнуйся, дорогой: как раз над этим я сейчас и работаю. - обдала она меня своей неотразимой улыбкой, коротко пронзив меня своими умопомрачительными черными цыганскими глазами.
        И действительно: не прошло и недели, как я убедился, что Марго умеет сдерживать свои обещания. Из меню было вычеркнуто аж, целых пять "старых" блюд! Правда, вместо них, уже в коридоре, на стене было присобачено скотчем восемь новых бумажек. Вместо вскрика у меня вырвался не то стон, не то хрип: вероятно, такой звук издаёт смертельно раненый зверь, когда стрела охотника вонзается в самое сердце.



         Это было единственное место работы, куда я шёл как на каторгу, как на плаху, как на расстрел. Каждое утро, миновав Площадь Труда, я тяжело ступал на Благовещенский мост, откуда как на ладони открывалась моему взору ненавистная панорама Васильевского острова. Бедный, бедный остров! Конечно же, он был не виноват в том, что я за короткое время успел невзлюбить его настолько, что мне потребуется потом немало лет, прежде, чем я сумею взглянуть на него совершенно иными глазами. А тогда...


"Ни страны, ни погоста.
Не хочу выбирать.
На Васильевский остров.
Я иду умирать."


         "Несчастный Бродский..." - вздыхал я, несколько видоизменив "пророческие" строки поэта... На самом деле, мне жалко было исключительно себя.
         С трудом передвигая ноги, я медленно брёл по бывшему мосту лейтенанта Шмидта, проклиная свою судьбу. Некогда восхищавшая меня панорама города, была подёрнута какой-то серой полосой тумана. С Финского залива дул холодный и пронизывающий ветер, а по небу неспешно плыли мрачные свинцовые тучи, изредка поливая меня мерзопакостным моросящим дождём. Предстоящий день не сулил мне ничего хорошего, вселяя в мою душу только страх и отчаянье. Именно такая картина предстаёт предо мной всякий раз, когда я с ужасом вспоминаю это злосчастное место работы.
         Как и следовало ожидать, началась текучка кадров: официанты и повара стали меняться чуть ли не каждый день, как перчатки. Обслуживающий персонал постепенно превратился в издёрганную и затравленную кучку зверей: все стали огрызаться и дерзить друг другу, каждый норовил спихнуть работу на другого. При любом удобном случае, стремились закрыться (хотя бы на некоторое время!) в туалете, где дышалось намного легче и свободнее. И только мы с Ирой старались держаться вместе, морально поддерживая друг друга.
         - Потерпи, дорогой! - теперь она уже пыталась меня успокоить, чувствуя, что со дня на день я не выдержу и брошу всё к чертям собачьим. - У нас в гостинице, по-моему, местечко освобождается... Не буду ничего заранее говорить...
         В общем, атмосфера в коллективе достигла точки кипения. Дурацкий колокольчик, извещающий поваров о каждом новом заказе, почти ни на минуту не умолкал. Однажды, прикола ради, я отрезал нитку. Через пять минут тишины, столь непривычной для нашего кафе, Марго чуть не хватил инфаркт. Боссы, также выползли из своих кабинетов, удивившись отсутствию столь приятного и сладостного для их слуха трезвона.
         "Интересно, - подумал я про себя, - когда же придёт моя смерть?"
         И "она" не заставила себя ждать, явившись вначале в виде пары изящных женских ножек, которые я успел разглядеть сквозь окно раздачи. Прямо напротив, располагалась входная дверь. Мне же, была видна только самая нижняя её часть. Там, где находились ступеньки, ведущие в зал.
         Ножки задержались на некоторое время, как бы раздумывая - входить ли им или же протопать дальше. Я весь напрягся в ожидании. Наконец, они, всё же, переступили порог нашего заведения и, бодро цокая каблучками, спустились по лестнице. И тут же, им на смену возникла уже другая пара ног.
         - Два! - процедил я сквозь зубы и в следующую секунду принялся считать вслух:
         - ...Три, четыре... шесть, семь...
         На десятой паре, я схватил себя за грудь, в области сердца.
         - ...Пятнадцать, шестнадцать... - вдруг я почувствовал, что начинаю нервно посмеиваться.
         - ...Двадцать девять, тридцать... - на какое-то время я оцепенел, находясь в прострации.
         - Ё@ твою мать... - невольно вырвалось у меня, и я тихо сполз по стенке.
         Вскоре выяснилось, что наше кафе приглянулось группе иностранных туристов, которые изъявили желание отужинать именно здесь.
         Как я и предполагал, каждому захотелось соригинальничать и заказать себе что-либо такое, чего никто до него не заказывал. И я сразу же проникся огромным уважением к нашим, отечественным туристам, которые как попугаи, абсолютно все, как один, берут почти одно и то же, не утруждая мозгами ни себя, ни обслуживающий их персонал.
         - У-у, с-суки! - взвыл я, включая на полную мощь все плиты, духовые шкафы, пароконвектомат и громыхая кастрюлями, плошками и сковородками...
         Сознательно опуская ту часть, которая противопоказана нормальному читателю, я только скажу одно: когда через полтора часа я наконец расправился с последним заказом, кухня напоминала распотрошенный курятник, в котором только что побывал хищный зверь. Сам я выглядел как ощипанный петух, который непонятно каким образом остался цел. На мне совершенно не было лица, а сердце колотилось так, словно вот-вот выскочит наружу. Я совершенно не помню, как закончилась моя смена, и в котором часу возвратился домой. В этот день, до меня вдруг дошло лишь одно - я очень люблю жизнь и хочу жить! Хочу дышать полной грудью, хочу любить, быть естественным и чувствовать себя свободным!
         Через день я шёл по тому же самому мосту и удивлялся: "Господи, какая кругом красота! И чего это я раньше всего этого не замечал?!"
         На работе меня встретила строгая Маргарита Павловна. В руке была зажата пачка с очередной порцией напечатанных листов.
         - Что за дела, почему опаздываем?! - нахмурив брови, начала было отчитывать меня начальница.
         Не говоря ни слова, я грубо выдернул у неё из рук пачку бумаг, всучив ей взамен своё заявление.
         - Что это?! - опешила она, широко раскрыв от изумления глаза: таким она меня ещё никогда не видела.
         - Некролог! - чётко отчеканил я и, не сдержавшись, громко расхохотался - По собственному желанию!
         И не дав ей опомниться, развернулся к дверям.



         В тот же вечер в моей квартире раздался телефонный звонок. Звонила Ира, которая сообщила, что в гостинице "Спутник" освободилось место старшего повара.
         - Много "обоев"? - коротко поинтересовался я.
         - Совсем нет! Какие поклеишь, такие и будут. - рассмеялась в трубку подруга и, немного помолчав, успокоила: -  Не волнуйся: после Марго, наше место тебе покажется просто раем.
         "Почему бы и нет, - логично вывел я заключение, - в аду я уже побывал. Двум смертям не бывать. Почему бы, в качестве компенсации мне не понежиться немного в раю. Ведь, Бог - Милостивый и Милосердный..."