Боевая учеба. Вернее, маленький ее эпизод. Маленькая комнатушка, столы на два десятка человек. Сундукоподобный магнитофон, на стенах плакаты узкоспециального содержания. «Младшой» за пультом давит клавишу. Из динамика раздается: "Ти-ти-таа-ти". Два десятка глоток монотонно, как мусульмане на молитве, тянут: "Фи-ли- моон-чик", а двадцать карандашей выводят в самодельных тетрадях каракуль, обозначающий букву "ф". Одинокий голос: "Товарищ сержант, тетрадка кончилась". Младшой вскидывает пустые глаза: "А? А, да. Все, сидим, чертим тетради". Следующим движением он утыкается в рукав и утихает. (Сейчас бы сказал, утухает, но тогда это выражение еще не было выстрадано).
Идиллия черчения тетрадей длится минуты три, а потом заходит замок (сержант, замкомвзвода), мужик весьма примечательный. "Арик, иди сюда." Возвращается Арик к своим подчиненным минут через пять, несколько помятый и покрасневший, в движениях какая-то разлаженность. "Все, поем, пишем."
Арику доставалось немало, и единовременно, и в рассрочку: по нарядам он ходил чаще остальных, и зарядки он бегал, и за уборкой территории надзирая, мёрз. Впоследствии я узнал, что на сержанта в учебке Арик остался вместо другого парня, во всех отношениях более достойного, который был продан Ариком по какой-то мелочи замполиту, как оказалось, не впрок. Старые Арика активно не любили.