Две сестры.
Был обычный мартовский день теперь уже далекого 1988 года. Алексей Глебович четвертый год служил на Чукотке. Судьба отнеслась к нему благослонно и вместо арктических Певека или мыса Шмидта направила его в село Урелики, которое находилось в одной бухте с известным своим портом поселком Провидения. Здешние обитатели звали это место Чукотской Швейцарией. И правда, климат там был намного мягче, чем в расположенном намного западнее Анадыре, центре автономного округа. Благодаря близости к Аляске, с ее незамерзающими участками моря, и удобному расположению, в защищенной высокими горами бухте, даже в самый разгар зимы термометр не опускался ниже, чем минус двадцать пять градусов по Цельсию. А во время февральских пург, когда южный ветер приносил с моря оттепель, нередко мог быть и плюс. И снега всегда хватало, наметало так, что приходилось переворачивать отражатели уличных светильников, иначе лампочки касались снега и быстро перегорали. Имелась пусть не как в Альпах, но все таки отличная горнолыжная база с подъемником. Местная баня уступала Сандунам, зато пиво на кристально чистой ледниковой воде варили на поселковом пищекомбинате такое, что по прилету на «материк» можно было выдать за немецкое или чешское. Не стоит даже говорить о «красной» рыбе. В роте КЭЧ имелась отличная коптильня. Ты сдавал старшине двенадцать хвостов нерки и две бутылки водки, через две недели получал десять штук отличного копчения рыбин. Чемодан, в котором их перевозили, можно было после отпуска смело выкидывать.
В этот день, почти перед самым обедом позвонили из поселка Угольные Копи, где размещался вышестоящий штаб, необходимо было срочно прибыть для уточнения ряда важных документов. Алексей, доложив об этом начальнику штаба части и сказав тому, что во время обеденного перерыва поедет в аэропорт за билетом и может задержаться, не заходя домой туда и направился. Дочка уже год жила у его родителей на « материке», с женой он разошелся, так что волноваться из-за опоздания было некому.
От штаба части до аэропорта он прошелся пешком, рейсовый автобус ходил с сорокаминутным интервалом, а тут отличная погода , солнечная ,с легким морозцем, прогуляться и подышать свежим воздухом было одним удовольствием.
Билет Глебович купил быстро, сразу в оба конца и уже собирался уходить, но тут его внимание привлекла группа людей.
Она смотрелась очень неоднородной по составу. Были русские, к которым Алексей относил как славян, так и основных этносов нашей многонациональной России, кроме выходцев из Средней Азии и Закавказья, были и представители коренных народностей Севера. У одних из под дубленок виднелись белые рубашки со строгими галстуками, скорее всего сотрудники районной и поселковых администраций, другие одеты попроще, несколько человек в национальных нарядах- расшитых бисером торбасах, нарядных кухлянках и ярких камлейках. В руках у многих были подарочные, покрытые росписью самовары и подносы. Вероятно кого то встречали.
- Совершил посадку самолет рейса Анкоридж –Провидения,- произнес аэропортовский динамик приятным женским голосом.
Все стало ясно, прилетел самолет с Америки. По берегам Берингово моря с давних времен живут эскимосы и чукчи, которые раньше в зимнее время на собачьих упряжках, а летом на байдарках через одноименный пролив общались между собой, естественно были и браки между представителями разных континентов. Поездки продолжались почти до конца тридцатых годов, подтверждением служили винчестеры, выпускаемые в тот период в США и иногда изымавшиеся при различных обстоятельствах уже на нашем берегу. Даже сейчас, в наше время в селе, в складе бывшей фактории американского купца Свенсона, был устроен зимний каток, вполне зримое ощущение былого.
В годы «холодной войны» прервалось всякая связь с соплеменниками и родственниками и оставалось надеяться только на будущее. И оно наступило. С «перестройкой», начатой М.С. Горбачевым и последовавшим «потеплением» у людей появилось возможность не только написать письмо, но и увидеться после долгой разлуки.
Вот после приземления небольшой серебристый самолет подкатил почти к самому зданию аэропорта. Алексею бросилась в глаза его низкая посадка, трапа ему было не нужно. Открылся люк, выдвинулось несколько ступенек и стали выходить пассажиры, которые пошли в зону пограничного и таможенного контроля, вскоре они появились в зале.
Внимание Глебовича почему то сразу привлекла одна пожилая эскимоска или чукчанка с американского берега. Держалась она уверенно, но просто. Капюшон парки, цвета кофе с молоком, был откинут назад и открывал идеальную прическу ее каштановых волос. Лицо не было дряблым и морщинистым ,а во рту сверкали ряды белоснежных зубов, идеальная работа штатовских стоматологов. Синие джинсы и коричневые сапожки из натуральной кожи такой добротной выделки, которой Алексей еще не видел, завершали наряд.
От группы встречающих отделилась женщина, они обнялись и разревелись. Скорее всего встретились две сестры после долгой разлуки. Зрелище было жалким.
Представте себе старуху, с землистого цвета кожей, все лицо которой изрезано глубокими морщинами , почти беззубую, с непонятной татуировкой на лбу. На голове - облезлая мужского покроя шапка из крашенного кролика, из под которой выбивались пряди седых волос. Кургузое и ветхое драповое пальто цвета болотной жижи, с воротником из овчины сидело как на вешалке. Дополняли весь этот вид линялые рейтузы с пузырями на худых коленках и стоптанные войлочные сапоги, их у нас еще зовут «прощай молодость».
Эти двое рыдали навзрыд и сорвали всю торжественность встречи. Глебович не знал, кем была та американка, но это не так важно. Для своих лет она выглядела очень хорошо. А нашей досталось военное лихолетье с карточной системой , тяжелая работа в оленеводческой бригаде , где еле успевала варить, чинить одежду, заботиться о топливе для костра или работа в поселке, где ее руки что то всегда делали: нянчили детей, обрабатывали шкуры, потрошили рыбу, штопали и шили, наверно, наверно даже во сне поддергивались.
В горле у Алексея запершило, глаза стали предательски помаргивать и их пришлось прикрыть рукой. Стало больно за всех наших баб, независимо от цвета кожи и разреза глаз, затурканных работой, пьяными мужьями, заботами о детях и пропитанием .
Он не мог смотреть на это спокойно и чтобы остудить голову, пошел пешком в часть. Иначе мог наговорить замполиту или парторгу нелицеприятностей. Не стал даже садиться в автобус, притормозивший около него, махнув водителю рукой.
*торбаса – вид обуви, может быть изготовлен из камуса ( мех, снятый с ноги оленя, от
копыта, до колена, отличается прочностью и стойкостью) или нерпичьих
шкур ( обычно для весны и осени);
*кухлянка - национальная одежда, обычно из оленьих шкур с капюшоном, с мехом
снаружи и внутри;
*парка - вид куртки с капюшоном, современная шьется с покрытием из смесовой
ткани с подкладкой из синтепона;
* эскимосы- коренная народность Чукотского полуострова и Аляски, основное занятие
до революции - охота на морского зверя и рыбалка, в отличии от чукчей,
которые могли быть « сидячими» ( заниматься морским промыслом) и
оленными.