Я, вообще-то, белый, ласковый и пушистый. Душка и лапушка просто. Правда, не видно этого особо. И не так, чтобы маскируюсь. Профессия не позволяет. Юристом я работаю.
Тут не до сантиментов. Если твой оппонент по процессу называется «противной стороной», так это не просто так. Он ведь, действительно, - такой. И по жизни, и по сути своей внутренней. Всякое лыко в строку, а палку – в твои колёса, чтобы одеяло – на себя натянуть. Убедить «уважаемый суд» и персонально «их честь» в том, что хуже тебя нет личности на территории этого судебного участка и прилегающих к нему местностей. Весь, мол, изоврался до такой степени, что барон Мюнхгаузен – и рядом не стоял:
- Это что у него там в заявлении? Факты? И соответствуют действительности? Да ложь, ложь, ложь! Наглая, подлая, беспринципная. А ещё – подтасовка фактов, большая часть из которых и места-то не имела. И не могла иметь. Потому что совсем по-другому всё было…
И свидетель у него есть.
- И справочка вот… Из одного. Очень… Ну, очень уважаемого органа. И Василь Василич, как справочку подписывал и узнал для чего… Так привет Вам, Ваша честь, передавал. Во-о-от такой.
Кто после этого скажет, что не «противная»?!
Народ – не понимает. Думает, придёт в суд… А ту-у-т… все к нему с распростёртыми объятиями:
- Ах, муси-пуси… Так это вы – носитель сермяжной правды жизни? Мы все заждавшись вас тут просто. Что ж вы так долго? Уже б давно взвешенное, соответствующее обстоятельствам дела и основанное на законе решение вынесли. Ну, ничего-ничего. Сейчас вынесем. А вы, пока мы тут пишем, может, плюшками побалуетесь? Чай какой – чёрный, зелёный – предпочитаете? И погорячее?
Был тут на днях у нотариуса знакомого. Доверенность на ведение дела в суде оформлял. Ну, и пока бумажки печатали, вычитывали, подписывали, регистрировали… Конечно, и разговор какой был. И, как обычно. Если вшивый, так тот – о бане. А два юриста? Естественно, тоже о своём. О девичьем.
- Не-ее, Серёга, не то что-то у нас нынче. Озверел народ. И лицо своё доброе потерял. Зато вместо него морду заимел. С кровожадным звериным оскалом. Какая тут любовь к ближнему?
Умер мужчинка не так давно. Оставил после себя ружьишко. «Тулку» старенькую. Одноствольную.
Наследники - моментально прибежали. Пять человек. Давай её тут же, у меня в кабинете, делить. С размахиванием руками, криками, угрозами и взаимными обвинениями. И я. Сижу такой. Весь недоуменный. Только путаюсь под ногами. Мешаю достоверно установить – кому это ружьишко по праву сильного принадлежит.
Плюнул я на пол в сердцах, стукнул кулаком по столу, чтобы страсти улеглись, и отправил их в суд. Пусть там наследство делят. Сейчас практически каждое наследственное дело судом решается. И пока суть да дело до вынесения решения дойдёт. Та-а-акого наслушаешься… И про себя, и про наследников всех.
Нет, озверел народ просто нынче. Куда доброта душевная, благожелательность и сочувствие к ближнему подевались?
Вот и я не знаю. Куда?
* * *
Только-только на рыбокомбинат я пришёл.
Дела в том состоянии, что ниже уровня городской канализации. Продукции нет. Склады пустые. И задолженность по зарплате перед народом. Больше трёх месяцев.
А в цехах – рыбобработчицы. Женщины, в основном. Какая уж тут логика рассуждений? Сопоставление причин и следствий? Определение перспектив и возможных результатов? На эмоциях всё:
- А-ааа! Где зарплата? Денег нет? И что? Я-то тут при чём? Работала? Наряды закрыты? Расчётный листок бухгалтерия выдала? Платите! Нет? Ах, не хотите? Не хотите, не хотите - я же вижу! В суд пойду. Он вам покажет. Заставит зарплату выдать. Мою зарплату! Вы куда мои деньги дели? В банках их крутите? Под процент офигительный. Суд вам покажет! Выведет на чистую воду. У них там и приставы есть…
В общем, ещё на себя приказ не успел оформить о приёме на работу, в суде уже пять исковых заявлений о взыскании задолженности по заработной плате. Что делать? Тут работы – непочатый край. Пахать и пахать без перерывов на обед и ужин. А тут… Иски эти.
Ну, я к начальнику цеха. Давай, мол, собирай бабонек своих в обеденный перерыв. Скажи, что юрист новый придёт. Дело есть. Помарковать вроде бы как вместе надо.
Собрал он народ в красном уголке.
Прихожу. Сидят женщины, помалкивают. Смотрят на меня внимательно.
- Да ладно, - говорю, - вы обедайте. Разговор еде – не помеха.
Тут и началось… Как завопят все разом:
- Какой обед? Зарплата уже три месяца не плачена. Хлеба и того купить не на что. А за общежитие заплатить?! А детей в школу отправить, какой бутерброд в ранец положить надо… Чем вы там, в конторе думаете? Как жить?..
- Стоп, стоп, бабоньки. Не все разом. И… Остыли, остыли малость. А то ведь плюнь на вас, - зашипит. Какой разговор на эмоциях? Это ж не разговор, склока какая-то, в которой главное – не вопрос решить, а соседу фингал под глазом поставить. Ну, а мне он – сто лет не нужен. Как я с ним по территории ходить буду? Оправдывайся потом перед механиками и слесарями, что с женской составляющей не сладил – да то, мол, мне в консервном цехе… Засмеют ведь мужики. Как мне после этого работать? И оформиться не успел, уже увольняться пора. А я ж не просто так пришёл? Работать. Так будем работать?
- Да не боись, юрист. Мы бабоньки смирные. Не кусучие. Работай спокойно. Мы так, сам видишь, работаем.
- Так я только за. Вот, посмотрел документы. Прошлой осенью отгрузили фуру консервов в Корочу? Меня-то тут ещё не было. Вы грузили. Грузили?
- Грузили, грузили. Было дело.
- Так полгода уже прошло. А деньги за ту фуру где?
- Что до сих пор так и не расплатились? Ну-уу… Так деньги – то ваше дело. Мы консервы сделали, нам за это деньги отдайте.
- Так деньги ж ещё высудить. Взыскать с Корочи надо.
- Взыскивай. Ты ж юрист.
- Я – готов. Только и вы – дайте мне такую возможность. Это ж не просто так – позвонил по телефону – «Отдайте» - они и прибежали с мешком денег к нашей кассе.
Документы подобрать, что должны они нам. Договор, накладные. Доверенность, что именно представитель Корочи консервы наши получил. Исковое заявление написать. Отправить в суд и ответчику. В судебном заседании доказать, что взяли наше и не заплатили. Отбить их возражения. Жалобы и апелляции. Исполнительный лист получить…
На всё ж время надо. А где оно, если от вас пять исков на взыскание задолженности по зарплате. И повестка. Завтра по ней уже в суд. Когда мне Корочей заниматься? Подбирать, писать. Отправлять… А там ведь не маленькие деньги. Месячная зарплата на весь цех. Так мы хотим их получить? Или будем ерундой разной заниматься?
- Ого! Ба-абы… Да для него наша зарплата – ерунда…
- Стоп, стоп, стоп. Это когда я сказал, что для меня ваша зарплате – ерунда?!
- Да вот, только что!! Не глухие…
- Тогда ещё разик. Медленно. И – по-русски. Я сказал, что взыскать деньги с Корочи – это важно? Сказал?
- Ну-уу, да-а…
- Сказал, что стоимость отправленных в Корочу консервов – это месячная зарплата цеху? Так?
- Ну-уу…
- Если и первое, и второе – важно и я готов за это биться… Кто тогда сказал, что для юриста ваша зарплата ерунда?
- Так ты же…
- Нет, не я же. Я сказал, что не зарплата, а иски ваши о взыскании задолженности по заработной плате – ерунда.
- Ага. Боишься суда… Он вам всем покажет! Заставит отдать наши денежки…
- Я?! Я – боюсь? Бабоньки, кто-то здесь чего-то не понимает. Я – юрист. Это моя работа – судиться. А работы я не боюсь. Другое дело, кто-то думает, что суд - это примерно тоже самое, что родная кухня у себя дома. Пришёл, поболтал с судьёй о жизни, погоде и - зарплата в кармане.
А суд – не кухня. Это здесь я – белый, ласковый и пушистый. А в суде – не-ет. Там я – «противная сторона». И мне есть почему быть противным. Вместо того, чтобы заниматься делом, я по чьей-то глупости должен отвлекаться на ерунду.
Тихо! Слушаем сюда и запоминаем. Ваши иски – это ерунда. Бредятина полная. Я же не учу вас разделывать рыбу? Это вы лучше меня знаете. А вот про суд я рассказать могу. Потому, что – знаю. А вы – нет. И потому вы только думаете и предполагаете, а я – точно знаю, как оно будет.
В суде я не буду сидеть и слушать. Я работать буду. Ходатайства разные заявлять. Например, о предоставлении вами, как лицами, подавшими иск, разных подтверждающих документов. Справок. Возражать буду против ваших требований. Суду надо будет во всей этой каше разбираться. Он будет откладывать дело. Переносить судебные заседания…
- И что?...
- А то, что хорошо, если суд решение вынесет месяца через три.
- Через три-ии?!
- Может кто-то хочет со мной поспорить? Если по одному из пяти исков решение будет раньше, я залезу вот под этот стол и буду громко, на весь цех, орать, что «юрист дурак».
- А если?
- А если нет, я прихожу через три месяца и вы кормите меня обедом.
- Да какой обед? Тебе ж говорят – хлеба купить не за что…
- Так. Только не надо мне лапши. Работаем? Рыба на разделку идёт? Под зарплату её можно брать? Консерва сейчас какая на линии? С добавлением масла? Масла?
- Масла, масла…
- Продолжать дальше? Или кто-то не знает, как уху готовить? Или рыбу жарить? А ещё… В курсе ведь, что мы на птицефабрику рыбные отходы от разделки отправили?
- В курсе, в курсе!
- К концу недели они в обмен на отходы должны своей продукции подбросить. Бухгалтерия посчитала. На человека - 30 яиц получается. А это уже не только первое-второе. Но и салатик какой. Кому мы тут плачемся? Да мы – на пищевом предприятии работаем. На пищевом. А я что-то пока не знаю ни одного умершего в пищёвке от голода.
- Ладно, ладно, юрист. Спорить не будем. Но если жена плохо кормит – приходи. Уж мы – постараемся. А, юрист? Тебя как зовут-то хоть, а то я прослушала в начале…
- Ага. Что решение будет через три месяца уже верим?
- Верим, верим…
- Так решение – это ж только полдела. Чтобы исполнительный лист получить, надо, чтобы оно в законную силу вступило.
- И что – не вступит?
- Если я напишу кассационную жалобу – нет. А я – напишу. В самый последний день срока. И уйдёт моя жалоба вместе с делом в вышестоящий суд. А там пока назначат дело к рассмотрению, пока рассмотрят. Пока оно вернётся обратно… Ещё месяца полтора. А то и два. Вот только тогда можно будет получить исполнительный лист.
- Через пять месяцев?
- Ну, около того. Так ведь исполнительный лист – это ещё не деньги. С ним надо к судебному приставу. Пока он начнёт исполнительное производство… И то – сначала даст мне время на добровольное исполнение решения. Только после этого начнёт осуществлять меры по принудительному взысканию. А я – жалобу на его действия…
- Так а деньги-то когда?!
- Я думаю - где-то к концу года.
- И что, нам всё это время лапу сосать?!
- Зачем? Мы с вами на одном предприятии работаем? И вы знаете то же, что и я. Даже лучше. Вы-то тут уже не первый год. А я – только пришёл.
Почему зарплаты не было? Стояли. Сырья не было. Не из чего было консерву делать. А сейчас? Мехсекция рыбы с Мурманска пришла? Фронт работы есть? Готовая консерва на склад пошла? Так вы же лучше меня знаете, что прежде чем её продавать, она «вызреть» должна. Месяц ещё ей на складе лежать. Пока этот месяц, отдел реализации должен надёжного покупателя найти. Надёжного. Новой Корочи ни мне, ни вам – не надо. Не надо?
Вот и пусть ищут. Время есть. Только тяжело это сейчас. Нет денег ни у кого. Потому, даже если и будут нашу консерву брать, так под реализацию. Мол, продадим, потом и денежки. Месяц на реализацию. Месяц на то, чтобы покупатель рассчитался. Если учесть ещё и «вызревание», то за ту рыбу, что сегодня у вас по разделочному транспортёру идёт, деньги будут месяца через два с половиной – три. А исполнительный лист – через пять. И… Имел смысл подавать те иски?
Вот и я говорю – ерунда. А вы не верили.
- И что? Что теперь делать? Забирать заявления из суда?
- Нет, суд по уже принятым искам дела не прекратит. Он обязан действовать в ваших интересах. Но… Вы же не знали, что всё именно так обернётся? Теперь знаете. Потому предлагаю – Больше никаких исков. Дайте мне время и возможность работать.
У нас же не только Короча. Вот, прислал Мурманск мехсекцию. Но рыбы в рефрижераторы загрузил меньше, чем мы ему проплатили. Они на нас ещё железнодорожный тариф повесили, хотя по договору транспортные расходы на них отнесены. А это деньги. И немаленькие. Так что, дарить будем?
Вот и я про то же – самим пригодятся. Или в прошлом году. Рыбопромысловое судно в аренду фермер брал. В счёт расчётов по договору он должен был нам часть своего улова отдать. Оплатить аренду корюшкой и ряпушкой. А часто он в прошлогоднюю путину у нашего причала швартовался? Вот и я документы посмотрел – должок за ним. И тарный ящик он осенью на наш склад не сдал. По сетям – недостача. То же – деньги.
Можно, я не ерундой – делом займусь? И должников наших – потрясу основательно. Это же не лично мои деньги. Наши. Только если это дело на самотёк пустить… Вон, Короча, с прошлой осени не чешется. Вот она, зарплата, где. А в суде, кроме головной боли и нервотрёпки…
Потому – что сделано, то сделано. К тем людям, что уже подали иски, слово – никаких репрессий. Все будут получать зарплату и они – получат. Вынесет ли суд решение – нет… Будет ли у них на руках исполнительный лист… Не это показатель. Показатель то, что человек свою часть работы выполнил. Но только часть. Зарабатываем мы все вместе. И вы, и механики, и бухгалтера, и отдел реализации. Заработали, получили деньги за продукцию – распишись в ведомости.
Только - все вместе. И - работать, и – получать. А если кто-то будет мешать мне хорошо делать свою часть работы… Обещаю, что тот, кто подаст иск в суд завтра, свою зарплату получать будет долго и упорно. Так, как положено – по исполнительному листу и через службу судебных приставов.
Все всё поняли?
* * *
Все. Вернее, почти все.
Один иск после того разговора всё-таки в суд ушёл.
Как мы судились – отдельная история, но уже после Нового года, в конце февраля, кто-то постучал в дверь кабинета: И в чуть приоткрытую щёлку, робко:
- Сергей Петрович… Можно?..
- Кто там? Заходите. А ты, Варь… Чего тебе?
- Сергей Петрович. Мне денег не надо. Можно в счёт апрельской зарплаты прошлого года консерву на складе получить?
- А я-то тут при чём? Это – в бухгалтерию, чтобы они сумму вывели, потом – к директору. Он резолюцию наложит и – на склад.
- Да они все – не против. Но говорят, без вашего согласия не отпустят. У меня же – исполнительный лист у приставов.
- О-оо. У приставов? Так, Варь, о чём разговор в мае был?! Я ж просил – «бабоньки, не надо!». А ты? Ещё же спросил – «все всё поняли?». Так никто ничего. Молчок. А потом – бац. И вместо того, чтобы Корочей заниматься, я с тобой по судам валандался.
- Так взыскали же с них…
- Взыскал. Только без твоей помощи. Ты мне, хоть и просил, – не помогла. А я тебе должен?
- Сергей Петрович… Поняла я всё. Теперь – поняла. Женский день скоро. Может, ради праздничка? А?..
- Варь… Да как я? У тебя - исполнительный лист. Сегодня я подпишу бумаги, ты получишь. А завтра – судебный пристав придёт. И по новой всё заберёт. И как тогда? Бегай потом, пиши жалобы, доказывай, что не верблюд и в добровольном порядке всё уже отдал.
- Сергей Петрович… Да я завтра же к приставу сбегаю. Заявление напишу и лист исполнительный – заберу. Честное слово!
- Честное пионерское?
- Какое «пионерское»?
- Так, Варь. Пионеры – честные ребята. Никогда не врут и не обманывают старших.
- Честное-пречестное. Пионерское-распионерское! Сергей Петрович… Ради праздничка. Поставьте на заявлении визу. Пожалуйста.
- Ой, Варь. А как обещание? Что я тогда вам в цеху давал. Мол, по новым искам всё только по правилам и закону.
- Да поняла я всё, Сергей Петрович. Надо мной уже весь цех смеётся. Они-то в сентябре всё своё уже получили… Поставьте визу…
- А исполнительный лист точно заберёшь?
- Сергей Петрович!
- Ладно. Давай своё заявление…
* * *
Нет, так-то я белый, ласковый и пушистый. Ругаться и то толком не умею…
Заскочил как-то в бухгалтерию, что должна была подобрать документы по очередному должнику и, между делом, удивился вслух, что тихо что-то сегодня у нас в конторе. Даже главный своих слесарей и механиков не разносит так, чтобы по всему зданию слышно было.
А бухгалтерский начальник подняла голову от своих счетов, смет и калькуляций, посмотрела на меня внимательно и выдала:
- Так он на вас, Сергей Петрович, смотрит…
- А что на меня смотреть? Я разве хоть раз когда на кого кричал?
- В том-то и дело. Он орёт, а у него народ как ползал сонными мухами, так и ползает. А вы даже и не скажете ничего. Посмотрите только. Но так, что народ сразу юлой крутиться начинает. И бегать по конторе так, что только пыль столбом следом…
* * *
А обедом меня в цеху накормили. И – не один раз. Очень вкусно.