Зов Ночи. Главы 2 - 13

2

Как Ника и подозревала, вечер был на редкость тоскливым. У нее разболелась голова от всех этих знакомств, приветствий и сальных поцелуев «в щечку очаровательной гостьи мистера Формана». Мужчины буквально поедали ее глазами, будто стараясь прожечь тонкий лиф ее кроваво-красного длинного платья и посмотреть, что скрывается под ним. Дамы косились в ее сторону сначала с нескрываемым интересом, который позже сменился подозрительными взглядами, а потом язвительными двусмысленными ухмылками. Перчатки стали чуть влажными в области кистей, там, где губы мужчин касались ее с приветственными поцелуями. Как же ей хотелось их стащить! Но пока нельзя. Позже она дойдет до дамской комнаты и помоет руки. А сейчас Джордж вел к ней знакомиться очередного «нужного дядечку», широко улыбающегося во все свои фарфоровые зубы.

Дядечка сильно стиснул в своих ручищах ее ладонь и с восхищенными комплиментами облобызал. Но Ника держала свою натренированную приклеенную улыбку. Светские мероприятия одинаковы в любом месте земного шара, разница лишь во вкусе устроителей сих вечеринок. Так что Ника давно привыкла к этому, и улыбка не исчезала с ее лица. Она хорошо умела скрывать свои чувства и психологическую усталость, неизменно охватывающую ее на исходе второго часа подобных раутов. Но работа есть работа. И в Америке она не только из-за гостеприимного приглашения лучшей подруги.

Девушка внимательно выслушала все предложения очередного собеседника и положила в сумочку визитку. Да, это интересный вариант. Позже она позвонит в Москву шефу и все ему расскажет. Только вот проблемка будет – американец-то явно не слишком интересовался их бизнесом. Перед ним была добыча – русская женщина, молодая и интересная. Он не преминул сообщить ей, что находится в стадии развода. Эх… Ника вздохнула. Говорила же она Сергею, что ему следовало отправить кого-нибудь мужского пола ей в помощь, а он лишь хмыкнул в ответ, уверив, что не сомневается в ее успехе. Успех был, но, увы, совсем не тот, которого она ожидала.

Освободившись наконец от не в меру разговорившегося «клиента», Ника увидела Хельгу, присевшую с яблочным соком на один из многочисленных диванов, и направилась к ней, прихватив по дороге бокал красного сухого вина.

Ника лавировала между бродящими по залу парами и обходила группки оживленно беседующих людей, пытаясь добраться до подруги. Ей вдруг стало душно несмотря на работающие кондиционеры. Флорида – это вам не север, тут всегда жарко. А может, Нике это мерещилось от утомления. Она было вышла на балкон, но на воздухе ей сделалось еще хуже. Начала кружиться голова, и ей захотелось немного посидеть. Ника вернулась в прохладу кондиционированного воздуха, подхватила с подноса еще один бокал и начала высматривать местечко поуединенней.

Внезапно на нее повеяло холодом. Даже не холодом, а обжигающим крепким морозом. От неожиданности Ника вздрогнула. Нет, показалось. Бред какой-то. Она помотала головой, отгоняя странное ощущение, а через секунду ее взгляд встретился с чьим-то другим. Как в стену каменную врезался. Рука ее разжалась, и бокал, как при замедленной съемке, полетел вниз. Все звуки как-то сразу исчезли, будто кто-то разом выдернул из розетки вилку радиоприемника. Возникшая из ниоткуда тишина оглушила Нику, навалилась со всех сторон вяжущей, мешающей соображать массой. Ей показалось, что кто-то заткнул ей уши ватой. Движения ее тоже замедлились. Она с удивлением увидела, как хрустальный бокал бесшумно ударился о пол и разлетелся брызгами мелких осколков вперемешку с рубиновыми каплями вина. Она кожей чувствовала чуждый взгляд. Чуждый этому месту, времени, миру. Ника ощутила, как встали дыбом волоски на ее теле. Паника охватила ее и в мгновение ока распространилась по ее телу, вышибая холодный липкий пот, ее затрясло, как в лихорадке, и она пошатнулась.

В ту же секунду все звуки вернулись, а с ними – привычная духота. Ника тупо уставилась на целый бокал в своей руке.

– Вам плохо? – раздался прямо над ее правым ухом чей-то низкий голос, полный искреннего участия. – Я могу предложить свою помощь?

Ника резко повернулась. Рядом стоял высокий молодой мужчина. Она не видела его до этого, иначе тут же обратила бы на него внимание, ибо так, как был одет он, не одеваются на такого рода мероприятия.

– Мне не нужна помощь, спасибо, – Ника уже взяла себя в руки и улыбнулась ему.

– А мне показалось, у вас закружилась голова и вы разбили свой бокал, – легкая улыбка тронула его очень бледные губы.

До нее не сразу дошел смысл сказанного, а когда она поняла, он уже крепко обхватил ее за талию, не дав упасть. Боже! Какие у него холодные руки! Мысль мелькнула и исчезла. Ника не заметила, как странный спутник довел ее до ближайшего свободного диванчика и усадил, сам при этом устроившись рядом, много ближе, чем позволял в подобных случаях этикет.

– Я думаю, вам следует выпить чего-нибудь крепкого, – непрошеный кавалер не дождался реакции от слишком ошарашенной ситуацией Ники и знаком подозвал официанта.

Через мгновение он держал в руках стопку текилы. Ника, словно парализованная, следила за тем, как он медленно насыпал себе на руку соль и поставил на колени блюдечко с тонкими кружочками лайма.

– Пей, – произнес он очень ласково и тихо, но Ника отчего-то не сомневалась, что это был приказ.

Девушка моргнула, в голове тут же зазвучал ее собственный возмущенный голос, колкие фразы с бешеной скоростью теснили одна другую, но она ничего не могла сделать, не могла заставить себя вылить этот поток на странного типа, не могла выдавить ни слова. Ее язык потерял способность двигаться во рту. И Ника не посмела сопротивляться, чувствуя себя от этого полной идиоткой. Как бы со стороны, она видела, что ее рука независимо от воли хозяйки потянулась к стопке. В следующую секунду она (или не она, а ее тело) наклонилась и слизнула с руки незнакомца соль. Ника залпом осушила стопку и тут же заела ее услужливо протянутым кружочком лайма.

– Вот так-то будет лучше, – удовлетворенно произнес этот мягкий, обволакивающий, гипнотизирующий голос.

Разум Ники кричал изо всех сил об опасности, но тело растекалось туманом по дивану. Она чувствовала, как рука ее кавалера скользнула вдоль ее спины и обвила талию. Нежно обвила.

– Кто ты такой? – спросила Ника, едва разлепив губы и с трудом повернув в его сторону голову.

Вопрос остался без ответа. Необъяснимый паралич, так не кстати сковавший ее члены, неожиданно исчез. Ника смогла ровно сесть на диване, былая дурнота пропала без следа, только еще немного кружилась голова.
 
– Вот видите, вам сразу стало легче, – глаза незнакомца улыбались.
Надо сказать, очень странные глаза, фиалкового оттенка. Линзы, успокоила себя Ника. Это просто контактные линзы.

Теперь, когда ей стало гораздо легче, она могла подробно рассмотреть  своего собеседника. На вид ему можно было дать около тридцати, может, чуть больше, а может, и меньше. Еще стоя среди людей в центре залы, она обратила внимание на его рост. Она едва доставала до его плеча. У него были вьющиеся, чуть ниже плеч, зачесанные назад волосы пепельного оттенка с несколькими, видимо выкрашенными, более светлыми прядями. Тонкие черты очень бледного, просто неестественно бледного лица, выразительные глаза, как она уже заметила, удивительного оттенка, высокий лоб, прямой нос и чувственные губы. Взгляд его был глубоким и проникновенным, а когда  его глаза останавливались на ней, ее будто пронизывало электрическим током. Ко всему этому добавлялись истинно кошачья грация в движениях и потрясающий бархатистый голос, оттенки которого менялись от обволакивающе-нежного до почти резкого командного. А в довершение от его стройной фигуры просто разило сексуальностью. Ника еще ни разу не видела подобных людей. Разве что на картинках в журналах. Но фотографии красавцев фотомоделей были ничем по сравнению с этим живым человеком.

Одет он был в черные брюки очень тонко выделанной кожи и в черную же бархатистую рубашку с широкими рукавами и расстегнутым воротом, в котором виднелось какое-то серебряное  украшение на кожаном шнурке, похожее на руну. На ногах его были черные узконосые ботинки.

– Кто ты? – повторила свой вопрос Ника, но скорее повторила для себя, чем ожидая на него ответ.

– Меня зовут Аэдан Шиен, – ответил он и снова улыбнулся. – Но для друзей просто Дан.

– Эйдан Шиен? – машинально переспросила Ника.

– Аэдан, имя с ирландскими корнями, – с готовностью пояснил он. – Шиен, так называется родовой замок моей семьи. С одного из диалектов гэльского переводится как что-то вроде холма фей.

– Как интересно, – заворожено пробормотала Ника. – А я…

–  А ты просто Вероника, я знаю, – мягко улыбнулся Дан.

Его рука скользнула ей под затылок, он тихонько, но в то же время требовательно повернул к себе ее голову, заставляя смотреть прямо себе в глаза. Она не могла противиться, да, наверно, и не хотела. Ее сознание растворялось в его глазах. Он что-то говорил ей, она не слышала. Его голос убаюкивал. Она падала куда-то вниз, медленно и плавно кружась в мягких потоках прохладного воздуха…

– Ника, мы едем домой, – донесся до нее откуда-то издалека голос подруги.

Она открыла глаза. Хельга и Джордж стояли рядом с ее диваном. Девушка зевнула, нахмурилась, помотала головой, приходя в себя, огляделась. В радиусе примерно метров пятнадцати никого, кроме них, не было.

– Дорогая, я несколько притомилась и не дождусь концерта, – сообщила Хельга. – Приезжай, если хочешь, потом на такси. Я тебе очень советую остаться. Ты получишь массу удовольствия. Это лучшие музыканты юго-восточного побережья.

Ника кивнула и попрощалась с друзьями до поздней ночи, пообещав не уходить сразу, а послушать хотя бы половину программы. Они ушли, держась за руки. Ника помахала им, остановившимся у дверей, и попыталась собраться с мыслями. Кажется, она умудрилась задремать. Но до этого ей сделалось нехорошо и… Дан… Где Дан? Ника завертела головой, оглядывая толпу, но его нигде не было видно. Она вдруг поймала себя на разочарованном вздохе.

Сколько же прошло времени? Она нашла глазами часы. Странно, со времени ее разговора с «нужным дядечкой» и отъездом подруги с мужем прошло не более получаса. А ей казалось, практически вечность… Ника поправила на плече сумочку и направилась в дамскую комнату.
Внутри она подошла к зеркалу, сняла с левой руки браслет, затем длинные, по плечи, перчатки. Резинки чуть сдавили ей плечи и на них отпечатались небольшие следы. Включив воду, Ника со вздохом облегчения сунула в нее руки. Из зеркала на нее смотрела немного бледная девушка в красивом красном платье с глубоким вырезом и замысловатой прической. Так. Глаза в порядке. Надо только их закапать, чтобы они не болели, да подкрасить губы.
Она вытерла руки и полезла в сумочку за помадой. На мгновение ее взгляд вновь поднялся к зеркалу, и она чуть было не выронила помаду. Сзади стоял Дан и молча следил за ней. Потом его сильные руки легли ей на плечи. Тонкие бледные пальцы нежно помассировали места, на которых виднелись следы от резинок. Ника снова вздрогнула от прикосновений этих ледяных рук. Она осторожно покосилась по сторонам. Чистящие перышки дамы никак не реагировали на происходящее. Ника перевела взгляд назад. Дан исчез, будто его и не было. Это определенно текила, подумала девушка. Эти  грезы наяву…

Она стала натягивать перчатки и замерла. Она ничего не понимала. Разум ее отказывался воспринимать очевидное. Следы от резинок пропали. Да, они могли исчезнуть и сами, но не так же быстро.

Ника выскочила из дамской комнаты. Из концертного зала раздались первые звуки музыки. Люди начали потихоньку перемещаться туда. Девушка остановилась в нерешительности. Идти на концерт или поехать домой? Она адски устала. Все что ей надо – это душ и постель. Она так явственно представила себе эту постель, широкую, мягкую, что даже тихонько застонала. Дома можно будет снять туфли и вытянуть ноги. О, как же они гудели! Весь вечер провести на высоченных тонких каблуках-стилетах – это знаете ли, требует серьезных усилий. Ника прислонилась к стене и приподняла одну ногу, давая стопе несколько мгновений отдыха.

– Массаж ног – это то, что тебе сейчас нужно больше всего на свете, – прошептал ей на ухо Дан.

– Ты опять подкрался ко мне, – возмутилась Ника, хватая его за руку, так как опять от неожиданности пошатнулась.

– Я всегда так хожу, – покачал он головой, словно оправдываясь.
Его глаза опять смеялись. Ника чувствовала, что пропадает. Этот парень сводил ее с ума, она поймала себя на том, что хочет его до безумия, хочет здесь и сейчас. Но она тут же отогнала от себя эти мысли.

Внезапно по его глазам она поняла, что он знает. Она выругалась. Он читал ее мысли? Не может быть, чтобы ее лицо отображало все, о чем она думала. Она всякое повидала в жизни и давно уже научилась контролировать свои эмоции на людях.

– Ай-яй, – его губы тронула усмешка, – такая утонченная красавица, а ругается как базарный грузчик.

Ника отвела глаза и замолчала. Что, черт возьми, происходит? Ответа не было. Тут она вновь почувствовала духоту, а за ней резкое головокружение. Ее ноги подкосились, но Дан уже держал ее на руках. А потом как-то получилось, что поток воздуха подхватил их, и она отключилась…

3

Ника открыла глаза и потянулась. Глаза ее быстро привыкли к полумраку, и она села в кровати. Взглядом пробежав по комнате, она поняла, что место ей совершенно незнакомо. Напротив кровати во всю стену висело огромное зеркало, отражающее ее, Нику, полуодетую и растерянную. Зеркало было и на потолке. У одной стены располагался высокий шкаф, за полураскрытой дверцей которого девушка узнала свое висящее на вешалке платье. Вся комната была отделана в пастельных тонах. Мебель была современной, несколько строгой, но в то же время уютной. Всюду на небольших столиках стояли толстые горящие свечи. Они, да еще и зеркала, придавали ощущения нереальности, точнее сюрреальности  обстановки.
Дверь резко распахнулась, и в комнату вошел по пояс голый Дан с подносом в руках. На нем стояла круглая, пыльная, с виду очень старая бутылка вина и один бокал. Заметив сидящую Нику, которая попыталась прикрыться одеялом, он ухмыльнулся. У Ники от этой ухмылки кота, знающего, что его добыча никуда не денется, мороз пошел по коже.

Тем временем Дан поставил поднос на свободный от свечей столик и одним невероятно быстрым движением оказался в постели рядом с Никой. Она машинально отодвинулась от него. Но он уже держал ее своей ледяной рукой за подбородок.

– Почему ты такой холодный? – прошептала девушка дрожащим против ее воли голосом.

– «Бабушка, бабушка, почему у тебя такие большие зубы?» – передразнил ее Дан. – «Это чтобы съесть тебя».

Он рассмеялся, сверкнув белыми зубами. Ника вдруг подумала, что с его зубами не все в порядке. Пара верхних были очень странной формы и чуть длиннее остальных. Девушке стало не по себе, ее затрясло.

Дан перестал смеяться и неожиданно печально посмотрел на нее. Нике даже показалось, что взгляд его стал сочувствующим. В следующее мгновение он потянул ее к себе, и Ника оказалась прямо в его объятиях. Он наклонился к ней и поймал своими холодными губами ее губы. Когда он ее целовал, глубоко, страстно, все сомнения покинули ее, и она полностью отдалась своему возрастающему желанию. Нике казалось, что она с бешеной скоростью летит в бездну. Но вот он отпустил ее, и ощущение падения исчезло. На его место пришла тоска и боль в сердце. Ей не хотелось, чтобы он отпускал ее, впору было кричать и умолять его не прерывать их поцелуй.

Слезы потекли из глаз Ники. Дан поцелуями стирал их с ее лица. Его руки поднялись, и он начал вынимать шпильки и заколки из прически девушки. Странно, но через пару мгновений ее шикарные длинные волосы, ничем более не сдерживаемые, упали ей на плечи. Дан медленно провел по ним рукой. Самой ей понадобилось бы не менее получаса на то, чтобы вынуть из волос все это хозяйство, а потом еще очень долго расчесывать. А в его руках они совсем не запутались. Они ложились, разглаженные его пальцами, волосок к волоску. Он наклонился и вдохнул их аромат, перемешанный с терпким запахом духов.

Ника почти перестала дышать. Она впала в состояние, близкое к трансу. Она ничего не могла делать, ни о чем не могла думать. Она полностью находилась во власти мужчины, который обнимал и гладил ее. Мозг лишь фиксировал каждое событие и движение, но не мог ни во что вмешаться.

Заиграла музыка. Довольно тихо, но Ника смогла разобрать текст. Вокалист пел что-то о беге времени и бесконечности пространства. Мелодия была потрясающей, гитарное соло завораживало. Именно такую музыку любила Ника. Экспрессия тяжелого рока, полные мистики тексты, чистый глубокий вокал и мелодичная основа.

– Нравится музыка? – шепотом спросил Дан, а она нашла в себе силы лишь моргнуть в знак согласия.

Дан удовлетворенно улыбнулся и легонько толкнул Нику на подушки. В следующее мгновение его руки скользнули вдоль ее тела к груди. Затем ниже, ниже… Ника смогла лишь застонать в сладкой истоме. Губы Дана повторили путь его рук, задержались внизу, слегка покусывая. Потом он одним движением перевернул девушку чуть набок и на живот и прижался к ней сзади всем телом. У Ники на мгновение мелькнула мысль, что он так и не снял брюки. Но она тут же исчезла, отогнанная ощущением непередаваемого блаженства. Когда его холодные губы начали касаться ее плеч, ей показалось, что она умирает, медленно и сладко. Она вцепилась зубами в подушку, когда он начал покрывать поцелуями ее шею, придерживая за волосы, которые он, собрав, намотал себе на руку. Вторая его рука поглаживала ее между ног, слегка их раздвинув. Тело Ники подрагивало в приближающемся экстазе, сдерживаемое лишь сильными руками Дана. И вот волна удовольствия накатила на нее, и в тот же момент она почувствовала, как его острые зубы вонзились ей в шею. Озарение и понимание пришло мгновенно, но было уже слишком поздно. Разум ее вскричал, но сердце и тело его не поддержали. Прежде чем потерять сознание, Ника испытала такое блаженство, что познав его – она совершенно отчетливо это поняла – можно было и умереть…



…Ника проснулась. Какой страшный и в то же время прекрасный сон ей приснился! Она зажмурилась и, сладко потянувшись, свернулась калачиком, чтобы вновь погрузиться в сладкую негу. Но ее безжалостно разбудили, приподняли и прислонили к подушкам, заботливо подложенным ей под спину. Она открыла глаза, готовая яростно протестовать, и тут же в ужасе зажала рот рукой.

Она находилась в той же самой постели, в той же самой комнате. Рядом сидел Дан в неизменных кожаных брюках. Только теперь на нем был бархатистый темно-коричневый балахон. Взгляд его был полон внимания и… раскаяния. В руках он держал бокал, полный ярко красной жидкости. Ника широко раскрывшимися от страха глазами уставилась внутрь бокала.

– Пей, – сказал он. – Это всего лишь подогретое полусладкое вино. Ты должна выпить всю бутылку, можно с маленькими перерывами, если ты не в состоянии это сделать сразу.

– Не хочу и не буду! – Ника в ужасе смотрела на этого наверняка посланного самим дьяволом, или кто там был за него, человека.

– Будешь, милая, еще как будешь, – он посмотрел ей прямо в глаза. Его взгляд сделался холодным и жестким. – Это не вино для удовольствия. Это лекарство, которое тебе необходимо. Это жизнь. Я добавил сюда  стимулирующие жизнедеятельность травы. Ну же, Вероника! – он нагнулся к ее уху. – Послушай, я могу тебя заставить делать все, что мне угодно. Ты это уже почувствовала. Если хочешь делать то, что я говорю, сама, то поторопись, я не привык долго ждать.

Ника покосилась на Дана и молча взяла из его рук – она замерла на мгновение… нормальных, теплых рук – бокал и начала пить. Она не очень любила полусладкое вино, но это было на удивление вкусным. Видимо, сказывались добавленные туда травы.

А Дан сидел рядом и безмолвно наблюдал за ней. Что было в его глазах? Ника не знала, он старался не встречаться с ней взглядом. Вина оставалась самая малость, когда Дан поднял руку и коснулся ее волос, затем шеи и плеч. Ника замерла на мгновение, чувствуя, как ее снова охватывает волна страсти. Дан чуть повернул ее голову и дотронулся длинными пальцами до ее шеи. Ника знала, что он ощупывает. Она не видела след в зеркале и не хотела видеть. Но она его чувствовала. Он слегка покалывал и едва ощутимо горел.

– След пройдет, девочка. Ты забудешь все, что произошло этой ночью.

– Я тебе не девочка, – неожиданно для себя самой взъерепенилась Ника. – И я не хочу ничего забывать!

– Девочка, Вероника, маленькая девочка, по сравнению с тем, сколько лет мне, – он печально улыбнулся. – И ты обязательно все забудешь.

– Дан, – взмолилась она и схватила его за руку. – Нет! Я не хочу тебя забывать, я не могу тебя забыть! Не хочу такое забыть!

– А ты меня и не забудешь, – его улыбка жгла ее, словно раскаленные угли. – Ты просто забудешь ночь со мной.

– Но почему ты… почему ты меня…почему не…? – она замолкла на полуслове, не смея продолжить.

– Почему тебя не убил? Я не знаю, – он отнял у нее свою руку и пожал плечами. – Да, скрывать не буду. Я собирался это сделать, но не сделал.

– Дан… ты … ты – человек?

Тот рассмеялся.

– Ты сама знаешь, кто я, – он мягким кошачьим движением соскочил с кровати. – А теперь спи крепко, милая, спи без сновидений.

Он поднял руку. Веки девушки начали тяжелеть, но она из последних сил оторвала голову от подушек и поймала его взгляд.

– Твоя музыка… Это ведь…  ты… поешь… Поставь мне... еще раз, – и она, более не способная противиться приказу извне, упала обратно в постель, погружаясь в глубокий сон.
Дан щелчком пальцев включил музыку. Перед дверью он задержал на девушке долгий задумчивый взгляд.

4

Джен осторожно приоткрыла дверь в комнату Ники и тихонько проскользнула внутрь. Та еще спала. Вещи Ники были небрежно брошены в кресле у окна. Платье висело на спинке стула, мыски туфель торчали из-под журнального столика. Джен все аккуратно сложила и повесила платье на плечики, застегнула чехол и убрала в шкаф.

Взгляд девушки упал на сумочку, из которой выглядывал краешек коробки для компакт-диска. Джен покосилась на хозяйку, но та спала крепко и ни на что не реагировала.
Вытащив диск, она поднесла к окну на свет и не смогла сдержать возбужденного вздоха-всхлипа. Это был последний, еще не вышедший официально альбом ее любимой команды “Screaming Eternity”. Мало того, упакован он был в эксклюзивный подарочный бокс. Джен дрожащими руками открыла коробку и вытащила книжечку-буклет с фотографиями и текстами. На первой же странице она заметила надпись синими чернилами: «Веронике с искренним восхищением» и подпись, «Дан».  А еще ниже совсем мелко странные слова: «Красота вне вечности, вне пространства…»

Ника проснулась оттого, что ее бешено трясли за плечо. С минуту она соображала, где она и с кем. Ее взгляд прояснился, и она увидела у своей постели Дженни, сующую ей под нос компакт-диск. Дженни, с совершенно обалдевшими горящими глазами.

– Никки! – почти вскричала та. – Где ты познакомилась с Даном Шиеном?!

Девушка взяла в руку буклет, раскрыла его. С фотографии на нее смотрели фиалковые глаза вчерашнего знакомого. Джен уже включала проигрыватель, и через мгновение всю комнату заполнил чистый глубокий вокал Дана.

– Ну же, Никки! Рассказывай! – напомнила о своем вопросе Дженни.

– Мы познакомились на вчерашнем рауте, – начала копаться в воспоминаниях Ника.
На самом деле она мало что помнила из вчерашнего. Но перед ее глазами стояла одна сцена: она, слизывающая с руки Дана соль и пьющая текилу. Кажется, они проболтали на том диване всю оставшуюся часть вечера. А до так разрекламированного Хельгой концерта она так и не дошла.

– Он поил меня текилой, – наконец, неуверенно произнесла Ника. – И… Я смутно помню, что было потом. Я почти ничего не ела во время фуршета и, наверно, текила меня сильно опьянила.

– Ну ты даешь, – разочарованно протянула Джен. – Совсем ничего не помнишь?
Ника растеряно покачала головой.

– Ты спала с Ним? – Джен даже подалась вперед, акцентируя все внимание на предмете своего интереса.

– Не помню, – потянулась в постели Ника. – Нет, Джен, не думаю, что у меня с ним что-то было. Иначе бы я запомнила. Мы просто болтали о том, о сем. Я даже не могу вспомнить тему нашего разговора. Так, обычный, ничего не значащий треп.

– Но он подарил тебе свой диск. И даже подписал. Ты знаешь, что его официальный релиз только через две недели?

– Джен, милая, когда он подошел ко мне и мы познакомились, я и понятия не имела, кто он. Я никогда не слушала его музыку, не видела клипов. Я вообще в последнее время не слежу за музыкальными новинками. Он просто на прощание подарил мне свой альбом. Вот и все.

– Но, Никки! Это же самая стильная группа в готическом дум-метале! И они уже лет семь на сцене. Это их четвертый альбом. Ну как же так! – Джен чуть не плакала от подобной неосведомленности Ники. – Все журналы о них пишут. MTV крутят их песни несмотря на засилье попсы!

Ника лишь, улыбаясь, смотрела на возбужденную девчонку. Что она могла ей сказать? Джен буквально прыгала по комнате.

– Я видела, он провожал тебя. Это был он, я знаю. Я смотрела в окно, когда он привел тебя. Машину вы на подъезде к дому оставили? Какая у него машина? – она не давала Нике вставить ни одной фразы, слова лились из нее непрерывным потоком. – А потом он тебя поцеловал. Я видела все! Только не знала, с кем это ты. А ты была с Ним!

Ника слушала ее и тут вспомнила, что целая стена в комнате Джен была обклеена постерами группы Дана и вырезками статей о нем самом из всяких журналов. Просто раньше она не придавала этому значения. Дженни была настоящей фанаткой группы “Screaming Eternity”.

– Никки, я могу тебя попросить? – Джен рухнула на колени перед кроватью Ники и вцепилась в ее руку мертвой хваткой, не ослабляя ее, пока не дождалась ответного кивка. – Если вдруг когда-нибудь ты с ним опять встретишься, пригласи его в гости, на ужин. Он тебе не сможет отказать. Я хочу увидеть его близко-близко.

– Я конечно же, обещаю. Только вот сомнительно мне, что, во-первых, мы еще встретимся, а во-вторых, даже если… Он вряд ли согласится к нам прийти. С какой стати? Смотри на мир реально, подружка.

Ника спустила ноги с кровати и встала. Тут же накатила слабость, она пошатнулась и тяжело села обратно. Джен с беспокойством за ней следила.

– Я уверена, что он не откажет, если ты его пригласишь. Ты ему понравилась, – голос у Джен уже не был столь убежденным. – Что с тобой? Похмелье?

– На похмелье не похоже. Это как будто… Слабость страшная, словно у меня сильный жар.
Дженни дотронулась до Никиного лба.

– Лоб холодный. Я бы сказала, даже слишком, – девочка пожала плечами.
– Значит наоборот. У меня слишком низкая температура и упадок сил. Ничего. Я полежу денек, и все пройдет.
– Я тебе принесу крепкого чаю, – Джен подскочила и бросилась из комнаты.

Ника закрыла глаза. Странное все-таки дело. С ней это впервые. Да, были ночные посиделки на работе, с непременной выпивкой, были ночные клубы и прочие мероприятия. Но она всегда их переносила без последствий. Неужели возраст? Нет, смешно, не в двадцать восемь же лет…



Ника провалялась в постели трое суток. Лишь на исходе четвертого дня она смогла поужинать вместе со всей семьей, а потом выйти на воздух.

Все эти дни ее посещали едва уловимые видения. Было это с ней на самом деле или не было, она не могла вспомнить в минуты между сном и явью.

Джен приносила ей еду. Но Ника почти ничего не ела. Просто бесконечно пила крепкий чай и съедала за день пару тостов. На большее ее не хватало. Два раза звонил тот самый «нужный дядечка», с которым она познакомилась перед тем как… Перед тем как к ней подошел Аэдан Шиен.

Думая об этом, девушка сама себе удивлялась, как она вдруг разделила свою жизнь на период до встречи и после. Никакого внятного и логического объяснения она не находила и списала все на свое подсознание.

Музыка группы Дана сопровождала ее все трое суток. Это Джен ее развлекала, как могла. Она притащила диски с клипами “Screaming Eternity”: все четыре студийных альбома и даже один концертный. Джен часами читала Нике статьи про Дана и членов его группы, не обращая внимания на то, слушает ли ее лежащая с закрытыми глазами девушка.

Ника слушала. СиДи-ченджер не выключался даже ночью, бесконечно повторяя песни и инструментальные композиции. К тому времени, как она вышла на улицу, девушке казалось, что она знает наизусть все тексты…

Джен ничего не спрашивала, лишь выжидающе заглядывала Нике в глаза. В конце концов, она не выдержала и, заметив, что Ника вышла в сад, догнала ее и медленно зашагала рядом.

– Джен, я знаю, о чем ты хочешь спросить, – слабо улыбнулась Ника. – Да. Я потрясена. Надо сказать, я не ожидала от этой группы таких текстов, такой глубокой философии, таких искренних чувств.

– Вот видишь, а ты не верила, – Джен взяла старшую подругу под руку.

– Меня поражает одно, почему они, с такими-то текстами, не стали группой для «узкого круга». Для эстетов, – размышляла вслух Ника. – Наверное, дело в музыке, достаточно тяжелых аранжировках, хотя психоделики у них тоже хватает. А какие баллады – душу рвет! Как ты назвала их стиль? Готический дум-метал? Впрочем, поклонников готики везде хватает, тексты-то как раз – смерть, вечность, смысл бытия. Все в романтическом ореоле. В общем, Джен, ты меня сразила наповал. Я никак не ожидала от музыкальной индустрии такого. И как раскручены, а? Ты подумай.

– Ника. Я сидела рядом, когда ты болела. Ты все время звала его, – осторожно сообщила Джен.

– Кого я звала? – опешила Ника.

– Его, Дана Шиена. Просила избавить тебя от чего-то.

Ника остановилась.

– Никки, не спрашивай меня ни о чем. Я не знаю. Просто ты все время его звала и просила  отпустить.

– Чушь какая, – фыркнула Ника. – Я вроде не так и болела. Просто усталость. Переработала я за этот год, вот организм и расслабился. Правда, я раньше во сне не разговаривала.

– Поверь мне, ты не спала.

Ника отмахнулась от Джен и пошла в дом. Темнело, и в девять обещал позвонить из Москвы Сергей.



В своей комнате Ника первым делом выключила музыку. Все, хватит, наслушалась, даже заговариваться начала. Она включила телевизор, уселась в кресло и взяла в руки пульт. По одному из кабельных каналов показывали «Дракулу Брэма Стокера» с Киану Ривзом и прочими. Нике всегда нравилась эта легенда, и она устроилась поудобней.

В момент, когда Дракула набросился на сестру героини, раздался телефонный звонок.

– Привет! – раздался на другом конце провода голос Сергея. – Ну как отдыхается?

– Ты хотел сказать, работается? Я почти договорилась с Кевином Майлсом. Он готов сотрудничать. Завтра жди его звонка. Кажется, он хотел отправить в Москву своего представителя, чтобы тот на месте разобрался, что да как. Ему же не нужен кот в мешке, правда?

– Точнее кошка, – гоготнул Сергей. – Ты у меня умничка. Никакой мужик не справился бы лучше. Только ты смотри, не отказывай этому мистеру во встрече. Сходи с ним в оперу, ты же любишь, слетайте в Нью-Йорк на Бродвей, или куда-нибудь. А то дядька передумает с нами сотрудничать.

– Ой, Сергей, – Ника поморщилась. – Меня сейчас вывернет от твоих слов. Я тебе что – товар? Между прочим, я тут три дня с кровати не вставала.

– Да я в курсе. Ольга твоя рассказала. На самом деле ты просто устала. Я тебя загонял. В общем так. Отдыхай. У тебя еще целый месяц. Вернешься – поговорим.

Они попрощались. Ника повесила трубку. Настроение было испорчено окончательно. Как же она ненавидела манеры Сергея, ее бывшего мужа, его сальные шуточки и постоянные намеки. Как она хотела поменять работу! Но уж больно удачное это было место, хорошие деньги. В общем-то, расстались они с Сергеем почти по-дружески, да и много воды с той поры утекло. Целых семь лет. Он сам позвал ее к себе работать. Ему нужна была команда, которой он доверял, а своей бывшей жене он очень даже доверял, так как знал ее еще со школы. Но это все равно не спасло их брак. Слишком уж они были разными. Зато теперь Сергей как-то пытался дать всем знать, что Ника находится под его покровительством, а порой, и Нике это отнюдь не казалось, даже ревновал ее. Только сам в этом никак не хотел признаваться. Все эти его постоянные наезды, подколки, попытки обидеть объяснялись банальным желанием компенсировать свои переживания. И он прекрасно знал, что Ника это понимала, и злился еще больше. Да, месячный отпуск – это то, чего ей действительно не хватало.

5

На следующее утро Ника проснулась полная сил, как будто и не лежала пластом три дня. Они гуляли с Хельгой по городу, съездили в Майями. Подруга готовилась стать матерью, и они решили устроить шоппинг.

Все-таки как положительно влияет на женщин поход по магазинам! За почти что целый день Ника не вспомнила, что бесконечное шатание по многочисленным магазинам и бутикам приводит к гудению в ногах и прочим «радостям» от усталости. Беременная на седьмом месяце Хельга вела себя так же. Они разглядывали витрины и глупо хихикали. К ним будто вернулись старые студенческие времена, когда подружки прогуливали лекции и бегали гулять на Старый Арбат, а потом часами шагали по переулкам старой Москвы, зажатой в тиски современных безликих многоэтажек.

В Америке все было по-другому. Ни тебе замечательных двориков с неизменными старушками и детьми в песочницах, ни тесных улиц с потрепанными фасадами одно- и двухэтажных домов. Теперь, правда, в Москве таких неотреставрированных домов почти не осталось. Но все же, как было прекрасно там гулять, придумывать истории из жизни людей, которые когда-то называли эти дома своими. А мысль о том, что в это время весь курс сидит на нудной лекции, просто согревала души.

Глядя на аккуратные, причесанные коттеджи с опрятными газонами, видя во двориках довольных американцев, Ника думала о том, что было еще каких-то пять-шесть лет назад. Нет, это не та ностальгия, о которой так много пишут в книгах, не ностальгия по Родине. Просто уж больно безмятежны были студенческие годы, веселые компании, пиво после очередного зачета, совместные походы на рок-концерты, поездки на дачи, романы…

Что теперь им с Ольгой или нет, с Хельгой, осталось? Вести переписку по электронной почте? Да, они уже полтора года переписываются, одно письмо в неделю, как минимум. Но разве это общение двух неразлучных подруг? Когда-то и дня не проходило, чтобы они не поболтали по телефону, ни одного выходного, чтобы они не сорвались на какую-нибудь дачу. Потому-то Ника и развелась с Сергеем. Он хотел, чтобы его жена сидела дома. Чтобы у них был ребенок. Чтобы она вкусно готовила и чтобы он приходил с работы и ей помогал – помыть посуду, почистить картошку, а потом вместе лечь на диван и смотреть телевизор.
Такая жизнь была не для Ники. Она чувствовала себя запертой в клетке, без воздуха, без свободы. Нет, Сергей не устраивал скандалов. Он просто уныло глядел ей вслед, когда звонила Ольга, и Ника, быстренько наведя марафет, смывалась из дома до поздней ночи. Он был уверен, она не изменяла ему. Но эти ее вечные «тусовки» были все равно, что измена. Одно время Сергей увязывался за этой неразлучной парочкой, они его не прогоняли, но вскоре он сам понял, что лишний. Ольге с Никой вполне хватало друг друга. К тому же, он совершенно не выносил тяжелый рок, который слушали подружки, а их компания – компания длинноволосых личностей в коже и заклепках, мотающаяся на ревущих мотоциклах без глушителей по ночной Москве – так Сергея и не признала.

Вскоре он понял, что совершенно лишнее звено в жизни Ники, и предложил ей развестись. Та тут же согласилась и побежала делиться радостной новостью по телефону с любимой подружкой, оставив Сергею только острую боль и обиду. Ну что ж, в конце концов, они расстались друзьями, не ссорясь, и даже продолжали общаться. Слишком разными они были, чтобы долго протянуть вместе.

Ника молча слушала подругу, перебирающую целый ворох малюсеньких костюмчиков и не слышала ее. Что им осталось от былой дружбы? Они ведь были больше, чем подруги – сестры. А теперь между ними океан и Интернет как связующее звено. Да, остались еще поездки в гости. Но как часто? Сергей отпустил Нику на месяц, да и то, в первую очередь, по работе. А сама Ольга когда еще доедет до Москвы… Скоро родится ребенок, ей будет не до этого. Постепенно их дружба перейдет в разряд воспоминаний. Они отдалятся друг от друга и все реже и реже будут отправлять письма. Все короче будет в них текст.

Да что говорить! Они уже отдалились. Ольга вышла замуж за американца, нет, не за богатого пузатого папика – за весьма интересного мужчину, еще довольно молодого. Он очень трепетно относился к Хельге, уважительно. На них было приятно смотреть. И сама Хельга с замужеством переменилась. Исчез былой пыл, страсть к авантюрам. Она стала спокойной и уравновешенной, основательно готовилась к родам. Ходила на специальные курсы для будущих мам и читала толстые книжки о воспитании детей.

А Ника… Да, она тоже стала взрослой. Деловой женщиной. Но в душе она не изменилась. Просто внешние обстоятельства заставили ее загнать свой мятущийся дух подальше и принять образ строгой молодой женщины в деловом костюме и с папкой для бумаг в ухоженных руках.
Вот почему ее так тянуло к Джен – она была такая же, как и рыжая несносная девчонка. Если Нику переодеть в маечку и джинсики с кедами, они будут смотреться практически ровесницами. И, как бы Нике ни было грустно, с Джен ей было проще и комфортней, чем с  дорогой подругой.

К исходу дня, проведенного в магазинах, дня, который так радостно начался, настроение Ники кардинально переменилось. Она устала так, как уже давно не уставала. Ей надоело щебетание Хельги о коляске, кроватке, манежике. Да, она понимала подругу. Но все равно ей это действовало на нервы, и она сдерживала себя из последних сил, чтобы не ответить резко. Хельга не виновата, что у ее подруги поганое настроение, которое испортилось в самый неподходящий момент. Слава богу, они уже подъехали к дому и свернули на дорожку, которая вела к воротам.

Ника бросила пакеты с покупками на диван в своей комнате и отправилась к Джен. Та наводила марафет, точнее, стояла перед зеркалом и красила какой-то специальной мазилкой часть своих волос в черный цвет. Выглядело все это весьма экстравагантно и вызывающе. Впрочем, именно такого эффекта и старалась добиться Джен.

– Нравится? Правда, кульно? – бросила Джен, глядя в зеркало на Нику.

– Еще как. Куда-то собираешься?

– Аха. Сейчас на тачке заедет Догги, и мы отправимся в салон. Я хочу себе соски проколоть. А как вы? Небось целую машину накупили… Ну, что купила Хельга, понятно, а ты? Самые дорогие бутики теперь считают прибыль?

– Не, не угадала, точнее только на половину, про Хельгу. А я… Я купила себе кое-что из одежды, но не в бутиках. Так, фигня всякая. Как-нибудь надену, себя порадую.

– Никки, слышь, а поехали с нами? – Джен хитро прищурилась. – Хочешь, тоже проколи себе что-нибудь.

– Издеваешься? Куда мне пирсинг? Несолидно.
– Тогда татуировку. Тебе пойдет. Ну когда ты не в этих своих платьях-юбках, конечно.

– С ума сошла! Мне сколько лет-то? Татуировку… Скажешь тоже.

– Сколько лет… Нормально тебе лет. Кстати, у меня вот тут тушь для волос красная есть. Давай я тебе «перья» нарисую и поедем с нами. Можешь ничего себе не делать – я про тату и пирсинг. Просто потусуемся.

Ника подумала, а почему бы и нет? Тем более, она весь вечер размышляла о своих старых похождениях. Может, тряхнуть стариной? В конце концов, у нее отпуск, и провести его надо так, чтобы потом не было мучительно больно… Она хмыкнула себе под нос и пошла в душ.
Через час они спустились в гостиную. Джен с черно-рыжей шевелюрой и Ника с волосами, собранными в высокий пушистый хвост. Челка ее была красного цвета, так же как и концы волос. Обе одеты были  в черные джинсы и черные же топы, на шеях  болтались серебряные украшения на кожаных шнурках. Для Ники «феньки» Джен подбирала собственноручно. Хельга с мужем, слишком потрясенные, чтобы говорить, молча проводили обеих взглядами.

У ворот они погрузились в открытый джип Догги и с визгом сорвались с места. Хельга и Джордж переглянулись

– Ох, не нравится мне все это, – пробормотала Хельга. – Она совсем не изменилась.

– Перестань, дорогая. То, что ты мне рассказывала, просто замечательно. У тебя очень веселая подруга. Так пусть отдохнет, развлечется. Тем боле, что выглядит она почти так же как Дженни. Короче, они не пропадут. Ты же знаешь Джен.

– В том-то и дело, что знаю. Они вдвоем – гремучая смесь. Я когда-то ее сдерживала, а теперь нет никого. А Джен слишком… слишком такая же. Слишком бесшабашная. Их никто не остановит.

– Но с чего ты взяла, что дело настолько плохо? Джен все время где-то тусуется. Она умная девочка, никогда не переходит границы. А Ника взрослая женщина, она вполне способна контролировать ситуацию.

– Хочется верить, – вздохнула Хельга и позволила мужу увести себя в спальню.

6

В тату-салоне их уже ждали. Кристиан, так звали мастера, закрыл дверь своего маленького кабинета, чтобы поздние клиенты не беспокоили их и не отвлекали от работы. Он надел халат и стал готовить инструменты. Джен  стащила топ и забралась на стол. Догги уселся в кресло напротив, а Ника стала обходить помещение, разглядывая на стенах постеры и рисунки.

– Кристиан, трава есть? – поинтересовался Догги.

– Конечно. Возьми в той комнате. Я не буду, при деле же.

– Никки, забьешь косячок? – крикнул Догги из соседней комнаты.

– Давай, – ответила Ника, остановившись у большого постера “Screaming Eternity”.

– Про меня не забудьте, – напомнила Джен.

Ника с некоторым трудом оторвалась от постера. Фиалковые глаза Аэдана Шиена казались живыми. Их взгляд завораживал. Нет, все-таки странно, что она почти ничего не помнила о том вечере. Не могла же она вырубиться после единственной стопки. Если только она не была единственной. А вот про это ей мог рассказать только сам Дан. Теперь бы его еще найти и спросить. Одна эта мысль уже казалось смехотворной, и Ника про себя хмыкнула.

– Рулеззз! – раздался довольный голос Джен, которая слезла со стола и подбежала к зеркалу.

– Джен, только смотри, обрабатывай каждый день, утром и вечером. Соски – такое дело, сама знаешь, – Кристиан встал позади Джен, любуясь своей работой.

– Кристиан, сделай мне татуировку, – Ника подошла к ним.
Парень повернулся, внимательно рассматривая девушку.

– Ты хочешь что-то особенное?

– Да я не знаю. У тебя есть какие-нибудь каталоги? Или на твой вкус. Мистическо-романтическое что-то и не сильно бросающееся в глаза. Все-таки мне в открытых платьях ходить и лет мне не восемнадцать.

– Да хватит тебе комплексовать! – хмыкнула Джен. – Это уже даже не смешно. Крис, как думаешь, сколько ей лет?

Крис пожал плечами.
– Нууу… – протянул он. – Ну года двадцать три, не больше двадцати пяти. Хрен вас разберешь. Мне вон двадцать семь, а мне дают тридцать.

– Вот, Никки, тебе доказательство. Ей больше, чем тебе, Крис, только она все время напрашивается на комплимент.

– Джен, заткнись, – смутилась Ника. – Ладно, уговорили. Кристиан, так что с татуировкой?
Тот задумчиво подошел к столу, где у него лежали каталоги и эскизы на альбомных листах. Он долго там копался, что-то откладывал, шепча себе под нос. Потом пошел в другую комнату и принес еще целую стопку альбомов.

Догги вышел следом, неся на листке бумаги приготовленные косяки. Джен тут же схватила пару и протянула один Нике. Они затянулись.

– Эх, сколько воды утекло с того дня, как я последний раз курила марихуану. Наверно, лет десять. Золотые денечки, студенческие годы, – ностальгически закатила глаза Ника.

– С тех пор ни разу? – не поверил Догги.

– Нет. А зачем? Так, прикола ради, попробовала в свое время. А потом я стала взрослая и серьезная.

– Ага, она очень серьезная, – захихикала Джен, выпуская колечко дыма.

– Я думаю, тебе это понравится, – Кристиан наконец нашел что-то подходящее и подозвал к себе Нику.

Девушка подошла ближе, Джен и Догги двинулись следом.

– Круто! – восхищенно пробормотала Дженни.
– Рулеззз! – поддакнул Догги.

Ника промолчала. Она разглядывала черные тонкие переплетающиеся линии эскиза. Некрупный кельтский орнамент, какие-то непонятные символы: черточки наклонные и прямые. И все это без лишних вензелей. Скромно и стильно. Как раз то, что она хотела.

– Кристиан, это долго делать?

– Ну, если вы никуда не торопитесь, я мог бы все сделать за один раз. Залезай в кресло, Ника. Будет немного больно, но вполне терпимо. Цвет, надеюсь, черный?

– Конечно, – Ника сняла топ и устроилась в кресле.
Джен поднесла ближе к старшей подруге пепельницу. И вместе с Догги устроилась напротив на диване.

Интересно, как потом эту татуировку скрывать? – подумалось Нике. Или вообще перестать носить платья без рукавов? Перчатки, правда, все скроют или, на крайний случай, можно завязать на руке шейный  платок. Ладно, выход найдется всегда.

Джен протянула Нике еще один косяк, та, задумавшись, его взяла и глубоко затянулась.
– Эта надпись на алфавите огам1, – донесся до нее почему-то издалека голос Кристиана. – Означает «избрана вечностью». Очень готично по-моему.

У Ники закружилась голова. Неведомая сила потянула девушку в глубокий омут… Какое приятное падение, плавное, и воздух, словно пух, его касание – одно удовольствие… А что там, на дне? Надо только долететь. Но полет может длиться вечность… Ну и пусть. Это так восхитительно…

Холодный ветер, небо такое черное, бархатное. Звезды яркие и почему-то колючие. Почему же они колючие? Почему они колют ее плечо? Впрочем, неважно. Главное – полет.
Ника чувствовала, что она должна долететь. В конце пути ее что-то ждет. Ответ на вопрос, на вопросы… Но что тогда станет с телом? Тело, что тело? Тлен, клетка для бессмертной души. А души летают… Так, как сейчас…

…Прикосновения ледяных рук. Она их хорошо помнила. Жгучий взгляд фиалковых глаз… Поцелуй смерти… Нежные объятья вечности… В какой жизни это было? Или в смерти? Но смерти нет. Есть блуждание под звездами. Прекрасное в своей безмолвной бесконечности…

Тогда вечность была так близко. Она уже чувствовала ее дыхание, но какая-то сила вернула ее назад, не дала уйти. Ника до сих пор ощущала на себе тяжесть тех рук. Дразнящие прикосновения – они показали ей красоту вечного безмолвия. Ника уже сделала шаг в бархатисто-черную бездну, но эта же сила приказала ей вернуться, и она вернулась, навеки связанная душой с обладателем этой силы.
Ее падение продолжалось. Как найти того, у кого фиалковые глаза, в которых она, раз взглянув, утонула? Назвать по имени? Но как Он сможет услышать? И она не помнила имени. Впрочем, зачем ему имя, когда Он – вечность? Имя может быть у телесной оболочки, а душа слишком велика, чтобы давать ей имя…

Знание пришло мгновенно: здесь достаточно лишь позвать. У нее есть волшебный ключик  – образ, который намертво впечатался в сознание. И Ника воззвала к Нему. Она хотела одного  – свободы. А свобода есть смерть, прекрасная в своей бесконечности…
Он ответил и пришел. Образ-туман… Но фиалковые глаза горели так же неистово и жалили своей силой как раскаленные иглы. Казалось, Он был удивлен.

Он подлетел к ней, и его прикосновения не были так холодны, как в материальном мире. Он обнял ее за талию, и они полетели вместе, но не вниз, а вверх, туда где ярко светила луна, к звездам…

А потом они остановились. Нике казалось, они висели в пространстве, две фигуры, сотканные из серого тумана. Но ее ноги ощущали твердую поверхность. Он повернулся к ней, удивление в глазах сменилось вопросом.

– Кто ты? Почему ты меня не отпускаешь? – спросила Ника, но не голосом, мыслями.
– Я отпустил тебя… Ты должна была все забыть. Как тебе удалось вспомнить? – Его голос, как живой, звучал в ее голове.

– Я не понимаю, о чем ты. Я ничего не помню. Образы... видения… Ты что-то сделал со мной, я не знаю что. Потому и спрашиваю.

Он внимательно ее разглядывал, потом его рука поднялась, и он ладонью провел ей по щеке.
– Отпусти меня, прошу. Кто бы ты ни был, ты держишь меня. Это невыносимо!

Она сделала шаг назад и с мольбой заломила руки. Из ее глаз потекли слезы.
– Меня зовут Дан, или ты забыла? Ты не помнишь, кто я? – он взял ее за плечи и сильно сжал.

Она сморщилась – было больно – и покачала головой.
– Твое имя Дан?
Он чуть ослабил хватку, но не отпустил ее

– Дан, прошу тебя. Доделай то, что ты начал… Или… или отпусти меня совсем. Нет сил бороться. Оно зовет меня и тянет.

– Зов Ночи… – проговорил он скорее для себя, чем ей в ответ. – Я не думал… У меня и в мыслях не было, что он коснется тебя. Я сделал все, чтобы этого не произошло.

– Дан, мне все равно, как это называется. Но я не смогу противиться. Отпусти меня.
– Так быстро… – Дан размышлял. Ника слышала его мысли. – Прошло меньше недели… Девочка, а как ты попала сюда?

Он взял ее лицо в свои руки и заставил смотреть прямо в глаза. Ника попробовала вырваться, его прикосновения причиняли боль, не физическую – душа ее просто корчилась от боли, но не тут-то было.

– Отвечай мне, как ты, совершенно неподготовленная, попала сюда? У тебя нет этого дара, я бы почувствовал сразу.

– Какого дара? – выдавила из себя Ника.
– Отвечай мне! – он резко встряхнул девушку.

– Я не знаю… – она попыталась вспомнить, что было до падения в Бездну, это было тяжело. Память словно заслонилась от нее матовыми стеклами. – Мы были в тату-салоне, Джен, ее бойфренд и Кристиан…

– Дальше? – он требовательно смотрел ей в глаза, почти не мигая. – Наркотики?
– Кажется… или… – ее сознание пробило тараном дверь памяти. – Нет, что ты… Всего лишь марихуана. Я помню, что начала курить вторую сигарету. Но это же такая фигня, Дан?
Он ничего не ответил. В его глазах что-то мелькнуло. В следующее мгновение девушку словно подбросило вверх…



Ника проснулась. Левое плечо слегка побаливало под повязкой. Девушка коснулась ноющего места рукой и огляделась. Еще не рассвело. На диване дремали Джен, Догги и Кристиан, в совершенно неудобных позах.

Ника слезла с кресла. Что-то заставило ее обернуться.
– Черт! – выдохнула она. 

У двери, скрестив на груди руки, стоял Аэдан Шиен и смотрел прямо на нее. Ника на мгновение замерла, хотела сделать шаг, но передумала. Дан сам подошел к ней. Бледные губы тронула легкая улыбка.

– Какого… ты здесь делаешь?! – Ника все еще не могла поверить своим глазам.
– Ты звала меня, и я пришел, – просто ответил он и притянул девушку к себе.
Она задержала дыхание, не смея шевельнуться, а потом робко-робко обняла его сама, закрыла глаза и прижалась щекой к его плечу.

– Какой ты холодный, – прошептала она. – Может, я смогу тебя согреть?
– Прощай, Вероника.
Она открыла глаза. Ее руки обнимали лишь пустоту. Что-то коснулась ее лба, едва ощутимое, как поцелуй ветра…
 
7

Джен с трудом разлепила глаза, потом потянулась. Все тело ломило. Как она умудрилась заснуть в этой дурацкой позе? Ну вообще! Она толкнула Догги, тот ругнулся в ответ и сел, вращая спросонья головой. Последним очнулся Кристиан.

– Какого черта вчера случилось? – проворчал Догги.
– Ника… Что с  Никой? – Джен вскочила и оглядела комнату.

Кристиан сразу же встрепенулся. Все трое обменялись испуганными взглядами и повернулись к креслу, где вчера практически вырубилась Ника. Кресло было пусто.

– Тут она, – Кристиан сделал шаг к стене за диваном. – Она очнулась, видимо доковыляла дотуда и уснула.

Все трое обступили Нику. Она спала сидя, облокотившись о стену. Джен наклонилась к ней и осторожно потрясла за плечо.

– Эй? Ника? Ты как?
Та открыла глаза, поморгала, а потом улыбнулась. Все облегченно вздохнули.

– Да что вы в самом деле, нормально мне! Вы весь диван заняли, вот я и устроилась тут. Спать так хотелось!

– Ты вчера с полутора косяков вырубилась, без сознания была, как с передоза, мы чуть с ума не сошли, хотели 911 звонить, а она «нормально»! – возмутилась Джен и стукнула подругу по руке.

– Тише ты! – заступился за Нику Кристиан. – Ты чего по татуировке колотишь, она же свежая. Кровь пойдет!

– Ладно, извини, проехали, – буркнула Дженни.

– У меня ничего не болит, а вчера я просто крепко заснула, – Ника всем улыбнулась с благодарностью. – Спасибо, что беспокоились.

– Фиг с тобой. Даже марихуану нормально курить не можешь. Все у тебя не так. Этот еще… Твой поклонник…

Джен вдруг замолчала. Все трое переглянулись. Ника, ничего не понимая, следила за ними.
– Ты это видела? Тоже? – Догги казался очень напуганным.

– Я видела… Он появился неожиданно. Мы обернулись, а он уже был рядом с ней, – Джен показала взглядом на Нику. Остальные разом посмотрели на нее.

– Я только закончил с татушкой, потом обратил внимание, что ты не просто задремала. Хм… кстати, на моей памяти еще не было такого, чтобы кто-то засыпал, когда татуировку делают… Ну вот, я наклонился к тебе, мне показалось – ты не дышишь, без сознания. Я только остальных позвал, а тут… – Кристиан замолчал.

– Я услышал стук, будто окно раскрылось от порыва ветра, поднялся посмотреть – все в порядке… Когда повернулся, Он уже стоял рядом с Крисом, – продолжил Догги.

– Да о ком вы, черт побери? – не выдержала Ника.
– Он меня оттолкнул, я аж к дивану улетел, – фыркнул Крис.

– Славный был полетец, – нервно хихикнула Дженни.
– Да можете вы мне сказать, о ком говорите, дерьмо?! – Ника в сердцах плюнула.

– Да о Нем… – Догги показал глазами на стену с постерами, все хором повернулись туда же.
Ника переводила взгляд от одного к другому, ничего не понимая. Джен взяла ее за руку, подвела к стене и многозначительно ткнула пальцем в Дана Шиена. Три пары глаз выжидающе уставились на Нику. Та ничегошеньки не понимала.

– Ребят, вам не показалось, а? В дыму марихуаны? – Ника было рассмеялась, но ее никто не поддержал.

– Смотри – видишь? – Кристиан закатал рукав и показал сизый синяк на предплечье. – Можно различить следы пальцев. Или ты меня уверять станешь, что я споткнулся и в угол не вписался?

– Ника, нам не могло показаться всем троим одно и то же. К тому же, Крис не курил марихуану. Он был занят мной и тобой, – Дженни смотрела подруге в глаза. – Он был тут, Никки. Он приходил к тебе и что-то сделал. Я помню, как он смотрел на нас потом… А ты пришла в себя, села, но он что-то тебе прошептал и ты откинулась назад с закрытыми глазами.

– А дальше? – едва слышно проговорила Ника.
Ей никто не ответил.

– Мы проснулись утром, – пожал плечами Догги. – Я не помню, как уснул.

– И я не помню, только взгляд, – Джен аж передернуло. – Пожалуй, Никки, не зови его к нам на обед. Я беру свое приглашение обратно. Я его боюсь.

– У него такие ледяные руки… – задумчиво произнес Кристиан. – Значит, все слухи о “Screaming Eternity” – правда… – Кристиан с новым интересом посмотрел на Нику, потом перевел взгляд на Дженни. – Ты говорила, твоя подруга была знакома с Шиеном и раньше?
Ника не дала Джен ответить за себя. Она разозлилась. Ей не нравились взгляды, которыми ее окидывали ребята, взгляды недоверчивые, подозрительные, с налетом страха.

– Да, я с ним познакомилась, с неделю назад, на одном светском мероприятии. Выпили текилы, поболтали, он подарил мне свой диск, и все. Больше я его не видела и не слышала.

– Ах-ха, – мрачно фыркнула Джен. – Только после того милого вечера провалялась три дня в постели, бледная и холоднющая, и все время звала его: «Дан, отпусти меня, Дан, прошу тебя», – передразнила она противным голосом, – Вот он и явился.

– Прекрати, Джен. У меня складывается впечатление, что ты меня во всем  этом обвиняешь.
Нике стало обидно. Мало того, что она практически ничего не помнила из того, о чем они все говорили, так еще и отношение к ней резко изменилось. Они только-только приняли ее в свою компанию, и тут на тебе.

– Я тебя не обвиняю, просто все это звенья одной цепи, – Джен повернулась к Кристиану. – Так о каких слухах ты говорил? Что-то я ничего подобного не слышала.

– Да так… Поговаривают в определенных кругах, – без особого желания ответил Крис.
– Ты уж расскажи, – подключился Догги. – Нам это теперь интересно. Сами видели вчера чертовщину всякую.

– Да нечего рассказывать. Мой брат младший общается с готами, не такими, как вы, а настоящими, которые просто помешаны на всяких книжках-монографиях. В архивах готовы сутками сидеть…

– А мы типа не настоящие? – перебила Джен

– Я имею в виду тех, кто не только носит бирюльки и ходит на концерты. Я про тех, для кого готика – образ жизни, – терпеливо пояснил Крис, не замечая иронии в голосе Дженни.

– Так вот, Брайан уверяет, что Дану Шиену больше тысячи лет, и он не человек.
Ника не выдержала и расхохоталась в полной тишине комнаты. Она смеялась и смеялась и никак не могла остановиться.

– Полный идиотизм! – вытирая слезы, с трудом проговорила она. – Вы охренели?! Не человек, охх… держите меня. Вы еще скажите, демон какой-нибудь, падший ангел, кто там еще был? Может, эльф? Одно радует, на орка или хоббита он не тянет, высоковат да и симпатичен вполне. Нет, друзья, надо меньше читать сказки и к кино относиться проще.

– У человека не могут быть такие ледяные руки, – покачал головой Крис. – Ника, я не хочу спорить. Я разумный человек, но вчера я видел кое-что, не поддающееся научному объяснению.

– Крис, вот именно, – Ника перестала смеяться, подошла к нему и взяла за руки. – Ты же взрослый и разумный человек. Как ты можешь верить в этот бред? Холодные руки? А может, он просто замерз, или перед этим холодной водой руки помыл? Вы не видели, как он вошел?

– Ника отпустила Криса и повернулась к остальным. – Вы в дыму могли и не заметить. Сны наяву от травы – обычное дело. Все. Вот вам ответы.

– Хрен его знает, – с сомнением покачал головой Догги. – Может, ты и права…

– Да? – почти вскричала Джен. – Какое совпадение! Немеряно популярный рокер прогуливается среди ночи именно мимо этого салона, заметьте, не в самой фешенебельной части города, заходит из интереса. И именно в тот самый момент, когда его случайная подружка с раута приготовилась откинуть копыта после полутора косяков марихуаны. Как вам?
Догги и Крис промолчали.

– Вся жизнь состоит из случайностей, – пожала плечами Ника. – На самом деле совпадения происходят гораздо чаще, чем это можно предположить исходя из теории вероятности.

– Ага. Пример женской логики: «Какой шанс встретить в центре города мамонта? – Пятьдесят на пятьдесят: или встретишь или нет». Супер! – гоготнул Кристиан. – Ника, я тебя просто обожаю!

Он обнял ее и чмокнул прямо в  губы. Все засмеялись. От этого громкого хохота напряжение, витавшее в салоне, испарилось без следа.

– Есть охота, – погладила голый живот Дженни.
– И мне, – согласился Догги. – Поехали куда-нибудь жрать.

– Давайте, только посмотрю, как там Никина татуировка. Надо и повязку сменить. А тебе, Джен, просто обязательно.

Кристиан развязал руку Ники и замер. Все зажило. Орнамент смотрелся потрясающе. Казалось, он жил вместе с рукой девушки.

– У меня все очень быстро проходит, – начала оправдываться Ника.
– Окей, значит, ты как кошка. Пантера, – улыбнулся Крис.

– Эй? Вы долго там? Я обработала соски и иду в машину, – крикнула от двери Дженни.
– Уже иду, – Ника зашагала следом.

Крис посмотрел ей в след, потом перевел взгляд на постер на стене. Аэдан Шиен, как всегда, таинственно усмехался. Крис подошел к стене и одним рывком сорвал постер, скомкал его и бросил в урну под столом. Потом достал кредитку и сунул ее в карман джинсов, подхватил в углу свой рюкзак и двинулся следом за ребятами, громко сигналящими ему из машины.

8

Джен и Ника вернулись домой только поздно вечером. Хельга подозрительно проводила их взглядом, а они лишь синхронно помахали ей руками и скрылись в своих комнатах на втором этаже.

Хельга выждала какое-то время, потом пошла следом. Двери комнат девчонок были почти напротив, и из-за обеих раздавалась музыка этой жуткой металлической группы. Хельга поморщилась. Ей хватало Джен, гоняющей свои диски круглосуточно. Теперь еще Ника решила вспомнить увлечения подросткового периода.

Хельга, увидев подругу после долгого перерыва, было обрадовалась, что та стала такая солидная и серьезная бизнес-леди. Но не прошло и двух недель пребывания Ники в гостях, как она тут же взялась за старое. И, естественно, они с Джен нашли друг в друге родственные души.

Хельга постучала носком туфли сначала в одну дверь, потом в другую. Никакой реакции.
– Потише можно? – проорала она, не выдержав. – От вашей какофонии заснуть нельзя. Имейте же уважение!

– Щас, – раздалось из-за обеих дверей, и звук слегка убавился. Правда, не настолько, чтобы Хельга успокоилась

Однако пришлось удовлетвориться этим. Просто она слишком хорошо знала свою подругу, ее любимой фразой всегда была: «металл надо слушать громко». Джен от нее ничем не отличалась. Хельга вздохнула и пошла в спальню. Муж только что позвонил и сказал, что будет только через час…



Ника поднялась с кресла. Надо раздеться и принять душ. А то она уже час так сидела, не шевелясь, уставившись в одну точку, и слушала…

…Теплые струйки воды стекали по спине Ники. В голове ее звучали слова из песни Дана. «…Я украду твою душу», – пел он. Что же такое произошло в тот вечер на рауте? Но почему она ничего не может вспомнить! Крис заметил, что у Дана ледяные руки. Это она тоже помнила. Она слизнула соль с его руки, с очень холодной руки…

Как все это странно! Его появление вчера ночью в салоне… Он перепугал ребят, они не помнили, как он ушел… А она вообще его не помнила. Она просто спала и даже снов не видела.

Вода приятно ласкала тело Ники. Она закрыла глаза и стояла так долго-долго, стараясь ни о чем не думать. «Ничего не бойся. Я присмотрю за тобой», – вдруг явственно прозвучало в Никиных ушах. Она, вздрогнув, мгновенно очнулась и быстро выскочила из ванной, по дороге завернувшись в полотенце.

“Под звездами и под луной я наблюдаю за тобой…” – раздавался из колонок припев. Ника облегченно вздохнула. Так. Пора спасть, спать и еще раз спать. Главное – выключить музыку.

Ника высушила полотенцем волосы, залезла под одеяло, взяла с тумбочки пульт от стереосистемы, но так и не выключила музыку, только сделала потише.

Мягкий и чистый голос Дана убаюкивал. Ника устроилась поудобней. Ее глаза слипались. Прямо колыбельная, подумала девушка перед тем, как провалиться в сон…

Дверь бесшумно распахнулась, и в комнату проскользнула темная фигура, почти сливающаяся с серым полумраком ночи. Она остановилась у кровати спящей девушки. Занавеска чуть приподнялась от ветра, и свет луны высветил лицо ночного гостя.

Аэдан Шиен задумчиво смотрел на Нику. Та спала крепко и едва слышно дышала. Дан нагнулся к ней и, вдыхая аромат ее волос, осторожно отвел в сторону длинную прядь, замер, словно в сомнении. Потом провел пальцами по приобретшей в полумраке жемчужный оттенок коже, нащупал артерию, склонился еще ниже и вдруг отпрянул.

Луна осветила бледное лицо и полураскрытый рот с длинными острыми клыками. Через мгновение в комнате уже никого не было.

9

Нику разбудил стук в дверь. Она бросила взгляд на часы – почти три дня! Ужас! Ну и дрыхла же она!

Хельга вошла в комнату, принеся с собой запах жасмина. «Духи или освежитель воздуха?» –  хмыкнула про себя Ника, но сама же одернула себя. Да что с ней такое? Хельга ее единственная близкая подруга, любимая подруга, а она зло иронизирует. Ника пообещала себе больше так никогда не делать.

Хельга приглушила звук.
– Тебя не задолбало? – спросила она по-русски.

Оставаясь вдвоем, они всегда переходили на родной язык.
– Представь себе, нет. Я всякий раз узнаю что-то новое, когда ставлю очередной диск этой команды.

– Ты как эта малолетка. Когда повзрослеешь?

– А ты нудишь, как в старые добрые времена… – хихикнула Ника. – Я уже повзрослела, Оль. Аж самой противно. Хочется обратно, на десять лет назад. Поскольку машину времени так и не изобрели, мы идем своим путем.

– Я не понимаю, что может быть общего между Джен, ее собачонкой  и тобой?
– Ну что за вопрос! – Ника подошла к зеркалу и взялась за расческу. – Не знаю. Наверно энергетика… Еще  музыкальные интересы… Мне с ними весело и свободно. Понимаешь, что это – быть свободной от этикета, определенной манеры общения. Оль, американский сленг рулит безмерно!

– Ага, я заметила, ты заговорила языком этого тупоголового Пса.
– Никакой он не тупоголовый. Обычный парень. Не стоит делать поспешные выводы.

– Ладно, я спорить не буду, – Хельга поднялась и сделала шаг к двери. – Я, собственно, хотела тебя предупредить, что сегодня на ужин придет Кевин Майлс, будущий партнер по бизнесу твоего Сергея. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит.
Хельга прикрыла за собой дверь.

– Бе-бе-бе, – Ника высунула вслед подруге язык.

Потом остановилась перед шкафом и сморщилась. Ну что за невезуха? Опять влезать в вечернее платье! Девушка вздохнула и начала перебирать вешалки.

Через час Ника обессилено опустилась на ковер у шкафа. Ну что же такое? Вещей куча, а надеть нечего. Извечная женская проблема? Или вопрос настроения? Состояния души? Ника провела рукой по разложенным на полу  расчехленным элегантным платьям. Красивые наряды, недешевые, но вот надевать их у нее не было ни малейшего желания. Под такое опять нужна прическа. Девушка аж скривилась. Нет уж. Чай не прием, а обычный ужин. Скромнее надо быть. Этот «папик Майлс» не такая уж и важная персона, чтобы ради него наряжаться.

– Никки, к тебе можно? – раздался от двери неуверенный голосок Джен.
– С каких это пор ты стала спрашивать разрешения войти? – изумилась Ника.

– Ну, может, ты на меня дуешься, – рыжая вредина с надеждой посмотрела на Нику.
– Не дождешься.

Джен подошла ближе, скептически рассматривая ворох платьев, в центре которого восседала Ника.

– Ну и? – вопросила Дженни, с интересом переводя взгляд на страдающую подругу.
– Не «ну и», а что делать… Основной вопрос, так сказать, интеллигенции.

– Забить, – предложила Джен и плюхнулась прямо на платье из тончайшего шелка.
– Ты это, подруга, аккуратней. Платье – это тебе не ковер.

Дженни наклонилась и погладила платье рукой. Потом задумчиво посмотрела на Нику, потом опять на платье.

– И что это значит? – подозрительно спросила Ника.
– Как ты думаешь, зеленый к моему рыжему подойдет?
Ника расхохоталась.

– Примерь. Я думаю, тебе пойдет, только выглядеть ты будешь лет на пяток старше, чем на самом деле.
– Ну и славно.

Джен тут же стащила с себя футболку и шорты. Ника сняла платье с вешалки.
Через десять минут вопрос с туалетом Дженни был решен. Осталось только сообразить что-то впечатляющее для Ники.

– О! Мать, есть идея! – воскликнула  рыжая лиса и стремглав кинулась в свою комнату.
Нике оставалось только надеяться, что идея Джен не будет совсем экстремальной.



Хельга в последний раз оглядела гостиную. Ну, все готово. Сейчас спустится Джордж, и с минуты на минуту приедет Кевин Майлс. А там и девчонки заявятся. Только бы Джен не напридумывала что-нибудь жуткое. А то она может и в купальнике сесть за стол, лишь бы гостя шокировать…

– Приехал, – сообщила Джен и отошла от окна.
Девушки ехидно переглянулись и вышли из комнаты.

Джордж и Хельга оживленно беседовали с Кевином. Последний всячески расхваливал семейное гнездышко и потихоньку поглядывал в сторону лестницы на второй этаж. Эти взгляды заметил довольный Джордж и подмигнул жене.

Девушки не заставили себя долго ждать. Первой появилась Джен – в длинном шелковом обтягивающим платье, с умопомрачительным разрезом от бедра, и в босоножках на тончайших шпильках. Хельга глазам не поверила, а Джордж просто засиял от счастья лицезреть дочь в таком женственном наряде.

Кевин поморгал близорукими глазами. Сначала ему показалось, что это Ника, которая решила постричь и перекрасить волосы, но, когда девушка спустилась ниже, он понял свою ошибку. Это была дочь Джорджа от первого брака. Кевин не ожидал, что она такая взрослая. Ника рассказывала ему, что малютка Дженни – подросток. А тут выяснилось, что она очень яркая молодая леди.

Разговоры внезапно смолкли. Кевин услышал, как судорожно выдохнула Хельга. Он поднял глаза и буквально обомлел. С лестницы спустилась Ника. Но не та изящная дама, которую он запомнил по рауту. Эта Ника выглядела моложе лет на десять. На ней был черный кожаный, очень туго зашнурованный корсет без лямок, короткая кожаная юбка с двумя разрезами и чулки в сетку. Длина юбки давала замечательную возможность детально рассмотреть поясные резинки. «Интересно, – подумал Кевин, – зачем здесь разрезы, когда юбка и так почти ничего не скрывает». Стройные ноги были затянуты в узкие высокие черные сапоги со шнуровкой по всей длине. Длинную шею украшал черный же широкий ошейник. Волосы девушки были раскрашены красными и синими прядями и собраны в высокий хвост. Макияж состоял из темно-серых теней и кроваво-алой помады.

– Вероника… – жалобно простонала Хельга и опустилась на диван.

Ника всем лучезарно улыбнулась. Кевин пришел в себя и тут же бросился целовать затянутую в лайковую перчатку руку. Неожиданно он поймал себя на мысли, что в такой ручке будет просто шикарно смотреться плеть…

Джен довольно посматривала на отца, его друга и мачеху. Шоу началось. Не хватало только еще одного действующего лица. Но скоро прибудет и оно. Крис им клятвенно пообещал не опаздывать и вовремя вытащить с этого скучнейшего семейного ужина.

Хельга словно впала в столбняк. Она машинально давала распоряжения прислуге по поводу смены блюд и так же, почти неосознанно, пыталась поддержать разговор. Но разговор, увы, совсем не клеился. Эти две дурищи добились своего. Бедный Кевин Майлс едва раскрывал рот. А уж о еде вообще не стоило говорить. Он почти не притронулся к своей тарелке. Его взгляд все время возвращался к Нике. Точнее к тому месту, что не укрывал корсет, к двум полуприкрытым полушариям и ложбинке между ними.

Хельга негодовала. Как она могла! Подруга называется! Она же ее попросила специально, а эта зараза устроила такое! Еще и Джордж пялится на ее прелести. А эта рыжая гадюка просто сияет от удовольствия. Еще бы, удалась очередная проделка. Все в шоке, значит день прожит не зря.

Джен действительно была счастлива. Ни один из семейных ужинов не казался ей еще таким великолепным. И еда восхитительна. Особенно рыба. И вино отец купил шикарное. Иногда полезно выпить что-то цивильное. Не хлестать же все время пиво. И в платье совсем иные ощущения, чем в джинсах. Сама собой держится осанка, другим становится взгляд, движения рук. Быть истинной леди вовсе не нереально, как ей казалось раньше. И все-таки, как славно, что к ним приехала Ника. Жаль только, что еще недели три, и ее новая подруга улетит в свою Москву. Дженни не хотелось даже и думать об этом. Впрочем, на счет Ники у нее имелся один небольшой план, воплощение которого уже началось. Джен была почти на сто процентов уверена, что все закончится именно так, как надо.

У дверей гостиной раздались возбужденные голоса. Джордж поднялся разобраться, в чем дело. Ника и Джен переглянулись. Это приехали их спасители. И точно. Через минуту Джордж привел в гостиную, к величайшему неудовольствию жены, Кристиана и Догги. Наглые девчонки даже не подумали скрыть радость. Хельге же ничего не оставалось делать, как пригласить двух приятелей к столу. Но те заявили, что заехали ненадолго, всего лишь за девушками. Хельга уже открыла рот, чтобы напомнить о том, что у них гость, но Джен уже выскочила из-за стола и повисла на шее у ошеломленного Догги. Он даже рот забыл закрыть, увидев новый «прикид» своей подружки. Кристиан же просто молчал, не смея отвести глаз от Ники.

– Я только переоденусь, – бросила своему приятелю Джен. – Не могу же я поехать на мотоцикле в этом платье.

– Кевин, не обижайтесь. Вы еще встретитесь с Никой. Я вам обещаю. Просто родители не сообщили нам заранее об ужине, а у нас уже были планы на вечер.

Это рыжая бестия крикнула уже со второго этажа, перегнувшись через перила.
Ника заговорщицки подмигнула Хельге и попрощалась с Кевином. Он еще раз поцеловал Никину руку.

Когда вся компания с шумом отъехала от дома, Хельга умоляюще посмотрела на мужа. Но тот лишь виновато улыбнулся в ответ. Что он мог сделать? Джордж слишком хорошо знал свою дочь. Джен все равно поступила бы по-своему, что бы он ей ни говорил.

Кевин Майлс поднялся из-за стола. Дом показался ему разом опустевшим и скучным. Две девушки, их улыбки, переглядывания, создавали атмосферу праздника. Кевин буквально почувствовал прилив внутренней энергии, сбросил десяток лет. Но как только две подружки ушли, на него вновь свалилась реальность. Он вздохнул. Пора было и честь знать. Хозяева устали и явно хотели поскорей остаться вдвоем.

Джордж, Хельга и Кевин тепло попрощались. У двери Кевин заверил, что еще обязательно зайдет и попросил передать огромный привет обеим девушкам.

Когда дверь за гостем закрылась, Хельга топнула ногой.
– Две дуры! Как они могли так поступить! – почти вскричала она.

– Дорогая, ты не права, – Джордж мягко обнял жену за плечи. – Ничего особенного они не сделали. Просто оделись по-другому. Надо сказать, обе от этого только выиграли.
Хельга мрачно промолчала.

– Дженни такая взрослая, еще чуть-чуть и уедет от нас, – грустно добавил Джордж.
Его жена лишь в сомнении покачала головой.

10

Джен, Ника, Кристиан и Догги пили пиво в квартире Криса. Вечер начинался весьма удачно несмотря на «семейный ужин».

– Я бы еще чего-нибудь съел, кроме чипсов, – Крис заглянул в свою кружку. – Вы-то поели дома, а мы голодные.
– Надеюсь, в холодильнике у тебя что-то есть, кроме пива, – Джен поднялась со своего места.

– Не, вроде что-то было, я вчера закупился.

– А то смотри, сейчас отправим за продуктами, – пообещала Дженни.
– Так я не против, вы скажите, что надо.

– Мы сначала у тебя на кухне ревизию проведем, а потом скажем, надо или нет.
Ника поставила на стол пустую кружку и пошла вслед за Джен.

В холодильнике оказалось вполне достаточно овощей для салата. Еще там завалялась пара гамбургеров, но Ника, поморщившись, выкинула их в помойку. Джен хмыкнула. Она уже успела заметить, что Ника просто на дух не выносила фастфуд, предпочитая поесть в хорошем ресторане или приготовить что-то самой. Но у Криса, кроме овощей, не было ничего примечательного. А мужская половина явно хотела чего-то более сытного. Впрочем, в морозилке нашлась курица, которая тут же отправилась размораживаться.

Девушки быстро помыли овощи и взялись за ножи. Ника мелко нарезала помидоры и протянула руку за огурцом. Вдруг на разделочный стол откуда-то сверху свалился громадный рыжий пушистый кот, мяукнул и, перемахнув через отшатнувшуюся от неожиданности девушку, исчез где-то в углу.

– Тьфу ты, рыжий гад! – беззлобно выругалась она. – И где только сидел, зараза!

– В вентиляции, – Джен показала ножом наверх. – Небось охотился на крыше, а потом домой притащился. Догги говорил, он у него всегда так. Крис даже решетку отвинтил. Кот ее лапой сдвигает и пролезает.

Ника снова взялась за нож и тут заметила, что у нее рука в крови.

– Блин, я ножом резанулась из-за этого кота.
– Крис, иди сюда, где у тебя аптечка? – заорала что есть мочи Джен.

– Что случилось? – Крис появился через минуту и достал откуда-то с полки аптечку.
– Никки ножом порезалась. Сильно. Вон кровищи сколько. А все из-за твоего кошака. Прыгнул, сволочь, прямо на нее.

Кристиан с озабоченным видом шагнул к девушке. Джен уже достала стерильный тампон и промакивала палец подруги. Разрез был довольно глубоким. Ника удивилась, как это она не почувствовала боли. Крис приготовил перекись, нагнулся над рукой Ники и в то же мгновение отшатнулся, чуть не сбив с ног Джен.

Глубокий порез медленно затягивался. Через несколько секунд на его месте была лишь розовая полоса, которая вскоре совсем исчезла.

Джен и Крис молча воззрились друг на друга и, не сговариваясь, отодвинулись от Ники. Та тупо смотрела на свою руку, пошевелила пальцами, потом обвела друзей вопросительным взглядом. Те отвели глаза. Ника подошла к раковине и помыла руку.

– Кристиан? – в кухню заглянул Догги. – Что вы тут делаете? К тебе брат приехал.
Крис вышел из кухни. Он  даже и не подумал скрыть облегчение, что не надо придумывать причин для немедленного ухода. Джен взяла нож и продолжила резать салат. Ника вытерла руки и потянулась к так и не тронутому огурцу.

Салат девушки дорезали в тягостном молчании. Джен время от времени бросала на подругу настороженные взгляды, но так и не раскрыла рта.

Ника механически резала овощи. Сказать, что она была в шоке, значит не сказать ничего. Она собственными глазами видела глубокий кровоточащий порез, она думала, что кровь остановить будет сложно, что палец придется забинтовать, но… Этого просто быть не могло. Тем не менее, все это было… с ней. Свидетелями стали ее новые друзья. Им это очень и очень не понравилось. Да и кому понравится подобная чертовщина?

Кто она? Что с ней случилось? Ее странная трехдневная болезнь после встречи с Аэданом Шиеном, мгновенно зажившая татуировка, этот исчезнувший порез… Ткани не могут регенерировать с такой скоростью. У людей, по крайней мере. Так что получается? Она – не человек? Бредятина! Она нормальная женщина. Раньше ничего с ней такого не случалось. Ну, конечно, всякое бывало в жизни, но такой чертовщины – никогда.

Вспомни, что говорили ребята той ночью! – твердила себе Ника. Они все видели Дана, который что-то с ней сделал. Точнее не что-то. Он привел ее в чувство после наркотического забытья. Еще и это забытье. Ну не могла она после неполных двух косяков так срубиться. Это же трава, а не тяжелые наркотики.

Но почему она ничего не могла вспомнить? Ведь что-то было и на рауте. Одна стопка текилы... Ника была уверена, что не больше. Почему она не помнила, как Дан привез ее домой? Ведь Джен видела, как они прощались. Поцелуй? Она не помнила никаких поцелуев. И это более чем странно. Она не могла бы забыть, если между ней и Даном все-таки что-то было. А ведь точно было… Но что?

Так много вопросов, и ни одного ответа. Точнее есть один – встретиться с  Даном. Но это смешно. Дан – рок-звезда. Как она с ним встретится? У него охрана. Ее никуда не пустят, приняв за очередную фанатку. И что она спросит? Что он с ней сделал? Да он же рассмеется ей в лицо и пошлет куда подальше. Это даже не оригинально. Ника видела в интернете сайты фанаток, посвященные «потрясному Дану Шиену». Девочки просто романы писали об их любви к нему, а еще там были стихи, рисунки. Попадались даже практически профессиональные работы. Большинство знаменитостей имело связь со своими фэн-клубами, и у этих девочек было гораздо больше шансов встретиться со своим кумиром, чем у нее, неизвестно кого…
Девушки быстро отнесли еду в комнату. Ника обратила внимание на незнакомого молодого человека. А, ну да, брат Криса. Она молча села за стол, заметив, что Джен поспешно отодвинулась от нее.

Ника взяла вилку и поковыряла салат. Аппетит пропал окончательно. Вся компания за столом оживленно беседовала, а Ника чувствовала себя совершенно лишней и одинокой. Как все быстро меняется! Стоит только произойти какой-нибудь мелочи, которую никто не может объяснить, тут же в людях оживает древний, из глубины веков и поколений, подсознательный ужас перед непознанным. Еще не хватало, чтобы ее ведьмой объявили.

Ника отодвинула стул и встала из-за стола. Никто не обратил на это никакого внимания. Девушка прошла по комнате и выглянула на балкон. Дул прохладный ветерок. Ника молча разглядывала раскинувшийся перед ней пейзаж ночного Майями. Ярко освещенные улицы, огни рекламы, а вдали – полоса океана. Еще час назад подобное зрелище вызвало бы в ней неудержимый восторг. Но теперь ей было все равно.

Я хочу домой. Эта мысль принесла удовлетворение. Она устала от всех этих происшествий и непонятностей. Отпуск, называется! Хватит уже, пора работать, чтобы вся эта чушь выветрилась из головы без следа. А сейчас надо вернуться к Хельге, извиниться за испорченный вечер и позвонить Сергею. Завтра же она улетит в Москву. И все будет хорошо, как и прежде…

– Эй, ты чего заскучала? – голос Криса вывел Нику из задумчивости.
– Я не заскучала, я думаю о том, как быстро получится купить билет в Москву…

Ника вернулась в комнату, отстранив рукой Криса. Тот постоял секунду, затем стремительно схватил ее за руку, развернул и поцеловал. От неожиданности Ника даже не сопротивлялась. Когда Кристиан ее отпустил, она лишь покачала головой.

– Ну и что это значит? – девушка пожала плечами. – Я так думаю, что это совершенно ничего не значит.

– Вы, русские, все такие странные? – обиделся Крис. – Ты мне нравишься, а больше это ничего не значит.

– Ладно-ладно, – отмахнулась Ника, – извини. Это я так, не со зла… А ты хорошо целуешься.
Девушка улыбнулась ему одной из своих обаятельных дежурных улыбок. Это подействовало. Крис снова повеселел.

– Пойдем за стол. Ты даже салат не попробовала. А курица вышла просто чудесной. Вот что значит – за дело взялись женщины.

– Да я есть не хочу, – отмахнулась Ника. – Я бы вызвала такси и поехала спать.
– Даже не думай. Я тебя не пущу. Смотри, вечер еще только начинается, и ты сегодня такая красивая.

Ника бледно улыбнулась, но Крис уже вел ее обратно к столу. Там продолжалась обычная застольная болтовня ни о чем.

– Кстати, – Брайан, брат Криса, чуть не смахнул со стола кружку с пивом. – Я забыл сказать самое главное… Вам это, небось, интересно будет. Сегодня в “Victim’s Garden” будет презентация последнего альбома  “Screaming Eternity”. Типа секретный концерт для поклонников из родного города, ну и местной прессы, ясное дело. У меня есть возможность вас провести. Ну как?

Джен поперхнулась курицей и схватила пиво, чтобы запить. Ника под всеобщим напряженным молчанием уставилась на парня, который ожидал радостных воплей, как минимум, но не шокового состояния. Для нее это был шанс поговорить с Даном.

Крис вопросительно посмотрел на Нику. Та едва заметно кивнула. Джен замотала головой. Догги пожал плечами.

– Мы пойдем, – сказал Кристиан. – Я и Ника. А вы как хотите.

– И я б сходил, когда еще такой шанс выдастся, – Догги робко посмотрел на подругу, которая тут же поджала губы.

– Мое дело предложить, – пожал плечами Брайан. – Если мы идем, то собираться надо прямо сейчас.

– А что нам собираться. Мы готовы. Девчонкам только носы припудрить, – осмелел Догги.
– Ох, не нравится мне эта затея, – пробормотала себе под нос Джен. – Ника, если ты там что-то еще выкинешь – пеняй на себя.

– Да что я выкину! Что ты от меня хочешь, Джен? – взорвалась Ника. – Я знаю не больше тебя. Я вообще ничего не знаю… Вы что-то видели, а я нет! Я в эту чушь не верю. А паранойя ваша меня не касается.

– Да ладно тебе, Джен, – вступился за Нику Догги. – Все клево будет, вот увидишь.
– Я почему-то не уверена, – скривилась Дженни и, со скрежетом отодвинув стул, пошла в ванную комнату обновить макияж.

– Да что с вами со всеми такое? Я не понимаю, – Брайан вопросительно смотрел на старшего брата.

– Фигня. Не бери в голову. Это наши личные разборки.
Ника подошла к двери ванной комнаты, дернула за ручку – заперто. Она покачала головой и достала из сумки косметичку. Подправить макияж она вполне может и с маленьким зеркальцем.

11

В клубе было полным-полно молодых людей, преимущественно «готического» вида. Все слонялись туда-сюда, иногда останавливаясь у барных стоек, чтобы взять пиво. Девушки держались особняком, бросая по сторонам заинтересованные взгляды.

Брайан, приметив любопытство в глазах Ники, периодически указывал ей на каких-то людей, поясняя, что вот этот, в черном свитере, лидер их философского, как он выразился, общества, а вон та хрупкая девушка – большая умница и пишет монографию по истории оккультизма. Про народность, где развивался этот оккультизм, Ника слыхом не слыхивала, хотя считала себя довольно эрудированной особой. Вскоре все эти личности перемешались у нее в голове, и она лишь кивала Брайану, у которого глаза горели чуть ли не ярче глаз перевозбужденных юных поклонниц Аэдана Шиена.

На пресс-конференцию они опоздали. Но Нику это не сильно расстроило. Хотя, может, и занятно было бы послушать, как Дан отвечает на дурацкие вопросы представителей желтой прессы…

 Брайан схватил девушку за руку и ткнул пальцем вслед быстро шагавшему вдоль стены парню в джинсах и простой черной футболке.

– Это барабанщик “Screaming Eternity”, – сообщил он. – Очень умный мужик. Он как-то у нас читал лекцию по истории Ассирии.

– Да? – Ника недоверчиво посмотрела в сторону, куда ушел барабанщик. – В колледже? У вас лекции по истории читают рок-музыканты? Молодые волосатые металлисты?

Ника звонко расхохоталась. Брайан обиженно фыркнул и начал втолковывать ей, что возраст – не главное. Важное – это то, что ты сам знаешь, и что знаниями нужно делиться. А если лектор еще и представитель кумиров, то больше шансов заинтересовать молодежь серьезными вещами. Ника поспешно согласилась и подняла руки в знак того, что сдается перед его неопровержимыми доводами.

Джен утащила Догги к барной стойке почти сразу же, как они вошли в клуб. Скептически разглядев личностей, бродивших мимо, она вздохнула и заказала «Маргариту». Вскоре жизнь перестала ей казаться такой уж мрачной. Она отследила глазами Нику с Брайаном, который прицепился к ней как банный лист, и Кристиана, потерянно шедшего следом за ними.

Дженни про себя пожалела Криса. Если все то, о чем она подозревала – правда, то у него нет никаких шансов против рокера. А в том, что между Аэданом Шиеном и Никой было что-то серьезное, она не сомневалась. И это совершенно не обязательно должно было быть сексом, а уж тем более романтическими отношениями.

Джен вздохнула. Она чувствовала, что теряет подругу, это ее и злило, и расстраивало одновременно. Она хотела что-то сделать. Помочь, встряхнуть Нику, но она не знала, как. Надо было все выяснить. Если бы не это, она бы ни за что не согласилась идти на концерт. Надо же, как быстро она возненавидела все, что было связано с Шиеном. А ведь раньше она так по нему страдала! Обычное дело – девочка-фанатка… Теперь же она содрала со стен все плакаты со “Screaming Eternity” и выкинула их в мусор. И не капли не пожалела о содеянном. Она видела собственными глазами – Дан не простой человек, и он что-то сделал с Никой. И подруга медленно и неуловимо менялась. Пока нельзя было сказать, что конкретно изменилось в ее внешности или поведении. Но это был вопрос времени. Джен чувствовала угрозу. Сначала она списывала все на странные события с Никой, но потом поняла: дело в другом. Она снова переслушала все песни Дана, и они перестали ей казаться такими уж романтичными и невинными. А порез Ники довершил дело.

Догги коснулся руки Джен, та очнулась от своих мыслей и повернулась к приятелю.

– Смотри, все в зал ломанули. Наверно, концерт сейчас начнется. Наши – вон, почти у входа.

Брайан тащил Нику вперед, уверенно расталкивая толпу. Крис пробирался следом. В небольшой зал умудрилась набиться уйма народу. От некоторых любителей подогреться перед концертом буквально за несколько метров разило пивом.

Они остановились у самой сцены, от нее их разделял лишь один шаг да небольшая оградка, которая не давала притиснуться к сцене в упор. «Прям как у нас», – подумалось Нике. Хотя нет, в Москве на подобном концерте вдоль сцены стояли бы охранники, да и народ бы ощутимо давил им в спины. Здесь все было несколько более цивилизованно. А может, просто потому что концерт был для вип-гостей и журналистов. В больших залах, где обычно выступала группа Дана, все было бы по-другому. Ника не часто ходила по концертам у себя дома, но в клубах, наверно, обстановка была такой же.

Тем временем в зале почти полностью погас свет. Со сцены поползли подсвеченные голубоватые клубы дыма. Поклонники в зале взорвались стоном-призывом. Брайан сообщил на ухо пораженной девушке, что это своего рода ритуал перед концертами “Screaming Eternity”. Когда клубы развеялись, Ника увидела в центре сцены Аэдана Шиена в черном бархате, неестественно светящемся в свете прожекторных лучей. Его волосы были зачесаны назад, а на лбу странным внутренним светом сиял небольшой ромбовидный черный камень, вделанный в тонкий серебряный обруч. Дан казался магистром какого-то таинственного ордена. Чужой – вот единственное слово, которое подходило этому человеку больше всего.
Луч прожектора поочередно выхватывал из тьмы остальных участников группы. Дан вытащил из стойки микрофон и очень тихим голосом поприветствовал собравшихся. Этот исполненный мистической, потусторонней силы голос, казалось, проникал в каждую клеточку тела Ники, и она почувствовала, как вдоль ее спины пробежали мурашки. В зале раздался девчоночий всхлип.

– Я хочу посвятить наше сегодняшнее выступление Магии, – Дан окинул глазами зал, и снова ответный стон-всхлип. – Магии красоты. Магии вечности.

Где-то сбоку зазвучала флейта. Ее звук был полон светлой печали. Потом к ней присоединился звон колокольчиков и легкий перебор акустической гитары. Дан Шиен отступил вглубь сцены. Луч света выхватил справа от него темную фигуру с флейтой в закрывающем все лицо капюшоне. А слева появилась очень худенькая девочка со скрипкой в  руке. Зал замер, музыка поглотила всех полностью. Ника не запомнила момент, когда вступил голос Дана, мягкий и завораживающий. Он медленно обхватил за плечи скрипачку и, казалось, пел ей одной.

Звук, похожий на звон разбитого стекла, прорвал тишину. Дан отпустил девушку, и фигуры флейтиста и скрипачки исчезли во тьме. Зал не успел прийти в себя, как раздались звуки следующей песни. Дан взял гитару, черную, как и его одежда, и его рука пробежала по грифу.

– Наконец-то они заиграли что-то нормальное, – услышала Ника позади себя голос Догги. – А то с их первой вещью только в гроб ложиться.

– Да тихо ты, осел, – одернула его Джен.

Ника с облегчением отметила, что друзья ее не покинули. Они рядом и, кажется, оттаяли. Она почувствовала, как Джен коротко сжала ее затянутую в кожу руку.

“Screaming Eternity” отыграли еще одну композицию. Ника вначале прислушивалась к текстам. Песни и инструментальные композиции были подобраны так, что продолжали историю, начатую первой вещью. Историю двух влюбленных, разлученных смертью. Это было похоже на какую-то рок-оперу. Голос Дана, чистый, сильный, мог держать ноту сколь угодно долго. Одно дело слушать его в записи, и совсем другое – живьем. Ника не ожидала, что будет настолько потрясена.

Она почти не слышала слов. У нее начало складываться ощущение, что она смотрит в зал, на сцену как бы со стороны. Ее сознание покинуло тело, она плыла по воздуху и видела замершую себя, одухотворенные лица поклонников, широко распахнутые глаза девушек, задумчивые лица молодых людей. Нике стало хорошо и спокойно. Она поймала поток силы, не видимый ею в материальном мире, и нежилась в нем будто в ласковых морских волнах. Сверху девушка видела каждый импульс, шедший со сцены в зал, и это было так прекрасно, что Ника поняла: она не хочет возвращаться в реальный мир.

 В зале не оставалось ни одного равнодушного человека. Не было там и обязательного истеричного визга концертной толпы. Все словно принимали участие в магическом действе. И Бал правил Дан Шиен. От его взгляда лучами исходил голубовато-серебристый свет и зажигал души присутствующих.

Вдруг в сердце Ники будто ударила молния. Она вздрогнула и вернулась. Только вот замечталась ли она под влиянием какого-то странного чародейства, или дух ее действительно возвратился в бренную оболочку – об этом Ника заставила себя не думать, слишком уж непонятно и жутко. Она вернула взгляд на сцену. Дан Шиен возвышался прямо над ней и смотрел прямо ей в глаза. Песня пелась для нее одной – это она совершенно отчетливо поняла. И не важен был сам текст. Ника чувствовала, что ее душа поймана, и нет никакой возможности вырваться. Она ощутила боль, но боль сладкую, похожую на истому. Это чувство и пугало, и вызывало восторг…

Впрочем, Ника все-таки слышала текст, слышала каким-то десятым чувством. “…Я приду за тобой…” – бесконечно повторял Дан, хор медленным многоголосьем вторил ему под гитарный перебор, ему эхом отзывались клавиши и ритуальная барабанная дробь. Или барабаны просто казались ритуальными опьяненной голосом вокалиста девушке…

Но вот отзвучали последние аккорды. В зале полностью погас свет. На несколько секунд повисла тишина, а потом взорвалась аплодисментами и восторженными криками. Ника ощутила легкое прикосновение, будто ветер холодом задел ее щеку… Когда свет снова включился, сцена была пуста.



Зрители потихоньку разбредались по клубу, у стоек тут же образовались очереди за прохладительными напитками. Вскоре разнесся слух, что через час в vip-зале начнется after-party для журналистов и тех, кому посчастливилось добыть приглашения.

Ника пила уже второй стакан тоника. Ее слегка знобило. Ей нужно было найти гримерку Дана и поговорить с ним. Она приблизительно представляла, где его искать. Надо было лишь избавиться от друзей. Ни к чему всей компании ее сопровождать. А до дома уж она как-нибудь доберется.

Ника заметила Брайана в компании парня в черном свитере. Она поймала за руку Джен и сказала, что должна перекинуться парой слов с братом Криса и скоро вернется.

Дженни проводила подругу глазами и отвернулась к Догги. Нике только это и было нужно.
Гримерки были за поворотом коридора. У одной из дверей стоял здоровенный охранник. Это то, что надо, догадалась Ника. Правда, она не понимала, зачем Дану охрана, он и сам, случись что, неплохо справится, но, видимо, имидж есть имидж.

Девушка уже подготовила речь для охранника. Но он лишь посторонился, увидев ее. Меня ждут, поняла Ника и, собравшись с духом, шагнула за дверь.

В комнатке было пусто. Ника разочаровано застыла. Но тут что-то позади – нет, не звук, не шорох, она не поняла, что именно, заставило девушку обернуться. Дан стоял прямо за ней и улыбался своей притягательной улыбкой.

– Привет, – только и смогла выдавить из себя девушка, не в силах оторваться от неземного сияния фиалковых глаз.

Дан был бледен. В зале это казалось гримом, но Ника поняла, что это далеко не так. Он был просто очень, ужасающе бледен. Кожа его казалась чуть ли не прозрачной. Дан поднял руку и коснулся щеки девушки. Рука была обжигающе ледяной, и Ника вздрогнула.

– Это не от холода, – прочитал Дан ее мысли и снова улыбнулся.

– Я хочу поехать с тобой, – вдруг неожиданно для самой себя заявила Ника и страшно испугалась: а вдруг сейчас он рассмеется и выставит ее вон.

– Сейчас и поедем, – Дан чуть отвернулся, и Ника почувствовала, как нечто отпустило ее. – Я ждал тебя, есть вещи, которые ты не можешь понять, а я не могу объяснить на ходу.
– А after-party?

– Я не хожу на такие мероприятия. Мои ребята вполне меня заменят. Ты готова?
– Да.
– Тогда пошли.

Дан распахнул перед ней дверь, и они зашагали к запасному выходу. Охранник двинулся следом. За поворотом коридора Ника увидела своих друзей, тихонько о чем-то переговаривающихся. Она хотела подойти к ним, но Дан властно обнял ее за талию и повел мимо. Девушка успела перехватить непонимающий и ревнивый взгляд Криса и испуганный – за меня, – почувствовала Ника, взгляд Джен.

Ощутив порыв Ники, Дан остановился и сделал едва заметный шаг к компании, ребята машинально отшатнулись, ощутив исходящий от его фигуры холод. Джен на мгновение осталась лицом к лицу с таинственным вокалистом некогда своей самой любимой группы.

– Не бойся, Дженни, с твоей подругой ничего не случится. Я позабочусь о ней. Поезжай домой, – произнес Дан, глядя прямо в глаза девушке.

Дан и Ника были уже далеко, а Джен все стояла и смотрела им вслед, пока не услышала голоса друзей, наперебой задающих ей вопросы.

– Она как во сне. Она не принадлежит себе, – начала вдруг повторять словно заведенная, Джен. – У нее глаза пустые…

– Джен? Что ты несешь, – Крис схватил ее за плечи и развернул к себе.
– А ну, ты! Убери от нее руки, – вступился за подругу Догги.

– Он не человек, Крис! Понимаешь? Твой брат был прав.

– Послушайте, – взмолился Догги. – Давайте уже поедем домой. Мы все устали, а ты, Джен, перевозбудилась от голоса своего любимого Шиена. Не случится с Никой ничего. Ну подумаешь, уехала с мужиком. Так ясно же, чем все дело кончится.
Догги хихикнул. Джен легонько стукнула его кулаком по лбу. Он испуганно замолчал и воззрился на поджавшего губы Криса. Догги совсем не подумал о чувствах друга.

– Я еду домой. Вас подбросить? – Крис быстро зашагал к выходу.

– Нет, мы же на мотоцикле, – покачала головой Джен. – Крис. Мне очень жаль…
– Да брось ты. Фигня все это, – затихая, донесся из дверей его голос.

12

Ника сидела рядом с Даном в салоне лимузина. Он молча смотрел в окно, но иногда его голова поворачивалась, и взгляд фиалковых глаз буквально пронзал душу Ники. Девушка почти не дышала, сидела очень прямо, боясь шелохнуться. Она никогда не думала, что близость мужчины может настолько влиять на ее состояние. В другое время она бы, наверное, поразмышляла над причинами таких вещей, но только не сейчас. Сознание Ники было буквально парализовано. Мысли выветрились из ее головы, она лишь ощущала присутствие Дана, ощущала каждой клеточкой своего тела, присутствие на каком-то ментальном уровне, и это заставляло еще больше холодеть ее руки. Дан заметил ее скованность и, взяв ее дрожащую руку, поднес к губам. Ника подняла на него молящие и ничего не понимающие глаза.

– …И снова восходит луна, она смотрит тебе в глаза... – прошептал он ей слова одной из своих песен.

Ника моргнула, и сковывающее ее напряжение исчезло, будто и не было его. Девушка перевела взгляд в окно. Перед ними лежало темное гладкое шоссе, над которым ярко сияла полная луна… Ника откинулась на спинку сиденья. Дан продолжал держать в своей так и не потеплевшей руке ее руку…

Ника не сразу поняла, что они приехали. Охранник вышел из машины и подал руку Нике. Она остановилась, завороженно глядя на освещенную громаду особняка. На двух этажах горел свет. На третьем светилось только одно окно – самое широкое.

Дан о чем-то переговорил с охранником и, бросив загадочную улыбку девушке, скрылся в густой темноте деревьев, окружающих строение. Охранник подошел к Нике и пригласил ее в дом. Та, озираясь по сторонам, медленно пошла следом.

В доме Нику встретила пожилая женщина, которая как-то очень странно и пристально взглянула на девушку. Она назвалась миссис Доерти и предложила устроить гостье своеобразную экскурсию по дому.

Гуляя по особняку, Ника совершенно успокоилась и вернулось к своему обычному состоянию. Она с интересом слушала миссис Доерти. Девушка буквально хлопала глазами от удивления. У нее сложилось ощущение, что она попала в музей искусств. Аэдан Шиен оказался коллекционером картин и скульптур. Особенно большой у него была коллекция импрессионистов и целая комнатка с картинами Тулуза Лотрека.

Помещение на третьем этаже с большим окном оказалось залом скульптур. Нике почему-то вспомнился греческий зал Пушкинского музея – так у Дана были расставлены античные скульптуры. У одной из них девушка остановилась надолго. На основании было выбито греческими буквами «Таис». Ника почему-то не сомневалась, что это была оригинальная скульптура времен знаменитой гетеры, слепленная с нее самой. Девушка долго разглядывала лицо статуи, думая о судьбе красивейшей из афинских женщин.

– А тут мистер Шиен хранит всякие ценные безделушки, которые он собирает по всем странам мира, – миссис Доерти распахнула перед Никой очередную дверь.

Девушка ахнула. Чего тут только не было! На стенах – разнообразные мечи и щиты, луки и копья. На полках стояли статуэтки африканских божков. Под стеклами хранились всевозможные национальные украшения, веера, маски. В углу зала замер в боевой позиции манекен в одеянии и полном вооружении самурая, сжимая перед грудью плавно изогнутую катану.

Ника восхищенно покачала головой. Эта коллекция стоила баснословных денег, а статуи и полотна вообще были бесценны. Девушка повернулась к своей провожатой.

– А где сам Дан? Вы не знаете?

– Ты так сильно рвешься к нему, девочка? – в голосе женщины мелькнула тень сострадания.
– Он привез меня сюда… Впрочем, я сама напросилась, – доверительно сообщила ей Ника и, оглядевшись, медленно добавила: – Кажется, я уже была в этом доме.

У миссис Доерти недоверчиво приподнялись брови. Ника вдруг смутилась. С чего бы это ей так откровенничать с незнакомой женщиной? Хотя, управляющая Дана – сама она предпочитала называть себя по старинке экономкой – не вызывала к себе никаких чувств, кроме безграничного доверия и симпатии, и вообще лицом и манерой говорить напомнила девушке ее бабушку, только эта пожилая женщина была англичанкой. Точнее ирландкой. Американке Ника ни за что не стала бы что-то рассказывать.

– Ну, мы познакомились на рауте, я немного выпила. Мне сестренка подруги потом рассказала, что Дан привез меня домой. И еще я помню комнату, отделанную в бежевых тонах и большое зеркало.

Ника поймала себя на мысли, что ту самую комнату она вспомнила только что. До сего момента ее воспоминания ограничивались исключительно раутом и текилой. Видимо, ей надо было просто вернуться в то самое место, чтобы начать вспоминать подробности. Это обнадеживало.

– Аэдан Шиен привез тебя домой? – казалось, экономка пребывает в шоке.
Она буквально прожигала девушку взглядом, нет, не злобным, просто донельзя изумленным и испуганным. Будто увидела привидение.

– А что? За ним не водится отвозить своих подруг домой? – в свою очередь удивилась Ника.
– Да нет, что ты, деточка… Просто… Просто этим всегда занимались другие…

Миссис Доерти назвала Нику «деточкой», чем весьма ее растрогала. Ну точь-в-точь бабушка.

– Как тебя зовут, откуда ты, у тебя акцент не пойму какой?
– Вероника. Я из России, моя подруга замужем за американцем. Я просто в отпуск приехала…

– А родители, близкие, есть? – продолжала расспрашивать экономка. Ника не понимала, зачем ей все это, но все-таки ответила, ведь здесь не было никакой тайны.

– Есть, конечно. Они в Москве все, родители, друзья и муж бывший, я работаю в его компании.

– Знаешь что, деточка, – пожилая женщина вдруг с неожиданной силой схватила девушку за руки. – Давай-ка я тебя выведу задним ходом за дом и вызову тебе такси. Поезжай-ка ты к подруге, а потом к себе в Россию, и не медли.

– Зачем мне сейчас куда-то ехать? – Ника чуть отстранилась от женщины, которая, казалось, хотела что-то еще добавить, но промолчала.

Миссис Доерти лишь молча покачала головой. Ника пожала плечами.

– Где мне найти Дана? Дом такой большой, я боюсь заблудиться.

– Зря ты меня не хочешь слушать, – печально вздохнула экономка, но больше уговаривать не стала. – Ступай направо по коридору, там увидишь небольшую лестницу в полпролета. На площадке лифт в подвал и в студию. Он наверняка там.

– Спасибо, – Ника улыбнулась миссис Доерти, но та отчего-то отвела глаза.
Из лифта девушка еще раз улыбнулась экономке.

– Увидимся завтра. Спокойной ночи.

– Завтра у тебя не будет, – тихо произнесла она загадочную фразу, но Ника ее расслышала и, опять ничего не поняв, пожала плечами – странные они все какие-то…

13

В студии было шумно. Группа Дана уже вернулась с фуршета и теперь обсуждала вечеринку. Худенькая девушка-скрипачка сидела на коленях у гитариста и пила из бутылки пиво.

– Привет, а где Дан? – спросила Ника.
В студии тут же воцарилась тишина.

– Опаньки, а это еще кто тут у нас? – барабанщик шагнул к Нике и было протянул руку, чтобы взять ее за подбородок и рассмотреть получше, но девушка увернулась и перехватила его руку.

– Ребята, я просто задала вопрос, – повторила она.
Барабанщик прищурился и хмыкнул.

– Да это небось новая игрушка Дана, Снупи, отстань от нее, – с ехидцей произнесла скрипачка.

– Да у него сейчас и так две есть, куда еще одна-то?
– Чтоб после концерта энергетики подкачать.

Все дружно засмеялись.
– Ладно, малышка. Не бери в голову, мы просто шутим, – Снупи нарочито раскланялся
– Когда выпьем, – добавила скрипачка.

– Я не пью смертное питье, – будто великую истину объявил Снупи, поддержанную одобрительными возгласами остальных. – Ладно, подруга. Иди. Надеюсь, после Дана мне тоже что-нибудь перепадет.

Снупи жестом пригласил Нику следовать за ним. Она махнула расслабившимся музыкантам рукой. Те ответили подбадривающими возгласами.

Ника оказалась перед узкой винтовой лестницей.

– Все, детка, удачи тебе, не упади с лестницы, – напутствовал ее Снупи напоследок.
Ника начала подниматься по лестнице, медленно и осторожно, хватаясь за перила – ступеньки были очень крутыми. В конце концов, она оказалась перед небольшой дверью. Из-за нее раздавались звуки музыки и тонкий сладковатый аромат восточных курений. Девушка осторожно повернула ручку и шагнула внутрь.

Комната оказалась уютной гостиной. Полы застилали ковры, на которых были раскиданы подушки. Большой диван с высокой спинкой стоял поперек комнаты, прямо напротив камина. Сумрак комнаты развеивало множество свечей, воткнутых по три, в специальных подставках на стенах. Гостиная была пуста. В дальнем правом углу Ника приметила дверь. Девушка сделала несколько шагов в том направлении и замерла. Дан был не один. Изнутри раздавалось женское хихиканье, прерываемое мурлыкающим голосом Дана. Что-то, похожее на ревность, сжало сердце девушки. К смеху присоединился второй женский голос, Ника при желании могла бы даже разобрать слова, но голос вдруг неожиданно прервался и превратился в дикий визг. Потом раздался глухой звук падающего тела, приглушенное бормотание, звуки яростной борьбы.

Ника не шевелилась и почти не дышала, не зная, что и подумать. Дверь открылась. В комнату высунулась девичья головка с глазами, в которых плескался нечеловеческий страх, и тут же была втянута обратно. Ника вышла из ступора и бросилась к двери, распахнула ее настежь, влетела в комнату и в ту же секунду как вкопанная замерла на пороге, зажав рот обеими руками, слишком парализованная ужасом, чтобы издать хоть какой-то звук.
На полу, неестественно подогнув под себя правую руку, без движения лежала обнаженная девушка. Рядом с ней вторая, чью голову видела Ника, уже перестала сопротивляться смертельным объятиям Аэдана Шиена. Ее тело лишь слегка подрагивало. А Дан… Дан Шиен приник губами к тонкой шее и… пил кровь девушки. Ника не могла отвести глаз от этого страшного, безумного, но одновременно завораживающего зрелища. Аэдан Шиен очень медленно, как показалось девушке, оторвался от горла жертвы и повернул лицо к Нике. Она попятилась, не в силах оторвать от него глаз. Дан мягким кошачьим движением поднялся. Он был по пояс обнажен, грива густых волос растрепалась, глаза горели адским синим пламенем, губы измазаны ярко-алой кровью. И эти жуткие губы растянулись в улыбке, обнажая очень аккуратные и очень острые клыки.

Ника судорожно вздохнула и выпрыгнула за дверь. Первобытный, животный страх охватил девушку, подстегивая ее бежать. Обернувшись через плечо, она тут же бросилась к выходу из гостиной. Но Аэдан Шиен каким-то непостижимым образом уже ждал ее у двери. Девушка развернулась и кинулась к шторам на окнах, на ходу пытаясь понять, на каком она этаже, но окон не было вовсе. Она металась по комнате, и всякий раз Дан на полшага опережал ее.

– Тебе не убежать, – произнес он наконец, останавливая ее за плечо и разворачивая к себе.
Ника взвизгнула и забилась дикой кошкой в стальных объятиях Дана. Через мгновение она поняла, что все ее трепыхания только курам на смех. Но тело не хотело сдаваться. Мозг лихорадочно просчитывал пути освобождения.

Аэдан тихонько встряхнул девушку и, положив руку ей на затылок, заставил посмотреть себе в глаза. Вид крови на его губах придал ей нечеловеческих сил, она все-таки вырвалась и, оттолкнув вампира – теперь она отчетливо осознала, кем на самом деле был лидер “Screaming Eternity”, – схватилась за ручку двери и стала бешено ее дергать, в страхе не понимая, что она открывается в другую сторону.

Дан не спеша подошел к камину и, взяв с него салфетку, обтер губы, а потом как-то сразу оказался рядом с Никой, схватил ее и, подтащив к дивану, швырнул на подушки. Ника закричала, но Дан бросил на нее один-единственный взгляд, и слова застряли у нее в горле. Теперь она могла лишь беззвучно, как рыба, открывать и закрывать рот. Сердце ее колотилось как сумасшедшее. Смерть, о которой она никогда не думала всерьез, вдруг оказалась слишком близкой и, что самое страшное, носила маску человека, к которому ее тянуло непонятными силами. Светлые глаза девушки почернели от страха, слезы текли ручьями, теряющимися в прядях ее растрепавшихся волос.

Дан склонился над Никой. Та вжалась в диван, стараясь отстраниться, убежать, отсрочить неизбежное. Лицо Дана приближалось. Ника чувствовала холодок его дыхания, видела слегка торчащие кончики его клыков. Но почему она просто не может потерять сознание! Почему она все чувствует и понимает! Рот Дана приоткрылся. Ника замотала головой. Рука вампира поднялась и легла на лоб девушки, унимая дрожь, принося успокоение. Взгляд! Нельзя смотреть в глаза! – билось в Никиной голове, но она ничего не могла сделать. Губы Дана коснулись легким прохладным поцелуем ее лба, и в следующее мгновение его взгляд поймал ее глаза. Ника перестала дышать, завороженная этой фиалковой манящей чистейшей глубиной. Ласкающим движением Дан убрал с шеи Ники выбившиеся из прически волосы, потом склонился и быстро прокусил кожу. Ника изогнулась в его руках. Дан сделал несколько глотков. Почувствовав, как тело девушки забилось в судорогах, он отпустил ее, скользнув губами вдоль затянутого в кожаный корсет тела. К Нике вновь вернулась способность говорить, но она лишь смогла простонать, первобытно и сладострастно. Ее душа была во власти магии вампира, а разум не смог более противиться величайшему искушению. Ника  признала поражение и даже в мыслях своих перестала сопротивляться. Теперь ей хотелось только одного, чтобы эти объятия, несущие сладкую боль и утонченные удовольствия, длились вечность.

Дан одной рукой приподнял бедра Ники, а другой стянул с нее юбку и трусики. Мягкие губы коснулись нежным и легким поцелуем низа ее живота, исторгнув из девушки еще один стон. Голова Дана вдруг оказалась  между ее ног, руки крепко сжали ее бедра, и Ника почувствовала боль очень интимного укуса. Она сдавленно вскрикнула  и провалилась во тьму…