На дворе был 1995 год. Расцвет криминала. Дикий разгул бандитизма, торговли наркотиками, оружием и проституции. Тот, кто хотел и понимал зачем – учился. Кто-то учился и тренировался. А кое-кто учился, тренировался и активно искал возможности заработать. Это были мы. Нам тогда было по шестнадцать-восемнадцать лет. Мы устраивали первые в городе ночные дискотеки, брали под охрану ларьки и магазины, отвоевывали рынки и давили всякое сопротивление. Нас тоже давили, но потом, в последующие годы. И не очень успешно. В те годы казалось, что город принадлежит нам. В Москве расстреливали охрану дискотеки Лис'C, а у нас был полный порядок и никакой стрельбы, или поножовщины. В Тамбове резали кого-то, шарашили по ним из гранатометов, а мы не запирали двери на ночь в своих квартирах. Мы были полны планов на будущее, активно развивались в настоящем, не оглядывались на прошлое. Разве, что "чисто поржать".
После тренировок наша бригада часто оставалась посидеть на школьном дворе. Все пятнадцать человек. Зимой со свежего воздуха мы переносили свои посиделки в ночной клуб, по тем временам, самый крутой в районе. Девушки были редкими гостьями на наших тусовках. Мало какая девушка согласится во всем слушать своего "пацана", не пить, не курить, "следить за словами" и соблюдать кучу других, почти аскетических, правил. Да, и бритые затылки не особо воодушевляли для развития знакомства. Боялись, относились настороженно? Да. Любили? Вряд ли. Поэтому с нами в кампании кроме постоянных трех-четырех дамочек, без пяти минут чьих-то жён, женского пола больше не присутствовало. Так, мимолетные увлечения и скоропалительные романчики.
Развлекались в основном игрой в футбол, турниками и другими спортивными видами. Для общего развития. На наш манер. И занимались мы этим на полном серьезе. Как получением некоей профессии. Это сейчас каждая "вошь" думает, что он откровения в интернете вывешивает. Как выбивать долги, как отобрать телефон. Смех один. А мы отрабатывали удары на дискотеках, которые нельзя применить на тренировке. Учились ставить на место любое хамло. Специально провоцировали драки один на один, трое на одного, один против трех. Учились правильно охранять "свои" объекты – ларьки, магазины, бары. "Залетные гастролеры" тогда приезжали оторвать себе кусок в большом количестве и часто. Так, что нам "мяса" для набора опыта хватало. Поголовье отморозков неуклонно сокращалось. А наш авторитет подрастал на глазах. Со всеми своими проблемами, большая часть города шла к нам.
И вот, однажды зимой, сидим в баре, тянем чаёк потихоньку. В общем, восстанавливаемся после тренировки, попутно обсуждая новых дамочек. Дамочки, в количестве трех, охотно хихикали и строили нам глазки из-за столика напротив. Мне надоело сидеть в прокуренном баре, надоели эти гляделки. Не то, что бы глазки были плохие! Просто, мне опостылели проститутки. И я утянул подышать свежим воздухом дружка Вована. Стоим на улице, там вьюжит помаленьку, на электронном табло над стеклянными дверями чередуются время с температурой. Время было 23:20, температура минус шестнадцать. Я поежился под порывом ледяного ветра, натянул "пидорку" поглубже, на уши. Город вовсю дрыхнет уже. Сто двадцать тысяч населения заткнули щели в окнах, напились после холодной улицы горячего чая и завернулись в ватные одеяла. Но, спали не все.
Мы с Вованом тогда обсуждали какую-то ерунду, что-то про паленую водку. Мол, недавно прокуратура конфисковала у подпольного цеха несколько сотен ящиков этого злачного продукта. И "наш человек" там спрашивает, не нужно ли сие непотребство нам. Ну, мы и думали, куда бы его сбагрить. В магазины на реализацию – народ потравим. На перегон – ума не приложим, кто бы за это взялся. В общем, толкли воду в ступе, что называется. Смотрю, какой-то подросток, издалека не разглядеть было: то ли девочка, то ли мальчик, идет к входу. К нам идёт. Я глянул разок и забыл, мало ли чей родственник пришел забрать пьяного папу. И тут Вован толкает меня в бок и говорит:
- Колек! Ты глянь только! Она ж босиком чешет!
Я вгляделся в снежную мглу и разглядел её, уже было видно, что это девочка лет тринадцати. По крайней мере, настолько она выглядела. Маленькая, почти гномик, девочка-подросток месила снежные наносы босиком. Для меня это было, как обухом по голове. Внутри я содрогнулся. Но, не внешне. Мы на тот момент уже привыкли ко всему относиться невозмутимо, спокойно дождались, когда она подойдет. Я даже вспомнил её прозвище – "Недокормыш".
Ничем не примечательная фигура для мужского пола. На самом деле ей было восемнадцать годков. Сгорбленная, как маленький цыпленок, кутающийся в старое осеннее пальтишко. На голове сугроб из снега. Заиндевевшие от льда губы, иней на ресницах и скулах. Вытаращенные синие глаза с замерзшими в них слезами. И немым вопросом, на который ни у кого не было ответа. Единственное, что всегда меня поражало в ней – это какая она худенькая, несчастная и всеми брошенная.
До этого я видел-то её пару раз. Первый раз летом. Маленького человечка тащил по улице пьяный отец, она слабо отбивалась, под конец упала на колени. А тот козел продолжал её тащить за шкирку, прямо тощими коленками по асфальту. Прохожие с ментами старательно смотрели в другие стороны. Я тоже отвернулся равнодушно – нравится ей такое обращение, ну и пусть. Захотела бы, попросила помощи у нас. Все же знали, что мы всегда поможем в беде. Вован тогда не выдержал, подскочил к ним, "срубил" гадского папашу "мавашей" в голову. Её поднял, отряхнул и проводил до дому. Второй раз Вован привел её на дискотеку, кормил в баре, угощал мороженым. Зло зыркал на всех, кто смел шутить над убогой, у тех сразу появлялся блуждающий взгляд и временная немота. Мы сначала втихомолку подсмеивались над сердобольным другом. А потом, пацаны доброго дела ради, уговорили нашу местную "звезду" дискотек и баров взять над этим "горем" шефство. К ней потом так и приклеилось это прозвище "Звезда". Ну, та и таскала везде с собой "Недокормыша". Работу ей нашла – посудомойкой в одном баре, приодела, причесала. Отселила от папочки пьянчужки в общежитие для иногородних. Говаривали знакомые, та даже улыбаться научилась. Мы уж решили, что все несчастья горемыки позади. И тут, вот такое!
В общем, отвели её наверх, в кабинет директора. Выгнали самого директора, позвали пару официанток, чтобы раздели и растерли онемевшие ручки-ножки. Потом укутали в теплый плед тщедушное тельце и напоили теплым чаем. Минут через двадцать у "Недокормыша" стал попадать зуб на зуб и она рассказала. Такое рассказала!
Валёк, наш "основной", лично все это дело выслушал, подробно расспросил девчушку. Потом вышел из кабинета с побелевшим, застывшим в волчьем оскале лицом и молча пошел на выход из клуба. Кивнул на ходу мне и Вовану. Вован "дернул" девчушку из кабинета с собой, только свою кожанку на неё накинул, оставшись в тонкой черной водолазке. Я прихватил ключи от общей машины и бегом припустил за ними. Тогда во мне эмоций было ноль. Да, было иногда жаль бедолагу! Но, я настолько привык давить в себе малейшее проявление настроения, что разучился сочувствовать, кому бы то ни было вообще.
Приехали на адрес, где гномик дрожащими лапками указал на дверь, из-за которой доносилась громкая музыка. Я вдавил кнопку звонка, потом громко постучал. Ноль реакции, только музыка стала ещё громче. Оглянулся на Валька, тот даже ничего не сказал. Мы обычно старались делать все по правилам. А правило совпадало с законом – "мой дом, моя крепость!" С недоброй усмешкой наш "основной" пробил двери "майю". Дверь вместе с косяком влетела в прихожую. Валёк вперед, за ним я и Вован с "Недокормышем". Квартира была большая, трехкомнатная. Но, в каком состоянии! Сразу было видно – здесь не просыхают годами. В коврах прожженные дыры, блевотина по углам, Окурки, затушенные прямо об стены и мебель. С Вальком мы на скорую руку "прочесали" хату и…
Зашли в большую комнату. Слегка прибалдели даже сначала. На полу лежала наша общая подружка "Звезда". Голое, забитое в "мясо" существо сжалось в комок. В надежде спасти свою жизнь. В воздухе явственно пахло перегаром, перемешанным с запахом мочи. И пять существ противоположного пола. Пьяные, вальяжно развалившиеся на диванах и креслах, что-то начали мычать, когда увидели нас. Не буду описывать того, что с ними произошло в дальнейшем. Это не относится к делу. Просто знайте, что им крупно не повезло, когда "недокормыш" выбрал удачный момент и выскользнул из смертельной ловушки.
А я после этого беспредела что-то начал ощущать. Что вроде сострадания к сирым и убогим.
Да, забыл добавить ещё кое-что…
На следующую зиму "Недокормыша" обнаружили утром, замерзшую насмерть, полупьяные празднователи дня рождения. На открытом балконе какой-то квартиры. Я слышал мельком, что её опять кто-то обидел в ту ночь. Был день рождения, она не хотела никому портить настроение своим заплаканным лицом. И, по своей старой привычке забиваться в углы, когда гонят и оскорбляют, нашла единственное безлюдное в доме место… Где никому не могла причинить неудобств...
Единственное, что нам удалось сделать для неё, заказать хорошую могильную плиту и уговорить художника сделать посмертный портрет, что называется "от души".
Иногда, раз в несколько лет, я заезжаю проверить её могилу и подолгу смотрю в эти глаза…