Две горсти опилок

               
                Две горсти опилок.
           (воскресенье начальника районного отдела милиции).

Звонки настойчиво  раздавались из  телефонного аппарата, который стоял рядом с кроватью,  и   разбудили начальника районного отдела милиции. Через шторы едва проступал свет уличного фонаря.  Трудно даже было разобрать - это еще конец ночи или слишком раннее утро. Тьма, во всяком случае,  на улице была кромешная. Он сразу определил, что звонки эти  идут с пульта дежурной части отдела, поскольку промежутки между ними были очень короткими, короче, чем при междугородных звонках. Значит,  звонок был не от жены. Она  была в положении уже на шестом месяце и поехала в Петрозаводск навестить свою маму, которая ему, значит, доводилась тещей. Но, в отличие от популярного персонажа анекдотов,  на нее грех было жаловаться.   А раз звонок был не от жены, ничего хорошего от него ждать не приходилось. Щелкнув кнопкой выключателя настольной лампы, пока еще не совсем проснувшийся и с трудом соображающий капитан милиции, разглядел стрелки стоявшего  на столе будильника.  На часах  было десять минут седьмого. Это все же  было утро и оно еще только начиналось.
- Воскресенье же сегодня, - возникла, с трудом ворочаясь, в усталом мозгу мысль, - Опять, наверное,  из Москвы какое-нибудь начальство с проверкой в республику принесло, а наше МВД команду «Сбор по тревоге» отрабатывает.
Однако из телефонной трубки обеспокоенный голос дежурного по райотделу Маллинена сообщил нечто другое:
- В поселке Найстеньярви кража со взломом в продовольственном магазине. Участковый туда уже выехал, собираем следственно-оперативную группу.
- Что похищено?
- Целиком определить трудно, точно только,  что спиртное и  сигареты,  а сколько чего, это уже завмаг определит. За ней уже тоже послали.
- Ну,  кража рядовая, а ты трезвонишь, как будто прорыв ДРГ  со стороны Финляндии. Могли  бы и в понедельник доложить или попозже. Выспаться дадите хоть раз в неделю?
-Никак нет, товарищ капитан, не мог не разбудить. Вы же сами распорядились, чтобы по всем преступлениям в известность ставить ответственного  руководителя немедленно.      
- Во, дела. А я еще и ответственный? Насколько я помню,  в графике на сегодня замполит обозначен.
- Так точно, замполит. Только у них давление поднялось, а согласно вашему распоряжению, в таком случае ответственным становится тот, кто в графике следующий, а это, извиняюсь, вы. Вы мне только скажите, на место происшествия поедете? За вами машину посылать или пусть без вас работают?
-Группа все равно мимо моего дома в Найстеньярви поедет. Пусть остановятся и посигналят. Я выйду.
Дежурный бодро в ответ рявкнул:
- Так точно!
Может, и не было бы такой уж необходимости лично начальнику выезжать на место кражи, но тут имелся ряд обстоятельств. Перестройка только начиналась, поэтому уровень преступности в районе был пока еще невысок. Вроде как радоваться бы надо, однако министерское начальство драло нещадно районные отделы за каждый процент раскрываемости, особенно если она  не достигала восьмидесяти. По раскрываемости район был на последнем месте в республике, и капитана послали сюда на усиление, освободив от этой должности его предшественника.  Тот работать не очень любил. Зато он умел прикрывать неблаговидные делишки власть предержащих и щедро делился своей конфиденциальной  информацией с партийным начальством. Оно и терпело его до поры-до времени.  Однако это была кража со взломом, а не заявление о том, что трусы с веревки стянули. Опять же,  присутствие на месте происшествия – это возможность оценить действия сотрудников на месте, а если что, то и подправить.  Прошло всего два месяца после его назначения в этот приграничный район и ему хотелось знать сотрудников досконально.  Короче, причин для его выезда было больше, чем достаточно.
Надеть мундир и выпить стакан чаю с бутербродом – все это вряд ли заняло у капитана, привыкшего к внезапным выездам,  больше чем десять-двенадцать минут.
Как раз в это время с улицы раздались два коротких гудка служебного «УАЗа». Это был  сигнал выходить.
Дверь «УАЗа», закрытая за капитаном,  хлопнула как выстрел, эхом отдавшийся в заборах,   на весь тихий, спящий двор.
Через мгновение,  разбрызгивая лужи и ослепляя светом фар шныряющих у дороги котов, желто-синий, как память о недавно освобожденном от должности руководителе МВД СССР Федорчуке,  советский внедорожник с надписью ГАИ, нещадно подпрыгивая на каждой кочке,  летел, казалось, не касаясь дороги, в сторону поселка лесорубов с финским названием Найстеньярви.
Служебных машин не хватало, поскольку перестройка уже начинала сказываться. Зарплату пока платили вовремя, но бензин экономили, рассчитывая по граммам. За неимением транспорта для выездов оперативных групп, все имеющиеся  в райотделе  машины были обязаны по графику работать по заданиям дежурной части. На этот раз обеспечивать такой выезд была очередь старшего сержанта  Сергея Власюка. Уже в машине капитан разглядел, кто еще едет вместе с ним.
Группа в машине подобралась достаточно опытная. Конечно, если считать, что  для  Леночки Ерофеевой, девчушки двадцати трех лет от роду, полугодовой опыт работы следователем достаточным. Будь ты  хотя бы и  в лейтенантских погонах и с очным юридическим образованием, как  была она, но ведь именно следователь на месте происшествия - это главное процессуальное лицо. Так что частенько приходилось ей весьма быстро очень серьезные решения принимать. Нужно отметить, что Леночка была весьма хороша собой и когда она шла по улице в ладно скроенном милицейском мундирчике, то, по крайней мере, мужская часть населения городка, где находился райотдел, невольно оборачивалась ей в след. Впрочем, и сотрудники, особенно неженатые, глаз с нее не сводили и старались оказать разного рода мелкие услуги. Цветы тоже не переводились на ее столе.
Опер из уголовного розыска  Борис Каккарев  был ее двумя годами старше. Диплом об окончании сельхозтехникума дал ему возможность поступить на службу в милицию.  Ко времени этих событий он успел уже три года после курсов в Стрельне отработать на поприще раскрытия преступлений и задержания злодеев, а потому имел  чин старшего лейтенанта. Самым старшим  из членов группы была сотрудница во всех отношениях замечательная, а по должности – старший инспектор ИДН . Ее милицейская биография была весьма богата как приключениями, так и неординарными поступками самой инспектрисы. С учетом уважения милицейской братии и того обстоятельства, что  было ей уже под тридцать, лишь она, кроме начальника,  конечно, заслужила право именоваться в этом,  внезапно собранном сегодня коллективе,  только по имени-отчеству.
Начальник хотел, было,  спросить, а зачем сотрудницу ИДН подняли ни свет, ни заря, но потом сообразил, что дело возможно «пацанское», а в этом случае она, безусловно, была нужна, поскольку так знать подноготную своего подучетного элемента, как Людмила Ивановна, не мог больше никто. Недаром ее портрет красовался в течение ряда лет на Доске Почета МВД Карелии.
Это был сентябрь 1986 года, и сотрудники, которые тряслись  на заднем сиденье, обсуждали недавние громкие события. Скажем, долго ли продержится высокий уровень радиации от чернобыльского облака под Брянском, где проживала тетка Власюка. Или, к примеру, сколько еще будут длиться боевые действия в Афганистане, куда стали отправлять по разнарядке сотрудников милиции на помощь царандою .   Путь до поселка был неблизкий. Нужно было проехать немного больше шестидесяти километров по разбитой грунтовке. Было время поболтать и обсудить новости.
Сережа  Власюк к разговорам не прислушивался, а всматривался в осеннюю темноту, чтобы не улететь с дороги в кювет. Начальник, поглядывая сквозь слипающиеся глаза на дорогу,   пытался, однако, проанализировать свалившуюся на страну «перестройку», вместе с отдельными жизненными поворотами, которые вдруг стали проявляться то тут, то там. Скажем, с бензином становилось все труднее, но выезды на место преступления все равно обеспечивать надо. Министерское начальство советовало за помощью обратиться к местным властям, но они и слушать ничего не хотели, а тут еще и отношения  вконец испортились,  после злосчастного пленума.
В Карелии, как и во всей стране, за исключением разве что Москвы и Ленинграда, давно были введены карточки или талоны на получение различных видов продуктов, которых без них было просто не купить. Впрочем, и сами-то талоны стоило больших трудов отоварить,  стоя в очередях. Теперь еще одна беда свалилась на милицию. И без того ее начали склонять и в хвост, и в гриву на партийных форумах и в периодической печати, а тут еще борьба с алкоголизмом.
Саму здравую идею внедрения трезвости в быт  понять, в общем-то, было можно. Однако то,  как эта идея стала воплощаться в жизнь, доставляло милиции множество дополнительных хлопот. Кражи водки из магазинов и самогоноварение уже не являлись чем-то необычным. Или вот, к примеру, почему вчера спать поздно лечь пришлось? Да потому,  что весь личный состав райотдела, во главе с начальником, до полночи оттеснял от входа в винный магазин, берущий его приступом  народ. Вожделенные две бутылки в месяц людям доставались иногда в весьма серьезных битвах у магазинов. Зачастую они переходили в потасовки. И что делать с разъяренной толпой человек в двести-триста при отсутствии ППС  и ОМОН а? Не стрелять же в своих сограждан из автомата. Всё же не в Чили живем.
За такой же вот магазин в одном из поселков района, в который завезли машину водки и   у которого лесорубы, штурмуя,  высадили  двери и сломали прилавок, на прошлой неделе капитан получил в райкоме партии выговор, сразу после пленума.
 Пленум райкома вел сам Первый секретарь, недавно избранный на эту должность из комсомольских лидеров. Поэтому у него в характере самым причудливым образом сочетались большие амбиции, желание показать свою власть и легкая эйфория от безнаказанности. 
После того, как были разобраны первые два вопроса, в том числе и об участии в перестройке, первый секретарь взялся отчитывать начальника милиции как мальчишку за разгромленный магазин.
- Если не справляешься, так честно и скажи, - повысив голос, вещал он, сидя в президиуме пленума, и его  длинноносый профиль отражался в бликах полированного стола.- Партия начала перестройку   во всех сферах деятельности, а милиция у нас всё что-то долго раскачивается. Вы все меры должны были принять, чтобы уберечь социалистическое имущество. Кто ответит за это? Виноватых выявили? Пора научиться отвечать за результаты своей деятельности.
Начальник милиции, вспомнил, как три дня назад по телевизору он увидел отрывок из выступления Горбачева, который убеждал партийцев перестройку начинать с райкомов и всячески развивать гласность. У руководства МВД он слыл фрондером*, не раз высказывая с трибуны вещи нелицеприятные для своего  высокого начальства или в адрес прокуратуры,  которая вообще считалось неприкасаемой для критики, поэтому и получил назначение после Академии не на министерскую должность, а в дальний район.  Он уже много раз давал себе зарок - свою позицию открыто не высказывать, но опять вдруг, что называется, закусил удила.   
- Прошу слова, -после реплики Первого секретаря поднял он руку и, не дожидаясь разрешения, пошел к трибуне.
- Ну-ну, послушаем,  что ты нам тут попытаешься объяснить,- услышал уже с трибуны фразу, брошенную ему из президиума.      
- Я попробую объяснить, - сказал он и обвел глазами зал.
 В зале сидели директоры леспромхозов и поселковые руководители, секретари партячеек из рабочих и местная интеллигенция. Все затихли и глядели на него со вниманием, многие с сочувствием, поскольку знали, как бывает трудно стоять на трибуне, когда каждое твое слово тебе же ставят в вину, а   решение о наказании уже заранее подготовлено.
- Я полагаю, что в сложившейся ситуации виноваты и местные власти,  и партийное руководство. Поэтому совершенно справедливо будет,  если мы накажем виновных.
В зале сначала возник неясный шум, который быстро начал стихать, и стало слышно,  как ойкнула сидящая в первом ряду заслуженная учительница. Потом наступила тишина, которая становилась гнетущей. Из своего кресла в президиуме медленно начал подниматься Первый секретарь с побагровевшим от гнева лицом. В свои двадцать девять лет он уже давно усвоил привычку партийных бонз обращаться ко всем, за исключением своего же партначальства,  только на «ты». Он и сейчас не отступил от усвоенной привычки.
- Ты что, белены объелся? Ты на кого замахнулся? Я тебе сейчас мозги вправлю.
-Объясняю, - перебил его начальник милиции, - я белены не объелся, я телевизора насмотрелся. Там Генеральный секретарь Горбачев о таких, как ты,  как раз и говорил.
Этот неожиданный его ответ и обращение на «ты» к самому Первому секретарю были настолько непривычны, что в зале опять наступила полная тишина.
- Давайте разберемся, - продолжал он, - за что отвечает милиция?- И сам ответил: - Правильно, за порядок, и чтобы преступники были пойманы. Да, двери в магазин сломали, но там были преступники? Нет, их не было.  Были люди, которых поставили в дурацкие условия. Они всего лишь хотели осуществить свое право  на приобретение той самой злосчастной водки, к которой народ десятилетиями приучали. Строевого подразделения у меня нет. Восемь человек было посвободнее, вот мы и пытались сдержать толпу. Оружия мы не брали. Это наши же лесорубы, я бы никогда не отдал приказ по ним стрелять. Вот вы бы взяли свой аппарат райкома, построили в две шеренги и к нам бы к магазину подъехали, вот бы помощь была.
-Прекратите демагогию. Каждый должен заниматься своим делом.
- Вы уже своим назанимались как следует. Вы нам все время говорили, что пролетариат - это самый революционный и сознательный класс. А в результате пролетарии сносят милицейские заслоны и громят магазины,  желая получить водку. Сознательности не хватает? А кто у нас за пропаганду сознательности и трезвого образа жизни отвечает? Милиция? Нет! Райком партии. Так признайте же свою недоработку.
Возникший, было, шум в зале, опять сменился тишиной.
- Да что же это, - уже заорал из президиума предисполкома, - он нас же еще и виноватыми сделал? А ну, слезай с трибуны …
- Да я-то слезу. Вы лучше расскажите, что вы делать собираетесь?    
 Идя на свое место по проходу, начальник милиции обернулся к президиуму и, улыбаясь, выпалил: "Вот вам и вся гласность, о которой сегодня так долго говорил секретарь райкома".
Многие в зале зашумели, перешептываясь друг с другом, а после этой фразы откровенно заулыбались. В этой суматохе, тем не менее, явственно прозвучал голос Героя Социалистического Труда, директора самого северного в районе леспромхоза: "А ведь начальник милиции-то прав".
Пленум на этом быстро свернули. Вечером состоялось внеочередное бюро, и выговор начальнику милиции всё-таки влепили за недопонимание важности политического момента.
Все эти не очень веселые воспоминания капитана милиции внезапно завершились, когда машина свернула с магистральной дороги в сторону поселка.
Когда-то небольшая деревенька, от которой осталось одно название, очевидно, была так названа еще в те времена, когда район входил в состав Финляндии. Теперь же на ее месте вырос довольно крупный, по местным понятиям, поселок  численностью около семи тысяч человек.  Опорный пункт милиции в поселке, благодаря стараниям директора леспромхоза, был очень не плохой. Под него выделили целых три комнаты в пристройке к зданию дирекции. Когда машина подъехала к опорному пункту милиции,  было уже полвосьмого утра.
 Дождь кончился, и скуповатое на тепло, но все же ласковое карельское солнце, выглянув из-за туч,  начало прогревать дорогу,  тротуары и серый шифер крыш так, что от них даже начал слегка подниматься пар. 
Участковый ждал их на крыльце и, откозыряв прибывшему начальнику милиции,  поздоровался со всеми за руку.
- Ну, что, Лапко, давай рассказывай всё по порядку,- обратился начальник к участковому, когда они прошли в комнату и сели за стол.
- Значит, так, - начал молодой участковый с погонами лейтенанта милиции на кителе,  уже видавшем виды, судя по пятнам. – Кражу обнаружил Михаил Виролайнен, который возвращался домой под утро. Откуда возвращался - темнит, но полагаю, от любовницы Татьяны Кусковой.
Следователь Леночка хмыкнула на эти его слова и иронично произнесла:
- Еще толком никого опросить не успели, а уже выводы строим, да еще непонятные намеки в адрес одинокой женщины делаем. Она подтвердит, что Виролайнен у нее был?
- Вряд ли,- помрачнел участковый. – Мне, может быть, и признается, но под протокол никогда.
- Ну,  вот видишь.
-Кстати, - перебил ее начальник,- ты, Лапко, не отвлекайся.  Виролайнен как сообщил о краже?
- Заскочил в сторожку, что  на  звероферме. С их телефона он мне и позвонил, а я уже в дежурную часть. 
 - А чего вдруг тебе, а не сразу в отдел милиции?
- Так он думал, стоит ли вообще кому-нибудь сообщать или нет, вот и решил со мной посоветоваться.
- Отчего же именно с тобой?
- Да мы с ним пару раз  на охоту и еще по грибы ходили. Он места хорошие  знает.
- Ага, вместе, по грибы - по ягодицы,- съерничала Людмила Ивановна.
- Посерьезнее, пожалуйста, - нахмурил брови, обернувшись в ее сторону, начальник. -Продолжайте Лапко.
- Есть еще одно обстоятельство, - продолжал участковый, - он, сдуру, зашел во взломанный магазин. Поэтому я думаю, что мы можем найти его следы одновременно со следами преступников. А это, сами понимаете, осложняет ситуацию.
- Ну, ни фига себе! - даже присвистнул Боря Каккарев. - А ты уверен, что он сам эту кражу не заломил? Может, его тряхнуть как следует? А то что-то очень складно, получается: шел, споткнулся, головой в магазин воткнулся, очнулся - дверь взломана, товара нет, а он в белом фраке и не при делах.
- Так, - оборвал его начальник, - а где этот Виролайнен?
- Дома, я ему сказал быть, чтобы из дому никуда. 
- Кто охраняет место происшествия? 
- Мой внештатник, Сашка Ермолаев, парень надежный.
 - Хорошо, а теперь поднялись все, в машину и на место происшествия.
 - Товарищ капитан, можно мне не ехать?- неожиданно заявила инспектриса ИДН.
 - Чего это вдруг? - нахмурился начальник.
 - Что я, взломанных магазинов не видела? Лучше скажите,  что именно пропало, да я по своему контингенту пройдусь.
- Да, кстати, Лапко, заведующую магазином  разыскали?
- На месте они, ждут, когда мы осмотр произведем, чтобы состав и размер похищенного определить. Предварительно, сигареты «Космос» и  «Бренди» венгерского производства.
- Мне достаточно. Пошла работать. Часикам к одиннадцати подойду мыслями поделиться.
- Заодно и чайку, небось, попьешь?- подковырнул ее опер.
Людмила Ивановна сверкнула глазами и вдруг спросила его, уже подходя к двери,-
-Боря, а что твоя фамилия означает?
- А тебе зачем?- насторожился тот.
- Да,  я больше таких не встречала, чувствуется, что какая-то очень крутая.
- Нет, самая обычная. Это от карельского  слова «каккары».
-  Ну и что это?
- Есть такие блины с кашей.
- А-а-а,- только и произнесла инспектриса и вышла в дверь.
- Борис,- обратился начальник,- у тебя как тут, позиции крепкие?
- Здесь проживает больше сорока ранее судимых, так что кое-что имеем.
- Давай тоже, бери ноги в руки и отработай все, что успеешь. Сбор в опорном пункте в одиннадцать 
Группа, теперь уже в сокращенном составе, однако усиленная участковым на мотоцикле, спешно погрузилась в УАЗ и через пять минут была на месте преступления. Да и невелик  был посёлок, чтобы дольше ехать.
Магазин потребкооперации был весьма старенький и стоял чуть на отшибе от остальных домов, на самом краю некого подобия площади. Наверное,  у финнов церковь тут стояла, во всяком случае, остатки какого-то фундамента за магазином можно было разглядеть.
У наполовину приоткрытой двери, возле которой валялся сломанный замок, стоял мужчина лет сорока с черной щетиной на лице, одетый  в спортивную куртку, из-под которой виднелась тельняшка с голубыми полосками и топтались две женщины. Они изредка заглядывали в сумрачный проем двери, тихо перебрасываясь словами. Участковый, заглушив свой трещащий выхлопом «Урал», представил стоящего у двери внештатника, а это был он,  начальнику милиции.
- Мой лучший помощник, Александр Ермолаев. Не раз меня выручал, человек надежный. 
- А вы кто будете?- поинтересовался начальник, пожав тому руку и обернувшись в сторону женщин.
- Я заведующая магазином Краснова Зоя Николаевна, а это наш продавец Таня Мирзоян. Она как раз в последнюю смену работала, так что точно знает какой товар, где лежал.
Леночка Ерофеева быстро зафиксировала  в своем блокноте  данные на  женщин и, взглянув на начальника, утвердительно спросила: "Ну, что, начнем осмотр?". Не дожидаясь ответа, она шагнула в полумрак магазина, взяв из рук топтавшегося возле нее Власюка чемодан следователя.  Эксперта-криминалиста в отделе не было. Вообще-то по штату он был положен, но желающих ехать в приграничный район среди тех, кто получил нужное образование, всё не находилось. Перспектива зависнуть там лет на десять, с проживанием в деревянном доме и удобствами во дворе, видно, ни кому не казалась очень привлекательной. Так что следователь  на месте происшествия не только представлял собой главное процессуальное лицо, но и всю работу криминалиста выполнял. По своему разумению, конечно.
Следователь взглянула на начальника, который хотел, было войти вслед за ней.
- Товарищ капитан, я вас прошу, распорядитесь, чтобы народ не ходил туда – сюда. Всё ведь затопчут. Еще вроде и посторонних не было, а перед магазином следов - как после первомайской демонстрации. 
- Лапко, раздобудь веревку, сделай ограждение. В радиусе двадцати метров перед магазином посторонних быть не должно. Найди двух понятых, привези сюда. Потом проедешь по поселку, повстречаешься с доверенными, подворный обход начни. Встречаемся в одиннадцать. Власюк, твоя задача огороженное место от зевак уберечь. Ермолаев тебе поможет. Справишься?
- Сумею, не сомневайтесь,- улыбнулся сержант.
Когда участковый прыгнул в седло казенного мотоцикла и укатил в поселок, начальник шагнул в приоткрытую дверь в магазин. Стоявшие рядом женщины хотели  так же шагнуть вслед за ним, но начальник жестом остановил их:
- Вас позовут.
 Он вошел сам в коридорчик магазина и увидел, как Леночка возится с фотоаппаратом.
- Да оставь ты свой  «Зенит» в покое.
- Как это? - удивилась следователь.
- Я сам снимки сделаю. Ты лучше выключатели пока магнитной кисточкой на отпечатки обработай, мало ли злодеи вдруг оставили.
Леночка, было, вспыхнула, но отложила «Зенит 3м» в сторону и начала обрабатывать выключатели и переносить следы на пленку.
Через несколько минут уже в ярком электрическом свете стала видна вся картина места происшествия.
- Ну, прям  как в Академии: учебное занятие  «Кража в магазине», - не удержавшись, вслух произнес капитан.
Следователь улыбнулась.
-  Я думала,  там только командовать учат.
-  Там много чему учат.
Приехал участковый с понятыми, привез веревку. Вход оцепили. Следователь составляла протокол осмотра места происшествия, капитан, сверкая вспышкой, щелкал фотоаппаратом. Помнится, за составление фототаблиц ему «отлично» на криминалистике поставили, это умение сейчас пригодилось.
 Так за этими делами и хлопотами незаметно прошло почти три часа. Протокол осмотра составили, изъяли сломанный замок и след резинового сапога в помещении магазина, который отпечатался прямо на рассыпанной муке, а потом на полу. Группа во главе с начальником, захватив с собой внештатника Ермолаева,  собралась в опорном пункте милиции. Вскоре туда же подтянулись опер и инспектриса ИДН.
- Значит, так, проведем короткое совещание,- объявил начальник. - Краткий доклад о том, что проделано, соображения о возможных преступниках и предложения по нашим дальнейшим действиям. Начнем со следствия, пожалуйста, - предоставил он слово следователю Ерофеевой.
-  Кража совершена ночью в условиях неочевидности,- начала Леночка.
Далее она обрисовала все,  что удалось добыть с места происшествия и как это может помочь установить личность преступника.
А ситуация складывалась следующая. Магазин закрыли чуть позже двадцати часов, последний, кто видел целой дверь, была Светлана Погодаева, которая ходила к подруге посмотреть видеофильм. Время было около двадцати трёх. Преступников было, скорее всего, двое или трое. Но что-либо более конкретное сказать трудно, поскольку другие изъятые следы нечеткие. Замок сломали ломом, снятым с пожарного щита, который был устроен тут же на стене магазина по требованию пожарных. Лом аккуратно вытерли и вернули обратно на щит. Свет не включали, действовать пришлось в темноте, поэтому в торговом зале порядок почти не нарушен, преступники его хорошо представляли, а вот в подсобке натыкались на предметы и роняли их, поэтому и мука была рассыпана. Несколько раз им пришлось зажигать спички, судя по следам,  после того, как один из злодеев попал пальцами в установленный на крыс капкан. Сторож по штату магазину не положен. Сигнализация была выведена на квартиру зав. магазином, но штормовым ветром два дня назад повалило десятки деревьев и порвало провода связи во многих местах, она не действует до сих пор. Преступники об этом, скорее всего,  знали.  Работницы торговли  обсчитывают ущерб, но предварительно выходило, что похищено около восьмидесяти бутылок «Бренди»,  около ста пачек сигарет «Космос» и пятнадцать рублей мелочи из ящика прилавка, которые оставались для  начала торговли на следующий день.
 - Какие выводы?
- Это кто-то из местных, и их было несколько. Одному такое количество товаров чтобы унести,  нужно ходить полночи.
-Ясно. Уголовный розыск что скажет?
- Мало времени прошло, чтобы информация среди блатных успела разойтись, однако с теми, с кем удалось переговорить, думают, что это дело «пацанское», наглое и неподготовленное, скорее всего, похищенное где-нибудь не очень далеко спрятано.      
- Участковый, что удалось узнать?
-Практически ничего нового. Единственное, пожалуй, бабка Дарья Кускова пожаловалась, что мотоцикл поздно ночью по посёлку мотался, а возле ее дома забуксовал. 
-А вот это интересно. Ведь на тяжелом мотоцикле все можно увести за один раз. Власюк, Лапко, кто может сказать, сколько в поселке тяжелых мотоциклов?
- Штук пятнадцать, наверное,- отозвался Лапко.
- Где-то так примерно, - сказал Власюк, - а чтобы точно, нужно учеты поднимать, для этого в Суоярви ехать надо. У нас дежурных по воскресеньям нет.
- Значит так, Лапко и Власюк, отработать всех владельцев тяжелых мотоциклов.
- Можно я скажу, - неожиданно подал голос, топтавшийся рядом,  внештатник Ерофеев.
- Ну,  скажи, только по делу,- дал разрешение капитан.
- Когда Лапко мне позвонил, я пришел к магазину. Следов там было не так уж много. Дождь только кончился. Следы были совсем свежие. Натоптано было резиновыми сапогами, теми, что и в магазине.  Рядом с ними были следы от кроссовок «Адидас» и были следы мотоцикла, который не меньше двух раз подъезжал к магазину. Следы были от мотоцикла «Минск» и был он сильно перегружен. Свежее были только следы Виролайнена, а он был в ботинках.    
-А глаз у тебя острый. Где так навострился, на охоте?  - отметил начальник.
- Полковая разведка,- улыбнулся тот.
-Так, это что же, получается,- вслух начал рассуждать капитан, не тяжелый мотоцикл нам нужно искать, а «Минск». Действительно, «Урал» бы ведь  в луже не забуксовал. А еще владельцев сапог и кроссовок  «Адидас», которым в эту ночь не спалось. Похоже, что кражу эту, скорее всего,  малолетки заломили, Серьезные мужики редко на «Минсках» ездят. Людмила Ивановна, думаю, это ваш контингент, что отмалчиваетесь?
- Никак нет, -  улыбнулась инспектриса,- просто мне пока никто слова не давал. Всех подучетных я прошла. Их двенадцать. Трое в поселке отсутствуют все лето - уехали к родне на каникулы. Семь человек вернулись домой вечером в разное время от двадцати двух до двадцати четырех часов. Не ясно, где находились двое: Олег Бломберус, который заявил матери, что будет на рыбалке, и Андрей Загорулько, который пока отсутствует без всяких объяснений, и мать не знает, где он может быть.
- Мотоцикл «Минск» у кого из них есть?
- Не знаю, пока эту тему я не отрабатывала.
- Тогда так. Людмила Ивановна на отработку информации по «Минску» и кроссовкам, а так же выяснения места, где может находиться Загорулько. Борис, берешь машину с Власюком и на поиск Бломберуса. Лапко и Ерофеев - отработка жителей на предмет выяснения, где ночью крепко пили. Следствие проводит допросы свидетелей и оформляет материалы уголовного дела. Я на телефоне. Если что-то появится существенное, информируйте немедленно.
- Есть, товарищ капитан, докладывать немедленно, - откозыряла ему с улыбкой инспектриса ИДН, приложив руку к форменной пилотке, изящно надетой на пышную прическу чуть набекрень. - Только телефонов на весь поселок - хорошо, если два десятка. Быстрее будет доехать.
- Ну, как знаете.
Скоро и опорный пункт, и площадка перед ним опустели. Следователь в боковой комнате печатала на портативной машинке протоколы, допрашивала пришедшую продавщицу и приобщала к делу справку о стоимости похищенного товара, которую приложила зав. магазином. Ущерб потянул на тысячу шестьсот рублей, что давало возможность квалифицировать кражу как совершенную в крупных размерах. 
После того как работницы торговли были допрошены, начальник милиции пригласил их побеседовать.
- А ответьте-ка мне, уважаемые дамы, каким образом у вас оказался в подсобке коньяк.
- Это «Бренди», товарищ капитан.
- Да какая разница. Районное начальство объявляет борьбу с торговлей из-под прилавка, заверяет народ через газету и радио, что все идет с колес в продажу, а у вас подсобка забита алкоголем и в открытую продажу он не поступает. Откуда кстати такое богатство в вашем магазине?
- Это республиканская потребкооперация нам двести бутылок подкинула, за выполнение плана по сдаче брусники. Ту водку, что на талоны нам завозили, мы сразу же продали.
- Да если бы вы выставили «Бренди» на прилавок, хватило бы  этого на два часа торговли, а, то и меньше. Кстати, и кражи бы не было.
- А что мы потом бы делали?- вскричала, раскрасневшись, завмаг. - Председатель поселка зашел - бутылочку дай, санитарный инспектор свою не получит – такую телегу накатает, что не возрадуешься. Год будешь устранять. Директор леспромхоза звонит, мол, проверка приехала или гости из столицы. Ну,  и как не помочь благодетелю нашему? А Первый секретарь райкома в поселок приезжал, так  кто напитки обеспечивал?
- Что, неужто Первый секретарь райкома выпивку у вас вымогал?
- Да господь с вами. Позвонил директору потребкооперации, а тот записку написал.  Вот с этой запиской личный шофер Первого на райкомовской «Волге» сюда и приезжал. Пять бутылок отпустили.
- А вы, случаем, записочку не сохранили?
- Сохранили, будьте уверены, и не только эту.
- Я вас попрошу, вы мне эти записочки передайте. Попробуем развернуть внимание районных властей в сторону наших проблем,- задумчиво пробормотал начальник, вспоминая о чем-то своём.
- Да, конечно, - повеселели женщины, сообразив, что штрафа за их проделки не будет.

Зарычал на улице, подъезжая к опорному пункту, УАЗ.
Сергей Власюк вместе с оперуполномоченным Каккаревым вытащили из заднего зарешеченного отсека машины молодого человека.  Заломив руки  ему за спину, они его втащили в помещение опорного пункта. Парень пытался сопротивляться, но у него это слабо получалось.
- Вот, доставили,- запыхавшись, сказал опер,- это Андрей Загорулько.
- В заднюю комнату его, - распорядился начальник, - там и побеседуем, не будем следствию мешать.
Вчетвером они вошли в дальнюю комнату. Начальник сел за стол, похожий на ученический, покрытый какими-то царапинами и инициалами. Прямо перед ним на табурет усадили задержанного. Справа от него сел  Каккарев, Власюк стоял,  привалившись спиной к двери. 
-Ну, что?  Будем рассказывать, как всё было?- спросил молодого человека начальник милиции. - Облегчи душу, и будем думать, как тебя вытащить из той задницы, в которую ты себя загнал.
- Да я не виноват.
- А кто виноват? - перебил его опер голосом кота Матроскина из мультфильма. - Иван Фёдорович Крузенштерн?
- Это кто?- выпучил глаза Загорулько.
- Путешественник, почти как ты.
- То шел песни распевал,- вмешался Власюк: «Коли я чешу в затылке - не беда, в голове моей опилки, да-да-да…», а как нас завидел,- так дунул в своих новых кроссовках, что мы на машине едва догнали.
- Вы где его обнаружили?
- В поселке, там, где дорога из деревни Лахколамби подходит, похоже, что он по ней и пришел. Вон брюки сырые и кроссовки уделал. В её сторону обратно и бросился.
Все повернулись, разглядывая ноги молодого человека, а он под этими взглядами все больше старался спрятать их под табуретку и всё ниже опускал голову.
- Ладно,  Андрей давай разберемся. Положим,  ты не виноват, только помогал в этом деле. Тогда скажи,  кто с тобой был  ночью и куда вы «Бренди» дели? 
- Ночью Наташка была, больше никого. И что это за «Бренди»,  про какое вы спрашиваете?
- Только не говори, что Наташка носит резиновые сапоги сорок третьего размера и сумела  почти сотню бутылок спрятать так, что ты об этом даже не знаешь.
- Какие сапоги? Какие бутылки?- трясясь от страха и озираясь, лепетал молодой человек.
- Может, скажешь, это не ты вчера ночью на мотоцикле ездил? Это не ты коньяк взял, и сигареты, и деньги не твоих рук дело?  Или тебе память освежить? - демонстративно натягивая тонкие  кожаные перчатки на руки и аккуратно расправляя  черную кожу на пальцах, с угрозой в голосе, спросил оперуполномоченный,  вставая со стула и заходя задержанному за спину.
- Я всё расскажу,- взмолился Загорулько.- Коньяк я не брал, не было там коньяка, я взял бутылку портвейна 777 и семьдесят рублей, так ведь кроссовки столько и стоят. А мопед я верну, ничего с ним не случилось, просто в нем бензин кончился. Он во дворе у Наташки стоит.
- Ты что плетешь, обормот, какой портвейн?- взревел Борис,  замахиваясь на него туго обтянутым перчаткой кулаком. – Ты что нас тут за нос водишь?  Как ты там на дороге пел: «В голове моей опилки да-да-да, сочиняю я не плохо иногда»? Мне, честно говоря, по барабану что в твоей голове опилки или мозги, но вот сочинять тут ничего не надо, даже если это у тебя не плохо получается. 
Власюк, подпирая дверь плечами, задумчиво пробормотал:
- Похоже, что внештатник следы от мопеда «Рига-стадион» спутал со следами от «Минска». Это в  общем-то, и  не мудрено: на песке и после дождя.
- Что-то у нас дознание, по-моему, не туда зашло,- вдруг подвел итог капитан. – Начнем- ка мы с начала.
- А может, сразу протокол допроса оформим?- спросила у начальника следователь Ерофеева, которую, услышав стук в дверь, аккуратно впустил Власюк.
- В качестве кого?
- Свидетеля,  я думаю.
- Почему не подозреваемого?
- А вот мы в ходе допроса это и выясним. Только, судя по вашим вопросам и его ответам, на подозреваемого он слабо тянет.
- Да, ты что?- возмутился Борис. - Товарищ начальник, она каждого моего подозреваемого, которого добыть удалось, тут же из дела выводит. И как мне работать после этого прикажете?
- Тщательнее и интенсивнее, - угрюмо глядя на него,  отозвался начальник. – А еще так, чтобы ни у следствия,  ни потом у суда, неясных моментов не было. Что еще не ясно, блин ты с кашей?  Иди и проверяй всё, что здесь  Загорулько наговорил.
 
- Вы позволите?-
Следователь решительно села за стол рядом с капитаном. Начав допрашивать Загорулько, она не теряла времени даром и  сразу печатала протокол.
После двух десятков вопросов, задаваемых задержанному под стрекот раздолбаной портативной машинки «Москва»,  картина вырисовывалась следующая. 
У Андрея Загорулько в Лахколамби есть любимая девушка, с которой они познакомились на дискотеке.  Судимость у него полгода как погашена и уже стукнуло девятнадцать лет, так что его должны до нового года забрать в армию. Отношения с Наташей Чегурда у них зашли уже далеко. Она на втором месяце беременности, но пока родители об этом не знают. Вчера вечером, когда мать ушла в гости к своей родственнице,  Андрей решил съездить в гости к Наташе. До Лахколамби восемь километров. Он, заглянув в буфет, взял оттуда недопитую бутылку портвейна, которая осталась у матери после праздника, и деньги на кроссовки «Адидас», которые только завезли в потребкооперацию для сдатчиков дикорастущей продукции. Наташа, чтобы их купить в подарок Андрею, сдала собранные ею шесть ведер брусники, за что получила талон на приобретение кроссовок. Но талон - еще Бог с ним, а вот деньги Андрей не хотел, чтобы она тратила на него – и так живут небогато. Поэтому он деньги взял дома в буфете. Потом на глаза ему подвернулся  мопед «Рига-стадион», принадлежащий соседу.  Он и решил воспользоваться в качестве транспортного средства,  поскольку уже начинался дождь. Всю ночь он провел с Наташей, и они решили, что нужно сыграть свадьбу, пока его в армию не забрали. Утром он хотел опять на мопеде приехать домой и сообщить матери об их решении, но мопед не заводился, т.к. в нем кончился бензин и он оставил его в сарае у Наташи. Вот он и пошел пешком в Найстеньярви.
- Складно, если всё это так и есть,- проговорил Борис Каккарев, когда допрос заканчивался.
- А вот вы и проверьте, все, что вам кажется сомнительным, - фыркнула в ответ следователь, с треском выдернув отпечатанные листы протокола с копирками между ними.
- Ты мне, Загорулько, ответь тогда, чего же ты бежать бросился, как только милицейскую машину увидел и тебя,  как зайца,  по кустам гонять пришлось.
- Я подумал вообще-то сразу, что вы за мной. Сосед, наверное, по мопеду заявление о краже сделал, а мать заявила, небось,  о деньгах. Я как подумал, что вместо свадьбы и армии в тюрьму идти, конечно, тут же и рванул от вас.   
- Ну, допрошен он как свидетель,- буркнул опер в сторону Ерофеевой, - но это пустышка. Ничего ценного для дела в его показаниях нет.
- Это почему же нет,- вспыхнула Леночка. - Когда Загорулько проезжал мимо магазина, он еще взломан не был, а было это позже других свидетелей, что сокращает временные рамки совершения преступления.
В комнату, пока шел допрос,  зашла Людмила Ивановна, стараясь не обращать на себя внимания,  и сосредоточенно слушала, все, о чем говорил Загорулько. Теперь в действие вступила она.
- Товарищ начальник, я хочу ему задать еще ряд вопросов, вы не против?
- Под протокол?
- Так, без записи  пока, а потом все,  что надо, если будет необходимость, зафиксируем.
- Андрей, ты знаешь,- спросила она, - у кого из ребят «Минск» есть?
- У Вальки Берестова и у Сереги Кравцова,- охотно ответил Загорулько.
- А кто из них с Бломберусом дружит?
- С которым? Вы же знаете, их два брата.
- А ты про обоих и расскажи.
-Борис, время не теряй, - обратился к оперу начальник, - пробей в Лахколамби показания по мопеду.
- Понял,- на ходу ответил тот, выходя из  комнаты.
Вслед за ним вышел и Власюк. По радиостанции, которая была  в машине, они вызвали участкового Лапко. Тот вместе с внештатником все искал Олега Бломберуса. Попросили уточнить полученные сведения через доверенных лиц в деревне Лахколамби.
Тем временем Андрей беседовал с Людмилой Ивановной, что называется, по душам.
- Коля Бломберус, он моложе брата на три года,  дружбу в основном с цыганами водит. Дерется отчаянно, часто с ножом ходит. Двоих уже порезал.   
- Вот неймется этим Бломберусам, - в сердцах проговорила инспектриса ИДН. – А ведь заявлений об этих случаях нет.
- Так он не сильно порезал. После дискотеки у пацанов разборки были, так он ткнул ножом одного в руку, другого в ягодицу, чтобы попугать, и пригрозил совсем зарезать, если родителям скажут.
- На тебя-то не замахивался? Ты ведь у нас тоже, в бывшем, драчун из первых.
- Да вы что? Я пока еще в авторитете. Он бы крепко пожалел, если бы нож на меня достал. Молод пока еще.
- Понятно. Пора ставить на учет, пока он еще молод и профилактику начинать  проводить, а то беды наделает. А про Олега что скажешь?  Он же и так на учете. Ему бы, как и тебе, в армию собираться, а у него судимость непогашенная висит. Он чем занимается?
- Этот по-другому настроен. Похоже, что армия его не прельщает.
- У них ведь семья небогатая,  на что он живет?
- То рыбы поймает, то ягоды сдаст. Тянет под руку все, что плохо лежит, потом пропивает и малолеток угощает.
- С кем он водится?
- С Федькой Красновым водился, того в армию забрали, с Васькой Колуновым.
- С тем, что по кличке «Клоун»?
- Ну, да.
- Так его же полгода назад посадили.
- Вот, теперь у него новый кореш - Кравцов Серега.
- Стоп,  - прервал их разговор начальник. – Это у него минский мотоцикл?
- Да,  ему мать в прошлом году подарила.
- Она ведь заведующей столовой работает? - уточнила инспектриса.
- Да. За то, что он девятый класс закончил.
- А из девчонок Серега с кем дружит?
- Сейчас у него постоянной нету. Раньше они с Анжелкой гуляли.
- С Паровозовой?
- Ага. А больше его ни с какой девчонкой  больше одного раза не видели, или чтобы он кого-нибудь домой провожал.
За дверью опорного пункта вдруг возник шум, и в помещение, несмотря на протесты Власюка и Кокарева, ворвалась высокая накрашенная женщина с перманентом на голове и волосами цвета опилок.  Это была мать Загорулько, Анна Ивановна.
Андрюшенька,- завопила она с порога, бросаясь к приподнимающемуся с табуретки Андрею. –Что они с тобой сделали? Не признавай ничего, я тебе адвоката найму.
Она схватила его за шею, прижала к себе и начал покрывать его голову поцелуями.
- Господи, как я за ночь исстрадалась-то вся. Слава Богу, живой, а мне соседка сказала, сына, мол, твоего  в наручниках из машины вытаскивали. Я скорей сюда. А в поселке только и разговоров, что магазин ночью подломили и весь товар вынесли. Ну, всё, думаю, значит, на моего Андрюшку эту кражу повесят. Это ведь не ты, Андрюшенька? Не ты?
- Не я, мама, - пролепетал парень, на голову возвышаясь над матерью.
- Какое право вы имеете хватать моего сына и держать здесь?- фальцетом сквозь слезы театрально завопила она. Было явно видно, что она рассчитывает на слушателей, оставшихся на улице.
Начальник приподнялся со стула и, глянув в окно, увидел четырех женщин, активно обсуждавших что-то между собой, одна из них все тыкала пальцем в сторону двери опорного пункта.
- Что вы себе позволяете по отношению к подростку? Я начальнику милиции на вас жаловаться буду.
- Ну-ка, хватит комедию ломать, - ударив по столу ладонью,  прикрикнула на  нежданную посетительницу Людмила Ивановна. - Когда вы мне слезы проливали и просили сына  в тюрьму не отправлять,  вы, Анна Ивановна, на три тона ниже говорили, так что советую и сейчас голос не повышать.
- Вы хотели мне жаловаться?- сказал начальник. - Не могли бы вы указать конкретно - на кого, и уточнить,  по какому поводу хотите жаловаться.    
- Я начальнику хотела, - пролепетала растерявшаяся женщина.
- Я и есть начальник, жалуйтесь, я вас слушаю.
- Так Андрюшенька ведь говорит, что он магазин не грабил.
- Так и мы этого не говорим.
- Как же это? А мне сказали, что мальчика моего допрашивать повезли.
- Допросили уже. Можете забирать свое чадо.
- Так, секундочку, товарищ капитан разрешите уточнить ряд моментов, - вступила в разговор инспектриса.
-Хоть теперь Андрюша и не мой контингент, жениться уже собрался, но ряд вопросов у меня есть. Претензий к нему по поводу вашего портвейна и взятых в буфете денег вы к сыну не имеете?
- Как портвейн, какие деньги? Я ничего не знаю.
- Ах, вот как? Ладно. Если мопед, который он угнал,  сломан, кто будет платить, вы или он? Он, насколько я понимаю, не работает.
- Нет, не работает. Что это, Андрюшенька? О чем Людмила Ивановна меня спрашивает? Какой мопед, какая свадьба?
- Я, мама, тебе все дома объясню, - взмолился парень. - Можно мы домой с ней пойдем?
Все замолчали. Возникла неловкая пауза.
- Следствие что скажет? - спросил капитан
- Я с ним все действия завершила, - отозвалась Ерофеева.
- Уголовный розыск?
- Пусть идет.
- А мопед?
- Стоит в сарае у Чегурды.
- Что и требовалось проверить, - сыронизировала следователь.
- Инспекция по несовершеннолетним?
- Это уже не мой кадр, но вопрос имеется. Когда свадьба?
- Какая свадьба?- охнула Анна Ивановна.
- Обыкновенная, и я бы советовал с ней поторопиться, насколько я помню, Наташа Чегурда  несовершеннолетняя.
- Да какая свадьба, он же еще мальчик совсем. Пусть бы в армии отслужил. А потом бы и женился.
- Я сказала - вы услышали. Сейчас решайте - или он женится, или мне придется права несовершеннолетней защищать. Вам это надо?
- Мама, да любим мы друг друга. Пойдем домой, там обо всем поговорим.
- Да пойдем уж, горе ты мое.
Когда за этой парой закрылась дверь, начальник нацелил всех еще раз на поиски Олега Бломберуса  и Сергея Кравцова.
- Ребята, до улицы Коммунистов меня довезите, а потом по своему плану, - попросила инспектриса Каккарева и Власюка, садившихся в машину.
- Леночка,  ты не против, если я впереди, с водителем сяду? - неожиданно спросила она Ерофееву, которая вышла подышать на крыльцо.
- Аккуратнее, Людмила Ивановна, - усмехнулась Леночка, увидев, как задралась юбка инспектрисы при посадке в машину.
В опорном пункте на некоторое время наступила тишина.   
Между тем, через пять минут,  выскочив из машины, Людмила Ивановна постучала в дверь квартиры деревянного дома на две семьи, каких было во множестве в поселке. Никто не отозвался.
Она вошла в незакрытую  дверь и оказалась в коридоре, из которого можно было попасть на кухню и в две комнаты. На кухне девушка в красном спортивном костюме мыла в рукомойнике посуду.
- Анжела, здравствуй,- Людмила Ивановна вошла в кухню.- Можно я за стол присяду?
- Можно, присаживайтесь, - тихо произнесла Анжела.
-Ты вроде как  моему приходу не рада?
- А чего радоваться? Из-за вас сначала один мой парень на три года загремел, потом второй дорогу ко мне забыл, а у меня появилась веселая перспектива стать матерью-одиночкой.
- Вот так штука, - даже потрясла головой инспектриса,  как будто пыталась стряхнуть, поразившее ее известие. - А нельзя поподробнее?
- Можно. Только вам это зачем?
- Так я, может, помочь тебе хочу.
- Ага, пожалел волк кобылу, оставил хвост да гриву.
- А ты молодец, фольклор изучаешь.
- Какой фольклор - это бабушка у нас так говорила.
- Мудро. А еще она что говорила?
- Хоть в веселье, хоть в беде сторонись НКВД.
- Да, видно, натерпелась твоя бабушка, только теперь времена другие. Кстати, а кого это я из твоих ухажеров посадила?
- А Ваньку Шишмарева? Мы с ним тогда уже четыре раза на танцы сходили, и в кино он меня приглашал.
- Ну, ты и выбрала. Да на нем клейма ставить некуда было. Мелкий вор, драчун, шесть классов с трудом закончил, слава Богу, что сел, а то бы ты намаялась с таким мужем досыта. Чего ты в нем нашла?
- Так до этого на танцах от пацанвы проходу не было, каждый второй так и норовит не в трусы,  так за пазуху залезть.
Она приподняла обеими  ладонями снизу свою полную, торчащую грудь и повернулась к инспектрисе:
- А это хозяйство, куда я дену? Или всю жизнь из дома не выходить?
- А по роже не пробовала бить?
- Вы замужем?
- Нет.
- Ну вот,- усмехнулась Анжела. – Видно, часто по роже ухажеров били. Только ведь еще десять лет пройдет, кто уже тогда позарится? А мне ведь семнадцать, потанцевать хочется. Ваньку, по крайней мере, все боялись, а если и лапал, так он один.   
   - А второй кто, из тех, что якобы я посадила?  О ком ты говорила? Такой же непутевый, небось? В кого ты опять умудрилась влюбиться?  - перевела разговор инспектриса.
- Коля Палтузьев.
- Это тот,  что по кличке Коля Палтус?
- Он самый.
- Так это уголовный розыск его упрятал, У меня он на учете состоял, да за ум не взялся. Четыре кражи заломил, у своих же соседей воровал, а школу разгромили, тоже он верховодил. Правильно, что сел. Только он же женатый был. Что ж ты, уже женатых отбиваешь? 
- Скажете тоже. Все как раз наоборот. После Ваньки с Сережей Кравцовым мы уже два месяца дружили.
- Дружили или чуть больше?
- Ну да, можете меня осуждать, три раза я уже спала с ним. Он говорил, что любит.
- А ты?
- А что, он парень видный, и деньги у него всегда есть, и одевается лучше других. С таким пройти по поселку не стыдно.
- Так что ж вы разбежались?
- Поняла, что я ему, только так, для игрушки.
- Это как же?
- Очень просто. Были мы с ним на одной вечеринке.  Все к ночи разошлись, а мы с Сережей остались и друг его новый, чтоб он сгорел. Короче, мы с Сережей любовью занялись, а тот на кухне сидит, не уходит, курит только. Мы домой потом собрались, поздно уже было, а этот Бломберус и говорит, поделись, мол, девчонкой, я тоже с ней в постель хочу.
- А тот что?
- Заорал сначала: ты что, обалдел? Пригрозил даже в морду дать. А этот Бломберус ему и говорит, ты, мол, сильно не рыпайся, а то, если мы враги, так я ведь тебя могу в любой момент  ментам сдать.  Если друзья, то есть такое правило у тех, кто на зоне,  между корешами подругой делиться. Привыкай, говорит, если в авторитете ходить хочешь.
- И он согласился?
- В общем, да.
- А ты?
- А я отвесила  Сережке оплеуху  и в дверь. Гнаться за мной он не стал, однако и дружба, и любовь у нас с ним кончились.  Они с Бломберусом теперь все к Вальке-разведенке шастают. Бывает, что и ночуют у нее.
- Это бывшая жена Коли Палтуса? Да разве они разведены?
- Да она через месяц на развод подала, как тот сел. А как стали ей из зоны алименты по рублю в месяц приходить, там сейчас, говорят, нет ни работы, ни заработка, так она стала молодняк к себе приваживать. Всё же то выпить, то закусить принесут, а она их благодарит как умеет.
Тут Людмила Ивановна приобняла Анжелу,
- Ничего, красавица, образуется все как-нибудь, да уж лучше ни с кем, чем по рукам себя пустить. Будет еще на твоей улице праздник. Пойду я, засиделась что-то.
- А вы чего приходили-то? – вслед ей из двери крикнула Анжела.
Инспектриса обернулась и помахала ей рукой.
- Так, за жизнь с тобой поговорить, чтоб ты глупостей не наделала,- и скорым шагом пошла в сторону опорного пункта.
 На дороге ее обогнал на мотоцикле  участковый Лапко, на заднем сиденье у которого сидел внештатник Ермолаев.
-  Подвезти, Людмила Ивановна?
-  Что у вас нового?
-  Никто обоих с вечера не видел, хотя Кравцов вчера днем на мотоцикле проезжал по поселку.
-  Ясно. Вальку-разведенку знаешь?
-  Это Валентину Палтузьеву что ли?
-  Ее.
- Так отдельный дом у нее, Красноармейская 11. Дама веселая, говорят, мало кому отказывает.
-  А тебе?
-  А я не просил,- смутился участковый,- я человек семейный.
-  Ну, вот что, семейный. Поехали-ка по этому адресу. Бломберуса брать будем.
-  Что, удалось информацию зацепить? Точно, что в цвет?
- Надеюсь, во всяком случае. Свяжись по рации, запроси Власюка и Каккарева в подкрепление. Всяко может быть.
- А вы?
- А я с вами.
Она залезла в коляску «Урала», сверкнув стройными ногами,  и мотоцикл полетел в сторону улицы Красноармейской.    
Власюк, услышав, что нужна помощь, посигналил оперу, который в сарае беседовал со своим доверенным, и они тоже двинули на «УАЗе» по указанному адресу.
Инспектриса поднялась на крыльцо и постучала. Из-за двери послышались шаги и грубый женский нетрезвый голос спросил:
- Чего надо?
- Валюха, мы вчарась парасенка закололи, мясця не возьмешь, усе саседи уже взяли,- говорила Людмила Ивановна, стараясь подражать белорусскому акценту. - Дяучёначку накормишь хочь. Можно и в долг взять, а то мясьцо пропадеть.
- Погоди, надо посмотреть.
Послышался звук отодвигаемого тяжелого засова. Как только дверь приоткрылась,  инспектриса спрыгнула с крыльца, а за ручку двери дернул с маху Ермолаев. Хозяйка дома, которая, очевидно, хотела придержать дверь изнутри, не ожидая такого рывка, вылетела из дома на крыльцо и, запнувшись, шмякнулась задом на песок.  В дом прыжком влетел участковый и вслед за ним внештатник. Они вбежали в спальню. Там, раскинувшись на кровати,  лежал молодой парень со шрамом на правой щеке смуглого лица. Его кудрявые черные волосы разметались по подушке,  а из уголка рта, откуда несло пьяным перегаром,  стекала слюна.      
- Бломберус, - кивнул на него головой участковый.
- Да знаю я его. Я в школе физкультуру преподавал, когда он еще в пятом классе учился.
- Ну что, будем брать?
Участковый отстегнул от пояса наручники и спросил:
- Саша, ты не против, если я его к тебе пристегну, а то у меня хлопот  и так много будет.
- Да ради Бога,- протянул тот свою левую руку.
Когда участковый пристегнул его к правой руке лежащего парня, они взялись приводить его в чувство.
- Олег, проснись. Проснись, говорю. Милиция! - Лапко тряс и хлопал спящего по щекам, пытаясь привести в чувство. Потом взял кружку воды, которая стояла рядом с кроватью на табуретке, и вылил ему на голову.
- Что? Кто это?- Закричал,  приходя в себя Бломберус,- какая на х.. милиция?
В это время из соседней комнаты послышался треск разрываемой от удара  бумаги, которой было, наверное, заклеено окно, и звон стекла.
Участковый вбежал в соседнюю комнату. Окно было распахнуто настежь, а со двора доносился звук заводимого кикстартером мотоцикла.
- Ах, ты, сволочь,- произнес он в сердцах,  поняв, что подельник Олега Бломберуса был тоже в доме, а теперь пытается удрать.
Лапко бросился из дома во двор, намереваясь его перехватить. Он немного не успел. Промчавшись из-за угла дома, подросток вылетел  сквозь открытую калитку на мотоцикле, едва не сбив Валентину, которая все еще сидел задом на песке и выла во всю глотку, качая встрепанной головой.   
 Бломберус поняв, что напарник улизнул, начал изо всей  силы дергать руку,  пристегнутую наручником к Ермолаеву. Тот сначала пытался противостоять его рывкам, но было очевидно, что эти рывки доставляли ему боль.
-Может, хватит?
 Он сделал круговое движение своей рукой, и рука Бломберуса оказалась заломленной за спину, а свободной правой рукой внештатник взял удушающим приемом шею брыкающегося цыгана в замок. Ростом он был значительно выше, чем Бломберус, поэтому задержанный висел у него зажатый предплечьем, практически едва касаясь пола пальцами ног. С минуту похрипев, он потерял сознание и обмяк.    
С улицы донесся крик Лапко: "Стой, стрелять буду!", а затем звук двух пистолетных выстрелов.  В это время, выжав все, что можно из своего новенького «Минска», Кравцов летел по Красноармейской улице, которая уходила направо и, уже почти положив мотоцикл набок, начал вписываться в поворот, и тут на него из-за поворота  вылетел с зажженными фарами милицейский «УАЗ». Он начал уходить вправо, пытаясь угодить между машиной и забором, в этот момент звук выстрела догнал его, и он невольно пригнул голову. Мотоцикл упал на левую сторону и, вместе с владельцем, проломив забор из штакетника, влетел в чей-то двор, откуда с возмущенным кудахтаньем во все стороны разлетелось с десяток кур.
«УАЗ» затормозил всеми четырьмя колесами и остановился. Борис Каккарев, не успев среагировать, крепко стукнулся головой о стекло, Власюка спас руль, за который он крепко держался. Оба выскочили из машины и бросились к Кравцову.  Он лежал без сознания, раскинув руки в стороны,  кровь текла у него из головы.   Мотоцикл лежал рядом с ним с работающим двигателем.
- Вот блин,- сказал, остановившись возле лежащего, Власюк. – Кажется,  Лапко его угрохал.
Они оба посмотрели в сторону крыльца, откуда стрелял участковый, но его уже там не было.
В это время он вошел в комнату, где оставил своего помощника вместе с подозреваемым.
- Бломберус, одевайся, ты задержан.
- Не имеете права врываться в чужой дом, я ничего не сделал.  Вы ответите за беззаконие.
-Хватит комедию ломать. Ты или оденешься, или мы тебя в трусах за мотоциклом потащим, а если и они свалятся - не обессудь.
Тот скрипел зубами от злости, но натягивал на себя одежду, которую подавал ему Лапко, предварительно проверяя карманы и  прощупывая швы.
В кухне на столе и на полу валялись пустые бутылки  необычно длинной формы и с золотистой надписью «Brendi» на черной этикетке.  На табуретке лежала открытая пачка сигарет «Космос», а  вскрытый блок этих сигарет торчал с полки для шапок.   
- Ну, вот и улики на лицо, - вслух размышлял Лапко, пока Бломберус натягивал стоявшие в коридоре рыбацкие сапоги-бродни. – Надо бы Следователя сюда привезти, чтоб протокол осмотра сделала, пока все не нарушено, да и обыск необходим.
- Какие улики? Начальник, это всё фуфло.
- Разберемся.
Лапко завел мотоцикл, отстегнул задержанного от Ермолаева и пристегнул его к ручке на коляске.
Проезжая  мимо работающего за поворотом «УАЗа», он притормозил.
-Ну, что? Второй тоже попался?
Кравцов уже пришел в себя и  сидел, мотая головой.
-Власюк, ты бы перевязал его, а то скажут, что вы его угробить хотели,- подсказал Лапко.
- Ага, стрелял ты, а угробить  его хотели мы, - усмехнувшись, отозвался гаишник.
- Так я в воздух стрелял, - засмеялся Лапко и, газанув, помчался к опорному пункту.
Из дома, где во дворе стояли милиционеры рядом с подростком и его мотоциклом, вдруг выскочила дородная тетка и набросилась на них с руганью и кулаками.
- Ироды вы! Люди добрые, рятуйте! Вы посмотрите, что милиция творит. Забор мне сломали,  кур передавили. Парню башку разбили. Да я вас сейчас коромыслом,- и действительно схватила его в руки.
Каккарев жестом остановил ее порыв.
- Да помолчите вы! Как вас по отчеству-то величают?
- Галина Тарасовна!
- Галина Тарасовна, давайте так. Будем называть вещи своими именами. Этот парень совершил преступление, он же сломал ваш забор и напугал кур, при этом повредил свою непутевую башку. Мы его задержали и оказываем ему помощь. Пусть пока его мотоцикл полежит у вас во дворе, обещайте его пока не трогать. А Сергей обещает вам забор починить и кур в кучу собрать. Правда, Сергей?
Тот промычал что-то и утвердительно помотал головой.
- Ну, вставай, пошли в машину. Да без глупостей, а то придется стрелять.
- Господи, Боже мой,  что делается. Это не Клавдии Кравцовой сынок будет?
- Он самый.
- Вот горе-то для матери,  вот горе!
К машине в это время подошла Людмила Ивановна, села в машину, куда уже сзади загрузили задержанного, и «УАЗ» также двинулся  к опорному пункту.
   Когда Власюк и Каккарев вошли вместе с  Сергеем Кравцовым в комнату, начальник уже пытался  разговорить Бломберуса, который сидел в наручниках на табуретке, вытянув ноги в бродовых сапогах на середину комнаты и криво усмехаясь, но не отвечая ни на один вопрос.   
Следователь, увидев их, спросила:
- Товарищ начальник, делать-то что будем?
- Леночка, съезди первым делом с Борей и Власюком, обыск у Вальки в  доме проведите  и другие действия, что сочтете необходимым, протоколы оформите. А мы пока дознанием займемся, чтобы всю картину преступления четко обозначить.
Когда «УАЗ» отъехал от опорного пункта, начальник распорядился: - Лапко, Ермолаев, по разным комнатам их определите.   
Кравцова отвели в комнату, где работала до этого Леночка. Они пристегнули наручниками его к батарее и  побеседовать с ним осталась Людмила Ивановна, а Бломберуса отвели в дальнюю комнату,  где остальные и собрались.
- Советую во всем сознаться, - предложил капитан задержанному, - будешь сотрудничать со следствием,  это тебе зачтется.
- Не лечи меня, начальник. Я уже два раза под судом был и знаю, что чистосердечное сознание облегчает вину, но срок от этого только длиннее становится.
- Олег, запираться глупо. Кражу в магазине совершил ты и этот придурок Кравцов, который пока еще не понял, во что вляпался.
- А может, он без меня? А может, мы оба не при делах?
- Ты на руку свою левую посмотри. Крепкая крысоловка в магазине оказалась?
Начальник указал пальцем на ссадину, которая шла у Бломберуса поперек пальцев.
На месте удара на каждом пальце остался багровый след, а на одном даже лопнула кожа.
- Это мужик пьяный меня штакетиной огрел, а я вот руку подставил.
-Что за мужик, местный?
- Нет, я у него фамилии не спрашивал. 
- Ладно. У Вальки дома вы пили «Бренди» венгерского производства. Такое же пропало из магазина. Откуда у вас? Такого даже в Суоярви нет.
- А я к поезду мурманскому ходил. Там и купил в вагон-ресторане.
-Деньги у тебя откуда?
- А вот это уже не твоя забота, начальник, есть они у меня, а у тебя их нет. Поэтому я пью коньяк или еще что захочу, а ты только водку по талонам.
- В чавку ты давно не получал, вот и распоясался, - мрачно произнес внештатник Саша.
Лапко буркнул: "Я сейчас" и исчез из комнаты.
- Ты храбрый, когда я в кандалах, - отозвался на замечание внештатника Бломберус.
- Что, хочешь стукнуться, ты на ты?
- Железо сними, тогда посмотрим.
- Борзой ты сильно, -сказал усмехнувшись Ермолаев, - так это здесь, а в зоне, ты, красавчик, у параши сидеть будешь и хлебать из нее полной ложкой.  На ночь глядя, тебя будут звать не Олег, а Оля. Там, на зоне,  таких кудрявых любят. А то передние зубы доминушкой выбьют, будет чем благодетелей уважить, как раз работенка для тебя.
Бломберус, заскрипев зубами от злости,   взвился с табуретки, словно подброшенный пружиной, сапогом метя в пах Ермолаеву и, одновременно, уходя всем телом влево.
Произошло это настолько неожиданно, что  начальник милиции на секунду растерялся от этого прыжка. Но Ермолаев был наготове. Уйдя корпусом от удара,  он подцепил у Бломберуса пятку сапога и поддернул ее вверх. Нападавший грохнулся с размаха, угодив головой вниз стола, туда, где уже, собственно, начинался пол. Ермолаев одним прыжком оказался рядом с ним и добавил кулаком в левую бровь Бломберуса. Потом рывком поднял его за ворот куртки и посадил опять на табуретку.
- Ты на кого, засранец, прыгнул? На десантника из разведвзвода ДШБ ? Я в Афгане таких ухарей этими руками делал, что тебе и не снилось. Товарищ капитан, - обратился он к начальнику,-  вы мне его на полчасика отдайте, он вам весь расклад даст. Мы с ним отработаем тему: «Способы получения показаний от захваченного в плен противника», и я  так думаю, за полчаса мы управимся.
- Ермолаев, ты что? – осадил его начальник,- уймись. Он же не противник и не захваченный в плен.  На него, между прочим, Конституция и  процессуальный Кодекс распространяются. Мы еще два часа будем отписываться от прокуратуры, почему у Бломберуса морда расквашена.
- Так вы же подтвердите, что он на меня первый прыгнул. Я что, должен был яйца ему подставлять?
- Для прокуратуры это слабый аргумент, а мы сомнительные свидетели. Не в Америке живем. Это там показания полицейского против двух гражданских наравне идут.
- Вот поэтому у нас и преступность растет. Миндальничаем с дерьмом, а потом думаем, откуда беспредел начинает вырастать.  Ни он милицию не уважает, ни жители, поскольку видят, что она бессильна.
- Так уж и бессильна. Мы все же и преступников ловим и за решетку отправляем, а не груши околачиваем.
- Ну и что от этого  - меньше преступников стало? Сами знаете, только добавилось. Что у вас и  мысли ни у кого,  ни разу не возникло, что, может, не то делаете?  Если бы каждый преступник был для нормальных людей - враг, всё было бы по-другому.  Моя бы воля, так у меня они быстро бы Чукотку освоили, а то за Державу обидно. Аляска у америкозов вся в шоколаде, а чукчи все еще как в каменном веке живут.
- Ну, ты и расфилосовствовался.
-Так ведь гласность объявили.
- Ладно, отставить болтологию. Давай-ка, лучше Бломберуса опять поспрошаем, куда он похищенное дел.   
Появился Лапко.
- Ты где пропадал?- спросил начальник.
- Уточнил кое-что у Кравцова.
-И что?
- Утверждает, что «Бренди» купил он на автотрассе Ленинград-Мурманск у проезжавшего гражданина.
- Ясно. Врут оба, договориться не успели. Однако нам от этого не легче. Ни прокуратуре, ни суду вместо доказательств наши соображения не предъявишь. Что делать будем, участковый? Долбить их в поселке опасно и, похоже, бесполезно.      
Вдруг Ермолаев упал на колени и начал внимательно рассматривать опилки, высыпавшиеся из-за завернутых отворотов сапог-бродней Бломберуса во время падения.
- Саша, ты чего?- спросил его участковый,  видя как тот пристально разглядывает в горсти собранные опилки. -  Это не наркота, это - опилки. За это не сажают.
- Пошли в центральную комнату, а этот пусть здесь посидит.
Когда они вышли, внештатник продолжил:
- Я же не идиот,  чтобы анашу с опилками спутать. Просто это след.               
- Какой след? - спросили начальник и Лапко.
- Володя, ты же знаешь,  что  опилок вокруг посёлка немеряно.
Действительно, это было так. За тридцать лет работы лесопилки вокруг поселка скопились горы опилок, которые шли в отвал, и никто их не перерабатывал. Это были не то,  что Донбасские терриконы, но горы были высотой местами больше десяти метров.
- Так вот, пилили лес после сортировки и складировали в разных местах. Поэтому в разных местах опилки разного сорта и разного  цвета.
Участковый даже присвистнул.
- И что, мы десятки тысяч кубометров опилок теперь перелопачивать будем? Нам лет на двадцать хватит.
- Такие я совсем недавно видел. Поехали, покажу.
- Ну, поехали.
Начальник взял со стола радиостанцию.
- Вологда! Ответь ноль-первому.
- На связи, - послышался голос Власюка.
- Оставь следователя и опера на обыске, а сам срочно сюда.
Через две минуты машина была наготове. Участковый остался охранять задержанных, а начальник  с внештатником выехали на окраину поселка. Перед тем как сесть в машину,  внештатник зашел в комнату к Бломберусу.
- Есть возможность сознаться, пока не поздно.
- Не трогал я магазин.
- Отвечаешь?
- Отвечаю. Матерью клянусь.
- Ну ладно, ты сам свой выбор сделал.
Машина ехала по поселку, а Ермолаев показывал дорогу.
 - Я такие опилки недавно видел  в северной стороне,- говорил он,- почти на берегу Женского озера. Вплотную мы туда не подъедем. Метров двести идти придется.
- А ты что там делал?
- Уток караулил. На Женском озере кряквы здоровенные водятся.
- Ты не знаешь,  почему у озера такое название странное?
- Женское, что-ли? Так это история давняя и не ясная. Среди местных, тех, что давно живет, еще с сороковых разные истории ходят. Одни говорят, что во время Отечественной войны финская диверсионная группа из женщин, служивших в «Лотта Свярд»,  вырезали ночью одними финками, сняв часовых, советский военный госпиталь. Это что-то около пятидесяти человек. Другие говорят, что, наоборот, это через год после войны в женском лагере для военнопленных возникли беспорядки, так НКВДешники около пятидесяти пленных из «Лотта Свярд» опутали колючей проволокой, вывезли на середину озера и утопили в назидание остальным пленницам. Больше, говорят, недовольств там не было. И что  из этого  правда? А Бог его знает. Дело давнее. Название вот прилипло - и ладно.    
   Машина между тем уткнулась в высокую гору опилок.
- Дальше пешком, - сказал внештатник.
Начальник вместе с ним полез в эту осыпающуюся гору. Хорошо, хоть, что между горами были как бы миниатюрные долины,  по которым все же полегче было продвигаться вперед. Наконец,  они выбрались на насыпь,  откуда открывался вид на озеро. Оба вытерли пот.
- Давненько я по горам не лазил,- выдавил запыхавшийся начальник.
Внештатник, несмотря на возраст, а был он явно постарше начальника, обследовал местность как гончий пес,  челноковым ходом. Наконец он остановился и крикнул:
- Товарищ капитан, сюда. Кажется, это здесь.
Начальник вплотную подошел к нему.
- Смотрите, - показал он опилки, которые собрал с пола опорного пункта и ссыпал в кулек из газеты, -  вот отвал с такими же.
Начальник нагнулся и  поднял горсть опилок из-под ног. Действительно, по виду они ничем не отличались от образца, который был у Ермолаева. 
- Вот, смотрите,- показал он пальцем на небольшую впадину, отличавшуюся более темным цветом.
- Ты же сам говорил: опилки должны быть идентичны.
- Да они одни и те же, только здесь их недавно разворошили, поэтому вокруг они обветренные, а здесь свежие, даже немного влажные. Смотрите туда,- ткнул он пальцем в дальний угол темного пятна. Оттуда торчал край толстого полиэтиленового мешка, которые обычно употребляют для заготовки ягод.
- Я думаю, это здесь, - сказал начальник. - А ты молодец, Ермолаев, недаром в разведвзводе служил, глаз у тебя наметанный. Сходи, кстати, к автомашине, попроси Власюка, пусть за следователем и пером съездит, сюда их привезет, да еще скажи,  чтоб не забыли понятых и шанцевый инструмент захватили. А  тебе у меня дружеский совет, пока никто не слышит. С мелкашечкой поосторожнее балуйся. Она ведь у тебя еще, небось, с глушителем?
- Вы как догадались?
- Далеко отсюда из ружья уток стрелять, и до сих пор тебя никто за этим не застукал, значит, бесшумка. А это тебе на память, - и он положил в ладонь Ермолаева две  гильзы от малокалиберных патронов, которые подобрал на самом краю косогора из старых опилок. Ермолаев крякнул, почесал затылок и отправился к машине.
Когда из старых опилок извлекли два мешка, набитых бутылками с «Бренди»,  все облегченно вздохнули и заулыбались. Бутылки тут же пересчитали. Их оказалось семьдесят шесть.
- Все правильно, - сказала следователь Ерофеева, - в доме у Валентины мы четыре пустых бутылки изъяли. Никуда они больше сбыть не успели. Все блоки сигарет тоже у нее в шкафу оказались. Можно заканчивать, товарищ капитан.
В опорном пункте Людмила Ивановна «воевала» с Клавдией Кравцовой. То мать Сергея орала, что ее сын не может быть ни в чем виноват, то начинала причитать:
- Ведь я для него всё покупала, чего ему не хватало? Мотоцикл ему купила,  даже кроссовки «Адидас» с таким трудом достала.
-Вот-вот, а другие за них должны шесть ведер брусники в кооперацию сдать.
- Может, больше вам бы помогал, меньше времени на дурные дела осталось.
 Сергей угрюмо молчал и не отвечал ни матери, ни инспектрисе. Когда группа вернулась в опорный пункт, инспектриса вывела ее из помещения и, сев с ней на скамеечку,  уговаривала убедить Сергея во всем сознаться.
Ермолаев зашел в комнату, где сидел на табуретке Бломберус.
- Ну, что баклан, спета твоя песенка? Нашли мы ваш тайник. Кто мамой клялся,  что не при делах и готов ответить?
- Мало ли какое фуфло я прогнал ментовской шестерке, еще и отвечать за это?
Он не успел закончить фразу, как ударом кулака Ермолаева был сбит  с табуретки и улетел в дальний угол. Внештатник бросился к нему, но его остановил окрик начальника.
- Ермолаев, ты что, охренел? Не думаешь, что сам можешь из-за этого дерьма за решетку угодить?  Закон не позволяет рукоприкладства с арестованными.
- Хреновые у нас законы, если такая гнида может пасть разевать.
- Я Законы не обсуждаю, а исполняю. Не дай Бог тебе по этому поводу в прокуратуре показания давать. Иди, на сегодня всё. Спасибо за помощь, но остальное лишнее.
Опять привезли понятых, допросили в присутствии матери Сергея Кравцова, который сначала упирался, а потом, поняв,  что тюремным ветерком реально уже пахнуло на него, дал полный расклад. Арестовывать его Ерофеева не стала, оставив под подпиской о невыезде. Бломберус тупо не признавался, да уже его признания были не так уж и нужны.
Когда арестованный Бломберус залезал в зарешеченный задний отсек УАЗа, помогая себе скованными наручниками руками, то выматерился, а потом произнес,-
- Мать-твою, как мало было до свободы и хорошей жизни. Всего две горсти опилок. И как я их, дурак, не вытряхнул из сапог?
- А может не в опилках дело? – прежде чем закрылась дверь отсека, спросила Людмила Ивановна.- Подумай над этим, у тебя теперь будет время. 
Все уселись по местам и УАЗ фырча вылетел из поселка.
Солнце уже садилось за горизонт, окрашивая края туч малиновым цветом. Домой ехали,  весело обсуждая все, что произошло, и вспоминая отдельные эпизоды. Перед самым отъездом в опорный пункт прибежала заведующая магазином, куда сдали по описи всё изъятое.
- Товарищ начальник милиции, я вот Вам в дорогу бутылочку в благодарность.
Она протянула капитану бумажный пакет с бутылкой «Бренди». 
  - Да вы что? С ума сошли?
- Берите, берите, где вы еще такого купите? Пригодится. А мы спишем ее как разбитую.
- И, правда, чего это я?- поскреб затылок начальник под фуражкой. - Только не нужно списывать, проведите по кассе.
Он протянул заведующей семь рублей и сел в машину.  В райотделе, сдав арестованного и вещдоки, поехали по домам.
- Может, ко мне заедем, чайку попьем? - предложила Людмила Ивановна. Остальные поддержали ее.
- Нет, ребята, хочу выспаться. Выходной окончился, завтра начинается  рабочая неделя. А вы отдохните, это вам за успешное раскрытие преступления,- он положил пакет на сидение и вышел из машины, которая остановилась у его дома.

Эпилог.

Прошло больше двадцати лет.  Участники этой истории  почти все вышли на пенсию. Работать продолжает только судья Верховного Суда республики Елена Ивановна Власюк, в бывшем -   следователь Ерофеева.