Пожилой мужчина сидел в комнате и глядел на своего собеседника. Свет от тусклой лампочки едва освещал помещение без окон. Дверь была заперта, и он это знал.
- Так что же? Ты отдашь мне то, за чем я пришёл?
- Это тебе не принадлежит, - возразил он.
Он чувствовал, как из его носа идёт кровь, он слышал каждую каплю, падающую на пол, но он не пытался остановить кровотечение. Это было бесполезно.
- А кому же тогда она принадлежит?
- Наследникам, которые…
- Наследникам? – расхохотался собеседник, который не пожелал присесть, а стоял, глядя в обрамлённое морщинами лицо старика. – Этим дуракам, которые не знают, чем владеют? Это же бред. Они не смогут совладать с ней.
- Смогут или нет, это не моё дело. Я должен передать им её.
- Нет, либо ты отдашь это мне, либо не отдашь никому.
- Уж лучше никому, чем тебе.
- Хорошо… - прошипел собеседник, и что-то тихо зашептал.
Кровь полилась не только из носа старика, но и из рта и ушей. Глядя на то, как его глаза наливаются кровью, убийца произнёс:
- Так что лучше? Жить спокойной жизнью или отдать её, чтобы защитить этих глупцов?
Старик в ответ захрипел, и через пару секунд дёрнулся и обмяк.
- Идиот, - произнёс его бывший собеседник, и растворился в воздухе, словно дым.
* * *
Станислав Павлович расхаживал по кабинету, и, дымя сигаретой, громко рассуждал об убийстве, потрясшем небольшой городок. Дима равнодушно взирал на всё это, сидя в кожаном кресле и читая газету.
- Как такое возможно? Человек был убит в запертой изнутри комнате…
- Пап, ты посмотри на нас с тобой, - спокойно произнёс Дима. – Мы тоже не совсем нормальные люди. И нас много.
- Значит, есть и те, кто умеет перемещаться в пространстве…
- Или хамелеоны, - задумчиво произнёс сын, увидев статью о разрушениях, который повлёк потоп по всей планете.
- Хамелеоны?
- Да, это ящерицы, которые…
- Я знаю, кто такие хамелеоны. Ты мне лучше скажи, что делать-то теперь? Это ж был единственный юрист на весь посёлок. Кто будет теперь меня консультировать?
- Не будь эгоистом. Будет новый нотариус, вот и всё, - ответил Дима, отметив про себя, что люди-хамелеоны его отца не пугают.
- Такого уже не будет…
Масленников-младший равнодушно пожал плечами.
- Смотри, про тебя статья, - произнёс он.
- Что там ещё?
- Здесь написано, что ты финансируешь строительство железнодорожной магистрали… Куда ты собрался пихать здесь вокзал?
- Не знаю… Ещё не решил. Хотя тут давно пора снести ветхие домишки у шоссе…
- Ну ты даёшь! – Дима рассмеялся. – А куда ты их переселишь?
- Есть у меня на примете несколько домов… Но тут нужен хороший юрист…
Дима нахмурился.
* * *
Поговорив с отцом, Дима двинулся к кинотеатру, где его уже дожидался Лёха. Парни намеревались сходить на местный пляж, расположенный у речки на окраине города.
- Привет! – новые знакомые пожали друг другу руки, и двинулись к кварталу хилых одноэтажных домиков, которые было явно старше того дома, в котором не так давно жил Лёха.
- Ты слышал про убийство Филипыча? – спросил Лёха.
- Слышал… Ты его знал?
- Наш посёлок не такой большой, каким кажется. Тут все друг друга знают. И у кого, интересно, рука на старикана поднялась?
- Может он влез во что-нибудь противозаконное, или увидел что-то лишнее? – предположил Дима. – Ну или кто-нибудь решил ему отомстить за что-нибудь…
- Брось, - отмахнулся Лёха. – Он на фиг никому не был нужен. А всеми противозаконными делами здесь заведуют наши родственнички. Слушай… А может, это они его и грохнули?
- Да нет, - произнёс Дима, вспомнив, как его отец около часа назад сожалел о гибели первоклассного юриста. – Им не было смысла его убивать. Он же единственный юрист здесь.
- Ну если уж отцы сдают своих детей в дурку, то… - начал Лёха.
- Прекрати, - перебил его Дима. – Твой дядя и мой отец не похожи на убийц, ты и сам это знаешь.
Лёха молча согласился, но Дима знал, что он всё равно останется при своём мнении.
* * *
Утром почти всё население маленького городка собралось на кладбище, где провожали в последний путь сразу двоих – адвоката Егора Филипповича Лехмина и его покойного клиента – Степана Фадеевича Щеголькова. Их пришлось посетить и Диме, поскольку похороны адвоката оплачивал отец, родственников у Лехмина не было: мужчина развёлся несколько лет назад, и обременять себя узами брака не спешил, так и прожил всю жизнь бобылём. Утро выдалось промозглым и дождливым, но никто не обращал на это внимания. Две процессии шагали бок о бок, ничуть не стесняясь этого: здесь было принято провожать людей вместе в независимости от их ранга и положения в обществе. Увидев Лёху, и Петра, которые немного опоздали к началу, Дима обрадовался. Незаметно исчезнув из поля зрения Станислава и Петра, парни вышли к воротам, благо те находились недалеко, и закурили.
- Жалко их всё-таки, - отметил Фаттахов, стряхивая пепел в свежеиспечённую лужу.
- Ну так ещё бы. Всегда жалко людей, которые уходят на тот свет. Я и не знал, что здесь будет так много людей…
- Просто у нас все друг друга знают, поэтому и праздники и похороны мы всегда встречаем вместе, - пожал плечами Лёха.
- Я, например, не знаю здесь никого, кроме тебя, отца, Тани и твоего дяди, - заметил Дима.
- Докуривай, и я познакомлю тебя со всеми. Делов-то…
- Нет… Не надо знакомить, людям не до меня. Просто расскажи мне кто есть кто, чтобы знать.
- Ну как хочешь, - хмыкнул Лёха, бросив окурок в урну.
Они вернулись вовремя, могильщики уже закончили копать могилы, и близкие начали произносить траурные речи.
- Это Рома Бородяник, наш местный автомеханик, - указал Лёха на высокого молодого мужчину, морщины на лице которого никак не увязывались с возрастом. – У него в последнее время были конфликты с Филипычем: автомастерская находится в доме, где он жил. Ну сам понимаешь, шум, выхлопы… Филипыча в его возрасте это раздражало…
- А это кто? – спросил Дима, указывая на высокую седую даму в чёрном плаще.
- Это его близкая подруга. Я правда не помню, как её зовут, то ли Лидия, то ли Людмила… Она из города ,поэтому здесь бывала редко, ну как я знаю, во всяком случае. Видишь вон того парня?
- В очках?
- Да. Это Костя, сын его бывшей жены. Он родился уже после того, как они развелись, но он любил бывать у Филипыча в гостях. Хотя сама жена на похороны почему-то не приехала, - задумчиво произнёс Лёха, оглядывая толпу. – А рядом с Ромой стоит Ленка Михалева, бывшая клиентка покойника, царствие ему небесное… Она раньше работала проституткой в городе, а потом приехала сюда, и зажила по-человечески. Хотя говорят, что она и тут этим не брезговала, в том числе и с Филипычем… Но это опять же только слухи…
- Ну слухи слухами…
- Да не суть важно. Вон там стоит Лёнька Шумилов, местный алкаш. Он часто приходил к Филипычу и просил у него денег взаймы. Тот сперва давал, а потом, когда понял, что деньги эти пропадают в лету – перестал… Может и зря…
- Думаешь, он ему и «помог»?
- Да кто ж знает, - ответил Лёха.
- Слушай, а там кого хоронят?
- А там хоронят деда Степана, хороший мужик был, царствие ему небесное. Он и в первую мировую воевал, и во вторую. Семья у него большая, посмотри сам, сколько их собралось. Сыновья, внуки, правнуки… Да, вот так и надо жить, как он жил…
- Сколько ж ему лет было? – изумлённо спросил Дима, произведя в уме короткие подсчёты.
- Сто семь.
- Сколько?
- Ну два года назад праздновали стопятилетие, значит, сто шесть или сто семь… Он с тысяча девятьсот первого года. Я не помню точно, когда его день рождения был… Но мне тогда хороший кусок торта перепал… Я в то время уже нищенствовал, помнишь ведь…
- Вот это да… Долгожитель… - произнёс Масленников-младший.
- Он и детей успел наплодить… Правда, двоих всего лишь, да и то поздновато: первого - в сорок шесть, а второго в пятьдесят семь… Но младший погиб, когда ему было шестнадцать, и дед взял двоих парней из детдома. Вон они, кстати, стоят. Посередине родной сын – Гриша, слева – Максим, а справа – Серёга. Воспитал он их на славу: у каждого семья и по трое детей. А у дяди Гриши старшая дочка уже родила двойню. Смешно вышло, кстати…
- Что?
- Да просто получилось так, что Серёга и Максим Иришке приходятся дядьками, а она их старше на четыре года, - хихикнул Лёха. – Ей-то уже тридцать один, а им обоим по двадцать семь. Посмотри, вон там она стоит рядом с близняшками, кстати, оба парня.
- Ну по всякому бывает, - ответил Дима. - А во сколько она родила-то? Близнецы какие-то чересчур взрослые…
- В двадцать лет. Кстати, дед был не против. Да и вообще я не помню, чтоб у них ссоры были какие-то или ругань. Всё тихо и мирно всегда было. Дед Степан был строгим, но справедливым. Сейчас наверное вся семья в город уедет, они уже давно хотели переехать, но деда бросить не могли. А теперь, наверное, уедут…
- Ну не факт ещё… А кто это стоит рядом с братьями?
- Это кума деда, Алла Львовна, - взглянув на маленькую полную женщину, одетую в длинное чёрное платье, и с букетом гвоздик в руках, ответил Фаттахов. - У неё здесь своё ателье, она раньше швеёй работала, пока сюда не переехала в начале девяностых. А здесь работы-то толком не было в те годы, сам же помнишь, какая разруха была. Вот она и открыла здесь пошив одежды. И платья в её ателье шьют не хуже, чем на этих модных показах. Интересно, а это кто?
- Где?
- Вон там. Видишь лысого мужчину с бородой? – спросил Лёха.
- Который стоит рядом с Ириной?
- Да. Я его раньше в нашем посёлке не видел… Кого-то он мне напоминает, но кого…
Гробы начали укладывать в могилы. Люди подходили и бросали в могилы горсть земли, отдавая дань уважения ушедшим в иной мир. Парни, бросив по горстке земли в каждую могилу, подождали, пока могильщики закончат дело, и двинулись к выходу с кладбища, где уже стояли четыре комфортабельных автобуса. Народ, не мешкая, начал садиться в них.
- Думаю, на поминки нам ехать не стоит, - произнёс невесть откуда появившийся Станислав. – Мы сейчас в офис к Лехмину, поедете с нами?
- Поедем, - ответил Лёха прежде, чем Дима успел открыть рот.
Машина уносила их всё дальше от кладбища, где автобусы всё ещё заполнялись людьми. Дима вдруг вспомнил о тех, кто не так давно ушёл в иной мир, и искренне пожалел о том, что ничего нельзя изменить.
* * *
Дети мирно играли на аллее, забыв о тучах, сгущающихся над головой. Трое мальчишек сосредоточенно копали яму, пока девочки, которых было всего двое, строили некое подобие шоссе, расставляя по краям деревянные палочки.
- Ну вот готово, - заявил один из мальчишек. – Здесь будет река. А потом построим мост, и машины будут ездить. А вы сделали шоссе? – спросил он у девочек.
- Сделали, - одна из них улыбнулась.
Всем было по пять-шесть лет, и общие интересы объединили их в одну компанию.
- Здорово, - воодушевился другой мальчик. – А где у нас будет стоянка?
- Может быть здесь? – произнёс взрослый парень лет восемнадцати, затаптывая пустырь, где ребята уже успели построить подземный гараж.
* * *
Офис адвоката представлял собой довольно мрачный кабинет в одном из центральных домов городка. Кто-то забыл выключить кондиционер, и поэтому в кабинете было прохладно.
- Где обнаружили труп? – поинтересовался Пётр.
- В кладовке, этажом выше. Самое странное, что кладовка была заперта изнутри, - ответил Станислав, осматривая шкаф с многочисленными папками.
- Можно, мы посмотрим? – спросил Лёха.
- Валяйте. Только не наследите там, а то ещё вас приплетут к этому делу, - милостиво разрешил Масленников-старший.
Парни поднялись на третий этаж, и после недолгих поисков обнаружили кладовку, на которой висела жёлтая лента, якобы запрещающая входить. Преодолев её, парни оказались в небольшой комнате, посреди которой до сих пор виднелся отпечаток тела, который криминалисты не удосужились стереть за собой. Повсюду была кровь, которая впиталась в пол, и сделала бетон тёмным.
- Жуткое место, - произнёс Дима.
- А то, - произнёс Лёха, щёлкнув выключателем.
Единственная лампочка осветила кладовку. Шкафы, стоящие вдоль стен, были заполнены всякими бумагами и папками, которые когда-то являли собой огромную ценность, а сейчас мирно покрывались нафталином. Откуда-то подумл лёгкий ветер. Дима поднял голову вверх и увидел вентиляционную решётку. «Видимо, через неё убийца и ушёл…» - пронеслось в его голове.
- Если у убийцы и была возможность выбраться, то только через эту решётку, - задумчиво произнёс Лёха, уловив мысли Димы.
- Она слишком мала, чтобы взрослый человек мог в неё пролезть, - возразил тот.
- А если убийца – подросток?
- Кому из подростков был нужен старый, измученный жизнью человек? – фыркнул Дима.
- Ну не знаю… - Лёха не успел закончить фразу – в двери возник Станислав.
- Ну чего вы тут застряли?
- Уже идём, пап.
Закрывая дверь в кладовку, Дима не мог отделаться от ощущения, что здесь явно замешаны сверхъестественные силы. Он вспомнил Алексея Чернова, который сошёл с ума, став хамелеоном. «Здесь сумасшедших не наблюдается… Значит, что-то другое… Но что?»
Они вернулись в кабинет, где Пётр сидел за столом, разложив какие-то бумаги.
- Он ничем таким серьёзным не занимался… - произнёс он, увидев Стаса.
- Ты уверен?
- Сам посмотри. Здесь только оформление бумаг на строительство железной дороги, которого мы так долго добивались, завещание Щеголькова и ещё двух стариков, которых заживо сожгли на прошлой неделе на окраине посёлка, хотя есть и пара эпизодов, связанных с мошенничеством… И как наши менты проглядели…
- То есть?
- Есть бумаги, косвенно подтверждающие, что он пару лет назад передал наследство Нади Казаковой не в те руки… Помнишь, была делёжка между её братом и отцом?
- Помню. По-моему, она завещала всё брату, но отец отобрал у него всё до копейки и заставил взяться за ум и найти работу.
- Так вот… По идее, он должен был передать всё брату, - произнёс Пётр, вглядываясь в бумаги. – Но передал отцу, получив при этом неплохие деньги…
- А как ты про деньги узнал?
- У него здесь пометка карандашом, написано: «Пять тысяч долларов».
- Это ещё ни о чём не говорит, - произнёс Лёха. – Может он просто записал это сюда за неимением листка бумаги под рукой.
- Может быть…
- Так, - взглянув на часы, произнёс Станислав. – Мне нужно вернуться в кинотеатр, мы с Таней хотели обсудить постройку дополнительного зала. Петь, ты со мной?
- Нет, я останусь здесь и поковыряюсь в бумагах. В конце концов, надо выяснить, что он успел сделать по нашему проекту…
- Мальчики?
- Я – домой, - ответил Лёха. – У меня репетитор по русскому в четыре, и по математике потом.
- Я тоже, погода пасмурная, ничего делать неохота, - ответил Дима.
- Ладно, тогда я вас развезу по домам. Петь, не забудь, что в пять ты мне нужен.
- Буду.
Оставив Фаттахова-старшего в кабинете убитого, Дима, Лёха и Стас спустились вниз.
- И всё-таки, кому нужно было убивать его? – спросил Лёха, садясь в машину.
- Понятия не имею… Но это надо выяснить, и чем скорее, тем лучше, - ответил Масленников-старший, заводя мотор.
- А ты что думаешь, Дим?
- Должен быть мотив, - задумчиво ответил тот. – Но его я пока не вижу.
- Всё тайное рано или поздно становится явным, - ответил Станислав, выруливая со стоянки.
* * *
Пётр Алексеевич рассматривал бумаги убитого юриста, и никак не мог понять, что могло бы стать причиной его гибели. Единственное, что его радовало – Лехмин успел получить разрешение на строительство железной дороги, а значит, можно было начинать работу. Неожиданно в дверь постучали.
- Войдите.
- Здравствуйте, вы теперь вместо Егора Филипыча? – в дверь заглянул мужчина.
- Ну можно и так сказать…
- Можно, я пройду?
- Да, конечно.
Мужчина уселся на стул, предназначенный для посетителей.
- Понимаете, у Егора Филипповича должна была остаться вещь, которая по праву принадлежит мне… Но его не стало, и теперь я не знаю, как его забрать. Мои родители оставили ему завещание, я, должно быть, там указан.
- Давайте посмотрим, - произнёс Фаттахов, открыл ящик стола и взял в руки одну из папок.
Он не заметил, как входная дверь сама собой закрылась.
- Не торопитесь, - произнёс незнакомец, и достал нож.
* * *
Приехав домой, Дима переоделся и прилёг на диван. Из головы никак не выходили похороны двух стариков, имевших между собой какую-то связь. Но, кроме завещания, никакой другой связи Дима не видел. Телевизионная программа в час дня была скудна, поэтому Дима взял телефон в руки и включил на нём аську. Вани и Дианы не было, а вот пользователь под ником «Демон», а в реальной жизни - Кирилл Платонов, присутствовал.
«Привет, как делишки?» - написал Дима.
«Привет. Всё норм. Как у тя?»
«Нормально, отдыхая в Гремячке. Куда поступил?»
«В пед. Буду учителем начальных классов и информатики. А ты куда?» - ответил Киря, прислав смеющийся смайлик.
«А я в сельхоз. Буду строителем.»
«Понятно…»
«А Ванька куда?»
«Тоже в пед. Но он будет учителем русского языка и литературы.»
«Я не отдам вам своих детей» - написал Дима, и отправил смеющийся смайлик.
«А куда ты нафиг денисси?» - с сарказмом спросил Кирилл.
«Ладно, фиг с вами, посмотрим. Что новенького?»
«Да всё по-старому, Ванька работает, я гуляю с Леной»
«Вы опять помирились?»
«О да. Хотя странно, что мы встречаемся, она этого не хо…» - Дима не успел дочитать фразу: аська мгновенно отключилась при звонке. На определителе высветилось: «Папа»
- Да, пап.
- Собирайся, через десять минут за тобой придёт машина.
* * *
Ему начинало это надоедать. Принадлежавшая ему по праву вещь никак не хотела идти к нему в руки. Он знал, что она должна выбрать своего хозяина, но никогда не думал, что ему придётся идти ради неё на такие меры. Унылый гостиничный номер, в котором он жил, напоминал ему о том, что действовать надо быстро и решительно. «Чаша жизни… Какое нелепое название для бесценной вещи… Долголетие и здоровье… Неудивительно, что Щегольков дожил до таких лет… Но она не даёт бессмертие, в котором мы все так нуждаемся… Хотя… Такая жизнь никому на хрен не нужна… Всю жизнь жить под чужим именем, с чужой семьёй… И не иметь возможности вернуться в родные края… Хотя и там ты становишься не нужным… Уж это я знаю точно…» - мужчина закурил, стряхивая пепел прямо в окно. В дверь постучали. Он вынул из кармана пистолет, и подошёл к двери.
- Кто там?
- Уборка номера, - произнёс женский голос.
* * *
Дима с тревогой входил в здание больницы. Отец сказал ему, что с Петром Алексеевичем случилось несчастье, но сын почуял в интонации отца тревогу и страх, и подсознательно готовился к самому худшему.
Стас и Лёха сидели на скамейке напротив реанимации.
- Что случилось? – Дима сел рядом.
- На него напали прямо в кабинете Лехмина, - ответил Лёха.
- Как?
- Уборщица видела какого-то мужчину, который выходил из кабинета, - произнёс Станислав Павлович. – Потом она зашла в кабинет и наткнулась на Петю. У него три ножевых ранений. Если он выживет, это будет чудом…
- Никаких «если» - перебил его Лёха. – Он выживёт.
Открылась дверь, и из неё вышел врач, снимая окровавленные перчатки. Лёха и Станислав подскочил, словно ужаленные.
- Как он? – спросил Масленников-старший
- Сейчас всё зависит от его жизнестойкости. Мы сделали всё, что от нас зависит, - произнёс врач дежурную фразу для всех случаев.
- Доктор, это очень близкий нам человек. Мы готовы на любые расходы, чтобы его вылечить…
- Не в этом дело. Мы действительно сделали всё, что можем. Но, скажу вам честно, что при таких ранениях шансы выжить мизерные… Простите, мне нужно работать.
Доктор удалился в сторону процедурного кабинета, и через несколько секунд оттуда раздался звук перебираемых инструментов.
- Узнаю, кто это сделал – мозги вышибу… - яростно стукнул кулаком по стене Станислав.
* * *
На следующий день Масленников-старший сам занялся бумагами покойного адвоката. Диму и Лёшку он держал при себе, чтобы те не шатались по городу и не стали мишенью для убийцы. Изучив необходимые бумаги, Станислав Павлович принял решение отправиться к наследникам Степана Фадеевича, чтобы огласить завещание. Парни хотели увильнуть от этого визита, но сделать им этого Станислав не дал.
Когда стрелки Диминых наручных часов показывали без двадцати час, и жаркое солнце стояло в зените, они подъехали к дому Щегольковых, который находился в нескольких километрах от городка. Дверь большого трёхэтажного особняка открыла внучка почившего – Ирина, миловидная блондинка с пышными формами и голубыми глазами, которыми она могла, казалось, пронзить человека насквозь.
- Добрый день! – приветливо поздоровалась она.
- Добрый. Меня зовут Станислав Павлович, я временно исполняю обязанности местного юриста, это мои помощники – Дмитрий и Алексей.
- Очень приятно, а я – Ирина. Проходите в гостиную, сейчас я соображу что-нибудь к чаю.
- Нет-нет, спасибо, - ответил Станислав, разрушив мечты парней об обеде. – Мы здесь для того, чтобы огласить завещание вашего деда.
- Что ж, - на мгновение задумалась женщина. – Тогда стоит созвать всю семью. Присядьте, я схожу за ними.
Троица расположилась на диване, любезно предложенном хозяйкой. Дом поражал своим великолепием и роскошью: на стенах были картины, кое-где стояли вазы, которые, судя по их виду, явно стоили не меньше нескольких тысяч долларов. Но самым явным признаком богатства семьи был большое генеалогическое древо на стене ,которое начиналось где-то в четырнадцатом веке и постепенно приближалось к потолку.
- Интересно, откуда у них были средства на такую шикарную обстановку? – спросил Дима.
- В этой семье всегда умели зарабатывать деньги, - ответил Станислав, доставая из своего походного портфеля папку с завещанием.
Шаги по лестнице возвестили о возвращении Ирины и её родственников. Наконец когда они все расселись по гостиной, Станислав Павлович начал процедуру оглашения завещания.
- Я, Степан Фадеевич Щегольков, находясь в трезвом уме и ясной памяти, завещаю своему старшему сыну Григорию чашу и книгу с рецептами, которая находится у моего душеприказчика – Лехмина Егора Филипповича, а также свой дом, и двадцать пять процентов своих ценных бумаг. Среднему сыну – Максиму я завещаю двадцать пять процентов своих ценных бумаг, и свой старый дом рядом с автотрассой. Своей внучке Ирине я также завещаю двадцать пять процентов своих ценных бумаг, своего добермана Эльзу, и двухкомнатную квартиру, оставшуюся в Перми. И наконец, моему младшему сыну, Сергею, я оставляю двадцать пять процентов своих ценных бумаг, и все свои награды и регалии.
На удивление Димы, никто из них не проявил никаких эмоций, когда Станислав оглашал завещание их отца и деда. Когда же он закончил, то Сергей, лысый мужчина с карими глазами, бешено оглядывающими комнату и её обитателей, произнёс:
- Это всё?
- Да, - слегка напрягшись, ответил Масленников-старший.
- Отлично, тогда я пойду работать, - нервно произнёс он и двинулся по направлению к лестнице.
- Не обращайте внимания, - произнесла Ирина, пытаясь сгладить неловкость. – Сергей у нас бизнесмен, поэтому порой ведёт себя, как эгоистичный ребёнок.
- Прошу меня извинить, - произнёс Максим, высокий и худой мужчина с приятными чертами лица, которые были скорее уместны для Голливуда, нежели для этого захолустья. – У меня срочный звонок.
Он поднялся и быстро зашагал к лестнице. В гостиной остались только Дима, Лёха, Стас, Ирина и Григорий. Дима обменялся многозначительным взглядом с отцом, и тот произнёс:
- Дима, отнесите, пожалуйста, бумаги в машину.
- Хорошо, Станислав Павлович, - Дима подыграл ему.
Выйдя из дома, и убедившись в том, что его никто не видит, Дима на огромной скорости влетел в дом и застыл в коридоре на третьем этаже, перед распахнутой дверью в комнату, где двое братьев откровенно ругались.
- Он даже после смерти издевается над нами! – шипёл Сергей.
- Прекрати поносить отца. В конце концов, он тебя вырастил, - возмутился Макс.
- Да ну и что? Он всегда гордился только своим Гришей, потому что он – родной!
- Если это так и есть, тогда зачем он взял нас из детского дома?
- Чтобы поиграть. А потом, когда понял, что сдать обратно нас уже не получится, стал воспитывать, вот и всё. И, между прочим, я не просил его забирать меня из детдома. Я и там смог бы вырасти нормальным человеком.
- Я бы на твоём месте не был так уверен, - заметил Макс.
- Ну и что теперь? Всё самое ценное досталось Грише. Ира – понятно, она его единственная внучка, но почему он не завещал нам дом?
- Потому что знал, что ты бы промотал его за считанные дни. И вообще, каждый получил равное количество ценных бумаг, вложенных в нефть…
- Ты уверен, что мы сможем что-либо с этого поиметь? – спросил Сергей.
- Абсолютно. Ценные бумаги имеют свойство дорожать и дешеветь, но даже у них есть определённые грани, за которые они не могут зайти.
- Я был недавно у покойного Филипыча, он сказал, что нам ничего не достанется. Хороший мужик был, жалко его…
* * *
Возмущённые детские окрики заполнили аллею.
- Эй, что ты делаешь? – возмутился Федя.
- По-моему, так красивее, - нагло ухмыляясь, произнёс парень.
- Уходи отсюда! – мальчишки встали, и направились к нему.
- И что вы сделаете? Побьёте меня своими маленькими кулачками? – рассмеялся он.
- Они, может, и не побьют, а вот я – в лёгкую, - произнёс парень, незаметно появившийся сзади.
- Гриша, он нам гараж сломал! – громко произнёс Федя.
- Ну и чего тебе надо от малышей?
Высоченный, рослый, широкоплечий Григорий резко отличался от хулигана, который был тощим, как доска. Сразу стало понятно, кто на аллее хозяин.
- Я просто хочу с ними поиграть, - состроил елейную ухмылку парень.
- А ты не слишком стар для подобных игр? – хмыкнул Гриша. – Давай-ка иди отсюда.
- А вот не уйду.
- Дети, отвернитесь и закройте уши! – громко сказал Гриша.
Ребята послушно повернулись спинами, и, заткнув уши, глядели в сторону озера.
- Пошёл вон из нашего садоводства. Все знают, что ты, Стёпа, вор.
- Да ну и что? Где хочу, там и гуляю.
- Значит, не пойдёшь?
- Не пойду.
- Ладно, - произнёс Гриша, и схватил его за шкирку.
- Э! Ты чё делаешь?
- Иди-иди! Дети! Играйте дальше!
Григорий вытащил упирающегося Степана, и подпинывая его, довёл до больших железных ворот, где дорога уходила в поле, за которым начиналось шоссе. Дремавший в будке сторожа старик сладко посапывал.
- Егорыч! Егорыч! – потряс его Гриша.
- Оу! – старик резко проснулся. – Чего тебе?
- Ты чего спишь на работе? Вон всякая шелупонь тут ходит.
- Этот, что ли?
- Ага.
Степан насмешливо ухмылялся.
- Чё ты лыбишься-то? Щас быстро рога пообломаю! – пригрозил Егорыч палкой. - Пошли.
Они подошли к воротам. Сторож немного поковырялся в замке, но потом ворота всё же открылись. Григорий вытолкнул чужака в поле.
- Чтоб тебя больше тут не было, хулюган! – произнёс Егорыч.
- Бойся, городской мальчик, - произнёс Стёпа, сверля Гришу глазами. – Я могу прийти и не один.
- А у меня на всех сдачи хватит, - произнёс Григорий.
Степан яростно сплюнул на землю, и двинулся в сторону своего садоводства. Гриша, вернувшись, на свою аллею, увидел, что малышня весело резвится, играя в городок. Улыбнувшись, он подошёл к ним.
- Всё нормально?
- Да, Гриш. А куда ты этого дядю увёл? – спросила Оля, соседская девочка.
- Он – плохой дядя. Ему тут не место. Если его ещё раз увидите – мне скажите, хорошо?
- Ладно, - хором ответили дети.
Улыбнувшись, Гриша двинулся по бетонной дорожке в дом.
* * *
Дима хлопнул дверью, и Станислав решил отвлечь хозяев.
- Примите наши искренние соболезнования по поводу утраты Степана Фадеевича. Он был замечательным человеком, и его, без сомнения, чтили в нашем городке, как почётного гражданина, - выдал он.
- Спасибо, - ровным низким голосом произнёс Григорий, и Станислав снова удивился тому, насколько Степан и Григорий похожи между собой. – Отец прожил нелёгкую жизнь, но достойную его. И я уверен, что он сейчас смотрит на нас оттуда и улыбается.
- Вы очень похожи на своего отца, - отметил Лёха.
- Спасибо, - ответил черноволосый мужчина, бросив пронзительный взгляд голубых глаз на Алексея, которому вдруг стало не по себе. – Мне бы хотелось узнать, как я могу получить вещи, которые хранились у Егора Филипповича?
- Я бы рад ответить вам на этот вопрос, но вы же знаете, что и Егора Филипповича не стало. Мы разбираемся в документах и личных вещах покойного, но пока тех вещей, которые принадлежат именно вам, мы не нашли, - произнёс Станислав.
- А от чего погиб Егор Филиппович? – спросила вдруг Ирина.
- У следствия много версий, одна другой краше, но все они никак не увязываются с тем, что комната была заперта изнутри, - подал голос Алексей. – Я думаю, что всей правды мы так никогда и не узнаем…
- Что ж. Нам пора идти, - Масленников-старший поднялся. – Я бы на вашем месте был поосторожнее. Неизвестно, из-за чего именно убили Егора Филипповича, он занимался работал над четырьмя делами и одно из них было связано с наследством вашего родственника. Что ж, если мы обнаружим вещи, которые Егор Филиппович хранил у себя, я вам позвоню.
- Спасибо за предупреждение, - Григорий нахмурился. – Берегите себя. Я слышал, что на второго юриста тоже напали… Опасная профессия…
Отъехав от дома на некоторое расстояние, Станислав остановил машину.
- Подождём Диму, - произнёс он.
* * *
- Зачем ты к нему ездил? – удивлённо спросил Максим.
- Хотел втереться в доверие, да и выведать у него всё про наследство наше. Но он так мне ничего и не сказал…
- А если тебя начнут его подозревать в убийстве?
- Не начнут. Моих отпечатков пальцев там нет, следов - тоже.
- Ты уверен? – спросил Макс
- Абсолютно.
- Хорошо, тогда поступим так…
В этот момент Дима услышал шаги на лестнице, и рванул к концу коридора. Укрывшись в дальней комнате, он сквозь стену увидел, как в соседнюю комнату вошёл Григорий.
- Что за истерики, Серёга?
- А сам-то как думаешь? – холодно спросил тот.
- Ты должен понимать, что не я составлял это завещание, и я в решении нашего отца ничуть не виноват, - произнёс Григорий ещё более холодным тоном.
- Может быть, оставим ссоры на потом? – предложил Макс.
- Может быть, - произнёс Сергей ехидным тоном. – Жаль, что твой братец умер, он бы тебе не дал быть главой в доме.
Послышался глухой удар и стон. Григорий заехал младшему брату прямо в лицо, тот схватился за нос и осел на пол.
- Не смей так отзываться о моём брате, - спокойно произнёс Григорий. – Ужин через полчаса. Жду всех внизу.
Он вышел из комнаты и направился вниз по лестнице.
- И что? Ты предлагаешь вот это терпеть? – спросил Серёга.
- Потерпи ещё немного. Я что-нибудь придумаю.
Дима не стал дослушивать их разговор, а выбежал из дома на высокой скорости, и, преодолев поле с пшеницей, оказался у дороги, где его ждали отец и Лёха.
* * *
Они ехали в город, и обсуждали увиденное. Мимо проносились поля и берёзовые рощи, которые по утрам заполнялись ягодниками и грибниками.
- В этой семейке определённо что-то нечисто, - говорил Дима. – Младший брат в открытую ненавидит старшего. И кстати, он сам сказал, что был у адвоката, и что его следов там нет. Ему не нравится то, что всё досталось Григорию.
- Возможно, он ездил к Филипычу, чтобы уговорить его подделать завещание, - произнёс Масленников-старший.
- Тогда всё сходится, - ликовал Лёха. – Этот Сергей приезжает к Филипычу, просит подделать завещание, тот отказывает. Они идут в кладовку, там этот чудила убивает адвоката и спокойно уходит. Затем он приходит в контору, чтобы найти завещание и уничтожить его, и натыкается там на моего дядю. Тот чудом остаётся жив, и тут появляется дядя Стас.
- Не получается, - произнёс Дима. – Дверь кладовки была заперта изнутри. И потом, я очень сильно сомневаюсь в том, что адвокат пошёл бы с ним в кладовку добровольно.
- Получается, что я… - Масленников-старший помедлил. – Следующая жертва?
- Получается, что так, - произнёс Лёха.
- Прекрасно, - Стас воодушевился. – Значит, мы скоро его поймаем.
Дима с тревогой взглянул на него.
* * *
План, который они разработали, требовали отсутствия парней, на что Дима согласился с явной неохотой, но после того, как Станислав разрешил им находиться в соседней комнате, немного успокоился. Сам же Масленников – старший должен был находиться в кабинете убитого Лехмина, ожидая убийцу.
- А ты уверен, что наш план сработает? – спросил Дима, глядя на отца в упор.
- Никогда нельзя быть уверенным на сто процентов, - отец избегал прямого взгляда сына, наблюдая за мухой, которая ползла по столу.
- Тогда стоит подумать о другом варианте.
- Отвергаешь – предлагай, - хмыкнул Лёха.
- Если бы знал – предложил, - огрызнулся Дима.
- Довольно, - Станислав Павлович поднял руку. – Идите в соседнюю комнату и не мешайте мне.
Дима открыл было рот, чтобы возмутиться, но Лёха наступил ему на ногу.
- Уже уходим.
- А что будет, если он не придёт? – спросил Дима, обернувшись у порога.
- Он придёт.
Станислав Павлович услышал, как хлопнула соседняя дверь. Стало тихо. Нахмурившись, он углубился в чтение бумаг.
* * *
Он сидел за столом, и вспоминал, как в девять лет впервые отец повёл его кататься на коньках. «Я ведь и не подозревал тогда, как отцу было тяжело стоять на коньках… Но он смог… А сейчас его нет… Всё кончилось слишком быстро… И столько осталось несказанного…» - подумал он, поставив пепельницу на стол.
«А что теперь? Теперь опять пустота… Пустота, которая уже однажды опустошила меня… Я уже чувствую приближение её когтистых лап, из которых нельзя вырваться самостоятельно… Но сейчас… А что сейчас? Снова одиночество… Ведь и здесь тебя никто не ждёт… А что если… Нет… Хватит с меня…»
В его голове всплыла картина: двое мальчишек играют на песке в городки, и куски дров, словно дома, разложены по песочнице. Отец сидит рядом на лавочке, и, улыбаясь, смотрит на ребят. Он зарывает один из кусков в песок, и говорит:
- Тут будет больница.
- А здесь автосервис, - говорит в ответ соседский мальчик, выкапывая небольшую ямку.
- Разве автосервис может быть в яме?
- Может, - ответил отец, улыбаясь.
Тогда он ещё не знал, что его отец – ветеран самой страшной войны двадцатого века. А когда узнал, то почувствовал гордость за него, родного человека, который защитил страну от агрессоров, и позволил своему сыну расти в нормальных условиях.
Он достал из кармана рубашки сигареты и закурил. Жизнь изрядно помотала его по миру, но он вернулся домой. Единственная проблема состояла в том, что он и сам запутался в жизни, и уже не мог понять, что для него дом. Смерть отца сильно подкосила мужчину, вокруг глаз залегли серые круги, которые лишь подчёркивали его бессонные ночи. Братья не обращали на это никакого внимания, казалось, что смерть отца не имеет к ним никакого отношения. «И это благодарность?» - спрашивал он себя.
Пора было действовать. Он знал, что ещё одну бессонную ночь ему не выдержать. Чувствуя, как гнев поднимается изнутри, мужчина поднялся и, затушив сигарету, накинул куртку.
* * *
Шёл четвёртый час «охоты», а «охотник» так и не появлялась. Люди входили и выходили, задавая вопросы о своих насущных проблемах, но Станислав Павлович отправлял их к новому юристу, который сидел этажом ниже. Раздался звонок мобильного.
- Слушаю.
- Ну что? – спросил Дима. – Мы уже устали в кладовой сидеть.
- Пока никого. Я уже начинаю думать, что зря мы это… - он недоговорил, увидев мужчину в дверном проёме. – Я могу вам чем-то помочь?
- Да, если вы не слишком заняты, - ответил тот.
- Проходите, - вежливо улыбнулся Масленников-старший, и произнёс в телефон. – Я перезвоню.
Мужчина сел на стул напротив Станислава. Лысина выдавала в нём мужчину, плавно приближающегося к пятидесятилетию, а карие глаза, посаженные на широком, добродушном лице, светились теплом.
- Итак, чем я могу вам помочь?
- Меня зовут Владимир Евгеньевич. Понимаете, вот какое дело… Я – дальний родственник недавно преставившегося Степана Фадеевича. Мне известно, что вы вели его дела и именно вы хранили завещание. Я бы хотел разыскать его родных, и, если мне что-либо полагается, получить свою часть наследства.
- Что ж, - слегка помедлил Станислав. – Копия завещания у меня имеется, но он, к сожалению, разделил всё имущество между сыновьями и внучкой.
- Сыновьями?
- Да, у Степана Фадеевича, как в сказке, трое сыновей. Разве вы не знали?
- Нет… Мы с ним очень давно потеряли связь, около тридцати лет назад, и я не знал, что у него разрослась такая большая семья…
«Ясно… Стервятник, решивший урвать кусок…» - подумал Станислав, а вслух произнёс:
- Ну что ж… Я могу предоставить вам адрес его семьи, если вы нуждаетесь в нём.
- Было бы замечательно.
Станислав Павлович достал из стола листок бумаги, и крупным размашистым почерком написал адрес дома семейства Щегольковых.
- Прошу. Если появятся какие-то вопросы, то милости прошу.
- Спасибо большое, Станислав Павлович. Всего хорошего.
Мужчина ушёл, а Масленников-старший снял трубку телефона.
- Алло? Григорий Степанович? Добрый день, это Станислав Масленников… Скажите, пожалуйста…
* * *
Чёрный «Лексус» мчался по шоссе, обгоняя попутные машины.
- Я позвонил Щеголькову, он ни сном, ни духом не знает никакого Владимира Евгеньевича, и более того, как он мне сказал, в их роду ведётся родословная, и никаких Владимиров там с тысяча девятьсот шестнадцатого года не было, - хмуро произнёс Станислав, наблюдая за дорогой.
- А может это и есть тот Владимир, который родился в шестнадцатом? – спросил Лёха. – Ведь прожил же дед Степан сто семь лет.
- Нет. Если это тот Владимир, то ему должно быть… девяносто два года… А этому на вид было около пятидесяти лет, - произнёс Масленников-старший.
- Ну не знаю… Дим, а ты что думаешь?
- Странно, что он решил представиться родственником Щегольковых… Тогда он должен был что-то спросить или попросить… О чём уже говорил с Лехминым и твоим дядей… Но нет, он просто попросил адрес, и поинтересовался наследством… Что-то не так…
- Я думаю, сейчас мы всё выясним, - произнёс Станислав, остановив машину у дома Щегольковых, где уже стоял экипаж «Скорой помощи». – Что-то это не к добру…
Навстречу им вышла Ирина, видно было, что она нервничала.
- Как вы вовремя! – всплеснула руками женщина.
Дима и Лёха молча переглянулись, а Станислав спросил:
- Что случилось?
- Пойдёмте в дом, я всё вам расскажу.
Они прошли в дом, и увидели лежащего на диване Григория Степановича, вокруг которого суетились врачи.
- Здравствуйте… - едва слышно произнёс он.
- Добрый день, - поздоровались мужчины.
- Ирочка, принеси, пожалуйста, гостям чай, - произнёс глава семьи.
- Папа, но…
- Пожалуйста, - с нажимом в голосе произнёс отец.
Женщина ушла, а один из врачей, Дима узнал в нём главврача местной больницы, произнёс, снимая резиновые перчатки:
- Повезло вам, Григорий Степанович. Если б не ваша дочь, мы могли бы и не успеть. Все рекомендации я оставлю ей, а вам предписываю постельный режим. Я думаю, ваша дочь проследит за этим.
- Я надеюсь… Спасибо вам, Карл Фридрихович.
- Ну что вы. Это же наша работа, - произнёс он. – А теперь отдыхайте. Надеюсь, вы не будете его волновать? – строго произнёс он Станиславу и ребятам.
- Ни в коем случае.
- Тогда я вас оставлю.
Карл Фридрихович двинулся на кухню, вскоре оттуда послышались голоса.
- Что случилось, Григорий Степанович? – спросил Стас.
- Сегодня утром я после пробежки выпил стакан молока, и у меня случился сосудистый криз, - Щегольков говорил всё громче, к нему постепенно возвращался нормальный цвет лица.
Но Диму больше насторожил его тон, казалось, что речь идёт о безобидной вещи, словно о покупке пылесоса, столь безразличным и сухим он был.
- Как вы себя чувствуете? – осторожно поинтересовался Алексей.
- Куда лучше, спасибо. А вот и Ириша.
Женщина поставила поднос, на котором расположились четыре чашки чая, стакан минеральной воды, и тарелка с аппетитными на вид пирожными.
- Угощайтесь, ребятки, - улыбнулась она. – Папа, а тебе чай покрепче, - она взяла одну из кружек и вручила отцу в руки.
- Спасибо. Так вот, вернёмся к теме нашего разговора. Станислав Павлович, в телефонном разговоре вы сказали, что к вам приходил наш родственник по имени Владимир Евгеньевич.
- Да, именно так он назвался.
- Я помню нашу родословную за последний век. Но последний Владимир скончался не далее как двенадцать лет назад, - произнёс Григорий.
- Тогда кто же мог им быть?
- Даже не знаю…
- Григорий Степанович, скажите, а нет ли у вашей семьи врагов или же завистников? – осторожно начал подбираться к цели визита Дима.
- Завистники есть всегда. А вот враги… Нет, наверное, я не смогу назвать имена своих врагов…
- А откуда вы знаете, что у вас есть завистники? – уцепился Лёшка за фразу.
- Просто… Как бы вам объяснить… - Отец взглянул на дочь, та кивнула. – В нашей семье существует реликвия, семейная ценность, передающаяся из поколения в поколение. Это чаша, которую отец завещал мне, с её помощью можно изготовить некий эликсир, позволяющий излечивать любые болезни, и поддерживающий организм в хорошем состоянии. Он, конечно, не даёт бессмертие, но жизнь продлевает надолго. Я, конечно, не знаю, верите вы нам или нет…
- Верим, - произнёс Стас. – И мы подозреваем, что именно за этим и охотится убийца.
- Но зачем…?
- Кто из нас не нуждается в здоровье и долголетии? – усмехнулся Станислав.
- Но такой ценой идти на это, - подала голос Ирина. – Это слишком жестоко.
- Да нет, - произнёс Дима, усмехнувшись. – Жестоко, когда один брат убивает другого из ревности, когда беременную женщину убивают на восьмом месяце беременности, а плод вырезают из трупа и сжигают на костре. Жестоко, когда отец убивает своего сына, чтобы не платить алименты. Вот это действительно жестоко.
Ирина и Григорий сидели, будто поражённые молнией.
- Да уж… Нелёгкая у вас адвокатов работа, - произнёс Григорий. – Ну беременных женщин у нас сейчас нет, а мои братья не пойдут на убийство ради чаши. Ведь она всё равно принадлежит нам.
- А вы уверены? – спросил Стас.
- Станислав Павлович, я их практически сам вырастил, - недовольно ответил Григорий. – Я знаю их, как никто другой.
- Но ведь у вас был ещё один брат? – спросил Дима.
- Был…
- А что с ним случилось?
- Он утонул, когда ему было шестнадцать. Я уже тогда жил отдельно с семьёй, а отец воспитывал Федьку. Мать тогда уже умерла, а отец подрабатывал сторожем, и чинил обувь на дому. Когда отец был на дежурстве, Федя пошёл с друзьями купаться на речку здесь неподалёку. Они на спор решили переплыть речку с одного берега на другой. Но одному из них на середине реки стало плохо, и Федя бросился его спасать. Но течение было слишком быстрым, и их унесло. Тела нашли только через месяц… А потом папа взял из детдома Серёгу и Макса, и начал их воспитывать. Не мог он оставаться один… Тяжело слишком было…
Раздался стук в дверь.
- Я открою, - произнесла Ира.
- Нет, я сам. Надо проверить, смогу ли, - произнёс Григорий, и встав, направился к двери.
Открыв её, он побледнел.
- Ты?
* * *
Братья собирались в дорогу. Машина уже была набита вещами, осталось уложить только самое необходимое.
- Ты всё взял? – спросил Макс.
- Да, всё. Ты готов?
- Да.
- Тогда уходим, - произнёс Серёга, оглядывая комнату.
В дверь постучали.
- Кто там?
- Милиция, откройте!
- Чёрт! – ругнулся Серый и ринулся к шкафу, выбросив оттуда платья, он заперся изнутри. Макс же тем временем выбил окно, и выпрыгнул с пятого этажа.
Тем временем дверь уже ломали. Через пару минут внутри оказались сотрудники милиции во главе с Петром, который уже уверенно стоял на ногах.
- Пётр Алексеич, один разбился, - произнёс один из них, выглянув в окно.
- Ну и хрен с ним, второго ищите, - ответил он, поморщившись.
Раздался громкий треск, который исходил от шкафа.
- А ну выходи с поднятыми руками! – поднял автомат наперевес один из милиционеров.
Дверь распахнулась и из неё выпал Сергей Щегольков. Он подполз к Петру, и схватив его за штанину, произнёс:
- Петя, не отдавай меня им! Я не виноват! Меня заставили!
- Ну и мразь же ты, - произнёс Фаттахов. – Уводите.
- Ты пожалеешь об этом! Вы все об этом пожалеете! – заорал он, когда его скрутили сотрудники милиции и поволокли к выходу.
- Заставили его, как же, - хмыкнул Пётр и направился вслед за ними.
* * *
В дом вошёл мужчина, который приходил к Станиславу днём.
- Вы? – оба изумились, увидев друг друга.
- Брат… Как же… - Григорий пошатнулся и упал в обморок.
Через полчаса, успокоив Григория, и уложив его спать, все уселись в гостиной, и Фёдор под приготовленный заботливой Ириной начал свой рассказ.
- Это было давно, ещё в семьдесят девятом. Я тогда заканчивал школу, и быть немного младше вас, ребятки, - произнёс он, сделав глоток. – Мы тогда пошли купаться с друзьями, и вышло так, что моему другу стало плохо. Я попытался вытащить его из реки, но нас понесло вниз сильным течением. Лёнька тогда зацепился за какой-то куст, а я не успел, и меня продолжало уносить вниз по реке. Очнулся я спустя три дня в избушке в посёлке в ста киломатрах отсюда, но была проблема – я совершенно ничего не помнил. Меня приютила в своём доме старушка лет шестидесяти, Так как я ничего не помнил, ей удалось внушить мне, что я – её сын. Я по не знанию, поверил, и стал у неё жить. Мне сделали новые документы, по которым я никакого отношения к роду Щегольковых не имел. Так и продолжалась моя жизнь. Мы с моей новой матерью переехали в Пермь, там я закончил институт, женился, у меня есть сын… Но всё перевернулось, когда однажды ко мне учиться пришёл студент, которого звали Максим Щегольков. Что-то всплыло в моей памяти, но я тогда не придал этому никакого значения. Не так давно моей названой матери не стало, и перед смертью она рассказала мне о том, что я не являюсь её родным сыном. С тех пор я стал искать себя и пытаться что-либо вспомнить. Я неоднократно посещал психолога, невропатолога, но они ничем не могли помочь мне. Я уже было отчаялся, но мне на глаза попалось объявление о враче, владеющем гипнозом. Он смог восстановить мою память по малейшим кусочкам, и теперь я прекрасно осознаю, кем я был до июля тысяча девятьсот семьдесят девятого. Обрадовавшись, я поехал сюда, чтобы повидаться с отцом и братом, которых я надеялся застать в добром здравии. Но не успел – отца уже не стало. А потом оказалось, что у меня не один брат, а целых три, причём младшие братья – приёмные. Я не знал, хватит ли сил у меня прийти сюда и рассказать всю правду, но… Кто не рискует – тот не пьёт шампанского. Оказалось, что у меня есть замечательная племянница, а старший брат уже стал дедушкой, - произнёс он, улыбнувшись Ирине.
- Фёдор… А скажите, Владимир Евгеньевич – это ваше настоящее имя? – спросил Лёха.
- Да. По новым документам меня зовут Владимир Евгеньевич Третьяков.
- Тогда не сходится, - произнёс Дима.
- Что не сходится? – непонимающе произнёс Фёдор-Владимир.
- Вам известно что-либо о чаше вашего отца? – спросил Стас.
- Только в общих чертах. Она якобы даёт здоровье и долголетие своему владельцу.
- Верно. Так вот, после своей смерти, ваш отец завещал чашу Григорию, но душеприказчик Степана Фадеевича был убит, а без него никто не может найти ни чашу, ни кулинарную книгу. Было совершено покушение на человека, который продолжил дело убитого адвоката. Мы полагаем, что убийца охотится за чашей, - произнёс Станислав.
- Чаша сама выбирает своего владельца, - сказал Фёдор. – Если она почувствует, что её забрали силой, то она уничтожит своего нового владельца. Эта чаша переходила в нашей… то есть, в семье Щегольковых…
- В нашей, дядя, в нашей, - перебила Ирина.
- Так вот… Чаша переходила из поколения в поколение очень много лет, и она никогда не становилась мотивом для преступлений…
- Всё когда-то бывает в первый раз, - нахмурился Дима.
- Мы были совершенно уверены, что убийца – это вы, - произнёс Станислав.
- Нет… Я бы не стал убивать людей из-за посуды…
- Вы уверены в этом? – язвительно спросил Лёха. – Многие бы отдали всё за долголетие…
- За долголетием охотятся только те, кто бессмысленно проживает жизнь, - ответил Фёдор. – Те, кто достойно проживает жизнь, и успевает сделать многое, не нуждаются в нём.
- Но если вы не убивали адвоката, тогда чьих это рук дело? – спросил Дима.
Завибрировал мобильник Станислава. Тот взглянул на определитель, на котором высветилось: «Петя».
- А вот мы сейчас это и узнаем, - произнёс Масленников-старший.
* * *
Во дворе завыли сирены. Опасаясь, что они разбудят Щеголькова-старшего, Ирина закрыла дверь в его спальню, а сама присоединилась к мужчинам, которые уже стояли на крыльце, им не терпелось увидеть лицо убийцы.
Из чёрной «Ауди», возглавлявшей концессию, вылез Пётр Фаттахов, в своём обычном костюме-тройке. Глядя на него, и подумать нельзя было, что на него три дня назад совершили покушение. Четверо мужчин и одна женщина спустились с крыльца.
- Познакомьтесь, это Фёдор Щегольков, потерянный брат Григория, - представил их друг другу Станислав. – А это Пётр Фаттахов, мой деловой партнёр, и по совместительству, дядя одного из этих двух моих «ассистентов».
У Петра чуть не отвисла челюсть, но он вовремя овладел собой.
- Очень приятно познакомиться.
- И мне, - ответил Фёдор.
- Ну что, все готовы увидеть убийцу? – спросил Пётр с хитринкой в глазах.
- Не томи уже, - парировал Стас.
- Женя, выводи! – крикнул он кому-то из милиционеров, стоящих у «бобика». Тот открыл дверь, и вытащил на землю Сергея, который неистово плевался и поносил всех и вся на своём пути.
- Серёжа, как ты мог? – запричитала Ира.
- Мог. И ещё как. Может, сам расскажешь? – произнёс Пётр.
- Пошли на …! – в ответ послышалась обычная площадная брань, которую можно услышать на любом продуктовом рынке.
- Уберите. Сам лучше всё расскажу. Будем здесь слушать, или пройдём в дом? – произнёс Пётр, доставая с пассажирского сиденья своей машину сумку.
- Конечно, пройдём, - произнесла Ирина.
Они вновь вернулись в гостиную. Удостоверившись, что Сергея погрузили в машину и благополучно отправили, Пётр закрыл входную дверь и уселся на свободное кресло, поставив на пол сумку с чем-то очень громоздким.
- А что у тебя в сумке? – полюбопытствовал Лёха.
- Всему своё время, племянничек. Итак, мы вовремя успели. Они оба собирались уехать отсюда.
- Оба? И Макс? – спросил Станислав.
- Увы, и он. Но ему далеко уйти не удалось, он выпрыгнул с пятого этажа, так что не знаю, можно ли что-то от него теперь собрать. Это Серёга прикончил Лехмина, когда тот отказался отдать ему чашу. Про книгу он тогда ещё не знал. Да и поступил он опрометчиво. Подстроив дело так, будто старика убили в закрытой изнутри комнате, он наследил: на двери повсюду его отпечатки. Но всё же убийство было напрасным. Чашу он так и не нашёл, а о книге и говорить-то нечего. Но он не сдаётся. Ему стало обидно, что Степан Фадеевич завещал всё самое ценное старшему сыну, хотя, я считаю, что это куда логичнее, чем завещать это младшему. Так вот, он подговаривает Макса найти семейную реликвию, и уехать отсюда куда подальше. Тот, непонятно по каким причинам, соглашается, жаль, что его уже не спросить… Они задумывают перед бегством отравить Григория, и надо признать, им это удалось. Никакого сосудистого криза у вашего отца и не было, Ирочка. Это была мощная доза яда, хорошо, что Карл Фридрихович вовремя успел со своей бригадой. Он вовремя сообщил об этом туда, куда следует, ну а там уже сообщили мне, и мы сразу поехали их брать. Я думаю, что теперь их наследство перейдёт государству…
- Не перейдёт, - хмуро произнёс стоящий в дверях Григорий.
- Папа! Зачем ты встал? – бросилась к нему дочь, и взяв его за руку, помогла ему пройти в комнату. Григорий Степанович сел, обвёл взглядом комнату, и произнёс:
- Отец хотел, чтобы его сыновья не были обделены. Поэтому я думаю, что мы сможем переоформить завещание на Фёдора. Как вы считаете, Станислав Павлович?
- Попробуем, - ответил тот.
- Кстати. У меня кое-что есть для вас, - произнёс Пётр, и начал открывать сумку. – Мы всё же закончили разбор завалов в кабинете Лехмина, и вот…
На свет была извлечена золотая чаша, на которой была выгравирована оливковая ветвь и виднелась едва заметная надпись на неизвестном языке.
- Вот она, та самая чаша жизни, за которой все так охотились, - произнёс он, осторожно поставив её на стол. – А вот и кулинарная книга вашего отца…
Старая потрёпанная книга, с непонятным рисунком на обложке, заняла место рядом с чашей. Яркие солнечные блики отскакивали от чаши и освещали комнату не хуже электричества.
- Ну что ж… Теперь загадок не осталось? – спросил Стас.
- Похоже, что нет… - произнёс Григорий.
* * *
- Ну что, всё-таки поедешь домой? – спросил отец, помогая сыну укладывать вещи.
- Да, пора. Скоро на учёбу, - ответил Дима, улыбаясь.
- Ты там смотри, не позорь нашу фамилию-то! – шутливо пригрозил Стас.
- Да я вообще ангел, по сравнению с некоторыми…
- Ну да, ну да… Ладно, сын. Удачи тебе, и позвони, как доберёшься домой.
- Конечно.
- Ну и забегай… Иногда…
- Договорились, - улыбнулся Дима. – Передавай Тане привет.
- Хорошо.
Отец и сын обнялись, и после крепкого рукопожатия, Дима открыл входную дверь. На пороге он обернулся.
- Знаешь, а всё-таки обладать силой – это круто!
- Думаешь? – спросил отец, но Димы уже и след простыл.
Масленников-младший мчался по шоссе, обгоняя машины. В ушах свистел ветер и пела музыка. Пробегая мимо дома Щегольковых, Дима увидел две одинокие мужские фигуры, которые взирали с горы, на которой был расположен дом, вниз, на чёрную ленту шоссе.
«Долголетие нужно лишь тем, кто бессмысленно проживает жизнь…» - вспомнил Дима слова одного из братьев, которые после тридцати лет разлуки вновь обрели друг друга.
ЭПИЛОГ
Настенные часы показывали половину четвёртого утра. Город в это время уже спал, но охрана тюрьмы часто прохаживалась по коридорам и заглядывала в камеры, проверяя заключённых. Не заглядывали лишь в одиночку, которая предназначалась для того, чтобы ломать самых стойких. А в этой одиночке Сергей Щегольков не спеша освобождался от смирительной рубашки, «заботливо» надетой на него вертухаем. В камере не было окон, лишь одна тусклая лампочка освещала карцер.
Неторопливо собрав свой немногочисленный скарб, Сергей щёлкнул пальцами, и исчез, оставив после себя едкий запах дыма…