«…Ведь мы живём для того,
Чтобы завтра сдохнуть.
Ведь мы живём для того,
Чтобы завтра сдохнуть.
Най-на-на най-на-на най-на-на…»
А. Григорян. Группа "Крематорий".
Песня «Безобразная Эльза».
«…- Ты пришла, - глухо прохрипел он.
По факту, он был абсолютно прав: я действительно пришла. Поэтому возражать не стала.
Вслед за его словами с телами, разбросанными по залу, произошла удивительная метаморфоза: они принялись шевелиться. Медленно, неловко, словно давно успели позабыть, как это делается. Даже те, что были порублены на куски, пытались как-то собраться, сползтись в кучку.
Их движения имели некую цель. Все стремились принять вертикальное положение, а когда это кое-как удавалось – развернуть остаток лица в определённую сторону. В мою сторону.
Когда волна движений затихла, светящиеся взоры нескольких сотен мертвецов в зале были устремлены на меня.
Это было так мило! Я ощутила приятный холодок волнения под ложечкой. Кажется, я должна была им что-то сказать. Давно забытые впечатления из прошлой жизни: я вот так же стою перед слушателями и произношу вдохновенные слова, призванные их в чём-то убедить, на что-то сподвигнуть… Какие слова? Стёрлось. И всё-таки попробую…
- Господа! – воззвала я. – Люди!
По залу пронёсся шелест, похожий на тягостный вздох.
- Ах, да, - поспешила исправиться я. – Извините, пожалуйста. Уважаемые нЕлюди! Коллеги…
Дальше мысль опять потерялась.
- Освободи нас! – с усилием выдавило существо на кресте.
Оставалось неясным, то ли ему просто трудно разговаривать, в силу физических причин, а то ли тяжко о чём-то просить постороннюю особу, ставя себя в зависимое от неё положение.
Я несколько растерялась. Я знала, что могу сейчас развернуться и просто уйти, и никто из них не сделает ни шага вслед за мной. Не сделает шага не потому, что избегает моего общества (как тот, что однажды повернулся ко мне жоп… Ах, о чём это я?), а лишь в силу объективных причин, ограничивающих их свободу. Я уйду, так и не сумев достойно погибнуть. И снова останусь одна среди пыльных руин.
С другой стороны, пленники храма оказались единственными существами этого мира, проявившими ко мне поистине ЖИВОЙ интерес. Это не могло оставить меня равнодушной. Я была нужна им! А ведь я уже однажды, в прошлой жизни, так мечтала стать кому-то нужной…
Наверное, там что-то помешало. Что? Ах, увы, затрудняюсь припомнить…
Но хотя бы здесь… Ужели я откажусь от последнего шанса?
Однако, сначала я захотела кое-что выяснить.
Существо на кресте непроизвольно подрагивало – то ли от боли, то ли от напряжения. Его лицо можно было бы назвать вполне человеческим – даже красивым и мужественным, - если бы не странные глаза, похожие на бельма, но зрящие собеседника насквозь. И если бы не два толстых ребристых рога, растущих из его лба и круто загибающихся назад, на манер бараньих. Меж рогами торчали взъерошенные седые космы, хотя лицо выглядело совсем не старым.
«Да ведь и я – не Мисс Мира, - пронеслось в уме. – У самой на голове чёрт-те-что творится». Интересно, есть тут у них где-нибудь зеркало?
- Скажи, кто вы все и за что попали сюда? – потребовала я.
- А если мы не захотим говорить?
- Тогда я уйду.
- Хорошо. Ты не оставляешь нам выбора.
«Какая прелесть! – подумала я. – Вот единственно эффективный способ взаимодействия с окружающими: не оставлять им выбора. Как только ты его оставишь – они сразу выбирают что-то не то. Кого-то не того. Не тебя…».
- Когда-то здесь была последняя битва, - заговорил распятый. – Битва за моё господство. Я – Архидьявол этого ареала. До моего явления тело сие принадлежало простому человеку – довольно сообразительному, в меру дерзкому, в меру самодовольному и самонадеянному. Мне удалось распалить в нём гордыню и бунтарский дух до такой степени, что врата его души распахнулись предо мной, и я беспрепятственно вселился в него. Это было необходимо, чтобы я мог полновластно править на всех планах бытия. Я намеревался стать местным богом…
- Трудно быть богом, - философически изрекла я подслушанную где-то мудрую мысль.
- Вслед за моим воплощением слуги мои вселились в тела прочих существ, ранее звавшихся людьми, - продолжал Архидьявол. – Люди сии, до того, как стали одержимы, пытались делать вид, что борются со мной. Они пробовали уничтожать моих подопечных, они пробовали действовать именем того, кого они с пафосом именовали Создателем и Господом. Они клялись, что бьются во имя добра и правды. Они верили, что вершат справедливость! Но их души погибли задолго до того, как мы воспользовались их телесными оболочками. Их души омертвели в холодности и бесчувственности…
- …в жалком мелочном эгоизме, в небрежении к ближнему, в преклонении пред собственными сиюминутными выгодами, - внезапно подхватила я. Мне показалось, что я уловила его мысль. – Они твердили возвышенные лозунги, умилялись лубочным картинкам и пасторальным сценкам, а сами мнили в себе подобных не образ Творца, а лишь механическое средство для удовлетворения личных прихотей. Лицемеры! Порождения ехиднины! Их души умерли, лишившись последней капли любви!
- Возможно, - уклончиво произнес Архидьявол. – Взгляни в их лица!
Я взглянула. Возможно, из-за нехватки освещения, повернутые ко мне лицевые части черепов казались удивительно одинаковыми: серыми, гладкими, словно отлитыми из металла – лишёнными малейшего выражения.
На миг накатило странное ощущение. Показалось, что на меня смотрят все те, кого я когда-то в жизни пыталась любить. Все на одно лицо: литые металлические болванки, без чувств и души. Возможно, в иные моменты им придавало выражение и одухотворенность лишь моё распаленное воображение. А сейчас, когда иллюзии развеялись, все они предстали в истинном виде. Не более оригинальны, чем манекены в витрине.
- Однажды, в богохульном ритуале, они все надели металлические маски, - сообщил Архидьявол. – Они не ведали, какая кара их ждёт. Их жрец выкрикивал заклинание, и когда прозвучали самые жуткие слова, металл на лицах вскипел. Металл смешался с плотью! Маски навеки приварились к их лицам. Предавшись моей власти, они утратили собственное лицо. Утратили самое явное свидетельство своей индивидуальности. А чуть позже лишились и индивидуальности душевной. Они все теперь – частицы моего духа, моего Я.
«Эка невидаль, - снова мысленно проворчала я. – Обычная корпоративная культура. Поработали бы с мое в продажах – и маски бы не понадобились…».
- Но мы допустили ошибку, - заговорил Архидьявол снова, и в голосе его прорезались нотки горечи. – Среди живых людей оставались ещё те, кто не покорился моей власти. Мы не придали значения их силам. А они оказали нам сопротивление. Они бились отчаянно, как дьяволы. Они призвали себе на помощь… нечисть.
- Как ты, нечестивец, смеешь называть нечистью кого-то другого! – возмутилась я.
- Увы, - Архидьявол скорбно вздохнул. – Нечисть из рода нечисти, отщепенцы из отщепенцев, мерзкие ренегаты! На помощь живым пришли наши же собраться по духу: высший вампир и колдун-некромант! Жалкие эгоисты, трясущиеся над своим «Я», словно оно имеет какую-то ценность. Они решили примкнуть к людям, чтобы спастись от меня. Чтобы уничтожить меня! Они затеяли собственную игру. Наивные! В отличие от них, я бессмертен.
- Им удалось обездвижить тебя?
- Да. С помощью хитрых уловок, сложных заклинаний и прочного оружия они оглушили тело, которое я сделал своим обиталищем, связали меня и пришпилили к этой гнусной крестовине. Теперь ты знаешь всё.
- Твои слуги тоже скованы заклинаниями?
- Да.
- А где люди?
- Люди?! – Архидьявол истерически хохотнул. – Они умерли! Уже давно! Люди в этом мире долго не живут.
- Я не найду уже никого?
- Не знаю, - он бы пожал плечами, если бы не был распят. – Вряд ли. Этот мир чужд людям. Он принадлежит мёртвым. Если бы они умерли, как подобает, они бы присоединились к нам.
- Жаль, - невольно вырвалось у меня.
- Тебе правда жаль, что они отказались от высшего блага – служить мне? – удивлённо, но в то же время и одобрительно уточнил Архидьявол.
Я не стала отвечать. На самом деле моя реплика была по другому поводу. Я шла в этот мир, чтобы убивать. Но за вечность, уже проведённую здесь, не смогла не только хоть кого-нибудь убить, но и мало-мальски травмировать. А теперь, исходя из слов рогатого, рушилась моя самая последняя надежда. Здесь вообще нет живых! Здесь не у кого отнять жизнь! Отнять жизнь точно так же, как некогда у меня отняли мечту, развернувшись ко мне жоп… А моя мечта, как выяснилось впоследствии, и была моей жизнью.
- Освободи меня! – потребовал Архидьявол. – Теперь, когда знаешь всё – освободи!
Я не совсем поняла логику. Почему знакомство с его историей, хоть и поистине драматичной, должно подтолкнуть меня к каким-то действиям? Не проще ли прямо сейчас просто уйти, развернувшись жоп… Как сделали это однажды со мной…
А впрочем, почему нет? Что я теряю? Возможно, вырвавшись из цепей, он первым делом набросится на меня и растерзает в клочья, как последнего живого человека в своих владениях. Тогда мучениям моим будет положен конец, и вереница неудач оборвётся.
Вдохновлённая такими идеями, я решительно ухватилась за цепь, крепящую его тело к распятию. Со всей силы дёрнула. Дьявол застонал, ибо острые крючья на концах железных пут глубже впились в его ладони. С цепей посыпалась ржавчина, но звенья выдержали. Ну, конечно, прошло ещё не так много времени, чтобы массивные железные кольца истлели в труху. Стоит вернуться и попробовать лет через тысячу!
Хотя… Может, я и слабая женщина в мире, созданном для сильных мужчин, но у меня есть подсобное средство. Орудие, до сих пор не имевшее применения.
Я использовала косу, как рычаг. Слегка расшатав цепь, я поняла, что не смогу распутать её узлы. Тогда, вскинув руки с орудием высоко над головой, я обрушила клинок на переплетение железных колец, в том месте, где они примыкали к столбу креста.
Взметнулась пыль вперемешку с хлопьями ржавчины и неизменным туманом. С тихим позвякиванием обрубки цепи, как издыхающие змеи, сползли к земле. По залу пронёсся стон, похожий на завывание ветра.
Архидьявол рухнул на землю. Он сумел сохранить равновесие лишь потому, что вовремя привалился спиной к тому же кресту, что до сей поры служил ему источником мучений, а теперь внезапно сделался опорой. Он устоял на ногах – отныне освобожденный, избавленный от оков.
Я смотрела на собравшихся с сожалением. В них не было ни намёка на могущество и величие. Лишь жалкая горстка неудачников.
Однако, и такая компания всё же казалась лучшим вариантом, чем одиночество среди пыльного хлама. Особенно выгодно выделялся болтливый (и даже, отчасти, симпатичный) Архидьявол на фоне лишённых дара речи (и совершенно отвратительных) зомби. Мне захотелось продолжить разговор, пока он ещё меня не убил. И я задала вопрос:
- Как ты представлял себе своё правление?
- Я жаждал, чтобы моя воля стала единственным законом, по которому существует мир, - охотно отвечал он. – Чтобы всякая моя мысль, если будет на то моё желание, перетекала в обстоятельства бытия.
- А если бы у кого-то, не являющегося тобой, появились иная воля и иная мысль? И он попытался бы их реализовать?
- Я стёр бы их в порошок – чужую волю и чужую мысль. Я вкатал бы их в землю, смешал с прахом, раздавил до состояния мокрого места. Мне нужны полностью покорные марионетки.
- А не скучно?
- Что – не скучно?
- С марионетками?
- Не знаю. Мне ещё никогда не удавалось полностью воплотить свой замысел. В последний раз я был всего в одном шаге от цели.
- Я тебя понимаю, - сочувственно кивнула я.
- Нет, ты меня не понимаешь! Ты тварь Творца своего, и психология твоя остаётся рабской, сколько бы ты ни кичилась мифической свободой воли.
- Прекрасно понимаю! – возразила я. – Ещё вчера… или неделю назад, или в прошлой жизни… не помню, неважно… я была в полушаге от цели, но столкнулась с изъявлением чужой воли, чуждым и непонятным мне. И я возжаждала стереть в порошок и саму эту волю, и её изъявителя. Так же, как ты сам только что говорил.
- Ну и как? – оживился Архидьявол.
- А никак. Не получилось. Возможностей не хватает.
- А то бы стёрла?
- Пожалуй, - произнесла я с некоторым сомнением. Действительно, на мои самые грандиозные планы мне никогда не доставало возможностей. И я уже даже вообразить не могла, что было бы, если бы таковые возможности вдруг оказались в моих руках.
- Присоединяйся, - предложил Архидьявол. – Вливайся в моё воинство и следуй за мной. Ты приобщишься к моей силе и обретёшь безграничную радость служения моему величию.
- А как ты это себе представляешь? – я даже не поняла, шутит ли он, или действительно столь наивен. – Твоя воля – и моя воля. Две воли, жаждущие изничтожить всё, что отказывается абсолютно им покориться? О каком сотрудничестве может идти речь?!
- Покорись сама! И всё станет просто. Тебе не нужно будет даже думать. Как ты освободила меня, так и я избавлю тебя от всех твоих страданий. Ты познаешь благодать служения хаосу!
- Ага! Сейчас! Спасибо! Как раз благодать служения хаосу я уже испытала в полной мере… в последние годы, пока работала в одной развивающейся компании…
Я смолкла, погрузившись в отрывочные воспоминания. Кому и чему я служила в прошлом? Каким жутким существом я была, что теперь смею спорить с самим властителем тьмы?
Архидьявол хрипло дышал и неуклюже топтался на месте, разминая затёкшие конечности.
- Зачем? – спросила я весьма резко. – Зачем тебе всё?
- Зачем мне свобода? – не понял он. – Зачем власть?
- Зачем тебе власть над стадом бездушных ходячих кукол? Зачем тебе царствование среди особей, чьи мозги сгнили ещё задолго до того, как жизнь ушла из их тел?
- Мы посеем хаос и разрушение! – патетично провозгласило существо в багряных доспехах. – Мы надсмеёмся над обывательскими святынями! Мы надругаемся над их ничтожными предрассудками, которые они считают законами своего бытия! Мы разрушим любые рамки и сделаем свободу воистину безграничной! Мы будем наслаждаться, убивая. Мы ощущаем восторг, выпивая чужие жизни!
- Убивая?! – я истерически взвизгнула. – Кого ты собрался убивать?! Ты же сам сказал, что все живые люди здесь давно умерли! Без твоего участия! Пока ты позорно торчал, растопыренный на крестовине, как новогодняя ёлка! И так же изукрашенный дешёвыми побрякушками! – я презрительно пнула ногой обрывок цепи. – Это они, ничтожные обыватели, сначала надругались над тобой, а потом благополучно сдохли сами, без твоей помощи! И что теперь? Вокруг тебя одни мертвецы, которых не пускает улечься в могилу только здешняя магическая атмосфера. Им ничего не нужно, они сами себе не нужны – их нечего лишить! Ты среди них – единственное создание, кого ещё можно назвать относительно живым, хотя твоя жизнь не имеет ничего общего с человеческой. Ты почти похож на человека, даже внешне! У тебя есть цели и желания, в отличие от них! И что ты собираешься делать? Ты – Архидьявол своего ареала, а твой ареал давно мёртв! Какие радости доставит тебе это правление?
Ничего не ответил Архидьявол. Лишь глаза его полыхнули адским багровым пламенем. В следующее мгновение то, что я считала потрёпанным кожаным плащом на его спине, распахнулось над ним двумя громадными крылами – чёрными, как беззвёздная ночь.
Единый взмах – и существо уже парит под куполом, прямо надо мной.
Всё дальнейшее вижу, как при замедленном показе фильма. Чёрные пласты крыл медленно сворачиваются, подгибаясь к телу. Голова и корпус наклоняются вниз, к земле.
Я знаю, что произойдёт. Сейчас он спикирует и уничтожит меня. Наконец-то! Дерзкие речи возымели эффект!
Однако, инстинкты мои не стали спрашивать разрешений у сознания. Руки, сжимавшие косу, непроизвольно вскинулись вверх, защищая голову и шею.
Дальше последовал мягкий удар. Неприятный хруст. И… ничего.
Я ожидала, что тяжёлая туша обрушит меня на землю, ломая кости и круша плоть. Зажмурилась и втянула голову в плечи. Но ничего подобного не случилось.
Я осторожно приоткрыла один глаз. Искоса глянула вверх. Тело Архидьявола парило метрах в двух над полом. Остриё косы вошло ему глубоко в грудную клетку, на уровне сердца, насквозь пробив металл доспеха.
Свет беззрачковых глаз медленно угасал. И так же медленно таяли контуры фигуры, перетекая в тот самый туман, от которого здесь невозможно было избавиться.
Я взирала на эту сцену с ужасом и, одновременно, очарованием. Он был невесом. Он делался всё прозрачнее. Он растворялся в воздухе.
- Иди, - шепнула я, - домой.
Мне показалось, что уголок его рта дрогнул. Не знаю, хотел ли он что-то сказать. Или просто пытался улыбнуться на прощание…
Я обернулась к прочим. Они, кажется, сгрудились ещё теснее.
- Ну, что ж? – я улыбнулась, насколько могла широко. – Начнём вечер старых друзей? Кто здесь ещё хочет господствовать над миром?...».