Они шли вдвоем по мосту. Он настолько осмелел, что даже протянул ей руку. Не зная о чем заговорить, он рассказывал ей про своего кота, который по утрам орет и не дает ему выспаться, приходится вставать, и варить ему рыбу, а ведь можно еще поспать перед лекциями…
- Да, у меня тоже был кот. Рыженький…Да, тоже ложился воротником мне на шею – она засмеялась беззаботным юношеским смехом….Нет, не учусь…Нянечкой. У одной женщины, ей уж под сорок, а тут вдруг погодки…Да, то прибираюсь, а она с детьми гуляет, то со старшей вожусь, пока она младшей грудь дает…Родителям-то? Да когда как...- тут она слегка замялась. – Ну, кажется, погода совсем установилась. Так ты в этом огромном доме живешь? А мне на троллейбус.
...«Да, хорошая девушка – думал Борис, обедая. Надо бы ее пригласить к себе на дачу, познакомить с родителями…Или лучше потом, когда пообщаемся немного...»
Он решил, что прежде чем поступать в семинарию, надо все-таки приглядеть себе невесту. Чтобы не метаться потом, на пятом курсе, и не жениться на первой встречной. Да и возраст уже, двадцать два…Через месяц – диплом.
Впервые эта девочка появилась у них в храме месяца 4 назад. Он слегка задержался после службы, и застал крещение. Он слышал, что звали ее Алисой, но в крещении при нем нарекли Александрой.
Она выглядела еще совсем как ребенок, но поскольку она пришла одна, без крестных, он заключил, что восемнадцать-то ей было. Две косички заколоты в виде колечек с обеих сторон. Ростом маленькая, некрасивая, со вздернутым носиком и еще не прошедшей юношеской сыпью на щеках и на носу..
«Вот она-то мне и подойдет – подумал он. Внешней красотой не блистает, зато, наверное, ведет глубоко духовную жизнь. Кажется, спокойная, выдержанная…
В общем, она показалась ему подходящей кандидатурой. А сегодня, когда он после литургии прошелся с ней до дому, ее детский смешок просто покорил его
Проснувшись утром, он раздернул шторы, чтобы «впустить день». Первое мая – лишний выходной, и почему бы не выспаться как следует? Интересно, а она уже встала? Ладно, пусть отоспится, у нее же такая трудная работа...
Они уже две недели созванивались каждый день. Сперва подолгу молчали, потом нашлись какие-то темы. Он, честно говоря, стеснялся. Но теперь он осмелел, да и она тоже, и разговор мог продолжаться целый час.
Из разговоров он понял, что отца у нее нет, мать работает где-то на заводе – когда он звонил, ее никогда не было дома.
Борис осознавал, что втягивается все больше и больше. "Это не влюбленность – твердил он себе. – Просто мы пока общаемся, как прихожане одного храма…Но было бы здорово, если…» Тут он вспоминал венчание, которое видел в церкви прошлым летом. Невеста в белом платье, хор…Борис немедленно останавливал себя – до этого, мол, еще дожить надо – но через некоторое время мысли такие возвращались.
Отключив фен, он набрал ее номер.
- Алиса? А как ты смотришь на то, чтобы съездить сегодня прогуляться в З…?
- Давай – рассмеялась она. - Так неожиданно!.. У тебя есть расписание?
- Если встретимся на У. через пару часов, то успеем.
- Окей, договорились. Здорово!
Он ждал ее у выхода из метро. Шумела небольшая площадь, залитая солнцем, бабушки повсюду продавали горшочки с рассадой, с уже распустившимися примулами, выглядывавшими из темно-войлочных листьев, и с ярко синими крупинками мускариков на тонких зеленых стебельках.
Она пришла не в длинной юбке, как он привык ее видеть, а в джинсовом костюме, и глаза у нее были подведены («ну ничего, мы с этим потом поработаем…»). Она беззаботно болтала все те десять минут, которые оставались до электрички, непрестанно заливаясь смехом, при этом кожа под глазами морщилась, но она не обращала на это внимания.
Поскольку поезд с садоводами ушел минут пятнадцать назад, в вагоне оказалось достаточно свободных мест. Он расположился напротив нее. Поезд тронулся. Она с безмятежной улыбкой наблюдала за непрестанной сменой пейзажа за окном – дачные домики – поля – еловый лес… Сливались в сплошной ковер те белые цветочки с желтыми серединками и резными листиками, которые одними из первых появляются в лесах и в тенях городских парков, как начнет сходить снег. Вспыхивали солнечные островки мать-и-мачехи, а возле рельсов уже то и дело поглядывали золотистые головки одуванчиков.
Борис осмелел, и пересев на место рядом с Алисой, положил ей руку на плечи. Она сидела все также прямо и неподвижно, не прислоняясь к нему, но и не выражая неудовольствия. Она не возражала.
- Давай зайдем в церковь – предложил он.
- Давай! Только как же я в джинсах?
Нет, он на потом прибережет тираду о том, что всегда надо одеваться так, как будто идешь в церковь. Сейчас они быстренько зайдут, поставят свечки….
К счастью, обошлось без столкновений с местными блюстительницами благочестия, к тому же Алиса накинула капюшон.
Увенчанная черным куполом крыша церкви стрелообразно возносилась над возвышенностью, и виднелась издали. Еще пару лет назад он, тогда еще совсем "новоначальный", отдыхал в этом городе с друзьями и частенько заходил в эту церковь. «Было бы здорово венчаться здесь!» - думал он тогда. И сейчас ему захотелось побывать здесь с этой девчушкой. Он уже решил, что сегодня же постарается познакомится с ее мамой, и быть может, сделает предложение.
К морю вела широкая аллея, посреди которой бежал газон. Совсем недавно были высажены анютины глазки. Высажены не как попало - если смотреть на газон сверху, то он будет похож на расшитую крестиком столовую дорожку с правильным геометрическим узором. А впереди...
Бесконечность. И не различить в этом зелено-голубом тумане, где кончается море и начинается небо.
- Ой, я хочу ноги помочить! - Алиска скинула сандалии и бросилась к морю. Соленоватый запах тины ударил в нос
- Скользко… - Она стояла на гальке, и когда набегала волна, вода доходила ей до щиколотки. – Ракушка! …девчонкам своим покажу… - Когда она наклонялась, колечки ее косичек забавно свешивались на щеки.
«Любит деток - подумал Борис".
………………………………………………………………………………………………..
-Здесь мы с братом жили в детстве - Алиса показала на здание санатория. - Бабушка медсестрой работала. – Она несколько секунд смотрела на одно из окон на третьем этаже. Задумчиво улыбалась. - Да…Хорошо быть маленькой…
- Думаешь, ты сейчас уже взрослая? – подмигнул Борис?
- Думаю да…- как-то немного грустно прозвучал ее ответ.
А солнце ярким светом заливало рощицу. Березки, словно проснувшись после зимнего сна, наскоро накидывали прозрачный, золотистый тюль с зеленоватым отливом. Они еще не успели нарядиться в густо-зеленые, блестящие платьица…
- Такие красивые, а валяются под ногами, и все их топчут… - Алиса наклонилась и подобрала медовое соцветьице клена. Поднесла его к лицу, чтобы ощутить едва уловимый аромат, и протянула Боре. Тот вставил цветок в нагрудный карман.
Нагулявшись вволю, они нашли небольшую булочную. Рулет с маком, который они уплетали на скамейке в скверике, показался необыкновенно вкусным. Сдоба в пригороде вообще зачастую лучше, чем в городе, да еще на свежем воздухе, да в такой денек…
- Когда у тебя экзамены? – спросила Алиса по дороге на поезд.
- Через два месяца…А еще я знаешь, это…
- Не знаю!
- Хочу через год в семинарию поступать.
- Хочешь священником стать? – помолчав секунду, уточнила Алиса.
- Да, вот, подумываю. Обетами себя никакими не связываю, как Бог даст. Но вообще-то надеюсь.
- Здорово! - Боре показалось, что недостаточно энтузиазма в этом "здорово», но она уже показывала на смешного черного котенка на газоне и хихикала:
- Дурачок! Свой собственный хвост ловит.
Да, к кошкам слишком привязываться нельзя, но они так согревают душу! И хорошо, что она тоже любит кошек...
…………………………………………………………………………………………………
Когда они подошли к парадной, он спросил
- Алиса, можно я сегодня зайду к тебе?
Она пристально, испытующе посмотрела на него, и ответила «Можно»
Когда она открывала дверь, он сказал:
- Я хотел познакомиться с твоей мамой.
- А я живу без мамы – ответила Алиса..
Недоумевая, он вошел в прихожую. Однокомнатная квартирка, невзрачные обои советского образца местами совсем протерлись, а местами и слезли. На полу кухни кое-где виднелись проплешины от содранных плиток.
- Вот тапочки.
Босиком, она забежала в кухню и включила чайник.
- Сейчас чаек будет. Или тебе кофе?
Кофе пили в молчании. Борис вглядывался в обои. "Правда" – прочитал он просвечивающий из-под них заголовок.
- Алиса…- решился Борис наконец прервать затянувшуюся паузу. – А где твои родители?
- Да так…Папа умер давно, с мамой я почти не общаюсь, брат Алеша вот заходит иногда…
- А почему так с мамой?...
Алиса молчала. Губы ее подрагивали, кривились, а она силилась заставить их не двигаться.
Наконец она вздохнула. Так вздыхала его бабушка, когда, вспоминая про войну, нарывалась на что-то тяжелое.
- Маме я не нужна…
Облокотившись на стол, Алиса сжимала ладонями виски, отодвинув в сторону косички.
«Неужели это из-за того, что она пришла к Вере?»
- Папу я не помню совсем – продолжила Алиса после минутного молчания, совладав с перехватившим горло спазмом. Мама говорила, что он очень плохой человек. Не знаю, что у них там вышло…
Однажды – почти три года назад, маме сообщили, что он умер. Она все плакала, плакала…Мне было ее так жалко. А Алеша подговорил меня сходить на похороны, тайком от мамы, сама-то она не пошла. Там я познакомилась с папиными друзьями, они говорил, что папа был очень хорошим…
Не буду рассказывать, что творилось, когда мы вернулись…
Это было осенью. А перед тем я отдыхала в летнем лагере. Там мы дружили с мальчишками, у каждой девчонки был свой друг. По ночам они к нам приходили играть в карты. Там за мной ухаживал один парень - а я гуляла с другим. Как-то раз ухажер этот мой неудачливый напился, и все бегал за мной – я даже испугалась. А перед отъездом из лагеря дал мне свой телефонный номер. А со своим парнем - да какое там парень, просто ходили вместе – я рассорилась...Да… Леха его недавно видел, говорит – мордоворотом стал…
Ну так вот. Приехали мы с похорон. Мама орет постоянно. Да еще она тогда в какую-то очередную секту ввязалась…У Лешки свои дела, дома не бывает почти. И так мне было тоскливо, что позвонила я Мишке - ну, ухажеру из лагеря. А он говорит, давай встретимся. Ну, первый раз сходили с ним в кафе. Потом я стала к нему домой приезжать. Сперва мы с ним целовались только...А как-то раз целовались мы с ним целовались, и так получилось что ... ну сам понимаешь...
Я, честно говоря, испугалась. Мы договорились, что больше этого не повторится, решили забыть про это и пока просто так встречаться. Но я так привязалась к нему…Он был для меня родным человеком. На руках меня носил…Пока я не заподозрила, что жду ребенка...
Как это водится, посоветовал сделать аборт…
- И ты сделала ?
- Да ну тебя…Бабушка рассказывала, что моя мама сделала девять абортов...а я ....я неплохо училась по биологии, помню все эти картинки из учебника, где ребеночек показан, сперва на рыбку похожий, потом на кого-то там еще…Живой ведь!
- Так где ребенок?!
- Где…не перебивай. – он заметил, что Алисины губы снова пытаются искривиться в болезненную гримасу - Я хотела скрыть от мамы до тех пор, когда нельзя будет делать аборт, чтобы она лишнего не говорила…Да она нашла тест в туалете...
- Какой тест?.
- Да какая разница, если не понимаешь…Короче, она все поняла. Ор этот весь, обзывательства, не могу… – А мне так хотелось крикнуть «сама такая»
И столько ненависти было в этом хриплом «сама такая», что Борис не выдержал:
- Алиса, нельзя же так про маму…
- А так как она со мной можно? - Она уже не могла сдержать судороги, подергивавшие ее лицо, и слезы покатились по щекам. – Можно да? Кричать, требовать, чтобы я сделала аборт, за волосы таскать? А запирать в ванной, когда видит, что мне плохо? Что мне скорую нужно? …Алиса рыдала в голос. Закрыв лицо руками, она облокотилась на стол, и все тело ее сотрясалось.
Борис сидел неподвижно. Как будто его неожиданно облили холодным душем. Он не знал, попытаться ли ее успокоить, или пусть проплачется и успокоится сама. Да и слов у него не находилось - слишком уж неожиданно было то, что он узнал.
- В общем, когда я все-таки вызвала скорую, было уже поздно…В больнице меня продержали три дня. Мама ни разу не пришла. А вернувшись домой, я поняла, что жить в одной квартире с ней не буду. Собрала вещи и переехала сюда. Это бабушкина квартира. Она умерла за год до этого, квартира была оформлена на нас с Лехой, он хотел ее сдавать, но я уговорила его...
Вот так и живу здесь. Школу кончила как-то, а в институт и не поступала – работаю. Может на будущий год попробую – надо учиться все-таки. Стипендии одной мне, конечно, не хватит – буду по вечерам подрабатывать. Мне все-таки квартиру не снимать, перебьюсь как-нибудь…
Он сидел неподвижно, потупясь.
- Иди, Боря - сказала она глухим, низким, казалось - совсем спокойным голосом. - Я понимаю, что у нас ничего не может быть с тобой - ты, наверное, хочешь стать священником, а на такой как я тебе нельзя жениться. Хорошо, что ты вовремя все узнал. Иди...
Как загипнотизированный, он механически встал, повернул замок, вышел из квартиры и защелкнул дверь. Он шел по двору, не замечая ни теплой весенней погоды, ни распускающихся веточек черемухи, ни заливистого щебетания зябликов, предвещавших теплый вечер.
Он чувствовал себя, наверное, как если бы он шел по улице раздетым.
Что ему теперь делать? Вернуться к ней? но она ведь сама сказала - уходи. Да и зачем? Ведь теперь ясно, что их отношения были ошибкой. Жениться на ней он не может, а просто так дружить...Нет, он читал, сколько искушений таит дружба мужчины и женщины. Может, специально так подстроено, что если он сейчас вернется, чтобы успокоить ее, а заодно и свою совесть, то произойдет непоправимое. Он ускорял шаги, чтобы побыстрее уйти от ее дома. На счастье он заметил приближающийся троллейбус. Он бросился бежать, и подоспел на остановку как раз вовремя, двери захлопнулись прямо за его спиной, чуть не прищемив кончик плаща..
Так прошло три дня. Все это время он пытался понять, что же произошло. Теперь он осознавал, что влюбленность все-таки была. Влюбленность в ту девочку с косичками, которая подбирала ракушки и смеялась над котенком…Но ее больше не было, этой девочки. Была женщина, судорожно рыдавшая на кухне…Это, наверное, станет самым мучительным воспоминанием в его жизни. Какие чувства испытывал он к этой женщине?
Страдал он и от того, что вот так встал и ушел. Не сказав ни слова…
Вот поэтому он, наконец, и решился позвонить ей.
Борис набрал номер. Похоже, ее нет дома. А может это знак, что не надо звонить вообще? Нет, все-таки надо попробовать на мобильный…Несколько гудков и – «абонент не отвечает». Так повторилось раз пять…Ничего, перезвоним попозже.
Однако и через час повторилось то же самое
«Что такое? Она не хочет со мною говорить? Может быть, стыдится, что выложила вот так передо мной всю душу? Но она ведь правильно сделала, и хорошо, что вовремя все сказала, пока я не успел…
Я не успел…а она?
Да нет, не думаю, что за две недели общения она настолько привязалась ко мне, что можно говорить о чем-то серьезном. Ведь любовь с первого взгляда – не настоящая любовь…Да если уж на то пошло, стала бы она тогда мне все рассказывать, зная, что для меня это неприемлемо, наверное, попыталась бы меня удержать как-то…А если не попыталась бы? Может, хотела проверить, что для меня дороже? Ну, тогда, опять же, хорошо, что все это произошло во время…»
Так он пытался распутать клубок, понять, что же за отношения такие у них сложились, но все время вращался по кругу, возвращаясь к одному и тому же месту. Он просидел бы так еще долго, если бы вдруг не раздался звонок.
На дисплее высветился ее номер - и он почувствовал одновременно и облегчение, и страх от того, что ему предстоит сейчас сказать. Он снял трубку.
- Алло – взволнованный мужской голос. Вы звонили?
- Я…я не вам звонил. …
- Вы звонили Алисе?
- Да.
- Ее только что увезли по скорой….
Без сознания… Причина пока не установлена. Хорошо, что брат зашел во время….
Больница на Поклонной Горе. Там когда-то лежала его мама.
О Господи…
Ему казалось, троллейбус никогда не подойдет. Он стоял, и не замечал, что слезы совсем не по-мужски катятся по его щекам, смешиваясь с дождем. Она стояла у него перед глазами - как она нагибается за ракушками, как свешиваются косички к ней на щеки, как морщится кожица у нее под глазами, когда она смеется…И как она молчала почти всю дорогу домой…
О Господи…Только бы все обошлось! Он знал теперь, что священником вряд ли станет. Да и какой из него священник? Вместо того, чтобы хоть по человечески утешить девчонку, довел ее до... Неужели это была попытка …вдруг это она сама...Он почти в голос молился, чтобы она выжила…Пусть она не простит его, только чтобы с нею все было в порядке...
Двадцатник охраннику, чтоб пропустил в неурочный час. Седьмой этаж.
- Алиса Петрова? Сейчас – доктор пошла посмотреть сведения в журнале.
Эти пять, а может десять минут, пока он стоял под дверью в реанимации, были самыми страшными в его жизни. Вдруг врач сейчас выйдет, и скажет, что все… он тупо уставился в пол, почти до крови закусив губу…
- Она сейчас спит. Дня через три может быть, переведут в палату…Нет, что Вы, к ней нельзя. Там у нее мама и брат. И вообще, ей лучше поменьше впечатлений. Она все бредила, вспоминала какого-то Бориса…Это не вы часом? Так что лучше к ней не приходить.
- Хорошо…Передайте ей, что я ее люблю…
В этот вечер, зайдя в церковь, чтобы подать сорокоуст о здравии, он молился так, как никогда раньше…