Этот остров мы открыли на одной из прогулок, гораздо раньше очарованного лета. Он находится в районе Зайцевских островов. В этих островах легко заблудиться. Зайцевские – в честь теперь уже брошенной деревни на левом берегу Ангары.
Если обогнуть первый и второй острова, которые находятся чуть выше Пионерлагеря и ниже Гусинцев, и подниматься по протоке, то прямо и наткнёшься на Тосё. Сверху по течению он зарос тальником и какой-то кустистой травой – я не знаю, как она называется. А снизу – песчаная коса, которая тянется на несколько метров в реку, и на ней всегда есть сухое бревно, обожжённое нашими кострами.
На Тосё можно купаться, валяться на раскалённом солнцем песке, сидеть на берегу, курить противные сигареты, пить самый вкусный чай и говорить о вечности, что, в общем, мы и делали…
...Через несколько дней снова в Красноярск – работа, работа. Погода дождливая, на реку смотрю только с обрыва, пью во дворе на лавочке кофе и курю. Приближается осень.
Сегодня погода всё-таки улучшилась – появился настоящий шанс выехать на реку, хотя бы разок. Да тем более всего-то две недели, каникулы или отпуск. Не важно как – в общем, вырвался ненадолго.
Почти родная «Казанка», на транце древний «Ветерок-8» – не важно. Вверх по реке – лодка по старой Ангарской примете вниз не ходит. В одного очень даже бодро и немного забавно – этот моторчик даже умудряется выталкивать лодку на редан. Сигарета, небритая морда, бейсболка, штаны от энцефалитного костюма – заправский ангарец – и какое-то непонятное беспокойство, хотя и беспокоиться-то не о чем…
...Так пробегает холодок по коже, оттого что истина рядом...
Проход в травах напротив Портовской пристани отмечен пластиковыми бутылками, как бакенами, но если не знаешь, обязательно попадёшь в траву. Почему пристань Портовская, не знаю – очень уж мы плохо помним историю родных мест и названий. Может быть, это как-то связано с аэродромом, который находился на Осиновом острове. Возможно, именно сюда приходил катер и привозил пассажиров, прилетавших утренним рейсом. Или всё ещё проще – может, оттого что совсем недалеко Аэропорт. Кстати, а протока в Осиновом напротив моего любимого Обрыва тоже Портовская, и на её берегах можно собирать чёрную смородину и кислицу.
... Мы живём и боремся за навязанные нам ценности. Надо, чтобы не хуже, чем у других, как у всех, вот это да, нифигасе, навороты какие, блин, а у него, а у меня, ё-моё. Денег, денег ещё, ещё, у него больше, теперь у меня больше, опять у него больше, а он себе такую штуку купил, а себе ещё штуковее, ха – знай наших, а если он там ещё чего-то, то я ему так, что мало вообще не покажется. Покажется – мало, мало. Прямо в мозг – съешь меня, выпей меня, одень меня, живи во мне, а я пойду за «Клинским», управляй мечтой – да, хорошая машина, кто спорит, но ведь это тупик. Ноль процентов без переплаты, каждый месяц, и опять мало...
И я тоже не знал проход в это Лето. Проход бывает разным в каждую поездку. Мой «Ветерок» завыл, ухватив винтом изрядный пук водорослей, сбрасываю газ, глушу, поднимаю из воды, снимаю траву. Теперь вёсла, нужно выбраться на чистую воду, верёвку на маховик, по-ангарски на скорости, и вот снова пошёл, и волна за кормой превратилась в спину хищного зверя. Меня всегда завораживала волна за мотором, которую выталкивает винт, еще в детстве я представлял, что лодку несет подводный хищник, а позади видно его хвост и часть спины.
Вот и Тосё, и снова бревно, и снова обожжённое с наветренного края, огонь, чайник, цель, что-то не так.
Она предупреждает. Какой-то не такой цвет у воды, волна на песок, чайник падает в костёр, движения скованные – отвык, спички, сигарета. Вода начинает шуметь, на протоке рябь, боковой ветер, какая-то тишина, ветер не шумит почему-то. За островом туча угрожающе путается в вершинах деревьев.
Чай готов, буду пить его в лодке. Можно даже не грести, ветер несёт лодку куда надо и останавливает её напротив Тосё, качает, чай расплёскивается.
Буду пить чай на ходу. Мотор не заводится, отрываю от него шланг, плещу бензином «в рыло», дёргаю, схватывает, но не идёт, лодка стоит на месте, и приходит страх. Я что-то начинаю понимать. Понимать, что не тот ритм, что что-то привёз с собой, что-то не то, но это тонко, а у меня каждый месяц без переплаты, мне не до того.
Выкручиваю рукоятку румпеля до отказа, заводится, блин, заглох – не смог тронуться, на скорости можно сорвать шпонку, а уже волна, и точно понятно, что скоро разыграется ещё сильнее. Снова завёл, теперь осторожно рычажок вперёд, понемногу газ, пошёл. Можно и закурить, пряча сигарету в кулаке от брызг.
На ходу накрываю мотор колпаком – не хватало ещё, чтобы посреди Реки залило водой карбюратор, волна уже и так неслабая. Ладно, понемногу доберёмся, и не в таких бурях бывал.
Правда, эта буря какая-то совсем особенная – будто бы Ангара просто не хочет меня здесь видеть. Именно от этого накатило беспокойство в самом начале поездки.
Назад между бутылок-бакенов проскочил удачно, то ли был внимательнее, то ли что-то подсказало, теперь до Насосной десять минут. А на воде уже беляки – они могут легко опрокинуть лодку, если будешь всего секунду неосторожным.
Снимаю с лодки мотор, инструмент, вёсла, бачок. Всё – в избушку возле Насосной, вытаскиваю лодку из воды.
Начинается крупный прямой дождь – когда каждая капля просто огромная и падает отвесно на землю – и наступает полный штиль. Река неестественно быстро успокаивается, волн больше нет, как будто бы и не было вовсе.
Дождь тёплый и даже какой-то нежный, смывает что-то прямо с моей души…