Глухие моршанские леса и милые деревушки остались позади. Мы были близки к Вышенской пустыни и, момент, приближающий наш поход-паломничество к его окончанию, ощущался с какой-то особой остротой. Шли по долине неширокой реки Кермись. Почти не задерживаясь, миновали поселок с одноименным реке названием, где на центральной площади во всю орало радио и остановились недалеко от села со странным названием Шарик. Под кровом могучих сосен, на мысу рядом с рекой Кермисью обустроили свой лагерь. Вечером я и Григорий ходили за водой в село, осмотрели местную церковь с проваленной крышей, точную копию альдийской и благодатской.
Следующий день начали с умывания в реке. Здесь она была метров десять в ширину, неглубокая, на середине покалено, и несла свои чистые прозрачные воды по руслу, дно которого было выстлано белым песком. Холодная, ключевая вода приятно обжигала лицо, и придавала бодрости. С этим зарядом бодрости мы и начали очередной дневной переход, не зная, где проведем следующую ночь, в лесу или в поле, на берегу реки или посреди села.
В Шарике, выведав у местных жителей, где в селе обретаются церковные люди, зашли к сестрам Глазуновым. Две высокие стройные старушки приняли нас приветливо, поведали историю о разрушении в 30-х гг. шариковского храма, о судьбе местного священника отца Виктора Флерова, арестованного органами в тех же 30-х по доносу одной шариковской жительницы и безвестно сгинувшего где-то в Сибири. Обе они помнили доброго батюшку, хотя и были тогда еще детьми, но в памяти отпечатался образ пастыря, всегда ласкового и отзывчивого на чужую беду. В соседнем с Шариком селе Желанном недавно открыли церковь, где сестры пели на клиросе. Попросили их исполнить что-нибудь для нас, они пропели «Благообразный Иосиф», приятно удивив своими чистыми, красивыми голосами.
В Шарике, по совету сестер, мы решили сесть на рейсовый автобус и добраться до Желанного, но опоздали на него. Пришлось весь маршрут, вплоть до реки Выши проделали пешком. Остановились около реки, искать переправы было делом бесперспективным, а ближайший мост находился километрах в десяти ниже по течению. Сняли одежду, увязали ее на рюкзаках, и, держа над головой, легко переправились вброд, благо вода едва поднималась выше пупка. Здесь на другом берегу, под огромными дубами разбили очередной свой лагерь, и следующие полтора суток, которые мы провели недалеко от деревни Марьевка, вполне можно назвать отдыхом, после тяжелых семи дней похода. Купались, ловили рыбу, просто отдыхали, зная, что до Вышинской пустыни, осталось нам не больше четырех километров.
20 июля, мы покинули и это место, чтобы успеть в Эммануиловку к всенощной под праздник Казанской иконы Божией Матери. Почему-то это село все называли Вышей, подразумевая древний монастырь, наверное тому была причина, ведь главные святыни обители, Вышинская икона Божьей Матери и мощи свт. Феофана Затворника находились именно здесь, а сама пустынь занята психбольницей, и все паломники приезжали в Эммануиловку, где среди соснового леса возвышался деревянный храм прп. Сергия Радонежского.
Достигнув села, первым делом зашли в храм, приложились к мощам святителя и едва успели свалить рюкзаки у входа, как началась всенощная. После службы настоятель храма отец Георгий предложил нам разместиться на чердаке сарая, где было навалено свежее сено, и мы воспользовались этой возможностью. После службы продолжали подъезжать паломники из разных мест. Кто-то из них ночевал у знакомых в селе, кто-то прямо в своих машинах, все ждали завтрашнего Праздника. А мы, расположившись на сеновале, поглощали скудный ужин, состоящий из нескольких плиток шоколада, холодного какао и хлеба, который Григорий выпросил у кого-то из паломников (хлеба мы не ели уже четвертый день). При свете фонарика прочитали молитвы на сон грядущим и улеглись спать. Всю ночь шел дождь. Слушая, как капли барабанят по крыше, верно, каждый из нас думал о том, что над нами надежная шиферная крыша, а не полог брезентовой палатки.
Гомон людей все пребывающих и пребывающих к Празднику, разбудил нас утром. В храме, украшенном живыми цветами, было полно народу. Впереди, у самой солеи, с левой стороны стояли монахини из Вышинского монастыря во главе с игуменьей Ноной. Началась литургия, и незаметно пролетело время, как будто совсем утратив свой смысл и значение. После отпуста и краткого молебна четыре священника поставили икону на носилки и вынесли ее из церкви. Вся процессия, медленно, крестным ходом, под всеобщее пение тропаря Казанской Богородице, стала обходить храм. За иконой, потупив очи долу, шли монахини, некоторые из них строго смотрели на меня пытавшегося запечатлеть все это событие на фотопленку. Нашему командиру Григорию, отец Георгий доверил нести хоругвь, и он важно вышагивал рядом со священниками. Крестный ход достиг источника, ископанного и оборудованного совсем недавно, был отслужен молебен и воды источника освящены, теперь это не просто родничок, а святой источник свт. Феофана. Затем все вернулись к храму и здесь каждый, осенив себя крестным знамением, прошел под носилками, на которых стояла икона Божьей Матери Вышенская.
Вышенская Успенская пустынь, основана в начале XVII в. старцем Тихоном. Можно также предположить, что этот самый старец Тихон постриженик Чернеева монастыря, потому что Выша какое-то время была приписана к этой обители.
При своем основании пустынь находилась совсем в другом месте по отношению к современному своему расположению, выше по реке, и может быть в этом смысле правильней писать «Вышенская» через «е», а не через «и», как это принято сейчас, так, во всяком случае, писали до революции. Монахи, поселившиеся в девственных лесах, постоянно терпели притеснения и всякие обиды от языческой мордвы, что и стало причиной переселения на новое место, а указанием послужило особое знамение – некое свечение, исходившее от земли на берегу реки, куда и перешли иноки, приняв это за указание Божьей Матери. В XVIII в. пустынь постепенно приходила в упадок, монахов было мало, не хватало средств на ремонт построек и храмов. И только после 1849 г., когда поступило первое крупное пожертвование от Сергея Кирилловича Нарышкина, который завещал монастырю капитал в 50000 рублей, жизнь в обители стала как-то оживать: построили каменный храм, новые корпуса и ограду. Подлинного расцвета пустынь достигла в период правления архимандрита Аркадия и жизни здесь в затворе свт. Феофана. Пустынь сияла своей и внешней и внутренней красотой, многочисленные паломники находили здесь духовное окормление у монахов, подлинных старцев, руководителей духовной жизни. Всякий, кто шел в Саров, обязательно посещал Вышу. Вышенская икона Божьей Матери, каждый год обходила всю Тамбовскую губернию в сопровождении нескольких монахов, Богородица являла массу исцелений и чудес по молитвам к ней верующих.
И после революции монастырские храмы еще долго, вплоть до 1925 г., действовали как приходские. Местные крестьяне, посещавшие в то время пустынь, до сих пор вспоминают высокого седовласого иеромонаха Дорофея и старенького Иова. Потом в монастырской ограде разместилась Шацкая психиатрическая больница, которая и сейчас там находится.
Наше посещение пустыни ограничилось небольшой прогулкой по территории, осмотром полуразрушенных храмов, кельи свт. Феофана и коротким общением с больными, свободно разгуливавшими по территории бывшего монастыря и почему-то принявших нас за «испанцев».
Выша осталась позади. Образ ее, неказистый, запущенный, но все же светлый запечатлелся в наших сердцах. Дорога шла к лесу, и мы все время оглядывались назад, и казалось, что оттуда, где расположена пустынь, как и сотни лет назад, исходит свечение, указывая место подвигов монахов и простых мирян.
Праздник
Глухие моршанские леса и милые деревушки остались позади. Мы были близки к Вышенской пустыни и, момент, приближающий наш поход-паломничество к его окончанию, ощущался с какой-то особой остротой. Шли по долине неширокой реки Кермись. Почти не задерживаясь, миновали поселок с одноименным реке названием, где на центральной площади во всю орало радио и остановились недалеко от села со странным названием Шарик. Под кровом могучих сосен, на мысу рядом с рекой Кермисью обустроили свой лагерь. Вечером я и Григорий ходили за водой в село, осмотрели местную церковь с проваленной крышей, точную копию альдийской и благодатской.
Следующий день начали с умывания в реке. Здесь она была метров десять в ширину, неглубокая, на середине покалено, и несла свои чистые прозрачные воды по руслу, дно которого было выстлано белым песком. Холодная, ключевая вода приятно обжигала лицо, и придавала бодрости. С этим зарядом бодрости мы и начали очередной дневной переход, не зная, где проведем следующую ночь, в лесу или в поле, на берегу реки или посреди села.
В Шарике, выведав у местных жителей, где в селе обретаются церковные люди, зашли к сестрам Глазуновым. Две высокие стройные старушки приняли нас приветливо, поведали историю о разрушении в 30-х гг. шариковского храма, о судьбе местного священника отца Виктора Флерова, арестованного органами в тех же 30-х по доносу одной шариковской жительницы и безвестно сгинувшего где-то в Сибири. Обе они помнили доброго батюшку, хотя и были тогда еще детьми, но в памяти отпечатался образ пастыря, всегда ласкового и отзывчивого на чужую беду. В соседнем с Шариком селе Желанном недавно открыли церковь, где сестры пели на клиросе. Попросили их исполнить что-нибудь для нас, они пропели «Благообразный Иосиф», приятно удивив своими чистыми, красивыми голосами.
В Шарике, по совету сестер, мы решили сесть на рейсовый автобус и добраться до Желанного, но опоздали на него. Пришлось весь маршрут, вплоть до реки Выши проделали пешком. Остановились около реки, искать переправы было делом бесперспективным, а ближайший мост находился километрах в десяти ниже по течению. Сняли одежду, увязали ее на рюкзаках, и, держа над головой, легко переправились вброд, благо вода едва поднималась выше пупка. Здесь на другом берегу, под огромными дубами разбили очередной свой лагерь, и следующие полтора суток, которые мы провели недалеко от деревни Марьевка, вполне можно назвать отдыхом, после тяжелых семи дней похода. Купались, ловили рыбу, просто отдыхали, зная, что до Вышинской пустыни, осталось нам не больше четырех километров.
20 июля, мы покинули и это место, чтобы успеть в Эммануиловку к всенощной под праздник Казанской иконы Божией Матери. Почему-то это село все называли Вышей, подразумевая древний монастырь, наверное тому была причина, ведь главные святыни обители, Вышинская икона Божьей Матери и мощи свт. Феофана Затворника находились именно здесь, а сама пустынь занята психбольницей, и все паломники приезжали в Эммануиловку, где среди соснового леса возвышался деревянный храм прп. Сергия Радонежского.
Достигнув села, первым делом зашли в храм, приложились к мощам святителя и едва успели свалить рюкзаки у входа, как началась всенощная. После службы настоятель храма отец Георгий предложил нам разместиться на чердаке сарая, где было навалено свежее сено, и мы воспользовались этой возможностью. После службы продолжали подъезжать паломники из разных мест. Кто-то из них ночевал у знакомых в селе, кто-то прямо в своих машинах, все ждали завтрашнего Праздника. А мы, расположившись на сеновале, поглощали скудный ужин, состоящий из нескольких плиток шоколада, холодного какао и хлеба, который Григорий выпросил у кого-то из паломников (хлеба мы не ели уже четвертый день). При свете фонарика прочитали молитвы на сон грядущим и улеглись спать. Всю ночь шел дождь. Слушая, как капли барабанят по крыше, верно, каждый из нас думал о том, что над нами надежная шиферная крыша, а не полог брезентовой палатки.
Гомон людей все пребывающих и пребывающих к Празднику, разбудил нас утром. В храме, украшенном живыми цветами, было полно народу. Впереди, у самой солеи, с левой стороны стояли монахини из Вышинского монастыря во главе с игуменьей Ноной. Началась литургия, и незаметно пролетело время, как будто совсем утратив свой смысл и значение. После отпуста и краткого молебна четыре священника поставили икону на носилки и вынесли ее из церкви. Вся процессия, медленно, крестным ходом, под всеобщее пение тропаря Казанской Богородице, стала обходить храм. За иконой, потупив очи долу, шли монахини, некоторые из них строго смотрели на меня пытавшегося запечатлеть все это событие на фотопленку. Нашему командиру Григорию, отец Георгий доверил нести хоругвь, и он важно вышагивал рядом со священниками. Крестный ход достиг источника, ископанного и оборудованного совсем недавно, был отслужен молебен и воды источника освящены, теперь это не просто родничок, а святой источник свт. Феофана. Затем все вернулись к храму и здесь каждый, осенив себя крестным знамением, прошел под носилками, на которых стояла икона Божьей Матери Вышенская.
Вышенская Успенская пустынь, основана в начале XVII в. старцем Тихоном. Можно также предположить, что этот самый старец Тихон постриженик Чернеева монастыря, потому что Выша какое-то время была приписана к этой обители.
При своем основании пустынь находилась совсем в другом месте по отношению к современному своему расположению, выше по реке, и может быть в этом смысле правильней писать «Вышенская» через «е», а не через «и», как это принято сейчас, так, во всяком случае, писали до революции. Монахи, поселившиеся в девственных лесах, постоянно терпели притеснения и всякие обиды от языческой мордвы, что и стало причиной переселения на новое место, а указанием послужило особое знамение – некое свечение, исходившее от земли на берегу реки, куда и перешли иноки, приняв это за указание Божьей Матери. В XVIII в. пустынь постепенно приходила в упадок, монахов было мало, не хватало средств на ремонт построек и храмов. И только после 1849 г., когда поступило первое крупное пожертвование от Сергея Кирилловича Нарышкина, который завещал монастырю капитал в 50000 рублей, жизнь в обители стала как-то оживать: построили каменный храм, новые корпуса и ограду. Подлинного расцвета пустынь достигла в период правления архимандрита Аркадия и жизни здесь в затворе свт. Феофана. Пустынь сияла своей и внешней и внутренней красотой, многочисленные паломники находили здесь духовное окормление у монахов, подлинных старцев, руководителей духовной жизни. Всякий, кто шел в Саров, обязательно посещал Вышу. Вышенская икона Божьей Матери, каждый год обходила всю Тамбовскую губернию в сопровождении нескольких монахов, Богородица являла массу исцелений и чудес по молитвам к ней верующих.
И после революции монастырские храмы еще долго, вплоть до 1925 г., действовали как приходские. Местные крестьяне, посещавшие в то время пустынь, до сих пор вспоминают высокого седовласого иеромонаха Дорофея и старенького Иова. Потом в монастырской ограде разместилась Шацкая психиатрическая больница, которая и сейчас там находится.
Наше посещение пустыни ограничилось небольшой прогулкой по территории, осмотром полуразрушенных храмов, кельи свт. Феофана и коротким общением с больными, свободно разгуливавшими по территории бывшего монастыря и почему-то принявших нас за «испанцев».
Выша осталась позади. Образ ее, неказистый, запущенный, но все же светлый запечатлелся в наших сердцах. Дорога шла к лесу, и мы все время оглядывались назад, и казалось, что оттуда, где расположена пустынь, как и сотни лет назад, исходит свечение, указывая место подвигов монахов и простых мирян.