Память, уносящая нас в далёкие, безвозвратные дали давно ушедших лет. Она воскрешает в себе лица людей, которых уже нет с нами, их слова, дела, поступки. Что-то тускнеет, теряя свои очертания, что-то видится, уже не сто ль отчетливо и ясно. Но только одно верно, что ничто не исчезает бесследно. И наше прошлое так же реально, как и сегодняшний день, как каждое мгновение нашей скоротечной жизни.
Я хочу рассказать об одном, очень хорошем человеке, который оставил этот мир в сентябре прошлого, 2008 года. Даже не столько рассказать, сколько озвучить те воспоминания, которые слышал от него в своё время.
Мы жили не далеко, в соседних домах, часто виделись на улице, подолгу могли разговаривать. Причем темы разговоров были настолько многообразны и обширны, что мне стало очень многое известно о его жизни. Недаром же ведь сложилось мнение в народе о еврейской словоохотливости, да и не зря десятки анекдотов порождены на эту тему.
Это был небольшого роста, слегка сгорбленный, суховатый старичок, на его лице выделялся, как принято называть, классический еврейский нос, и глаза, необычайно живые глаза, в которых читалось неподдельное внимание и участие к собеседнику. Звали его Иосиф Наумович Либерман, он преподавал юриспруденцию в Геолого-Разведовательном Техникуме, ГРТ, одном из старейших учебных заведений нашего города. Несмотря на свой возраст, а было ему в те годы далеко уже за семьдесят лет, он ещё работал. Практически почти все нынешние руководители предприятий города, чиновники городской администрации, да и милицейские чины, были в прошлом его учениками, по крайней мере, таких было подавляющее большинство. При желании, он мог бы обеспечить себе и своим детям очень уютные и тёплые местечки, но он этого не сделал. Но зато, он мог помочь любому пришедшему к нему человеку с любым вопросом, не за мзду, не за какие-то ответные услуги, нет, просто помогать людям в трудных ситуациях, было для него, если можно так сказать, внутренней потребностью, которая наполняла смыслом его жизнь. Вряд ли бы нашёлся бы среди руководителей города человек, способный отказать в просьбе Иосифу Наумовичу, люди знали это и постоянно обращались к нему с различными просьбами.
Но не это было самым примечательным в его жизни. Он родился в 1922 году, в Старом Осколе, здесь вырос и провёл большую часть своей жизни. Покидал он город только когда уходил на фронт во время войны, и когда учился в университете, после войны. Так, что, в целом, практически вся история города, за последние 86 лет, прошла перед его глазами.
Как-то он мне рассказывал о своём отце, было это в двадцатом, или двадцать первом году, ещё до рождения самого Иосифа Наумовича. Шла гражданская война. Город периодически переходил из рук в руки, то белые, то красные брали его. И вот как-то в очередной раз соединения атамана Мамонтова выбили из нашего города будёновцев, у которых в то время, здесь располагался штаб армии. Понятное дело, казаки - неуёмной энергии люди, которая подчас направлена совсем не туда, куда нужно. И начались в городе еврейские погромы, жуткая, бессмысленная, и удручающая картина, где страдают десятки совершенно ни в чём не повинных людей. Хотя логика казаков, отчасти тоже понятна, ведь совсем не секрет, кто в основном были большевистские комиссары. Но только ведь простые-то люди не должны расплачиваться за дела кучки негодяев, которые самими своими поступками, уже вычеркнули себя из уклада еврейской жизни. Так вот, ворвались казаки и в дом Либерманов. Тогда глава семейства, подойдя к шкафу, вынул оттуда свой китель с орденами, полученными в боях первой мировой войны, и, надев его, подошёл к погромщикам. Казаки, увидев на груди хозяина дома боевые награды, среди которых красовались два Георгиевских Креста, немного опешив, отпрянули назад. Из их толпы вышел старший и потребовал документы на награды, убедившись, что документы подлинные, и в полном порядке, казаки отдали под козырёк, и извинившись за своё вторжение, покинули помещение. Таким образом, былая доблесть в служении своему отечеству, спасла эту семью от неминуемой беды.
Рос Иосиф Наумович в годы бурного становления советской власти, поэтому, понятно, что ни языка, ни традиций он особо не знал. Он говорил, что родители разговаривали на идиш, только тогда, когда хотели, чтобы дети не понимали, о чём они говорят. Да и традиции ограничивались листочком мацы на Песах, да ушками Амана на Пурим, может ещё сладостями на Рош-hа-Шана. Наверное, родители просто старались как-то, уберечь детей от будущих неприятностей, которые могут подкарауливать человека в коммунистическом обществе.
Но, не смотря на это, он немного знал уклад еврейской, очень не многочисленной общины. Был в городе в то время свой раввин, которому перед каждой субботой и праздниками приходилось обходить всех живущих в городе евреев, чтобы собрать в Синагоге миньян (10 мужчин, от 13 лет и выше), чтобы возможно было проводить служение.
Была в Старом Осколе и своя Синагога, так, небольшое здание с резным фасадом и куполообразной крышей, построенное на деньги меценатов в середине 19 века. Примечательно, то, что это здание простояло всю войну, и немцы, оккупировавшие наш город, не разрушили его. Лишь в пятидесятые годы, в правление Никиты Хрущёва Старооскольская Синагога была полностью уничтожена по распоряжению местных властей. На том месте сначала было возведено барачное здание, которое простояло до конца 80-х годов, а потом построили новое здание школы №5. Сейчас на месте Синагоги небольшая клумба возле школы, и несколько не больших насаждений туи, мирно украшают собой пейзаж. Мало кто в городе помнит, что было на этом месте много лет назад.
И своё, еврейское кладбище тоже было в Старом Осколе. И закрыто оно было тоже в годы хрущёвской оттепели. Мало того, что закрыто, просто уничтожено. Это место сначала сравняли с землёй, потом отдали под застройки. Сейчас там возвышается водозаборная башня и частный сектор. Это как раз напротив стадиона «Труд», ныне, стадион «Ватутина». Знают ли проживающие там люди, что они ходят по человеческим останкам, возделывают на них свои сады и огороды, что-то думают, о чём-то мечтают?
Да это и не единственный случай строительства на костях, который был в нашем городе. Когда-то стоял на главной, в то время, городской площади большой, пятиглавый собор, который большевики не разрушили, а по своему скотскому обыкновению, приспособили под какие-то хозяйственные нужды. В войну, собор простоял закрытый, немцы не трогали это здание, видимо было не до него, лишь в 1943 году в него попала авиабомба, советская, или немецкая, не знаю. Разрушения были не столь значительными, но только городские власти после войны не стали восстанавливать его, а разрушили до самого цоколя, разрушили и бросили. А вместе с разрушением Храма, уничтожили и церковное кладбище, на котором, до того хоронили священнослужителей. А из могильных плит соорудили лестницу, ведущую вниз с горы к слободкам, идя по которой любой мог прочесть написанные на них имена и даты умерших людей. Теперь на месте кладбища построен жилой дом, который всё время трескается, и расползается, как бы его не старались отремонтировать. Находится он возле городской тюрьмы, одного из старейших зданий города, которое было возведено ещё во времена Екатерины Великой. А цоколь Храма простоял до 1974 года, когда к нам приехали болгарские чудо строители, которые-то до конца и уничтожили последние свидетельства того, что на этом месте высился когда-то прекрасный и величавый Собор. На его месте они установили свои строительные вагончики, и принялись вырубать парк, и рыть фундамент под строительство нового кинотеатра. Как оказалось, на месте парка, во время войны было немецкое кладбище, где они хоронили умерших в госпитале, своих солдат. Ну а строители, без лишних эмоций лихо перемалывали ковшами экскаваторов и бульдозеров кости, черепа, гробы, и всё, что попадалось на пути. Через год, в 1975 году они сдали в эксплуатацию кинотеатр «Октябрь», который стоит, и по сей день. А на задней стене кинотеатра так же, по сей день можно наблюдать остатки опалубки, висящие рейки, которые иностранные чудо строители забыли убрать. И нет до этого никому дела вот уже, без малого 35 лет.
Не очень много рассказывал Иосиф Наумович и о войне. Помню, что он в 1941 году, добровольно призвался в армию. Но на фронт сразу не попал, а послали его на ускоренные курсы, куда-то за Урал. По окончании курсов, ему присвоили офицерское звание и послали на фронт в составе танкового экипажа. За годы войны, он был ранен, лечился в госпиталях, вновь вернулся на передовую. Был удостоен правительственных наград, среди которых два ордена боевого красного знамени, медали «За отвагу» и др. награды, о которых подробнее можно узнать в краеведческом музее нашего города, или возможно на сайтах «Победители» и «Мемориал». Он прошёл всю войну, не дойдя до Берлина, их колону повернули в Прагу, где Иосиф Наумович и закончил войну, уже после 9 мая 1945 года, в звании капитана. Он рассказывал, что экипаж у них был интернациональный, он – еврей, были так же русский, казах и украинец, но никогда не возникало даже намёка, на какие-то межнациональные разногласия. Кто-то за время войны погибал, в экипаж приходили новые люди, но так же, никогда не возникало, ни с кем национальных вопросов.
Они возникли позже, после войны, при поступлении на юрфак МГУ, где после двух не удачных попыток поступления в ВУЗ, при превосходно сданных экзаменах, ему пытались объяснить значение пресловутого пятого пункта. Но он, все же поступил, и успешно закончил это учебное заведение. Не помню, в какой город он был послан на стажировку в прокуратуру, да это и не столь важно. Он рассказал о своём первом и единственном деле. Привели ему на допрос щупленькую 18-летнюю девчонку, которая всё время, испуганно озиралась вокруг. А вся её вина была-то, в том, что она вынесла с трикотажной фабрики 200 грамм овечьей шерсти, чтобы связать для матери рукавички, но по суровым сталинским законам, это было серьёзное преступление, за которое полагалось 8 лет лагерей. Что делать, чем помочь несчастной? Какой нормальный человек всё это выдержит, если у него живое сердце, и он знает, что такое совесть. Иосиф Наумович вернулся в родной город, и всю последующую жизнь преподавал юриспруденцию.
Была у него до войны девушка – Тамара, с которой он рос с самого детства. Они жили в соседних дворах, дружили. Хотели пожениться, но война внесла свои коррективы, он не знал, что изменилось в городе за время войны, где, кого можно было найти. Он вернулся в него, как я уже говорил, после той злополучной юридической практики. Какой же неописуемый восторг он испытал, когда он встретил свою Тамару, которая ждала его все эти долгие годы разлуки. Если быть кратким, то они прожили вместе действительно счастливую жизнь. Вырастили двоих детей, сына и дочь, а так же и внуков. Только вот в последние годы занемогла его жена, заболела болезнью Паркинсона, ужасная вещь. Но как Иосиф Наумович бережно и нежно ухаживал за ней, оберегая её покой, пытался максимально облегчить её существование. В мае 2008 года его супруга скончалась. Похоронив жену, Иосиф Наумович изменился до неузнаваемости, исчез блеск в его глазах, ещё больше ссутулился, походка стала медленной и шаркающей. При встрече он говорил только о своей жене, и не нужно было быть провидцем, чтобы видеть, как сильно он по ней тоскует. Он говорил, что больше нет для него смысла жить, что очень устал. Так оно и было, он внутренне перестал бороться за свою жизнь, которая для него кончилась со смертью любимого человека. А в сентябре того же года остановилось сердце и самого Иосифа Наумовича, спустя всего несколько месяцев, после потери жены.
Ничего помпезного не было, ни городское телевидение, ни газеты, ни как не отреагировали. Была гражданская панихида в родном для него техникуме, где он преподавал, практически всё свою сознательную жизнь. Но, за то, собралось огромное количество людей, все, кто знали и любили его. Ещё может быть, и больше было бы людей, если об этом печальном событии было сообщено. За тем, было отпевание в Церкви по православному обряду, оказывается, что всего несколько лет назад, он крестился. Потом похороны, могильный холм под крестом. И всё. Осталась только память, память о хорошем человеке, который достойно прошёл свой жизненный путь.