Цок-цок-цок... Хряп... Это моя соседка сверху, надев высоченные каблучищи, топает по квартире, собирая свои шмотки, спешит, потом хряпает дверью как следует, а то она у нее неплотно зарывается – и вот я уже слышу, как зашумел лифт, поднимая свое нутро на одиннадцатый этаж. И все это в шесть утра.
А вставать мне еще только через час.
Сейчас вот лифт отшумит... и я вернусь в царство снов...
Но тут в привычные утренние звуки врывается пронзительный крик. Полусонная, я думаю, что дура-соседка сломала наконец-то свой каблучище.
Крик не прекращается, к нему примешиваются какие-то голоса, непонятный шум поднимается в подъезде. Приходится признать, что со сном на сегодня покончено. А он мне, между прочим, очень дорог. И раз уж так сложилось, я накидываю халат и иду на лестничную клетку, сказать этой суке, что я о ней думаю, да и заодно узнать, а в чем собственно дело.
На одиннадатом этаже уже собралась небольшая толпа. Моя нелюбимая соседка трясущимися руками пытается прикурить сигарету. Так и хочется выбить курево у нее из рук, потому что ненавижу табачный дым по утрам. Но судя по тому, как ее колотит, ее зажигалка еще не скоро встретиться с сигаретой.
Через равные промежутки времени двери лифта начинают закрываться, но что-то им препятствует. Этот механический звук, безучастный и монотонный, не соответствует царящему на площадке одиннадцатого этажа возбуждению, и поэтому кажется зловещим.
Я протискиваюсь вперед, чтобы заглянуть в кабину.
Тут мне становится ясно, почему руки у соседки так трясутся. Мне даже становится ясно, как люди-некурильщики становятся курильщиками. Я бы вот сейчас не отказалась от сигареты.
Потому что на полу кабины лифта лежит мужчина. Лужа крови, которая образовалась вокруг его тела, не оставляет никаких сомнений – мужчина мертв.
На нем нет никакой одежды. Только ему на грудь кто-то положил красную розу, и сочетание цветов – розы и крови – выглядит жутко.
Я иду обратно к соседке, чтобы нагло вытащить сигарету у нее из рук. Но именно в этот момент наконец-то появляется милиция и начинает разгонять посторонних. Я ретируюсь в квартиру.
Курева у меня дома отродясь не было. Может, выпить? Водки, например? Я начинаю открывать дверцы всех шкафов и шкафчиков, в надежде найти спитрное.
Дело в том, что тело в лифте мне хорошо знакомо – на вид, на ощупь, на запах и вкус... Даже не лицо, которое, как известно, несколько меняется после смерти, сколько именно тело, именно оно, когда-то мною так любимое – выдало мне личность того, кто лежит теперь в лужи крови, из него вытекшей – вместе с жизнью, вместе со всеми страстями...
***
Мы познакомились банально – компания «Строительный лев» устроила вечер в честь своего десятилетия, куда пригласили и нас, представителей юридической фирмы. Вечер был фуршетный, то есть предполагалось, что гости со своими тарелками и бокалами будут курсировать от столика к столику, вступая в беседы и завязывая по ходу интересные связи.
Наш бухгалтер, Дима Столетов, воспользовался неформальной обстановкой и решил за мной приударить. Я давно замечала, что он ко мне неровно дышит. Но всегда старалась делать вид, как будто ни о чем и не догадываюсь, мне даже и думать не хотелось о каких-либо отношениях с ним.
А тут он ко мне приклеился и ни на шаг. И самое противное, он решил, что мне интересно слушать его сплетни. Он мне беспрестанно нашептывал, кто с кем спит, кто кому рога наставляет, кто по ком сохнет.. И откуда только такая осведомленность у нашего скромного бухгалтера?
Один мужчина весьма представительного вида, по возрасту и по манерам вполне в моем вкусе, привлек мое внимание, и я спросила у Столетова кто это.
- А, этот... Муренков, директор по рекламе. Он работает в «Строительном льве» не так давно. Но ты на него рот не разевай, он безнадежно женат.
- То есть как, безнадежно? – удивилась я. – У него семеро детей и больная жена?
- Да нет, жена здорова, детьми еще не обзавелся. Они просто любят друг друга. Такая вот идеальная парочка.
- Значит, он в порочащих связях не был замечен?
- Ну, Лиля, раз я не заметил, значит, связей нет.
От этой наглой самоуверенности мне стало неприятно, и я воспользовалась преимуществами фрушетного вечера, ускользнув наконец-то от навязчивого Димы к другим гостям.
Когда все начали расходиться, пальто мне подал не Дима, а удивительным образом, тот самый Муренков. А через два дня он позвонил мне на фирму и пригласил меня на ужин.
Я просто обалдела. Веря сведениям Димы Столетова, а им, в принципе, можно было верить, Муренков не мог питать ко мне никаких амурных чувств. У него же любимая жена. Значит, ужин чисто деловой. Но все равно это странно – с чего бы директору по рекламе приглашать сотрудницу юридической фирмы на персональный обед?
Учитывая упомянутую странность, я никому об этом приглашении не рассказала.
И правильно сделала.
Потому что все Димочкины утверждения провалились полностью. Муренков пригласил меня именно с целью поближе познакомиться, и тогда же началась наша любовь.
Ну, поначалу все шло по известному сценарию: «Успешный бизнесмен устал от супруги и завел себе любовницу помоложе». Банально и пошло.
Со стороны.
Для меня же это было море чувств, море эмоций, я утопала море любви.
А потом как-то выяснилось...
Дима-то оказался прав. Муренков без памяти любил свою жену. А то, что он начал встречаться со мной – так это от отчаяния. Дело в том, что он вдруг – а это всегда бывает именно вдруг – обнаружил, что супруга ему изменяет. Это пошатнуло его мир, и он решил отомстить, начав интижку на стороне. Со мной. А что, я вполне сгожусь на то, чтобы подправить эго мужчины средних лет – вот, завоевал такую молодую и красивую, значит, не стар и не плох...
Самое что глупое, он начал обсуждать свои проблемы со мной. Рассказал, что его супруга в последнее время довольно часто встречалась с одноклассниками. То у кого-то на даче, то в ресторане, то они в Питер собрались... Муренкову эта активность не очень нравилась, но он не возражал. Должна же быть у его жены и своя жизнь? Он-то весь в работе... Подозрений у него не было, он видел несколько раз, как супруга уезжала с какой-то некрасивой, неряшливо одетой телкой, ее одноклассницей. Чтобы его жена добровольно встречалась с такими вот чучундрами – на это ее могли подвигнуть только ностальгические чувства, любовь к школе...
А потом им домой позвонила женщина, представившаяся Наталией, одноклассницей Полины, так звали супругу Муренкова. Наталия была вне себя от радости, что Полина наконец-то нашлась, она рассказала Муренкову, как они долго искали Полину, уже столько встреч прошло, а ее все не было... На «Одноклассниках» она появилась и тут же пропала.. Все про нее спрашивают, а никто ничего не знает... Вот наконец-то, и передайте ей – только не забудьте! – что ровно через месяц, двадцатого апреля, встреча в ресторане «Кристина», явка обязательна...
Самое удивительное, Муренков и не подумал задавать супруге вопросы или конфронтировать ее с фактами. Он и не подумал о частных детективах, которые могли бы пролить свет на похождения супруги. Вместо этого он завел себе любовницу.
Очевидно, это ему в какой-то мере помогло.
Но это не устраивало меня. Я-то поверила, что он меня любит.. Так я была ослеплена своими чувствами. А на самом-то деле – он мной воспользовался для утешения, для того, чтобы отвлечься. И даже не стеснялся мне об этом говорить. Рассчитывал на понимание с моей стороны.
Неделю назад я с ним рассталась. Мы сидели в ресторане, а он постоянно смотрел на свой мобильный, ожидая сообщений от Полины. В последнее время он вообще мог разговаривать только о ней.
Я в тот вечер даже не дождалась десерта – любимого моего яблочного штруделя с ванильным мороженым и сливками. Просто встала и ушла.
Он поехал за мной. У дверей моей квартиры вышла некрасивая сцена. Я все ему высказала – что я не желаю быть носовым платком для его соплей. Пусть идет и разбирается со своей женой, а меня оставит в покое.
После этого мы не виделись.
И вот он лежит в лифте..
***
И вот я на работе. Хожу, как зобми. Отвечаю на вопросы, разговариваю по телефону, разбираю какую-то почту. А в голове пульсирует только одна мысль – кто это его? И почему в нашем подъезде?
Мои соображения по этому поводу весьма неутешительны: раз в нашем подъезде, значит, это должно указывать на связь со мной. Красная роза отметает все сомнения по поводу заказного убийства в ходе деловых разборок. А ведь мы недавно расстались, что сопровождалось громким криком в подъезде. Кто-то хочет, чтобы подумали на меня. Убила из ревности, от обиды, что мужик решил вернуться к жене. И алиби у меня нет – что это за алиби, спала дома, одна?
И кому все это надо?
Ответ ясен: его супруге, Полине!
У нее любовник, а супруг им мешает. Развод – дело безнадежное, он ее выгонит на улицу без гроша, да еще и приплачивать заставит. А тут смотри-ка, у него самого завелась любовница. Вот на нее-то все и повесим... И весело заживем с любимым на денежки покойного.
Эти мысли вызывают у меня злость. Гады, решили за мой счет свою красивую жизнь оформить. И мужика, в принципе, такого классного пришили...
Надо действовать!
Иду в кабинет к Диме Столетову, несу какие-то бумажки. Не может же быть, чтобы любовные интижки супруги Муренкова бесследно прошли мимо этого кладезя сплетнен. Хотя, моя-то интрижка прошла мимо его внимания, на это я уж очень надеюсь.
После скучного и достойного лишь короткого упоминания обмена репликами на служебные темы осторожно завожу разговор о Муренкове. А Диме только дай повод посплетничать. Да еще со мной. Такой шанс произвести на меня впечатление! Но увы, ничего полезного я от него не узнала. Только неприятные вещи – оказывается, от него не укрылся тот факт, что у директора по рекламе, у этого образцового супруга, был кто-то на стороне.
- Подожди, - шептал мне Димка. – Я это еще разведаю, посмотрим, на что эти сведения нам сгодятся.
Я представила себе, на что они могут Диме сгодиться – на распространение сплетен и пачкание доброго имени? Или на шантаж?
Но кое-то полезное я у Димы все-таки узнала: Муренков-то, оказывается, уехал в Берлин на встречу с немецкими партнерами. То-то никто тревогу не бьет..
С работы я ушла пораньше. Сказалась больной. А что, видок у меня убедительный. Утренний труп вот так бесследно не проходит.
Дома я сажусь за компьютер. Дима мне не помог – и фиг с ним. У меня у самой появилась идейка насчет Полины и ее любовника.
Иду на сайт «Одноклассники». Муренков мне рассказывал о Наташе из класса Полины, и упомянул, что Полина на «Одноклассниках» только лишь коротко объявилась и пропала. Плюс... Ведь она врала мужу, что ездит на встречи с «друзьями по парте»... Может, она на самом деле ездила на встречи, но только с одним одноклассником?
Найти Полину на сайте не составило мне большого труда. Она была зарегистрирована под девичьей фамилией, мне прекрасно известной. Ведь все личное дело Муренкова я изучила досконально, как только мы начали встречаться.
У Полины на сайте только один друг. «Винни Пух». Как мило. Естественно, без фотографии. Но и Полина, и Винни Пух были последний раз на сайте примерно полгода назад. Как раз подходит, тогда ведь, по словам Муренкова, Полина и начала усиленно ездить на встречи...
В числе выпускников Полининого класса нашлась и Наталья. Других Наталий нет, несмотря на широкую популярность этого имени. Ну, может, они не хотят регистрироваться.
Моя же милая Наталья, помимо места учебы, указала и фирму, где она работает. Как кстати! Выяснить ее телефон – дело плевое. Всего-то надо позводить на эту фирму и правильно соврать про пропущенный анализ у гинеколога. И вот телефончик у меня в руках, вернее, он записан на бумажке.
Ближе к вечеру звоню Наталье. Представляюсь ей детективом, которого нанял Муренков, так как его супруга пропала. След привел к одноклассникам. Глупая Наталья верит мне и изо всех сил старается помочь.
Конечно она знает, кто такой Винни Пух! Так они звали одного парня из их класса, потому как он был удивительно похож на этого милого литературного, вернее, мультяшного персонажа. Такой пухленький и деловитый. Он был по уши влюблен в Полину. Вся школа об этом знала. А она... Кто же влюбится в парня, похожего на Винни Пуха?
- А звали-то его на самом деле как, этого вашего любителя меда, - спрашиваю я.
- Ах, ну да... Звали его Димой, фамилия Столетов.
С трудом удерживаю трубку в руках. Быстренько прощаюсь. Если что, я ей еще позвоню. Пока же надо справиться с шоком.
Димка! Вот сука!
А что, по возрасту вполне подходит. Конечно, на Винни Пуха он больше не похож. Похудел. Но вот эта его деловитость, да, что-то есть.
Обидно за мишку.
Неужели Дима – любовник Полины? В школе она его отвергла, а теперь вот... Невероятно!!!
Да он Муренкову и в подметки не годится!
Она что, полная дура?
Но, как известно, любовь зла. Приходится принять это как данность – Полина имела связь с нашим Димой. То-то он мне впаривал, что они идеальная пара. Ясно для чего – чтобы никто ничего не заподозрил. А зачем ко мне было клеиться?
А сегодня он намекнул, что у Муренкова была любовница.
И если Полина убрала мужа с помощью любовника, то Диме отлично известно, что любовница – это я... Потому что любовник – это он...
Какая же он двуличная змеюка...
Я в милиции. Нет, меня не забрали, я сама пришла. Поделиться своими соображениями по поводу убийцы Юрия Муренкова.
Напротив меня сидит молоденький милиционер, он слушает мою историю в пол-уха. Нет, даже в черверть. Потому что он беспрестанно отвлекается на телефон, а его кабинет вообще напоминает проходной двор. Я выкладываю все факты – что уж тут стесняться, пусть я была любовницей Муренкова, но я не убивала! Убил Дима Столетов, он же одноклассник Полины Муренковой, он же ее тайный любовник...
И все же у меня складывается впечатление, что мой рассказ не производит на товарища из милиции ровно никакого впечатления. Может, он не понял?
Я объясняю ему мотивы Димы, про любовь и деньги...
А он смотрит на меня и ухмыляется.
Он что, совсем идиот?
А потом говорит:
- Вы, Лилия Марковна, кончечно, молодец, что пришли к нам и все рассказали. Только вы зря переживали, вас никто и не подозревал.
Наверное, удивление на моем лице настолько очевидно, что он пускается в объяснения:
- Дело в том, что, во-первых, Полина Муренкова тоже мертва. Что уж тут скрывать, скоро об этом все газеты напишут, так что слушайте из первых рук, так сказать. Нашли ее мертвой, без одежды, но с красной розой на груди. А теперь скажите, какой смысл вашему Диме убивать свою любовницу? Сначала бы надо подождать, пока она получит доступ к деньгам супруга, ведь так?
Да уж, моя теория летит ко всем чертям. Но если не Дима, то кто? Что он там сказал, меня никто не подозревает?
Милиционер говорит, что у Полины и правда был любовник. Но никак не Дима! Тут он заглядывает в дело, как будто для того, чтобы удостовериться, что любовник действительно имелся, и что имя его зафиксировано в протоколе. Но мне он имени не называет:
- Любовник у нее был изветный певец, извините, фамилию не скажу. Он во время убийств был на гастролях, это сотни людей подтвердят. Он же и обнаружил Полину. В квартире, которую они снимали для встреч.
- Значит, и не он... – шепчу я. Но кто же?
- Лилия Марковна, чтобы вы спали спокойно и не просыпались от каждого шороха, ожидая ареста, сообщаю вам: есть свидетели. На месте преступления – и первого, и второго – видели мужчину. Повторяю, мужчину. Вы же не мужчина?
Я энергично трясу головой. Я на сто, нет, на двести процентов не мужчина.
- Приметы у нас имеются, ведется розыск. Так что ступайте домой, работайте и не забивайте себе голову детективными историями. Предоставьте дело профессионалам.
Он самодовольно откидывается на кресле и выжидающе смотрит на меня. Я прощаюсь и ухожу...
Ну что ж! Можно и вздохнуть посвободнее. Мне, конечно, жалко Муренкова, и Полину мне тоже жалко. Я вообще не сторонница грубой силы. Но главная моя забота – подозревают ли меня в убийстве моего бывшего любовника – она отпала. Рано или поздно милиция найдет настоящего убийцу, а может, и не найдет... Обидно будет, но что поделаешь?
На следующий день, милиционер не обманул, о двойном убийстве пишут все газеты. В газетах поприличнее высказывается версия, что убийца был врагом семьи, что может, это шантаж, так трагично закончившийся... Газеты «пожелтее» пишут о том, что в городе разгуливает маньяк, отстреливающий исключительно счастливые пары. Ни слова о любовниках или любовницах, ни слова о свидетелях...
Я же опять на работе, держусь нормально, но о своей, пусть косвенной, причастности к громкому убийству никому даже и не намекаю.
Незадолго до обеденного перерыва ко мне заходит Дима Столетов. Я смотрю на него, испытывая чувство легкой вины. Я же его чуть в убийцы не записала! Он принес мне какие-то письма, которые я должна подписать, а сам шепчет мне на ухо, что у него есть интересные сведения относительно убийства Муренковых.
- Вот как? – говорю я.
- Да... Представляешь, у Муренкова и правда была любовница! Мне удалось ее вычислить!
При этих словах у меня холодеет в груди. Хотя, с чего бы? Моя непричастность к делу милиции известна, чего же мне пугаться Димы? В худшем случае, он растрезвонит по всей фирме, что я спала с Муренковым. Неприятно, но не смертельно. Тем не менее я следую приглашению Димы пойти перекурить, хотя сама я все еще некурящая, а заодно и ознакомиться с добытыми им сведениями. И что же он может знать лучше меня самой?
Не лестничной клетке он заботливо раскрывает окно, чтобы мне не мешал табачный дым. Сам же он прикуривает и достает из кармана фотографию.
- Вот он, в обнимку со своей любовницей.
Я наклоняюсь к нему поближе, чтобы рассмотреть фото. И что я вижу? Вижу Муренкова, вижу себя... Подробностей разглядеть не могу, потому что фотография вдруг выпадает из рук Димы и летит из окна. Я инстинктивно пытаюсь ее поймать и высовываюсь наружу. В этот момент я чувствую, как чьи-то руки – Димины, конечно, - обхватывают меня выше колен и вот мои ноги отрываются от пола и сейчас я полечу вслед за фотографией с пятого этажа на асфальт....
Я кричу и сопротивляюсь, но Дима сильнее. Я все никак не могу найти точку опоры, мне совсем не хочется вываливаться из окна...
И тут что-то происходит, во всяком случае, я получаю удар сбоку, но ноги мои приземляются на пол лестничной площадки, хватка ослабевает...
Это два парня, работающие на фирме этажом выше решили покурить, и чисто случайно спасли мне жизнь.
Потом приехала милиция...
Подробности я узнала от того самого милиционера, к которому я ходила «на прием». Пришлось ему все-таки признать, что Дима убил и Муренкова, и его жену. И это при том, что любовником Полины он не был.
Но очень хотел им быть.
Сначала в школе – но там все было глухо. После школы он побывал в армии, где он, как водится, возмужал, окреп и, что особенно важно в его случае, похудел. Затем он выучился на экономиста, нашел приличную работу (в нашей фирме, мы считаемся приличным местом работы). И решил, что пора вновь пытать свое счастье, для Полины он теперь вполне хорош.
Но она его опять отвергла!
Он просто опоздал – она была уже замужем за Муренковым.
Это, однако, не значит, что Дима сдался. Он никогда не терял Полину из вида, был постоянно в курсе событий ее жизни. Следить за ней – это стало его любимым времяпровождением.
Как же он взбесился, когда узнал о любовнике!
Ведь этим любовником должен был быть он!
И тут Муренков устроился в фирму «Строительный лев», которая была одним из наших важнейших клиентов.
Стоит ли упоминать, что звонок одноклассницы Натальи, невольно раскрывшей Муренкову глаза на похождения его супруги, был удачно организован Димой в нужный момент? Стоит ли упоминать, что мои встречи с Муренковым не были для него тайной с самого начала?
Все это были этапы его большого плана – плана мести. Но сначала пусть ему заплатят. Он ее шантажировал.
Но она его настолько презирала, что не принимала угрозы всерьез. Когда они встретились на ее квартире, она должна была передать ему деньги. Когда она начала над ним смеяться, он выстрелил в нее.
Потом он занялся Муренковым, который заметил-таки исчезновение супруги. Ему Дима представился как раз бывшим одноклассником, который за некоторую сумму (не очень даже и крупную) готов отвезти его к жене. Она так нуждается сейчас в его помощи, в его сочувствии!
Он отвез его на одну из строек (объект «Строительного льва»), взял деньги и пристрелил. Раздел и отвез ко мне. Перевел стрелки.
Все по плану.
Одно из писем, которое он принес мне, и которое я подписала не глядя, так я была взволнована его сообщением о любовнице, было моим прощальным письмом и одновременно признанием в убийстве Муренкова и его жены. Нашли бы меня на асфальте рядом с нашей фотографией, нашли бы письмо на моем столе...